И Медведев растерялся. Никогда ему ещё не приходилось встречать такой отпор со стороны товарища. Да и был бы повод! А то, так, несуразность какая-то! Просто мальчишка с ножом, уставший, забитый, едва стоящий на ногах! К тому же — его уверенно держали не прицеле. Да и толку будет от широкой спины Юрия, если вдруг чего. Ведь, Михаил, не особо задумываясь, полезет в ситуацию сам. Потому что — «если не я, то кто же?». Медведев оскалился и, подсев, подцепил друга за разгрузку. Так был шанс просто приподнять тяжеловесного крепыша и сдвинуть в сторону. Без членовредительства.
Зубров отшагнул назад, подав вес на руки командира, и тот едва слышно зашипел, осаживаясь — запястья больно напрягло на излом в неудобной позиции. Оставалось только присесть да отпустить плотный хват, чтобы спасти ладони от растяжений. Юр-сан чуть обернулся и недобро прищурился. Отступать он был не намерен. Медведев сдал назад ещё больше и хмуро выпрямился. Ну, не на глазах же окружающих устраивать разговор по душам! Всё, что происходило до этого момента, оставалось незаметно для людей, чьи взгляды были прикованы к тёмной фигуре тэра внутри каменного круга. Михаил вытянулся и посмотрел через плечо друга на пленника.
Всеволод, замерев, всматривался в небо, провисающее тяжёлым намокшим балдахином в фиолетовых и тёмно-серых разводах. Словно ждал чего-то. И можно было бы предположить, что нужного времени, но звёзды не просматривались меж туч. Но вот Маугли вздрогнул и коротким движением полоснул лезвием по запястью. Перекинул нож и, не оглядываясь, протянул Зуброву. Как и положено — рукоятью вперёд. В темноте Медведев не видел потока крови, но, помня силу движения, не сомневался, что она быстро орошает землю под ногами юноши. Впрочем, по тэра нельзя было сказать, что кровопотеря или боль имеют для него какое-то значение. Он недвижимо стоял, развернув руку от себя вдоль тела — чтобы не запачкаться. Ладонь в темноте казалось чёрной. Наконец, посчитав, что земля намочена достаточно, Всеволод отшагнул назад, за предел каменного круга. Хотел пережать измазанное запястье, да Полынцев не дал свободного времени. Блеснули кольца «нежности». Маугли нехотя протянул руки. Замок наручников щёлкнул неожиданно громко, так, что услышали все. И «раверсник» отступил от пленного. Всеволод медленно опустил руки и замер, вглядываясь в проём. Лицо его заострилось.
Зубров чуть обернулся к командиру и констатировал:
— Если сейчас не перевязать — истечёт.
Медведев нахмурился. Высказанное другом было логично, но Полынцев почему-то не перевязал рану пленника. Не потому ли, что считал, что «и так сойдёт»? И Маугли восстановится? Что-то было в этом неправильное… Михаил повернулся к Славяну и кивнул в сторону пленного. Вячеслав быстро сообразил, о чём идёт речь.
По примеру тэра Медведев посмотрел на камни. Холодно. Темно. Ветрено. Тихо. Якоби на охране в проёме внешнего круга оторвался от созерцания темноты за пределами домена и, кинув взгляд назад, недовольно поинтересовался:
— Ну и долго мы в «море волнуется» играть будем?
Медведев не успел ответить. Отозвался Зубров. Словно в два слова подал всё сжатое напряжение момента:
— Заткнись, Батон!
Не один Михаил покосился на Юру-сана. Такое глухое напряжение нечасто можно услышать в голосе обычно спокойного человека. Видимо, допекло. Батон заткнулся.
Свечение между камней появилось из ниоткуда. Источник на взгляд не определялся. Более того — свет не выходил за невидимую границу, оставаясь в пределе каменного круга. Создавалось ощущение, что воздух горит в прозрачной колбе между монолитов сам по себе, не подвергаясь внешнему воздействию. Когда зазвучал голос, Михаил вздрогнул. И не он один.
— Тур Павел, Храм Одина-та, Терия. Назови себя, странник.
Хрипловатый голос, в котором угадывалось сдержанное удивление. Голос, идущий от свечения.
— Всеволод, Храм Авинья, школа Мирамира, — подавшись вперёд, торопливо отозвался Маугли. — Со мной десять териеев. Есть тяжелораненый…
Свечение стало тусклым, а в пространстве меж камней возникла тёмная фигура.
Тэра оказался стариком. Но проявлялось это только в сухости фигуры да её почти осязаемой хрупкости. Лицо казалось гладким, настолько мелка была пергаментная сетка тонких морщинок, а широкие ладони на посохе не оставляли сомнений в том, что мощи старику не занимать. Волк Павел исподлобья внимательно оглядел круг и опять повернулся к Маугли. Меж бровей старика появилась складка, когда его глаза нашли поблёскивающие в темноте стальные обручи на запястьях юноши. Появилась и тут же исчезла. Старик снова оглядел столпившихся людей, и взгляд его остановился на Зуброве. Нет, лишь задержался. И уже мгновение спустя метнулся дальше. К Медведеву. Старик приподнял брови и тут же склонил голову:
— Пресветлый… Здоровья и силы!
Медведев хмуро отозвался:
— И вам чтоб не кашлялось.
Ответ получился хамоватым, но Михаил внутри только чертыхнулся — по неясной причине встреченные тэра выделяли его среди окружающих, однозначно именную «пресветлым», а он ещё не удосужился выяснить у пленника, чтобы это значило.
— Нам нужно выйти в Предел Людей, — привлекая внимание, быстро заговорил Маугли.
Старик остановился на полуслове, обращённом к командиру «таёжников», и повернулся к Всеволоду. Несколько мгновений молча рассматривал юношу, приводя в смятение внимательным оценивающим взглядом. Потом задумался о чём-то своём. Во всех его проявлениях чувствовалась неспешность и основательность. И это заставляло Медведева напряжённо поводить плечами — именно сейчас важны быстрота решений и стремительность действий. Но встревать сдерживался, чтобы не нарушить какого-нибудь ритуала неизвестной расы.
Наконец, Тур Павел пришёл к удовлетворившему его выводу о сути Маугли и кивнул:
— Коридор будет открыт из точки сбора. Полагаю, что часа на движение вам хватит?
— Нет, тур, — покачал головой Всеволод. — Мы атакованы. Вокруг домена — кольцо стерв с навями. Возможно нападение больших отрядов. И среди нас нет сильных, чтобы отыскать точку сбора. Нам нужно перекрытие прямо в домен.
Тур Павел поджал губы и нахмурился. На несколько секунд его фигура сделалась расплывчатой, по контурам пошла рябь. «Помехи, — сообразил Медведев, — А, ведь, сперва принял его за материализацию! А это лишь изображение! В любом случае, возможности тэра далеко обогнали наши».
— Пределы не пересекаются. В помощи отказано, — медленно покачал головой тур. — Вынужден повторить. Коридор откроем через час по времени Предела Людей и всего на час. Сигнал точки будет усилен. Удачи!
Изображение потускнело в светлой колбе воздуха меж камней. Всеволод растерянно обернулся на Медведева. Взгляд «таёжника» оставался тяжёлым, а лицо как прежде оставалось угрюмым — рухнула надежда, казавшаяся такой достижимой, но он ни на мгновение не позволил себе выдать то, что творилось на душе. А внутренний мат-перемат слушать кому бы то ни было без надобности. Маугли стиснул зубы и дёрнулся к камням, игнорируя предупреждающие окрики «раверсников».
— Тур! Прошу выслать «Щиты»! Мы вносим Оплату!
Затемнение фигуры приостановилось. Тур Павел молча оглядел растрёпанного отчаявшегося мальчишку, пытающегося докричатся до судьбы, прислушался к чему-то незримому и кивнул:
— «Щиты» выходят. Ждите.
Когда фигура исчезла, а свечение погасло, Маугли тихо осел на землю. И первым, кто подлетел к нему, оказался Юр-сан. Оттеснив нехилыми плечами «раверсников», он присел возле пленника и, закутав его в сброшенную куртку, помог встать. Маугли безропотно принял помощь и, уже поднявшись, вскинул взгляд. Михаил вздрогнул. Тот взгляд — пронзительно-синий, как лёд высокогорья, когда, устав от слепящего искрения, смыкаешь веки и падаешь в снег. Не видеть бы никогда таких глаз и не чувствовать мольбы их отчаявшегося взора. Не издавая ни звука, губы пленника шевельнулись. «Нужно поговорить», — понял Медведев.
Зубров отвёл Маугли на удобную для сна площадку возле каменного столба и устроил там под молчаливое несогласие Полынцева и его людей. Мрачным «раверсникам», чтобы быть рядом с пленным, оставалось ютиться на груде камней. Впрочем, им уже было не привыкать. Медведев распорядился по охране и оборудованию лагеря и с неудовольствием подумал о том, что строители соорудили домен отнюдь не для долговременной обороны. Не было ни источников воды, ни растений для питания, ни топлива для костра. Только камни, пресловутая магическая граница да отсутствие деревьев, опасных тайным подходом противника. Вот и всё. Наткнувшись на косой взгляд Родимца и, по его выражению убедившись, что и все прекрасно разберутся сами и совершено незачем у людей над душой стоять, Михаил крякнул и вразвалочку двинулся к пленнику. Поднявшийся навстречу Юрий со значением бросил взгляд на Топтыгина и отойдя на несколько шагов к центру домена демонстративно сел лицом к Маугли и замер — ни дать ни взять сторожевой пёс, готовый к рывку на любое неловкое движение. Медведев скривился, но одёргивать не стал.
Закутанный в куртку с чужого плеча, Маугли сидел, плотно прижав к корпусу ноги, и смотрел снизу вверх. Лицо тёмное, заострившееся, круги под глазами. Очи выделяются в темноте, словно горят сами. Каким-то внутренним светом, смесью наивности и решимости. Блестят, пугая синевой. Эдакий шалашик с двумя маячками наверху. Риф в море. Когда Медведев присел рядом, из-под куртки потянулись руки и лихорадочно дрожащими пальцами вцепились в локоть егеря. Улыбка у пленника получилась дрожащая, детская. Такая, от которой больно кольнуло сердце. Словно ребёнка приказали убить. А он сидит беззащитно и всё понимает…
— Пресветлый! Прошу вас..!
Сзади запоздало дёрнулся и окликнул настороженный «раверсник» и Медведев недовольно повёл плечами. Приняв это на свой счёт, пленник тут же расцепил нервный хват и одёрнулся назад. Глаза потухли. Михаил с трудом подавил желание обернуться на конвоира и огрызнуться так, чтобы того смело куда-нибудь в угол.
Юноша смотрел на камни за спиной таёжника и проявлялись во взгляде неприкрытая усталость. Что-то сломалось в нём во время разговора с соплеменником. Нечто, настолько важное произошло, что разрушило внутреннюю ось несгибаемого мужества. И вот теперь мальчишка был готов просить о помощи и пощаде. Не от своих ли ему нужна была защита?
Но начать разговор Медведев решил не с этого. Если оно и так, и все предположения верны, то незачем ранить словами, а если нет — то тем более не стоит об этом говорить.
— Кровь тэра такая магическая штука, что способна связывать параллельные миры? — Медведев кашлянул и хмуро подумал о том, что ещё совсем недавно такого разговора бы и не было. Ну, что за бред приходится говорить!.. Как будто не он день назад рассказывал Полынцеву о своём взгляде на всю эту кроваво-магическую ахинею.
Маугли закутался плотнее в куртку и мотнул головой:
— Не в магии дело. Просто кровь может рассказать всё о человеке. О том, какой он расы. Только это и важно для того, чтобы наладить связь. А «портал» сквозь разделительный поток миров производит сама суть домена. Здесь под землёй сложная каменная конструкция — автоматический блок связи.
— Странно, — Медведев задумался. — Но почему же именно кровь-то? В страшилках-пугалках всех народов кровь — магическая субстанция, ингредиент, придающий волшебство разным напиткам. Вампиры из неё свою силу черпают. Колдуны делают чародейские эликсиры.
Маугли устало откинулся на камень:
— Вместо крови можно было бы использовать и любую другую часть. Мясо, кожу, кость. Просто это нанесло бы больше урона телу. Да и к тому же кровь — жидкость, проще в применении и легче восполнить. Так что здесь обычный прагматизм.
— Хм… Понятно. И достаточно было просто разлить кровь на камни?
— В общем — да.
— Тогда у домена очень слабая степень защиты, — покачал головой «таёжник». — Получается, что любой мог слить кровь с тебя или другого тэра и получить доступ к связи. Ну, если бы прошёл эту вашу магическую границу.
— Не совсем, — неохотно отозвался Маугли. — Вот вы, Пресветлый, можете одним выстрелом завалить… например, вертолёт?
— Э… — Брови Михаила взлетели. — При стечении обстоятельств. Если повезёт… И, если…
— А новобранец только что из военкомата? — Перебил Всеволод.
— Вряд ли. Тут же не только и не столько повезти должно, как нужно знать — куда стрелять.
— Именно, Пресветлый. И здесь также. Достаточно одной капли крови, чтобы изменить реальность. Просто нужно знать — куда и в какой момент она должна упасть.
— Ну, если бы речь шла о последней капле крови, — усмехаясь, протянул Медведев. — А новобранец по незнанию, да перетрухнув, может тебя и досуха выжать.
— Может, — холодно кивнул Всеволод и отвёл взгляд. — Но, чтобы точно найти необходимое сочетание времени, места и состояния сознания, ему одного меня не хватит. Потребуются десятки и сотни тэра. И чем богаче будет их кровь на силу, тем лучше.
Медведев нахмурился. Горечь в словах юноши была неприкрытой. Горечь и ядовитость. Словно обвинил в чём-то.
— А говорят, что вы пьёте кровь, — «Таёжник» примиряющее улыбнулся. Вот уж во что он не верил в байках Полынцева, так это в вампирскую сущность тэра. — Наверное, не правда?
— Любая Правда — это Ложь, рассматриваемая под другим углом, — пожал плечами Всеволод: — Один может кричать — «Луч!», другой — «Точка!», а, по сути, будут видеть тот же объект с разных сторон, — он помолчал, настраиваясь, а потом с неохотой продолжил, — Пьют. Только суть этого отлична от всяческих вампирских сказок. Кровь для нас — сила. Люди обычно этого не замечают, а мы ощущаем. Вот и делимся силой друг с другом, если кому-то нужна помощь. Это восстанавливает раненых и больных, помогает ведунам в сложных изменениях реальности, подчас может помочь докричатся до Бога.
Капитан посмотрел внимательно. Каким может быть Бог тэра?
— И делитесь силой сами, без принуждения? — он давно уже вырос из идеалистических представлений об инстинктивной природе благотворительности.