При виде стен созданного им города — ну, конечно, не только им одним, но ведь ничто не мешает Санкт-Петербург называть творением Петра Великого, хотя там тоже много кто руку приложил, говорят, даже шведы пленные — Олег понял, что он реально вложил в него свою душу. Так красиво и восхитительно смотрелось это творение Олега пока хоть не Великого, но всё впереди.
— Куда желаешь отправиться первым делом? Во дворец или к себе в особняк? — поинтересовался Торм.
Они оба, с Нечаем, сияли, как медные самовары, глядя на Олега. Плохая примета. Значит, скоро начнут грузить проблемами.
— Да туда, где готовы принять усталого путника, — засмеялся Олег, обнимая сначала одного, потом другого.
— Всё готово везде! — радостно отрапортовал Нечай, — Городского Голову уже с первого сигнала семафора, как только поняли, что ты едешь, гоняем, — он кивнул в сторону скромно переминающегося в стороне Лейна и его супруги Марисы, главы городских коммунальных служб.
Супруги были друзьями Ингара, молодого серва, в тело которого и вселился попаданец из иного мира. Но если Лейн даже и не мыслил себе сопоставить сходство своего господина со своим давним погибшим другом, то Мариса, похоже, давно что-то подозревала. Но держала язык за зубами. Умная молодая женщина.
— Ну, тогда ненадолго заскочим к тебе в штаб армии, — легко толкнул он Торма в плечо, — Покажешь мне там на вашей карте, где у тебя кто, а потом ко мне в особняк. Я быстро ополоснусь, и мы переговорим.
Глава 8
Выслушав краткий доклад генерала Торма, начальника штаба армии, о последних передислокациях полков, об их укомплектованности и обеспечении, Олег, минуя дворец, заскочил в свой опустевший особняк — почти всю его прислугу, кроме привратника и двух горничных, Уля отправила в своё имение, чтобы они тут от безделья не мучились — наскоро принял ванну, позавтракал, приказал на вечер приготовить баню — ту самую, что вызывала трепет и ужас у его сестры и соратников — и поехал в производственно-исследовательский центр механики.
Когда сестра называла создание Трашпа чудовищем, она нисколько не шутила. Вот если бы она сказала, что творение сумрачного псковского гения изготовлено из швейной машинки Зингера, тогда да, это была бы шутка. А так, сплошной реализм.
— Господин, она ездит, но очень медленно, — главный механик не знал, то ли ему радоваться появлению воочию своего господина, то ли грустить, что созданный им по чертежам Олега паровоз получился не таким, как Трашп ожидал, — В два раза медленнее дрезины. И дрова жрёт так, что Винор может без лесов остаться.
— Ерунда, Трашп, — утешил его Олег, обходя первый в этом мире паровоз, — Главное, что мы с тобой проверили правильность наших с тобой технических идей. И всё-таки она вертится! — пришло ему на ум знаменитое высказывание Галилея.
Олег старался всегда быть справедливым, поэтому щедро включил в соавторы паровоза и своего механикуса.
Идеи Олега, подсмотренные им однажды в интернете, требовали серьёзной доработки, которую и провёл успешно Трашп.
В отличие от паровоза братьев Черепановых, имевшего котёл длиной около двух метров и диаметром чуть больше одного, Олег распорядился делать паровоз размерами в два раза больше.
Понятно, что вес локомотива от этого увеличился и топлива ему требовалось в два раза больше, но Олег совершенно здраво рассчитывал на своё огромное преимущество перед земными конструкторами — на магию.
Одним из серьёзных недостатков черепановской конструкции являлось использование в качестве топлива дров. Лесов-то в Виноре хватало с избытком, но вот иметь при паровозе огромную телегу-вагон с чурбаками Олег считал лишним. У угля коэффициент полезного действия намного выше. Поэтому, пришлось поломать голову и над усовершенствованием топки.
— Так ведь я и говорю же, что медленно вертится, — продолжал сокрушаться главный механик, естественно не поняв, что речь в шутке регента шла о вращении Земли, — Больше двадцати пяти лиг в склянку не разгоняется.
Помощники и работники Трашпа, стоявшие вдоль стены мастерской, вслед за своим начальником тоже изображали разочарование.
Двадцать пять лиг в склянку — это побольше, чем черепановские шестнадцать вёрст в час. Что само по себе радовало. Но даже дрезины показывали скорость почти в два раза выше.
— Ерунда, — довольно возразил регент, — Теперь ты будешь делать по этому подобию паровозы с использованием тонкой, но укреплённой моей магией, стали. И топливом у нас не дрова будут, а каменный уголь из Рудного. Там этого добра навалом. И поверь, это в обычных печках уголь плохо горит, а в нашей топке так раскочегарится, что не будь у нас магического Укрепления, котлы бы разлетались осколками на весь Псков. В общем, ребятки, — обратился он ко всем мастерам, — Я вами всеми зело доволен. Так держать. А чтобы вам веселее работалось, жалую премию по сто рублей каждому.
Трашпу он поставил задачу приступить к изготовлению двух паровозов из металла, который вскоре пришлёт. Можно было бы и больший заказ сделать, но Олег рассчитывал поработать над усовершенствованием конструкции по результатам реальной эксплуатации этой пары.
Направляясь от механиков на выезд из Пскова для поездки в Промзону, Олег снова заехал в штаб армии.
— Во дворце сейчас столпотворение, — усмехаясь рассказывал Торм, сидя на угловом кожаном диване в своём кабинете, уступив кресло за столом Олегу, — Я пока в секретариате герцогства бумаги, про которые ты говорил, просматривал, так массированной атаке всех наших светских дам подвергся. Все хотят засвидетельствовать своё почтение. Да и владетели, кто сейчас в городе, всё норовили у меня выспросить про тебя. Заждались. Соскучились.
Олег поморщился и отхлебнул из чашки горячего чая, который ему принесли по приказу Торма.
— Что это светские львицы делают в секретариате? — спросил он, — Кто их вообще туда пускает?
— Никто, — хмыкнул Торм, — Но, без укора Уле, она тут всех распустила основательно. Не специально конечно. Просто она целыми днями то тут, то там. Везде её магия нужна. Тут всем баронесса Ленер во дворце заправляла. А против твоей — извини, Олег — подруги мало кто решится пойти. Кстати, тут в Пскове задержался спец посланник королевы Бирмана. Пытался сначала в Фестал ехать, но как герцогиня сообщила ему, что ты скоро сам здесь будешь, остановился в гостинице Бим-бомов и каждый день во дворец, как на работу ходит. Перехватил меня уже на входе и чуть в рукав не вцеплялся. Говорит, что у него важнейшее послание к тебе от королевы Иргонии. Мне даже самому интересно стало, что там у них стряслось.
— Тоже мне, бином Ньютона, — Олег отставил чашку и посмотрел на Торма, — Иргония готова хоть каждый день проходить Омоложение, а тут её единственный и неповторимый омолаживатель занят своими делами и позабыл, что уже почти два года прошло. Вот то и случилось.
— Да? — с сомнением произнёс начальник штаба армии, — Ты знаешь, там ведь и другое может быть. Нет, я согласен и с тем, что ты сказал, и с королём Геронии Толером вроде бы всё уладилось — не без увещеваний нашей Гортензии — но у неё ведь на юге Растин, а там, ты слышал, ну очень уж странные дела происходят. Может всё же встретишься с этим графом? Он действительно — я уже через людей Агрия выяснил — одно из доверенных лиц королевы. Ты как?
— Перетопчится, — поморщился Олег, — Чем дольше ожидание, тем лучше результат. Некогда мне. На самом деле. Я сейчас в Промзону, потом в Нефтянку, а потом укачу к Рингу в Распил — у меня с химиками долгий разговор предстоит. Хотелось бы, конечно, и в Пален, и в Рудный наведаться, но не в этот раз. Времени в обрез, сам знаешь.
— Совсем с ним встречаться что ли не станешь? — искренне удивился Торм, — Иргония может обидеться, а вы с ней вроде приятели.
— Приятели, даже очень хорошие, — легко согласился Олег, — И надеюсь, что ими и останемся. Ничего с ней страшного не случится, если ещё пяток декад, может чуть больше, сорокадвухлетней походит. Я с ней обязательно встречусь. Так и передай этому графу. У меня к ней будет предложение, от которого она не сможет отказаться. Последнее графу не говори. Сюрприз для Иргонии будет.
Ни одному из своих соратников Олег пока не говорил, но его имперские амбиции Тарком, Глатором и Саароном не ограничивались. Ну, спрашивается, какая империя без выхода к морям-океанам? Да никакая. Смеяться все будут. И зачем он тогда свой флот — пусть пока и из одного корабля, зато первого в этом мире пушечного — строит?
В его планах, после предстоящей военной кампании, стояло движение на юг, к Диснийскому океану. Бирман, Герония, Аргон и Отан — его следующие цели.
Особых трудностей с королевством Бирман не предвидел — у него было, что предложить королеве, а вот с Толером, королём Геронии, предстояло хорошенько поработать. Редкостный козёл. Но его ахиллесову пяту Олег знал, поэтому и в отношении него испытывал сдержанный оптимизм.
Про Отан и Аргон Олег пока конкретных действий не прорабатывал. Подобно героине Унесённых ветром, он решил, что «подумает об этом завтра».
В отношении этих двух откровенно слабых королевств, всё время находящихся в поисках очередного сильного покровителя, способного обеспечить их суверенитет, могли возникнуть определённые проблемы. Точнее проблема. И, как говорил Лазарь Каганович, один из сталинских наркомов, что у каждой аварии есть фамилия, имя и отчество, так и Олег знал имя своей проблемы с этими недотёпистыми королевствами — Божественная Агния. Но придётся и ей подвинуться. И никуда не денется.
Олег поймал себя на фривольной мысли, что двигаться Агнии, освобождая ему место, придётся вовсе не в постели. А жаль. Говорят, очень привлекательная особа эта Божественная императрица, ведущая свой род от одного из Семи богов.
Хотя, умения льстецов приукрашивать могли и из дурнушки сделать эталон красоты. Ещё в родном мире он видел массу портретов известных и воспетых неотразимых, якобы, красавиц. Так, на его взгляд, ничего-то в них и не было особенного.
А в этом мире, даже и приукрашенную картинку-парсуну не увидишь — с изобразительным искусством на Тарпеции было ещё хуже, чем с музыкальным. И Олег тут помочь ничем не мог — рисовать он вообще не умел. Если только чертить. Но это совсем другое.
Даже у Остапа Бендера изображение фигуры Сеятеля, сеющего облигации государственного займа, получилась намного лучше, чем если бы её изобразил Олег.
— Я в твоём таланте убеждать и не сомневаюсь, — Торм перестал барабанить пальцами по мягкому подлокотнику дивана, — А с остальными встречаться тоже не будешь? Кара хотела бы с тобой повидаться. У неё есть вопросы и предложения относительно школы телеграфистов. Всех грамотных в округе, говорит, исчерпала. Предлагает принимать и неграмотных. Учить их только читать — ничего более — и затем азбуке Сфорца. Большего им и не требуется. Ненамного дольше придётся учить, зато количество выпускников вырастет.
— С Карой обязательно встречусь, — Олег, допив чай, поднялся из-за стола, — Только на обратном пути. И с тобой ещё переговорим. Гонцов, говоришь, послал.
— Да, — кивнул генерал Торм, — Через половину декады полки начнут выдвижение. Бригады я пока притормозил. Они…
— У них будет отдельная задача, — подтвердил ранее отданное им распоряжение Олег, — И, наверное, придётся их ещё усилить полком Кабрины Тувал.
— А почему не кавалерией?
Кабрина Тувал, бывшая наёмница, с самого начала деятельности Олега на территории тогда ещё южных баронств, пришла к нему на службу и стала одним из самых успешных командиров пехотных полков.
— Кавалерии им своей хватит, — от предложения Торма Олег отмахнулся, — И в полку есть кавалерийская рота с кавалерийскими взводами батальонов, и в бригадах теперь у нас по три кавалерийские роты. Разве что батальон егерей с ними направить? Я подумаю.
В сопровождении своих ниндзей Олег прямо из штаба армии отправился в Промзону.
Теперь, в этом разросшимся до размеров больше самого Пскова раза в полтора пригороде, трудно было узнать то скромное поселение при двух мануфактурах — ткацкой и прядильной, с которой здесь всё начиналось.
— Надо было не Промзоной называть, а Детройтом каким-нибудь, — вслух подумал Олег, направляя коня к Псте, где крутились десятки колёс водяных приводов.
— А чем это название вам не нравится? — спросил лейтенант Лис.
— Мелковато оно уже для такого-то мегаполиса, — усмехнулся Олег.
О своём приезде именно сюда и именно сейчас он никому не сообщал, но молва летела впереди него, что тот семафорный телеграф. И весь пригород уже бурлил.
Комендантская служба явно позаботилась о том, чтобы никакой оборванец не осквернил собою взор регента. Хотя Олег прекрасно был осведомлён о том, что Промзона имеет все типичные болячки рабочих окраин.
Возле одной из первых запруд Псты, рядом с которой вдоль берега высилось двухэтажное здание промышленной палаты, построенное по проекту Олега ещё четыре года назад, скопилось достаточно большое количество народа. В основном тут были хозяева и руководители производств, старшие мастера и оптовые закупщики Гури.
Не нужно было быть особенно прозорливым, чтобы догадаться, что если регент решит посетить Промзону, то первым делом он явится сюда.
— Господин, как же мы рады вас видеть!
Бимелатус, и в самом деле, чуть не плакал от переполнявших его чувств, и Олегу даже казалось, что эти эмоции искренни, как и у стоявшего с ним рядом его брата Бомариуса.
Оба этих торговца, а теперь ещё, к тому же, и отельеры, и промышленники, были одними из первых торговых компаньонов Олега ещё с тех времён, когда он был бароном Фермом.