Градоначальника вполне устраивал такой поворот: чем меньше Легионер будет шляться по улицам, тем лучше. Главное, чтоб не вздумал снова воспользоваться его ванной!
— Тогда я удаляюсь, — проговорил Эл, надевая амигасу. — Можете продолжить вскрытие, док. Вдруг найдёте ещё что-нибудь интересное.
Когда он вышел, Дирк снова сплюнул на пол.
— Этот парень слишком много о себе воображает. Говорит таким тоном, словно все мы — дерьмо! А кто он сам-то? Разве не извращение природы, скажите, жрец?
Сарадан вытер вспотевшее лицо рукавом мантии.
— Безусловно, — проговорил он. — Думаю, поэтому он и не пожелал принять священное помазание.
— Пусть сделает свою работу, — сказал Арко Спиллиан. — И убирается восвояси.
— Едва ли он захочет задерживаться, — заметил мэтр Авильен. — Я слышал, Легионер путешествует за Запад.
— На кой чёрт? — подал голос Дирк. — Что ему там, мёдом намазано?
— Понятия не имею. Может, и враньё.
— Я думаю, он просто таскается от поселения к поселению в поисках заработка, — сказал Сарадан. — Перекати поле, неприкаянная душа.
— Плевать мне на него! — повысил голос градоначальник. — Пусть хоть кругами ездит, лишь бы перебил стригоев и умотал отсюда.
— И правда, — кивнул врач, набрасывая на труп упыря заляпанную пятнами простыню. — Чем быстрее, тем лучше.
Глава 13
Выйдя на улицу, Эл остановился и всмотрелся вдаль, где в конце (или начале) главной улицы Годура играли дети. Они бросали камни, норовя сбить конструкции из щепок. Взгляд охотника переместился дальше, к горизонту. Там его зоркие глаза различили клубящуюся пыль. Подобное облако всегда свидетельствовало об одном: приближались всадники или повозка.
— Господин Легионер! — робкий окрик заставил демоноборца повернуть голову.
Он увидел женщину в чёрном платье, с заплетёнными в кружок волосами, худую и бледную. Казалось, она была изнурена голодом или болезнью. Но лишь поначалу. Элу хватило нескольких секунд, чтобы понять по выражению её лица, что причиной такого состояния была душевная боль.
— Господин Легионер! — уже тише повторила женщина, подходя.
— Что вам угодно, сударыня? — проскрипел охотник.
— Правду о вас говорят?
— Иногда случается.
— Нет… я про другое.
Эл стоял и молча ждал, чтобы женщина продолжила. Ему задавали вопросы редко, зато, если задавали, то спрашивали чаще всего несусветную чушь. На этот раз он тоже не ожидал чуда.
Женщина смутилась и потупилась, но не уходила. Немая сцена затягивалась.
— Мне нужно идти, — сказал охотник. — Есть дела.
— Понимаю… — женщина занервничала. Она явно не хотела, чтобы разговор закончился таким образом. — Я только спросить…
— Слушаю.
— Вы ведь можете общаться с умершими?
Эл не шевельнулся.
— Говорят, что умеете, — заторопилась женщина. — Будто вы медиум и с любым покойником способны установить связь. Вызвать из… Ну, душу с того света, — она побледнела ещё сильнее, глаза лихорадочно горели.
Такой взгляд Эл встречал не раз. Эта женщина не тётушку про зарытый горшок с медяками спросить хотела — тут речь шла о муже, скорее всего. Но это не имело значения.
— Я не занимаюсь этим для развлечения, — проговорил демоноборец. — Только для работы.
Он сделал шаг, чтобы уйти, тем самым окончив разговор, но женщина схватила его за рукав. Это заставило охотника замереть. Люди старались не прикасаться к нему. Разве что сталью, когда пытались убить. Иногда от ненависти, а порой — чтобы не платить за выполненный заказ. Эл ждал, что женщина одумается и уберёт руку, но она этого не сделала.
— Прошу! — прошептала она, крепче сжимая ткань тонкими пальцами. — У меня есть деньги! Я заплачу!
— Сударыня, это исключено, — нехотя проскрипел Эл, глядя в сторону. — Я не балаганный фокусник. Обратитесь к кому-нибудь другому.
— Мне не нужен фокусник! Мне нужен медиум, настоящий!
— Вы настойчивы, однако вынужден отказать. Тревожить мёртвых понапрасну, ради праздных бесед с родственниками, я считаю неприемлемым. Прошу простить.
— Это не то… — голос просительницы дрогнул. — Не праздная беседа, вовсе нет!
Эл вздохнул. Никто не считал подобные разговоры праздными. У всех имелась куча дел к умершим. Срочных, неотложных. И, конечно, крайне важных.
— Только вы можете… — начала женщина, но осеклась. — Нет, не так. Вам одному я поверю!
— Почему именно мне, сударыня? Чему обязан такой честью?
— Я слышала, что с мёртвыми может говорить только тот, кто сам… — женщина закусила губу.
Повисло молчание.
— Не верьте слухам, сударыня, — проговорил, наконец, Эл, и было что-то в его голосе такое, что тонкие пальцы на рукаве охотника разжались. — Многие это умеют.
— Умоляю…!
Эл хотел уйти, он должен был. Но не тронулся с места.
— С кем вы так отчаянно жаждете установить контакт?
— С Нивеллом, моим сыном!
— Когда он умер?
— Около двух месяцев назад. Чуть больше. Если точно…
— Не надо. Зачем вы хотите с ним поговорить? К чему тревожить душу… — Эл мельком взглянул из-под амигасы на женщину, чтобы определить её примерный возраст, — мальчика?
— Я должна знать… Знать, как он. Что с ним сделали. И… помнит ли он меня. Спокойна ли его душа.
Губы собеседницы задрожали, но она не заплакала, хотя глаза блестели, словно капли воды на солнце.
— Объясните, — нахмурился Эл. — Кто и что мог с ним сделать?
Женщина судорожно сглотнула.
— Хорошо… Хотя об этом тяжело говорить. Мой Нивелл… Его похитили стригои. Думаю, теперь он стал одним из них.
— Сколько вашему сыну лет?
— Шесть. Он был таким славным мальчиком. Может, его не стали обращать? Он ведь совсем крошка! И потом, мой муж — жрец Укадара. Способны ли вампиры обращать в себе подобных детей жрецов?
Эл поправил амигасу, хотя в этом не было никакой необходимости. Значит, к нему обратилась супруга Сарадана. Ясное дело, без ведома мужа. Тот, конечно, не пришёл бы в восторг, узнав, какие дела пытается устроить его благоверная с мерзким Легионером, отказавшимся принять священное помазание. Наверное, женщина рисковала, начав этот диалог, но, увы, демоноборец не был в силах ей помочь.
— Сударыня, вы обратились не по адресу. И дело не в моём нежелании беспокоить мёртвых, а в том, что ваш сын не умер, и по этой причине я никак не могу связаться с его душой.