А ещё, мало их самих, по лесам разбросаны, городов не касаясь, но там уже приезжие ещё со времён Петра, который в Петрозаводске и Медгоре рудники первые открыл. И женятся между собой, потому, что каждый ведь других по себе мерит, а вот они никому и не верят и слово ничего не значит. Испокон у них брат на сестре женится — это ещё ничего, а как отец на дочери или мать с сыном, а ведь грех это страшный. Говорят, ухватка эта от саамов с севера пришла, где народа с тундре мало вот и сводятся с кем удалось. И ради крови свежей под любого проезжего не только жену, но и дочерей подкладывают, чтобы силы в род принесли, а без этого вырождение идёт… Но то тундра и людей нет почти, чего они здесь то, где люди есть по тем же ухваткам живут? Хотя, если подумать, то за все века, как здесь Пётр осваивать начал здесь столько народа осело, что если с местными посчитать, то хорошо если четверть их наберётся, давно все смешаны и разбавлены, а ведь финны им позже и это припомнят, чтобы не могли голос подать, когда их новая власть начнёт к ногтю прижимать…
Потом вдруг разговор вернулся к тем двум виденным мной на дороге "папе с сыном", как я их назвала. Я ещё в самом начале, когда щебетала, красочно описала, как их видела и что они мимо проехали, но мне ведь в другую сторону, да и смурные они были. Оказалось, что они и, правда, повода для радости не много имели, а везли они тело своего родственника, одного из тех, кого Никита с Авдеем на ноль помножили. Это реальное подтверждение, что ребята не просто так сгинули, а сумели за свои жизни и врагов сколько смогли взять, отозвалось в душе радостной волной пополам с тоскливой нотой понимания, что ребят уже нет. И от этого "нет" веет могильным холодом и жутью неисправимого и страшного. Заодно рассказал Архип и то, как нас обнаружили. Мы ведь были уверены, что "хвост" от дороги, по которой срезала путь группа командира, она и привела. И хоть вслух командира никто не осуждал, но это знание словно висело между всеми, ведь сколько раз Никита командира одёргивал, что лучше по буеракам лучше крюк ноги сбивать, чем позволить себе расслабиться и по дороге с удобством пройти. Но Викулин при любой возможности это правило нарушал, и вот это и посадило им на хвост егерей. Оказалось, что заметили не вторую группу, а нас, и не у дороги, а в лесу. Один местный охотник свои ловушки проверял и увидел, о чём побежал и рассказал, кому следует. Потому и погоня появилась с отставанием, а не сразу… Ещё поведал, что ребята погибли и живыми их взять не смогли.
Но раненых и убитых среди финнов, а в большинстве местных ополченцев, отряды которых уже успели организовать не мало, только убиты больше десяти человек и это только из местных, а раненых гораздо больше. А своих раненых и убитых егеря увезли на двух машинах, и там вроде бы трое или четверо насмерть. Вот поэтому и крик стоит на каждом углу, что героические ополченцы с егерями победили и полностью уничтожили целый батальон русского десанта. Вот только с целями десанта расхождения, то ли Сортавалу батальон должен был штурмом взять, или сразу на Хельсинки идти. Но те, кто там присутствовали сами ведь знали, что воевали против двух человек, и что это не все, но после такой оплеухи заставить местных идти в лес на прочёсывание у финнов не получилось. А обученные лесные специалисты-егеря финской армии ещё не успели приехать, но финны это вопрос не оставят, упёртости им не занимать, так, что выходит, нам опять очень повезло и благодаря ребятам, которые заплатили своими жизнями, мы успели выскочить в это случайное "окно" в поисках и прочёсывании. Эх! Ребята! Ребята! И мне теперь нужно выполнить вашу последнюю волю и довезти вашего командира и пакет, за которым нас в эти леса отправили… На всякий случай я спросила, а почему Архип так уверен, что наших живыми взять не сумели? На что он ответил, дескать уже были показательные казни, которые прошли почти во всех значимых населённых пунктах, где издевались и казнили наших пойманных солдат и очень уж они эти зрелища воспитательные устраивать любят, так, что если бы сумели хоть одного и раненого захватить, то непременно бы про казнь было слышно. А тут ни словечка… Резон в таких рассуждениях был… Но я поинтересовалась другим:
— Слушай! Архип! Ты же у себя в деревне сидишь, только на огород выходишь, сам говорил, а всё про всех вокруг знаешь, это как у тебя выходит?
— Э-эх! Девонька! Сама посуди, газет нет, радио не провели, на станции оно на финском бормочет, что слушать бес толку. А людям же интересно, тем более всё, что рядом делается и тебя и твоих сродственников зацепить может. Вот и рассказывают все друг другу новости и всё, что знают. И это точнее любой газеты выходит. А людей много и каждый что-то своё добавит. Это, конечно, если бабьи глупости не считать, у них ведь свои разговоры. А у мужиков всё степенно и правдиво, никто не хочет брехуном прослыть, если что непроверенное, то так и говорят… А ведь финское радио тоже много чего интересного говорит, у нас есть те, кто понимают хорошо, вот они и переводят… Так, что зазря ты меня подозреваешь… — Почти обиженно закончил он. Пришлось заверить, что я его не подозреваю, а просто удивилась…
Дорога тянется и тянется, а разговор от неурожая и жаркого лета с множеством грибов, что суровую зиму обещает, сменил направление:
— По хорошему бы, девочка, вам лучше баркас под парусом или мотобот. Но с такой посудиной одной тебе не совладать, да и взять такую негде. А у меня "Фофан"[7] есть, спрятан в протоке, притоплен возле Ууксу, мы со свояком частенько сети на глубинах ставили, всегда с рыбой были. Вам бы только погода, чтоб была, и чтобы ветер встречный не поднялся, а то одна не выгребешь. "Фофан" лодка добрая, ходкая остойчивая, жалко отдавать, да, ладно. Она у меня в протоке притоплена, чтобы не рассыхалась зазря, а делал её хороший мастер, несколько лет уже у меня и нигде не течёт, гнили нет. Но и я за ней смотрю, краской да гудроном не замазываю, как некоторые, что потом у них дерево задыхается и гниёт. Специально сам краску делаю на сурике тёртом, который сам толку и перетираю, а потом на конопляном масле замешиваю с известью и купоросом, да несколько месяцев настаиваю. Рецепт секретный почти, от деда моего остался, он по дереву плотничал и где нужно всегда своей краской подкрашивал. Под такой краской дерево дышит и от воды защищено…
А вот когда поплывёте, помни, что финны лов рыбы уже объявили под контролем. В Сортавале, Питкяранте, Лахденпохье рыбоперерабатывающие цеха были со своими баркасами да шаландами, а ещё сколько артелей по берегам озеро кормило, везде считай суда реквизировали и на них теперь озеро патрулируют. Свои то баркасы когда ещё привезут, а эти есть уже. Вот их тебе опасаться нужно. Поэтому от берега не отходи, чтобы спрятаться сразу. Наши то у южного берега и сюда не полезут без нужды и морские сражения устраивать никакого резона нет ни у кого. — Это его "Наши" почти окончательно убедило, что Архип зла к нам не пытает. — Поэтому любой моторный или парусный бот или баркас, это финский патруль и прятаться надо, ведь убежать на лодке от баркаса невозможно никак. Тут до устья Волхова километров восемьдесят наверно[8], но я бы советовал от берега не отходить, и до устья Свири добираться, а там сразу в Петровский канал уходить, там тебя и от ветра и от волн укроет и до наших доберёшься. Там уже по всем берегам наши должны быть… Я слышал, что финны на Свирь вышли и даже мосты захватить успели какие-то, но вот дальше чего-то разговоров нет, так, что если бы они на южный берег Ладоги вышли точно бы на каждом углу кричали…
— Архип! А мне одной выгрести восемьдесят километров, это вообще как? Такое возможно?
— Ну… Я когда молодой был и дури девать некуда, наверно бы за сутки выгреб, если бы без помех, чтобы волны не было и ветер навстречу не дул и по прямой. Сдох бы наверно в конце, но выгреб. А тебе, да ещё и в гружёной лодке и когда прятаться нужно… Даже не знаю, но дня три, если очень повезёт… У тебя самое трудное будет мимо Салми проскочить. Лодка у меня на западном берегу Уксалонпя, это полуостров, хотя, если протоку, где моя лодка спрятана считать, то и остров выйдет. Он длинный, километров двенадцать в длину и берег у него изрезанный и тянется он на юго-восток. Есть у него пара длинных мысов, для проверки можно на них высадиться и перейти попробовать, сразу и поймёшь, что это не конец Уксалонпя, а мыс его просто. А вот когда полуостров кончится, тут не зевай, нужно на юго-запад идти, чтобы Мантсинсаари по правую руку оставить, но в проливе между ним и Лункулансаари нужно к левой стороне прижиматься, и проходить там лучше ночью или в сумерках. Лункулансаари слева лучше не проходить, там протока его от берега отделяет болотистая и вся заросшая, да и народа там шастает многовато. Эти острова каждый километров по пятнадцать будут, там тоже берег сильно изрезанный и скал у берега хватает и камней всяких, там очень внимательно смотреть надо… Вот как эти острова пройдёшь, дальше до Видлицы и после берег почти ровный и песчаный, это и хорошо и плохо. Хорошо, что берег ровный, а вот прятаться там негде и озеро во многих местах с дороги далеко просматривается… А вот как мимо устья Тулоксы и Олонки проберёшься, если маяки работают, то можно ночью спокойно держать на Габановский маяк, а от него по Стороженскому и Свирскому маякам прямо в устье Свири выйти. Сам я не ходил туда дальше Видлицы никогда, мне без нужды, а люди говорили. Так напрямки километров десять врезать можно, чем вдоль берега красться… Если южный берег наши удержали, то от Габановского маяка финнов уже можно не бояться не сунутся они туда на баркасах своих. Хотя есть довольно больших пара, и вроде, говорят, на них пушки поставили…
На мою панику оттого, что такое количество информации я просто не запомню, Сосед успокоил, что у нас есть карта, где почти весь восточный берег Ладоги есть, а там разберёмся…
До захоронки с лодкой Архипа мы добрались уже в сумерках. Притопленная с брошенной на неё сверху какой-то корягой выглядела она совершенно заброшенно. Он сунул руку в воду и вытащил ржавую цепь, наклонил лодку на бок и за цепь вытащил наполовину на берег, уже на берегу раскачал и перевернул, чтобы и остальную воду вылить из лодки.
— Ты, пойми, вёсла хорошие делать сложно, а плохих у меня не оказалось, так, что дам я вам досочки, ими тоже грести можно. А лодку, глядишь и другую найду, вот и пригодятся мне вёсла, сама пойми…
С этими словами сходил к телеге и вынул откуда-то из-под сена две доски длиной больше полутора метров, толщиной больше двух и шириной сантиметров десять. Сосед обозвал их "стандартной дюймовкой". Принёс и топор, которым обращаться умеет, судя по тому, как буквально в несколько ударов по вращающейся левой рукой доске. На одном её конце появилось сужение, в котором с трудом угадалась импровизированная рукоять, у другой доски также появилась ручка. Потом сложил обе доски ручками вместе, примерился и сделал посредине зарубку на их боковых торцах. Ещё по паре ударов и в середине каждой доски появилась выемка глубиной сантиметра два-три и протяжённостью в десять. Не тратя больше времени на разговоры, он быстро перетаскал в лодку почти всё сено с телеги, и перенёс в лодку пациента. Уложил его на сено спереди от единственной в середине лодки скамейки, если не считать таковой доску у кормового транца…
— Ну, кажись всё. Я там с твоим товарищем узелок с варёной картошкой оставил, не много, но больше нету. У нас обычно второй на корме сидел, но я решил, что твоего второго лучше вперёд положить. Конечно, нос чуть притопит, но за это сможешь кормой причаливать, а это и садится и отталкиваться гораздо легче, если в одного управляться. Цвет для твоего дела не очень удачный, видать далеко, сам понимаю, но уж какой есть, может чего придумаешь, мне про то лучше и не знать. Лодку эту никто не хватится, и искать специально не станут… Поеду я… И так в темноте возвращаться… Добраться вам!.. Удачи, в общем… — По интонациям, хоть в сумерках лицо было видно уже не очень хорошо, я поняла, что Архип сейчас уже очень жалеет о своём решении…
— Спасибо тебе! Архип! Я всё помню, будет возможность, как смогу отблагодарю. Про твои слова о помощи, ты не шутил и не передумал?
— Да, что ж я шелапутный какой, словами просто так раскидываться? — Радостно встрепенулся он.
— Тогда говори свой адрес или как тебя найти… И запомни, передадут тебе, что "от Лиды, у которой кошка рыжая есть!" Запомнил? Это вместо документа будет…
— Чего тута запоминать… От Лиды, от тебя значит и у тебя кошка рыжая есть! Всё запомнил! А найти меня не трудно. В Леппясюрья со стороны станции по левой руке четвёртый дом в три окна с дороги будет, там петушок на коньке приметный…
Я пожала ему руку, вроде как я тут сейчас лицо официальное, Советскую власть представляю. Он развернул повозку на хорошо знакомой поляне и скрылся, словно растаял, в сгущающихся сумерках, а я осталась в метаниях, что делать, куда грести и вообще, стоит ли это делать в ночь не осмотревшись толком?… В этих размышлениях решила посоветоваться с Соседом.
— Я думаю, что стоит пока совсем не стемнело отсюда немного отойти в сторону или хотя бы по протоке до озера дойти, уж слишком мы рядом с дорогой, а место открытое. Километр, не больше, мы как на ладони будем… Да и Архипа в конце жаба придавила…
— Кто придавил?
— Жаба! Зелёная такая и в пупырышку! Жалко ему лодку стало, ты же сама заметила. Вот как бы он не передумал и не пожалел… Потому и говорю, что отойти нужно!
И вот в нарастающей темноте по заросшей протоке я пробираюсь к озеру. На открытую воду вывалилась неожиданно, только вроде мои доски-вёсла шкрябали по зарослям тростника и вот совершенно чистая вода… Только Сосед высунулся с мыслью о том, что в протоке веслом как шестом толкаться удобнее… Берег темнеет позади, развернулась влево и поплыли вдоль этой тёмной массы. В вечерней тишине плёски разносятся очень далеко, волна невеликая плавным накатом покачивает лодку, ветра нет почти, вроде Архип говорил, что в не очень ненастную погоду, на озере вечером и утром ветер затихает почти всегда, может это как раз то, о чём была речь. Чуть впереди какая-то тёмная масса почти на пути, скоро совсем ничего не будет видно, будем причаливать…
Вроде почти весь день просидела в телеге, но устала неимоверно и если бы не решение отплыть в сторону, уже бы без сил завалилась спать. Даже есть не хочется, от тряски телеги внутри все внутренности словно отбиты и сейчас стараются прийти в себя и уж точно не желают нагрузки в виде переваривания пищи. Воды кругом море, вернее озеро с наверно самой чистой в Европе водой из числа больших озёр. А конкуренцию в этом Ладоге наверно только Онега и Байкал, если весь мир считать, составить смогут. Так, что просто зачерпнула из-за борта воды и попила на сон грядущий. Вспомнила про котелок, зачерпнула и его и пристроила на задней скамейке…
Неожиданно и резко ткнулась в берег кормой. Вылезать и правда удобно, уже стоя в воде перебрала по борту, надо было цепь от носа к себе положить, тогда бы это не потребовалось. Левый сапог чуть травит воду, но не сильно, чуть сочится по подмётке, но тоненькая струйка холодной воды совсем не доставляет удовольствия. Вот достала жутко грохочущую в тишине цепь и вытащила на треть нос лодки на пологий берег. Прошла в сторону тёмного массива, оказались кусты или скорее молодая поросль ивняка. Всё, вы как хотите, а я спать. Лейтенант счастливо пребывает в мире грёз. Хорошо, что Архип почти всю лодку сеном завалил, вот сейчас в это сено и завалюсь спать, только ноги вытянуть будет сложно…
Глава 26. 20 октября. Ковчег. На воде, первый день
Утро добрым не бывает! Разбудил меня лейтенант. В холодном стелящемся утреннем тумане все звуки словно вязнут и приобретают какое-то нереальное звучание. Но вблизи его шевеление в сене услышала сразу. Света ещё не много, но видны уже не тени предметов, а они сами.
— Лейтенант! Что случилось? Как самочувствие? — Спрашиваю шёпотом.
— Это вы? — Ой, блин! Содержательный вопрос… В ответ молчу, а как, простите отвечать? — Мне бы… Это…
[7] "Фофан" — из старорусского обиходного "Простак, Недотёпа". Проект простой и надёжной деревянной лодки с обшивкой компа-на-компу создан голландцем на русской службе в начале 20 века. Наибольшее распространение получила на Северо-Западе России. Фактически, позже "Фофанами" стали именовать почти все гребные деревянные лодки, но иметь настоящий "Фофан" — было редкостью и очень престижно среди понимающих. Поэтому многие мастера с Вологодчины или из поморов делали свои лодки, как ещё их прадеды делали, но называли из "Фофанами" вкладывая в это слово смысл надёжного и проверенного временем качества и надёжности.
[8] "Фофан" — из старорусского обиходного "Простак, Недотёпа". Проект простой и надёжной деревянной лодки с обшивкой компа-на-компу создан голландцем на русской службе в начале 20 века. Наибольшее распространение получила на Северо-Западе России. Фактически, позже "Фофанами" стали именовать почти все гребные деревянные лодки, но иметь настоящий "Фофан" — было редкостью и очень престижно среди понимающих. Поэтому многие мастера с Вологодчины или из поморов делали свои лодки, как ещё их прадеды делали, но называли из "Фофанами" вкладывая в это слово смысл надёжного и проверенного временем качества и надёжности.3}- Архип с расстоянием здесь явно напутал, реально от Ууксу до устья Волхова по прямой больше ста шестидесяти километров. Но сам он на своей лодке никуда из местных шхер возможно не уходил, так, что может расстояния настоящие не знать. Хотя, вполне возможно, что и специально в два раза уменьшил цифру по старой крестьянской хитринке, чтобы у меня не опустились из страха руки сразу…
— Сейчас… Придумаю, что-нибудь… — Сама судорожно соображаю, что прудить, рядом, как на земле, здесь не выйдет, так завоняем скоро… А из ёмкостей только кружка, котелок и фляжки… Кружки может оказаться мало, да и о себе стоит подумать, не каждый раз смогу причаливать ради такого дела. Выплёскиваю воду из котелка и подаю ему. — Вот вам котелок, помочь чем-нибудь?
Он долго и неловко возится, помогать ему не лезу, жду, да и спросонья вскакивать нет желания. И так эти несколько движений за котелком и обратно, словно силы вынули.
— Вроде справился уже почти… Спасибо… — Голос, вернее шёпот сиплый, но, что приятно, довольно вежливым стал.
— Вы, обратно не застёгивайтесь, лишние движения, мы здесь не на королевском приёме…
— А вообще, мы где?
— Докладываю. Мы сейчас на каком-то полуострове около деревни Ууксу. У нас есть лодка с вёслами и всего через восемьдесят километров по Ладожскому озеру мы будем у наших. Раз вы в себя пришли, то похоже, что ваш организм с ранением справляется…
— А лодка у нас откуда?
— После размышлений приняла решение выйти на контакт с местными. Шансы оцениваю примерно один к трём, что нам повезёт и нас довезут до озера, всё-таки местные к оккупантам сейчас очень благожелательно настроены…
— Они советские люди! Они должны!..
— Мы не на политзанятиях! Лейтенант. Нам неслыханно повезло, что встреченный возница не только согласился довезти до озера, но и отдал нам свою лодку и вообще, помог чем мог…
— И чем он кроме лодки помог?
— Вообще и лодки очень много! Где бы мы её взяли? Пришлось бы воровать, а значит, её бы стали искать. А они здесь их ещё и привязывают цепями на замки…
— Куркули…
— Нет, скорее, чтобы штормом не сорвало…
— И что планируете?
— Глобально — добраться до наших. Сегодня как рассветёт осмотреться, осмотреть лодку и уже тогда принимать решение…
— Какое решение! Я приказываю: немедленно следовать на юг!
— Про ваши приказы, ран-больной я уже говорила. И пока я не осмотрюсь, шагу не сделаю. Я хочу добраться, а не погибнуть геройски, как все парни.
— Да, я…
— Вы прежде чем приказы отдавать, разобрались бы… На юг от нас сейчас находится земля, по которой на лодке очень трудно двигаться. Нам сначала нужно из залива выбраться строго на запад, больше километра… И вы лучше молчите, а то остатки авторитета растеряете. Как самая активная и полноценная часть нашей группы, до прибытия в расположение наших войск, все решения буду принимать сама, и действовать сообразно с ними…
— Вы не имеете права…
— Вот почему так? Если сказать нечего, все сразу про права вспоминают… Имею я права! Не сомневайтесь! И даже по уставу и присяге, если вам угодно…
— Я как командир и старший по званию…
— Вы сейчас НЕ командир и НЕ старший по званию! Вы ПАЦИЕНТ, которого я лечу! А командир и старший по званию здесь я, потому, что других старших нет! Вы мне помогать в меру сил будете или так и будем правами мериться?
— Но… — Он замолчал, потом продолжил. — Но что я могу?
— Не грести вас прошу, просто понять хочу, можно на вас рассчитывать или вы будете продолжать конфронтацию…
— Помогу… Если смогу…
— Тогда немного обрисую ситуацию. Как удалось узнать у местного жителя, финны реквизировали почти все наличные крупные плавсредства у местных рыбаков и организовали патрулирование акватории вдоль берегов. При встрече с таким баркасом шансов у нас нет, только подрываться. Поэтому весь сегодняшний день планирую посвятить решению вопроса маскировки нашей лодки, цвет у неё, как у пожарного щита… А вот вечером к сумеркам хочу двинуться в путь. Как далеко получится добраться не знаю… У нас на пути крупный населённый пункт Салми с портом и всеми прочими радостями… Ночью плыть, нет компаса и островов здесь как проса насыпано. Звёзд тоже не видно… Вот такой расклад…
Лейтенант на удивление в сознании был очень долго, наверно несколько часов. Картошку оставленную Архипом мы честно поделили с пациентом, мне две, ему три, и с солью и перцем из запасов Никиты она хоть и холодная и чуть осклизлая и помятая была восхитительна. Но, уже через полчаса я осознала, как сильно была не права. Лейтенанта начало рвать. После стольких дней фактически голода съесть три крупных картофелины оказалось для его желудка слишком сильным ударом и его вывернуло и выворачивало долго и изнурительно, сначала съеденным, а потом просто слизью с желчью с водой, которую я ему давала запить горечь и прополоскать рот от вкуса рвоты. От рвотных конвульсий расшевелили рану, наверно, и раненый выключился. И едва я перевела дух, как убедилась, что неожиданности по одной не ходят. У меня пришли эти дни, но так как обошлось без предварительных ощущений, как обычно, я узнала об этом, только почувствовав мокрое в трусиках. Пришлось идти за кусты, и на холоде снимать сапоги, панталоны и трусики, подмываться ледяной водой, к счастью были запасные трусики, и в разорванную на четыре куска тряпочку, куда была картошка завёрнута, использовала для заворачивания приготовленного для повязок мха в качестве прокладки. К слову, подумала о том, что хорошо бы повязку снять и поменять, но для этого снова нужно мха приготовить, да и для себя тоже… Ещё было немного неудобно, что совершенно не получается общаться с лейтенантом, ну умеет он одними интонациями так злить, что никак не получается нормально с ним говорить. А может это из-за того, что ЭТИ дни пришли…
Сосед озвучил своё восхищённое недоумение: