То, что случилось после, Медведев предугадать не мог. И остановить — тоже. Крутнулось пространство пред глазами смазанной панорамой — всегда спокойный и флегматичный Юра-сан развернул его за плечо и, подцепив за разгрузку, шибанул спиной об камень. Только сгруппировался и выдохнул выдавливаемый ударом воздух, как друг подлетел, схватил за грудки и зашипел в лицо:
— Ты сдурел?! Ты хоть соображаешь, подо что подписался?! Кретин на мою голову!.. Ты понимаешь, чего нам это стоит?! Что в это вложено?!.. Долбоящер!
Зарычав, Михаил вцепился в локти друга и, срывая их, с душой двинул коленом вперёд. Нна! Без дураков, серьёзным боевым движением. Зубров, быстро подобравшись, убрал тело из-под удара. Лицо его стало серым. Он отпустил захват, чтобы набрать дистанцию. Не успел. Медведев сцапал его за ворот и разгрузку и, уходя корпусом, со всей дури метнул в камень. Зло оскалился и вдогон добавил — локтем и снова коленом! Лови! Впитывай! Зубров выставленным предплечьем влетел в камень, — голова цела и ладно! — но удары не обкатал. Выдохнул, сгибаясь. Повернулся, пытаясь наладить защиту. Но Михаил торопился: ещё чего не хватало — рисковать! Зная его возможности! Проломал оборону, взял в обхват и швырнул от себя на землю… Нна! Только взглядом проследил — не затылком ли в камни? Юрий тренированно упал на предплечья и перекатился подальше от противника. Но Михаил преследовать не стал.
Ещё горело внутри, бешено выплясывая, яростное пламя безумства, но рассудок, обученный останавливать такие порывы, удерживал тело от уж совсем непоправимого. Медведев молча смотрел на то, как приподнимался товарищ. Насторожено, с готовностью к продолжению. Бедро — колено — ну, вот и на ноги встал, в стойку… А в глазах, размыто косыми белыми полосами медленно тянущегося в ветре снега — ожидание. И — сталь и туман, как при готовности к смерти — своей или чужой.
— Старший лейтенант Зубров! — прохрипел Михаил. Тот не успел отозваться — Медведев не дал, приказав тише и спокойнее: — Займитесь делом…
Мгновение ещё постояв истуканом, Юрий отвернулся и двинулся к бойцам.
«Ну, вот и… плохо, короче… Служили два товарища… ага… Дай жизни, Калуга… Даёшь, Кострома! Обиделся чёрт, всерьёз обиделся…», — Медведев тяжело выдохнул и почувствовал, как загорелись жаром ноздри. Поднёс ладонь — на пальцы закапало. Он стоял, держа ладонь перед собой, и смотрел, как на неё падают капли и снег. Чёрные капли стекались в центр, затапливая линии жизни, а холодные белые комья ложились поверх, закрывая от взгляда мелкое озерцо в руке.
Командир группы «Р-Аверса» оказался рядом незаметно.
— Нда… Горазд ты драться, Михаил, — придвинулся он ближе, чтобы не перекрикивать ветер.
— Уж кто бы говорил, — хмуро отозвался Медведев и, подхватив с земли снег в ладонь, прижал его к носу. — Меня-то приложил на раз.
— Я?! — опешил Полынцев. — Это ты меня положил!
Медведев посмотрел на «раверсника» с подозрением:
— Не понял…
Полынцев пожал плечами и скупо улыбнулся неразбитым уголком рта:
— Ну, вырубил ты меня. Вчистую. У тебя кулаки да колени, что кувалды. Мне и прилетело по самое аллилуйя. Отправил отдыхать.
— Чёрт… — протянул «таёжник». — А мне показалось, что это ты меня…
— Нет, ты! — Полынцев открыто усмехнулся. — Точно знаю — мужики сказали.
— Ну, ни фига себе! — хмыкнул Медведев и покачал головой. Да, бывает же! Сбросил подтаявший красный снег и набрал в ладонь свежий. Опять прижал к носу. Кровь всё не унималась.
Взглянул на своих людей. Ворона спеленали и обвязали, подготовив к переноске. Нести предстояло Катько, Славяну, Родимцу и Зуброву. Батон брался подхватить поклажу раненого товарища в довесок к своей. С одной здоровой рукой и это было не мёд.
Яромир скомандовал своим «на выход!» и люди быстро распределились. А подросток-тэра и его поводырь и страж придвинулись к камням. Сивый положил ладони на чёрные валуны и наклонил голову, прислушиваясь к чему-то неявному. К Медведеву и Полынцеву подступил пожилой боец Одина-та и без слов указал на их место в группе при движении. Оба капитана кивнули и присоединились к своим людям. Заметив подходящего друга, Зубров качнулся и сдал в сторону. Михаил с трудом сдержался, чтобы не выматериться — как дальше-то?
Маугли оказался рядом. Притихший и присмиревший. Если раньше его несгибаемость ощущалась даже сквозь болезненные подёргивания в каждом движении, то теперь он стал походить на забитого или тяжелобольного. Уставший и затравленный взгляд, напряжённые плечи, локти, прижатые к туловищу — всё вроде бы, как и недавно, но что-то ещё появилось такое во внешности юноши, что говорило о том, что он сломался. «Раверсники» застыли с двух сторон от пленника. Было заметно, что их раздражают взгляды тэра, стоящих поблизости. А «щиты» Одина-та поглядывали с явным интересом на Всеволода и перебрасывались почти неслышимыми фразами. Словно на светском приёме обсуждали приход того, кого не ожидали — вроде и перекидываются мнениями, но всё стараются, чтоб не особо слышали окружающие.
Подошёл Яромир.
— Выходит пробивная группа. Потом мы. Двигаться тихо. Первые метров двести пройдём невидимками — Талик нас проведёт. — Он кивнул на сивогривого подростка, примеряющего ладони к выбоинам на камнях. — Потом подтянемся к пробивной группе и ввяжемся. Держитесь в центре группы, рядом с Талик — вас магией будут прикрывать от случайностей…
Медведев пожевал губы, нахмурился:
— От каких случайностей?
— Ну, мало ли что прилетит, — усмехнулся Яромир. — Мы сперва по коридору пойдём от домена. Он не плотно зашторенный, как шли сюда, а просто частотный барьер, где стервам некомфортно. Так что, в основном, справляться придётся с навами. А вот потом, почти у самой точки перехода, коридор кончится, и будем пробиваться.
— Ясно, — коротко отозвался Медведев. Если убрать из объяснений магию, то всё действительно становилось понятно.
— Недоделка побереги, — хмыкнул Яромир, направляясь к Талику.
— Постараюсь, — уже в спину уходящему ответил Медведев. И покосился на Маугли. Тот смотрел вперёд, и, казалось, не видел ничего.
Талик оторвал ладони от камней и кивнул Ведущему, незряче определив направление сквозь снег и завывание ветра. Яромир тут же дал отмашку «пробивной группе» под руководством пожилого адепта. Не задерживаясь, тот нырнул в проход меж камней, и за ним, как на привязи, рвануло ещё пятеро бойцов. Сорвались в бег — лишь чёрными силуэтами замелькали за белой штриховкой снега.
Ждать пришлось недолго.
Застучали автоматы. Словно гвозди в гроб — отрешённо, редко, профессионально. В ответ залаяло, завыло, засвистело, пробившись сквозь ветер, ввинтилось в уши — не вытряхнешь, не избежишь, как не пытайся прижаться головой к плечу. Знакомый вой раненых навий. А выстрелы всё частили, кропили свинцом пространство и уже с другой стороны разрезал снежную пелену полувой-полусвист. Медведев раззявил рот, снимая напряжение в ушах.
Врага люди Яромира складывали стопочками, не задерживаясь, словно паяльником по синтетике — остро и неостановимо, — проходили сквозь навий. Уже понятно стало, что «пробивная группа» удаляется, следуя по зачищенному коридору, и стягивает на себя невидимые стаи. Пора бы уже и основному отряду подтягиваться. Медведев покосился на Ведущего. Тот стоял, склонив голову на бок, прислушиваясь к чему-то далёкому, и не торопился давать команду. Михаил сам себе пожал плечами — хозяин-барин.
Только когда напряжение бойцов, ожидающих команды, дало о себе знать лёгкой дрожью, плечи закаменели, а застывшие руки смёрзлись в разлапистые коряжки, Яромир очнулся от раздумья и резко махнул рукой. Двинулись! И сам же первым нырнул в проём. Рванулись!
Центром группы Медведева стал Ворон. Четверо «таёжников» несли пеленгованного товарища, не сбиваясь с ритма. Для тех, кто не один год командно ходит в горы, такая работа — не в новость. Оно и не замечается даже, что ноги ступают одновременно, что отягощённые руки в унисон приподнимаются, перенося тело через препятствия, что плечи однонаправлены. Не замечается и вес. И тела, и рюкзака, плотно прижатого к спине, и автомата, готового к стрельбе… Не замечается — и всё! Словно вырезали из жизни. И оставили только цель. И задачу. Разве что только снег, да тяжёлые площадные удары ветра в бок заставляют подчас сгибаться и сбивают дыхание. Да подчас странно немеют руки… Но и на это — плевать, когда всё сознание, вся душа слитым порывом уже летит куда-то дальше, туда, где цель.
Тэра, окружившие «таёжников» кольцом, шагали, подстраиваясь под идущего впереди Талика. Он и задавал темп. Только Яромир и несколько матёрых бойцов незначительно отрывались от основной массы.
В первое время Медведев был уверен, что их малая сила потребуется, и напряжённо ждал повода. Но вокруг было тихо. На них нави и стервы внимания не обращали. Где-то впереди, всего в каких-то метрах двухстах, гремел бой, а здесь, словно за кормой прошедшей лодки, были гладь да тишь да благодать. И всё, что требовалось, — не зевать и передвигать ногами.
Всё случилось именно в тот момент, когда он уже уверился, что запрошенная Ярославом цена несоразмерна лёгкости этой прогулки. Воздух вокруг на миг стал вязким, ветром обдал с боков и надавил на тело, щедро осыпав ледяной крошкой. Люди пошатнулись, принимая ударную волну разорванного пространства.
— Круг! — закричал кто-то из «щитов».
Впереди тонко заверещал Талик. Его тёмная фигура согнулась, словно от пинка в живот. Хлынуло изо рта чёрными струями на неровный серый снег.
— Эй!
Маугли возник откуда-то сбоку и, бросившись на Медведева, сшиб его с ног.
Возле горла блеснула сталь наручников. Серое напряжённое лицо напротив.
Мгновенно вспомнилось — тэра, кровь, «куколка», вероятность инициации…
Медведев жёстко вцепился в навалившегося — остановить, упредить, отбросить! Руки заработали, словно пружинный механизм включился — бешено, неудержимо, мощно. Вот уже и переворот, и пленник снизу, крепко прижат к земле. А руки молотят по вздрагивающему телу, по вскинутым скованным руками, молотят — не остановятся.
— Мих! — Зубров схватил со спины за разгрузку и потянул друга от обмякшего пацана.
Совсем рядом в серой карусели снега почуялось тепло, будто от близкого костра. Тронуло кожу на щеках… Он обернулся на ощущение. И тут же завизжало и заходило ходуном пространство, завертелся в вихре снег. А сквозь его мелькание полетели металлические стрелы. Метнулась тёмная фигура — закрыла от стали. Кто это был — человек или тэра — увидеть Медведев не успел.
— Держи!
Медведев почувствовал, как Юр-сан втиснул ему в ладонь сиреневое перо с изолентой на хвосте. Пихнул его в центр группы и отвернулся. Медведев обернулся — на фоне серого снега сгорбился тёмный силуэт друга и замелькали перед ним окровавленные крылья. Зубров дрался. С кем-то почти невидимым за пеленой снега. С кем-то, от кого тянуло теплом и запахом помёта.
Только сейчас Медведев понял, что всё вокруг кипит в котле ближнего боя. Обернулся — люди и тэра стояли кругом, защищая от крылатых противников, а в центре круга четыре тела на сером снегу: Ворон, Маугли, Родимец, «раверсник»… Успел подумать о том, что Маугли закрыл его собой от стального заряда, скосившего сразу несколько человек перед атакой стерв.
Потом времени на мысли не осталось.
Тёмная фигура в сфере металлического блеска материализовалась прямо перед ним. Успел прянуть в сторону, лишь почувствовав, но не поняв, что за остриё чикнуло по плечу. Шаг назад, два — нога цепляется за что-то мягкое и податливое — и падение на спину! Уже группируясь, рванул пистолет. Уверенно нашёл чёрный силуэт в мельканье тёмных полотен и стального блеска. Выстрел! Два! Три! Фигура согнулась и зло схлопнула крылья с двух сторон от лежащего. Слева и справа по земле чиркнули перья. Морда существа приблизилась, зло зашипела, испугала жутким смешением — серые женские глаза и рот в форме клюва. Клюва, обтянутого кожей.
Внезапно навалившуюся тошноту Медведев сбил единственно работающим средством — заорал и вдарил по склонившейся роже. Визг! Тварь встала на дыбы. Крылья махнули, разбросав снег, землю и кровь. Чёрный силуэт закрыл небо. Снег. Земля. Камни. Кровь. Обсыпало лицо. Михаил, мощно вложившись, ударил ногой в пах существа. Даже, если и нет там особой чувствительности, должна же работать простая механика! Когда существо, чуть всхлипнув, отлетело и согнулось, он опять начал стрелять.
Тварь замотала головой, пропуская пули сквозь себя. Снова приготовилась к нападению.
— Ха!
Зубров появился из серого мельтишенья снега и, одной рукой сгребая и ломая крыло твари, второй смахнул голову сиреневым пером. Войдя как в масло, оно с удивительной лёгкостью расчленило тело.
— Клинком бей! — рявкнул Зубров и метнулся в сторону.
Ситуация стала ясна. Ну, не то чтобы Медведеву сделалось понятно, почему пули не берут этих фантастических тварей, но прояснился главный вопрос — чем же их валить. Там, где современное оружие пасовало, оставалась для серьёзного дела сталь. Михаил ощерился и вскочил на ноги. Теперь он уже сам искал встречи.
Рукокрылая тварь оказалась на полголовы ниже, но почудилась более рослой. Кожистые крылья, увешанные по краям лезвиями, словно юбка оборками, взрыхляли пространство, то открывая, то закрывая тело стервы. Когда они распахивались, стальными веерами проходя по воздуху, тут же в ход пускались руки — не длинные, но вооружённые стальными копьецами. Вот и пришлось побегать — то перья норовят поделить на части, чертя по воздуху, где только что был, то тычутся острия в новом выпаде! Михаил отступал, нырял в бок, уходя от быстрых уколов, поворачивался, старался задеть. А возможности вернуть стерве перо всё не предоставлялось.
— Вниз!