— Видишь ли, дело получается громкое, Ваня, — с готовностью ответил Торбышев. — Насколько я знаю, еще нигде и никому из Ходоков не удавалось привести кого-то с Дороги. Ни у нас, ни за границей. Поэтому я думаю, что из питомника твою Катерину так или иначе заберут. Возможно, вместе с тобой, возможно, нет. Не исключено, что вывезут из России. Или передадут структурам Которяна. У нас хотя и лучший питомник в стране, но далеко не единственный, кроме того Росмед и производители вакцины любят держать, так сказать, руку на пульсе всех разработок.
— И вы нас так просто отдадите? — не удержался я от вопроса.
— А это от вас двоих зависит, — пожал плечами доктор. — В последнее время мне кажется, что ты стал не слишком искренен, друг мой. Мягко говоря… Ты явно что-то знаешь. Что-то случилось на Дороге, о чем ты молчишь, — рубанул воздух рукой Торбышев. — Поэтому послушай про ситуацию, которая вырисовывается на сегодня. Я могу задействовать все свои возможности и попытаться убедить главного врача и кураторов ГНЦЭМТ оставить вас здесь, чтобы разобраться во всем самим. Я даже готов содействовать в работе с вами по индивидуальной программе и открыть отдельное направление исследований. Тема архиперспективнейшая! Уже сейчас ясно, что ты не линейный Ходок-донор, как большинство питомцев. Но это лишь в том случае, если я решу, что ты работаешь честно. Если же нет — то я не вижу смысла за тебя впрягаться! Потому что неясно, как с тобой работать, если между нами не будет доверия. Я понятно излагаю?
— Вполне, — кивнул я. "Неужели и правда отдаст"? — пробежала невольная мысль. "Не должен. Это явно не в его интересах, скорее всего дядя в белом халате меня просто берет на испуг. Тема для него открывается самая благодатная — одни артефакты с Дороги чего стоят, их далеко не каждый может добыть, не говоря уж про Д-антитела. С другой стороны, кураторы есть кураторы. И американцы в самом деле могут надавить на руководство, капсулы и технология производства вакцины — их. А покидать Калужский питомник пока не хотелось бы…"
— А раз понял, то давай говорить откровенно, — доктор помог мне подняться с кровати, поддержав под руку. — Сходи не спеша в туалет, отдышись и пойдем к нашей гостье. А затем я поговорю с вами двумя наедине, без записи. Если результат беседы меня устроит, и я получу ответы на свои вопросы, то мы втроем решим, что будем делать с вами дальше. Если же нет, то не обессудь, я отойду в сторону и дам событиям течь самим по себе. Так что ты выбираешь?
— Давайте поговорим вместе, — вздохнул я. — Только аккуратнее с Екатериной, не давите на нее. Катя — девушка хорошая, но она попала на Дорогу не из нашего мира. В ее Империи своя специфика. К тому же она сразу после перехода, и на Дороге страху натерпелась…
— Не учи меня с питомцами работать, — ухмыльнулся Торбышев. — Врач ребенка не обидит.
Лежащая в пижаме на широкой кровати и укрытая до пояса тонким байковым одеялом бледная Катерина выглядела так, что мне невольно стало ее жалко. В форме она смотрелась солиднее, а сейчас казалась сущей девчонкой. При нашем появлении девушка приподнялась на локте и постаралась улыбнуться, встретившись со мной взглядом.
— Здравствуйте. Меня зовут Торбышев, Максим Леонидович, — подойдя к кровати, негромко сказал доктор. Я врач и… скажем так, представитель здешнего начальства. Как ваше самочувствие, Катя?
— Спасибо, неплохо. Только слабость во всем теле и пить все время хочется. Скажите, пожалуйста, где я нахожусь? Какой сейчас год?
— Вы в Российской Федерации, в Научном Центре Экспериментальных Медицинских технологий. Сейчас две тысячи двадцать… год от Рождества Христова, — мягко ответил доктор. — Напиться мы с Иваном вам сейчас поможем, а в дальнейшем вы получите все необходимое лечение. Но сейчас нам троим надо обязательно поговорить. Прошу меня простить, но время не терпит. Вы будете отвечать на мои вопросы?
Катя перевела взгляд на меня и, дождавшись еле заметного кивка, ответила.
— Конечно, Максим Леонидович. Спрашивайте.
Вообще говоря, скрывать Кате было нечего. Почти нечего. Про дезинтегратор и накидку я ее предупредил, и она про них умолчала, а про "эльфов" и мое слияние с тенью танкиста девушка ничего не знала. Так что разговор с замом главного врача получился достаточно откровенный, что мне было только на руку. Вольноопределяющаяся повторила Торбышеву свою историю, поведала про наше бегство от "зомби" в разрушенной боем деревне, аккуратно обойдя молчанием некоторые моменты. Вскоре наш разговор перешел на ее мир, тем более что он местами очень и очень напоминал наш. Там было про что послушать, учитывая, что мои знания состояли в основном из вбитых в подкорку профессиональных навыков Снежкина и его личных воспоминаний.
Император Игорь первый, давший старт проекту новой Российской Империи пришел к власти в Катином мире в конце сороковых годов двадцать первого века. И до него в России все было очень и очень плохо…Сразу после, впрочем, лучше тоже не стало. Однако, хреновая ситуация сложилась не только в России, лихорадило весь мир, который год от года все сильнее влезал в кризис и дробился на конкурирующие, а порою и воюющие между собой региональные кластеры, потихоньку опускаясь до уровня "нового средневековья с интернетом". Имперский проект и монархия возродились не от хорошей жизни — однако нельзя сказать, что они оказались плодом заговора элит или результатом волеизъявления восставшего народа. Нет, на каком-то этапе вмешалась третья сила. И имя ей было — Хранитель, или Дух Солнечной системы.
О деталях первого контакта с Хранителем Катя поведать не могла, для девушки это была уже история, причем довоенная. Возможно, что контакт с ним состоялся гораздо раньше, просто в сороковых годах этот факт повсеместно обнародовали. Оказалось, что в Солнечной системе присутствует некая сущность, материально-волновая дуалистическая форма жизни, обладающая собственным разумом и свободной волей и способная действовать в шести измерениях, включая наши четыре. Что интересно, Дух верил в существование единого Творца и отрицал свою божественную природу, заявляя, что он не вечен и тем более не всемогущ. Однако считал, что несет некоторую ответственность за жизнь и развитие человечества. Уж из каких побуждений — неизвестно, однако ему было не все равно, что случится с людьми… Кроме того он полагал, что человеческая цивилизация достаточно повзрослела, чтобы выйти из колыбели и покинуть Землю, но в своем развитии зашла в тупик и ничем хорошим для нее это не кончится. Поэтому Дух предлагал сделку: он обещал предоставить людям выход в космос, в том числе обеспечить межзвездные путешествия, познакомить человечество с другими цивилизациями, дать целый пакет прорывных технологий и помочь с решением научных проблем. Но взамен человечество должно было заплатить: сдать ему часть суверенитета и развиваться в том направлении, в котором хочет он. Космический покровитель поступал в духе Международного Валютного Фонда — мы даем вам кредиты, а вы взамен на наши баксы, меняете свою внутреннюю, внешнюю и социальную политику. Только вот его требования были противоположны политике МВФ. В обмен на свое покровительство дух требовал обязательного развития земной космической программы, поддержания справедливого для большей части населения и социально направленного общественно-политического строя, требовал выделения значительной части общественного богатства на медицину, образование и науку. Запрет олигархата и ограничение безграничного потребления и роскоши для узкого круга лиц тоже входили в пакет требований.
В итоге, все региональные кластеры, за исключением России и нескольких ее немногочисленных союзников, отвергли сотрудничество с Духом Солнечной системы, заявив о своей свободе от любых покровителей. Впоследствии они образовали Единый Альянс Свободных Наций Земли. А вот в России что-то пошло не так… и требования Духа были приняты, после чего начался этап внутренней трансформации государства. Первое время шла политическая и идеологическая борьба между двумя проектами развития: восстановлением СССР-2 и Имперским проектом, с государством в роли общенародной корпорации, и ее гарантом — выборным Императором. В конечном итоге победил Имперский проект, и на престол взошел Игорь первый. А Дух выполнил свое обещание, и вскоре новоиспеченная русская Империя получила свой первый подарок — прибывший в Солнечную систему звездолет цивилизации Киннеров, безвозмездно передавших Империи начальный пакет технологий, в основном в области энергетики и медицины. С другими странами киннеры идти на контакт отказались наотрез. Они тоже выполняли волю космического покровителя своей цивилизации, который договорился с Духом Солнечной системы. Так началось разделение Земли на два лагеря — сотрудничающую с небесным покровителем Империю и свободный мир.
Глава 9
— Император Игорь считал, что войны со свободными государствами можно избежать, — объясняла нам Катя сидя в постели, после того как мы с ней подкрепились принесенным Мариной куриным бульоном с гренками. — Мой дед рассказывал, что в первом имперском правительстве даже были оптимисты, считавшие, что увидев наши успехи, свободные нации со временем примкнут к России. Однако, этого не произошло. Начиная с середины пятидесятых годов, против Империи начали повсеместно вводить санкции, отказавшись покупать русские товары и сырье и введя мораторий на поставку нам промышленного оборудования. В ответ на это при содействии киннеров в Империи наладили выпуск генераторов Бейла и зеркал Дэвиса, а потом освоили технологию л-поля, позволявшую управлять гравитацией.
— А почему Бейла и Дэвиса? — не удержался я от вопроса. — Странные какие-то фамилии… У вас же русская Империя?
— Потому что сами технологии были разработаны в научных монастырях Киннеров. Конкретно в монастыре созерцающих истину Бейлааве и монастыре законов Творца Дей'вас, — покосилась на меня Катя. — Так я продолжу?
— Конечно, — кивнул Торбышев.
— Энергии стало очень много, и стоила она дешево, проблемы с ее транспортировкой и аккумуляцией во многом отпали, — рассказывала дальше девушка. — После энергетической революции начался период новой, Имперской индустриализации и построения автономной экономики.
— Иными словами, вы создали мобилизационную экономику и загнали всех на ударные стройки коммунизма, — усмехнулся Торбышев. — Которые для разнообразия объявили империалистическими. Пятилетки, интересно, у вас были?
— Ничуть не бывало, — покачала головой Катя. — У нас все не так работает, поймите. Нет у нас ни социализма, ни империализма, ни политических партий в том виде как у вас. Есть народные общины на местах, есть специализированные народные объединения, есть их выборные представители в сенате. Но община — не колхоз и не профсоюз, не зря же мы после тщательного рассмотрения отвергли опыт СССР. Наверное, она больше похожа на ваше акционерное общество. Собственность в общине распределена между ее членами и приносит доход в зависимости от личного вклада каждого. Она не может быть продана или передана третьим лицам без согласия всей общины и является индивидуальной, но не частной. Частный бизнес также разрешен и даже поощряется, коммерческие артели и товарищества есть в любой общине кроме специальных. Запрещен лишь олигархат, а крупная собственность находится в общинно-государственном владении. Система довольно сложная, выстроить устраивающий большинство баланс между частной, общинной и государственной собственностью оказалось непросто. А я не экономист, мне трудно вам все объяснить все как следует, — наморщила лоб вольноопределяющаяся. — Но я помню, что первые две проблемы, которые пришлось решать Империи, были не техническими, а общественными: надо было создать государство с работающими социальными лифтами, в котором элита не была бы оторвана от народа, а работник не отчуждался бы от результатов собственного труда. Мобилизационная и уравнительная социальная политика сравнительно хороша, когда надо распределять ресурс. Но малоэффективна, если ресурс надо создавать, особенно если речь идет о внедрении чего-то нового и о повышении общего уровня жизни.
— И вы добились справедливого социального устройства? Поставили элиту под народный контроль? Искоренили коррупцию и кумовство? У вас честные чиновники и совестливые ответственные бизнесмены? Правда? — скептически изогнул бровь заместитель главного врача. — Какими же методами достигнута в Империи сия благодать?
— Император Игорь говорил, что русская национальная идея основана на правде, справедливости и взаимопомощи. Но помощь не должна быть в ущерб справедливости и собственному народу. Так мы и стараемся жить. Мне трудно судить, насколько у нас все получилось, — тихо ответила Катя. — Но эта тема широко обсуждалась до войны. Понятно, что проблемы у нас были, как им не быть? Но вы точно хотите поговорить об этом сейчас?
— Максим Леонидович, Катя только что пришла в себя, — вмешался я. — Может быть, не стоит сейчас требовать с нашей гостьи лекции? Вряд ли она к ней готова.
— Да, ты прав, — кивнул доктор. — Что-то меня немного занесло, просто тема интереснейшая. Ни у кого построить справедливое общество еще не получалось, а они вдруг сумели… Не верю! Но поговорим о другом. Так почему у вас все-таки началась война?
— Наверное потому, что еще несколько лет и свободные нас бы уже не остановили, — ответила Екатерина. — Мы сумели сильно оторваться по технологиям от остального мира к концу века, а экономические связи нам давно обрезали, так что давить на Империю стало нечем. Буквально за год до войны Альянс Свободных Наций и Империя провели конференцию в Рейкьявике, где попытались достичь общих договоренностей и начать политику разрядку отношений. Тогда казалось, что нам удалось договориться, — вздохнула девушка. — По итогам было подписано соглашение об уничтожении ядерного оружия на всей планете, причем гарантом выполнения соглашения со стороны Империи выступил хранитель Солнечной системы. Оружие уничтожили, полностью. И, как только это было сделано, нам объявили войну…
— И вы проиграли, — закончил я фразу за Катю. — Надо было парочку термоядерных бомб все же припрятать. Или антиматерию синтезировать, раз у вас все так хорошо с энергией.
— Нет! — возмущенно вскинулась девушка. — Не проиграли! Мы разбили "свободных" в приграничных сражениях за пять недель и перешли в наступление. Но потом ситуация на фронтах стала складываться не в нашу пользу, признаю. Нам просто не хватило ресурсов! Но мы не раз били "джонов" и обязательно побьем их снова. Да, мобилизационный и промышленный потенциал противника превосходит наш, и враг уже в исторической России. Но русские обязательно победят. Я уверена, Император и генеральный штаб что-нибудь придумают! А вопросы применения оружия массового поражения находятся вне зоны компетенции санинструктора, поэтому насчет антиматерии пояснить ничего не могу.
— Это понятно, что не в твоей компетенции. А зачем ты на фронт пошла? — улыбнувшись в ответ на горячую тираду девушки, спросил Торбышев. — У вас дошло дело до всеобщий мобилизации, невзирая на возраст и пол? Или из патриотических соображений?
— Я не могла не пойти, — посмотрев в глаза доктору, ответила Катя. — Я родом из семьи Матвеевых, понимаете? Мой дед был консулом при Игоре, а отец — ведущий хирург главного госпиталя Новгородской общины. Конечно же, я патриотка. Но кроме долга перед Родиной есть еще и долг перед семьей: Матвеевы стараниями двух поколений пробивались в элиту Империи, а элита должна платить за свой статус. В мирное время работой на государство и народ, а в военное время — кровью. Если бы я не пошла на фронт, то грош мне цена, понимаете? В мирное время можно выдвинуться на гражданской службе, но нельзя пытаться отсидеться от фронта в военное. Мои родственники и друзья от меня бы отвернулись и правильно бы сделали, — слегка побледнела девушка. — Я написала прошение о добровольном зачислении в ряды вооруженных сил, как только началась война, но мне раз за разом отказывали, оставляя доучиваться в меде. В военкомате удовлетворили лишь мой четвертый рапорт, когда я пригрозила, что напишу на Высочайшее имя! После этого я сразу же взяла в деканате академический отпуск, чтобы пойти на фронт. Затем была двухмесячная учебка и погоны вольноопределяющейся.
— И штурмовая бригада, — кивнул я. — В тыл же тебе не хотелось?
— Ага, — тряхнула головой девушка. — А что было дальше, вы уже знаете, — негромко сказала Катя и натянула на себя повыше одеяло, откинувшись на подушки. Все-таки сейчас она была еще очень слаба.
— Все понятно, — помолчав, сказал Торбышев. — Итак, подытожим господа то, что мы имеем на сегодняшний день. Во время научного эксперимента произошло чрезвычайное происшествие, и к нам в центр попала гражданка не существующего в нашем мире государства. Госпожа Матвеева, от лица нашего скромного центра я приветствую вас в Российской Федерации. Мой долг… нет, наш общий долг оказать вам всю необходимую помощь и лечение. Ну, а дальше пусть разбираются политики. Я немедленно свяжусь с компетентными органами, и мы передадим вас из центра под их юрисдикцию. Думаю, через пару дней вас заберут…
— Не надо меня никуда забирать, — встревоженно сказала Катя.
— А как иначе? — удивился Торбышев. — Россия и… хм, новая Российская Империя в дипотношениях не состоят, никаких международных договоров между ними тоже нет, вопрос эмиграции никак не регламентирован. Так что будем действовать официально…
— Подождите, — вскинулась Катя. — Как же так? Я попала к вам при содействии вашего гражданина, работника ГНЦЭМТ Тихомирова. Вот и верните меня обратно. Или, хотя бы отпустите с ним обратно на Дорогу!
— Не имею такого права, госпожа Матвеева, — вздохнув, картинно развел руками Торбышев. — Мы работаем только с гражданами России, которые добровольно изъявили желание сотрудничать с нами. Я нарушу закон, если задействую вас в программах центра. Так что нам вскоре придется попрощаться. Вы же понимаете, как важно соблюдать законы? Так что, боюсь, ничего нельзя поделать.
— Что вы от меня хотите? — тон голоса Кати стал ледяным. — Вам нужна моя кровь? Вы хотите, чтобы я на вас работала?
— Вы меня немного не поняли. Я просто не имею права…
— А если гражданка Матвеева все же изъявит горячее желание работать с нами? — вступил в разговор я. — Она ведь может написать прошение в МИД на время разбирательства ее дела оставить ее под наблюдением специалистов питомника и разрешить работать на ГНЦЭМТ? Давайте не будем играть перед Екатериной в хорошего и плохого полицейского, Максим Леонидович. Возможность подключить ее к нашей работе наверняка имеется, раз уж этот разговор начат. Просто изложите ваши условия.
— Ну, если так, — обжег меня недовольным взглядом Торбышев. Он, похоже, надеялся, что я поддержу его игру, но я не собирался тянуть кота за хвост. Мне с Катей на одну Дорогу выходить, а значит, она должна мне доверять. — Хорошо, если вы, Екатерина, напишите заявление с просьбой принять вас на работу в наш центр, то я посмотрю, что можно сделать. Но в ответ я надеюсь на ваше полное подчинение правилам и безоговорочное выполнение приказов руководства. Лишь в этом случае я могу попробовать помочь.
— Я военнослужащая и не могу подчиняться кому-то другому, кроме имперского командования, — возразила девушка. — Подобное заявление чревато изменой и трибуналом.
— В вашем мире, да, — согласился доктор. — Но здесь? Как можно быть верным тому, чего не существует, химере?
— Это здесь Империи не существует, — упрямо мотнула головой вольноопределяющаяся. — А у нас вы не существуете.
— Катя, в договоре несложно сделать приписку, что ты остаешься гражданкой Империи. Правильно, Максим Леонидович? — спросил я. — Будем реалистами — мы сейчас можем придумывать чего угодно, но если Екатерина вернется домой, то ее договор с нами будет иметь ничтожную силу. Это обстоятельство можно зафиксировать в документе и в видеофайле с ее согласием.
— Можно, — подумав, согласился Торбышев. — В конечном итоге мы все уходим из этого мира. Каждый в свой срок. И это считается основанием для расторжения любых договоров и обязательств. Но пока ты выходишь на Дорогу и возвращаешься обратно в питомник, ты будешь выполнять мои приказы! Обещаешь, госпожа Матвеева?!
— Так точно! — подумав, кивнула Катя. — Обещаю.
— Хорошо, — потер руки Максим Леонидович. — Знаешь, Ваня, я нашей гостье из будущего верю. Она действительно попала на Дорогу из некой Империи. Чужое оружие и форма говорят сами за себя. Кроме того, едва очнувшись так сыграть человека из другого мира не получится. Стало быть, ты мне не врал хотя бы в этом. Поэтому я дам кредит доверия вам обоим, — скептически ухмыльнулся Торбышев. — Но сделаю это не безвозмездно. Я пошлю тебя с ним на Дорогу, вольноопределяющаяся Матвеева, — продолжил доктор. — Как ты и хотела. Естественно, только после того как ты подпишешь договор с нашим центром. Но взамен я хотел бы увидеть от вас двоих конкретный результат. Раз уж у нас в питомнике теперь есть специалист по Империи, добудьте мне с Дороги что-нибудь по-настоящему новенькое. Лучше всего что-то сделанное по внеземным технологиям, которые вам подарили киннеры. И не пытайтесь отделаться ерундой вроде автомата. Впрочем, это и в ваших интересах, — назидательно добавил доктор. — Пока вы эффективны, руководство питомника будет вам помогать и сможет защитить от любых попыток забрать вас отсюда. А заодно постарается выполнить ваши пожелания, в рамках разумного, конечно.
— Поможем друг другу, — ухмыльнулся я. — Как будто у нас есть выбор…
— Именно так, — кивнул Торбышев. — Вот что, молодые люди: я понимаю, что Дорога полна опасностей и таскать с нее вещи в наш мир — не яблоки из заброшенного сада воровать. Поэтому я дам вам три недели сроку, на это моего авторитета хватит. Если за это время ваши походы закончатся неудачей, то не обессудьте, вашу судьбу в таком случае будут решать другие люди. Надеюсь, мы друг друга поняли?
Перемены в моей судьбе начались буквально через сутки, когда я выспался и окончательно пришел в себя. Началось все с того, что с утра ко мне в номер заявилась Маринка и с порога заявила, что пора собираться. Оказывается, я сегодня переезжаю.
— Куда? И с чего бы вдруг? — только и спросил я, оглядевшись вокруг. Да уж, сборы будут недолгими, все мои вещи можно сложить в одну врученную мне помощницей сумку.
— В отдельный флигель. Ты теперь не рядовой Ходок, а участник специальной программы, тебе по статусу положено новое жилье, — назидательно сказала моя помощница. — Да, казенные вещи можешь не брать, вам на месте все новое выдадут. И белье, и форму и прочие полотенца с покрывалами…
— Нам? — глупо спросил я, замерев посередине комнаты.
— Тебе и твоей Кате. По решению Торбышева вы теперь записаны как парочка и будете жить вместе. Поздравляю, — в голосе Марины послышались нотки ревности. — Раз уж ты меня отверг, не упусти свое счастье с другой, Ваня.
— Блин! — только и сказал я. — Я вообще-то никого не отвергал и ни на что свое согласие не давал. Речь шла про совместный выход с Катей на Дорогу. А не про совместный быт. Разве у нас в питомнике разнополые Ходоки могут жить вместе?