— В Болгарии проходил чемпионат.
— По тяжёлой атлетике?
— По пауэрлифтингу, — поправила его Аврора. — После него я поехала с Тем… с молодым человеком в Банско. Я всегда брала с собой сноуборд, если знала, что выдастся возможность покататься. Мы провели там два дня, уже улетали вечером. Я решила в последний день расслабиться, вышла на синюю трассу.
— Это какая-то особо сложная? — заинтересованно уточнил мужчина.
— Наоборот, практически самая простая. На спуске со склона с края трассы выскочил маленький ребёнок, потому что его родители, хрен знает, чем занимались. Я резко повернула, вылетела через ограждение. Падение по склону. Ель, — сухо, будто факты биографии, перечислила она. — Ни на красной, ни на чёрной, я стала калекой на долбанной синей трассе, — сжав кулаки, процедила Аврора.
— Полагаете вам стало бы легче, если бы это произошло в более опасном месте?
— Вряд ли, — признала она. — Просто я три года каталась, даже ногу ни разу не подвернула, и так вляпалась.
— Жалеете, что не умерли? — ровным голосом поинтересовался психолог.
— Иногда, да. Всё, что у меня оставалось — это спорт. Денег особо не скопила, лечение какое-никакое государство-то оплатило, к вам записало, — пристально посмотрела на него девушка, — но сколько это может продолжаться? Денег в семье никогда не водилось. Я понимаю, как матери тяжело даётся забота обо мне. Кто знал? У нас никогда не ладились отношения. Потребовалось потерять возможность ходить, чтобы услышать: “Я тобой горжусь!” — тихо и задумчиво протянула Аврора. — Я не хочу жить в нищете калекой. И не буду.
— Расскажите о матери. Вы упомянули, что у вас возникли сложности?
— Ну да, какой же психолог без разговора о родителях.
— И всё же?
— Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь; не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку, — со злым весельем продекламировала девушка.
— Не уходи безропотно во тьму, будь яростней пред ночью всех ночей, не дай погаснуть свету своему! — не остался в ответе психолог.
— Что? — растерялась Аврора.
— Я думал, мы любимые строки стихов цитируем, — улыбнулся он. — Вы продолжайте, я вас перебил.
— Возникли… да они с самого моего рождения тянулись. Мама хотела принцессу, — второй раз за день произнесла она, — а получилась я. Отец шутил, что детей в больнице перепутали, и где-то сейчас сидит девочка у какой-нибудь байкерши, вся в розовом и играет с единорогами. Мама хотела, чтобы я училась на пятёрки и играла на пианино. Я хотела гонять в футбол с ребятами и засунуть пюпитр старой грымзе из музыкалки в задницу. Она покупала мне платья, я брала у отца деньги и добывала себе рваные джинсы и косуху.
— В спорт тоже пошли назло ей?
— Изначально — да. “Девочка не может слушать такую музыку, Ава! Девочка не может так выражаться! Роро, я записала тебя на бальные танцы! Может быть, там у тебя получится лучше.” Мы поругались, как и всегда, поэтому я нашла ближайшее неподобающее девочке занятие — пауэрлифтинг, записалась к тренеру, и мы просто … кликнули. Татьяна Степановна никогда не пыталась меня переделать, диктовать, что мне говорить, думать и как выглядеть. Никогда не цацкалась со мной. Плюс, стало проще постоять за себя, когда очередной подкатывающий урод не понимает “нет”.
— Вам не кажется, что ваша мама делала это из любви?
— Это самое ужасное. Если бы я знала, что ей наплевать, мне было бы гораздо проще её ненавидеть. А так, одно слово, и она начинает рыдать, заламывать руки и кричать, что я сведу её в могилу. Сразу эти обиженные коровьи глаза. Думаете, что я — скотина? — Аврора резко ткнула пальцем в психолога.
— Нет, а вы?
— Я не поняла, вы из Одессы? Что за уродская привычка отвечать вопросом на вопрос?
Мужчина обезоруживающе улыбнулся.
— Это в некотором роде особенность моей профессии. Так вы считаете себя “скотиной”, потому что причиняли боль матери?
Девушка посмотрела в пол.
— Иногда. Не будь она такой слабой и мягкой, я бы не получилась такой жёсткой. Дети всё запоминают. Я видела, как её обманывали на работе, обижали и подставляли “друзья”. Слабость в этом мире не прощают.
— Ненавидеть — сильное слово, — мягко произнёс собеседник. — Это действительно та эмоция, которую вы испытываете к ней? Если всё так плохо, почему не съехали, когда вам исполнилось 18?
— Кто тогда о ней позаботится? — отрезала девушка. — Кто будет скандалить с управляющей компанией, когда опять насчитают безумные цифры? Кто отбреет очередного скользкого мразотного ухажера, на которых её тянет? Кто поменяет колеса и поможет по дому? Она только на ноги резко встаёт, а давление уже скачет, как йо-йо.
— Мне казалось, вы не любите, когда на вопросы отвечают вопросом, — слабо улыбнулся собеседник. — Почему ваш отец не может на себя взять эти хлопоты? Аврора, пока он единственный кроме тренера, о ком вы тепло отзывались.
— Умер, — сухо отреагировала девушка. — Инфаркт. Мы хорошо ладили. Он всегда понимал меня и не пытался лепить что-либо. Не навязывал свои амбиции и желания. Просто слушал. Просто слышал.
Разговор продолжался больше часа, прежде чем психолог тяжело вздохнул, закрывая ежедневник.
— Ну что, собираетесь посадить меня на лекарства, чтобы бедная поломанная девочка не убила себя или кого-то ещё? — Аврора сжала губы в нитку.
— Медикаменты выписывают психиатры, я не имею права. Мне кажется, вам они пока не нужны. Вы испытали колоссальную травму, поэтому ваше состояние естественно. Моё мнение, вам нужно найти цель. И друга. Надеюсь увидеть вас на следующей неделе, если наше общение показалось вам не бесполезным.
— Я подумаю. Да, вы не представились, а я не спросила, — Аврора сделала извиняющийся жест рукой.
— Николай, — психолог улыбнулся. — До встречи.
Дорога домой заняла больше двух часов, раньше она бы потратила на нее не более получаса. Её потряхивало от накопленной злости, которая улеглась только во время беседы с Николаем. Я не хочу жить в нищете калекой. И не буду. Храбрые слова, только никакого решения на ум не приходило, кроме очевидного, но пока она не готова сдаться. С этим вообще у Авроры получалось не очень. Сколько раз её победы оборачивались пирровыми, потому что количество затраченных усилий не стоило результата.
Стоило ей с трудом высадиться из такси, как она учуяла знакомый запах. Слишком знакомый и слишком неприятный. Иногда ей казалось, что это “амбре” стелилось за Фёдором, как цветное облако от сыра из «Тома и Джерри». Только если аромат сыра сносил Джерри голову, Аврору запах дешёвого сладковатого одеколона вперемешку с алкогольными испарениями заставлял кривиться как от больного зуба.
Сам источник миазмов обнаружился перед стальной дверью в подъезд. Фёдор раскачивался на ветру, как плакучая ива, и безуспешно пытался набрать код домофона одним пальцем.
Бесшумно подкатив к нему, вместо приветствия девушка пихнула мужчину одной рукой. Того повело и, испуганно дёрнувшись, он наваливался грудью на дверь. Неловко развернувшись, Фёдор попытался идентифицировать обидчика.
— Авроооорррраааа, приииивеееет, — протянул он, лыбясь во все оставшиеся 25 зубов.
— Я чё тебе сказала в прошлый раз, ушлёпок?! — рявкнула девушка, наливаясь пятнами гнева.
— Чего? — попытался сойти за дурачка мужик, виновато скосив глаза в сторону.
— Забыть. Сюда. Дорогу.
— Аврораааа, я же люблю её!
— Водку любишь явно больше, — отрезала она. — И деньги из тумбочки у матери тоже случайно пропали, когда ты в квартире ночевал?!
— Поклёёёп, — выдал Фёдор и икнул.
— Последний раз повторяю, ещё раз припрёшься или, не дай бог, матери напишешь, я тебе ноги сломаю. Будешь в соседней коляске сидеть, — прошипела Аврора и дёрнула ухажера матери за несвежую футболку.
Тот пьяно подался вслед за рывком и оказался на уровне её глаз. Попытался освободиться из её хватки, но накачанное алкоголем тело не смогло выдать нужного усилия. Некоторые, будучи пьяными, становились резко агрессивными, другие спорили о политике и решали вопросы уважения, Фёдор начинал любить весь белый свет и быстро отключался. Столкнувшись же вплотную с её до предела серьезным взглядом, он быстро подрастерял веселье и попытался отвернуться.
— Я понял… — негромко выдавил Фёдор.
— Тогда проваливай.
Наблюдая покачивающуюся фигуру, что удалялась во дворы медленным шагом, Аврора никак не могла понять, где мама находила таких конченых бойфрендов. После смерти отца планка матери упала куда-то в запредельно низкие дали, а желание заботиться о ком-то — о ком угодно — лишь возросло.
Мама, мама…
Оказавшись в своей комнате, она постаралась выкинуть из головы неприятный разговор у подъезда. Вместо этого сосредоточилась на беседе с психологом. Откровенные вопросы, которой ей пришлось задать себе, стучали у неё в голове, отражаясь от стенок черепа, словно металлические шарики в пинболе. Бессмысленная рефлексия. Раскисла.
Она переключила песню на телефоне и прибавила звук. Встроенная в стол колонка завибрировала, накрывая небольшую комнату басами.
♪ Время гасит огни,
Ночи стали темней,
Беспросветные дни
В сонном царстве теней. ♪
Сжатые в нитку губы девушки разгладились при мысли о сцене в прихожей. Мама обрадовалась шоколадному мороженному, как ребенок. Этот момент почти поднял Авроре настроение. Почти. Мама никогда не покупала его сама, поэтому, если девушка хотела её порадовать, мороженное — вернейший способ.