Скаут затолкал меня вглубь номера, прошёл следом и закрыл дверь.
— И как ты меня вычислил? — полюбопытствовал я, усаживаясь поудобнее и принимая наиболее эстетичную позу. Почему-то в тот момент казалось очень важным, чтобы мой труп выглядел социально приемлемо и даже несколько героически. Мол, смотрите, детектив, это был храбрый малый, который не цеплялся за жизнь руками и ногами, а принял неизбежное с достоинством. Видите, как он сидит? Непринуждённо, с сигаретой между пальцев, закинув ногу на ногу. Этот парень мог бы сниматься в кино, если б не огромная дыра в черепе и стекающие по стене мозги.
— Когда ты тащил меня, я сумел прицепить жучок к твоим штанам.
Я рефлекторно потянулся, чтобы себя ощупать, но Эрвин издевательски засмеялся:
— Ты серьёзно поверил?.. Нет, жучки ни при чём, я тебя подъёбываю. Просто тебе надо получше работать над конспирацией.
— О чём ты? Мои документы идеальны. Они почти настоящие.
— Да, — легко согласился скаут. — Но принадлежат они мужику с бурскими корнями, бывшему военному, а затем бизнесмену — владельцу небольшой фирмы, торгующей какими-то мелочами. У тебя каждый раз почти одна и та же легенда, это тупо.
Я выругался:
— А я ведь каждый раз потребительский профиль продумывал, настраивал списки предпочтений, рекламу, сетевой слепок генерировал…
— Как видишь, не помогло, — приятель пожал плечами и оперся на тумбочку, которая жалобно заскрипела.
Пару секунд мы молчали и смотрели друг на друга.
— Пф, гейство, — Эрвин отвёл взгляд первым.
— Зачем ты пришёл? — раз уж беседа не завязывалась, пришлось начать её самому. — Ты ведь не собираешься меня убивать, иначе пристрелил бы ещё в дверях.
— А ты не торопишься произносить Слово, — ушёл от темы скаут. — Интересно, почему?
— Может потому, что ты как-то активировался сам, и это не поможет?
— А может потому, что ты сам хочешь сдохнуть?
Я попытался сделать вид, что это не так:
— Да брось. Просто как-то затупил.
— Хорошо. Потому что…
Я закричал Слово и метнулся за револьвером как тигр. Старый и неуклюжий тигр, у которого болели все суставы на уцелевших костях, и поэтому вместо грациозного прыжка хищника ожидаемо получилось что-то типа падения переполненного мусорного мешка — слишком медленно, некрасиво и бесполезно.
Эрвин навалился на меня, придавил к полу, дал по башке и выбил револьвер из руки.
— Тихо-тихо-тихо, спокойно, спокойно!.. — попытался он утихомирить меня, но неожиданно затих и издал странный смешок: — Хи-хи. Гейство.
Я взревел и принялся вырываться с утроенной силой.
— Да тише ты!.. Никакого гейства! Всё хорошо!..
Скаут ослабил хватку. Я отскочил, сцапал с тумбочки лампу и приготовился к броску. Сердце колотилось как бешеное.
— У-у-у, как страшно, — Эрвин ухмыльнулся. — Мужик, это нелепо. Поставь эту штуку на место. Тебе нечего бояться.
— А я и не боюсь! Так какого хрена ты тут забыл?!
— Я… — приятель хохотнул и помотал головой. — Ты не поверишь. Я пришёл сказать огромное спасибо.
Мои брови сами собой поползли вверх.
— Серьёзно. Ты помог, вытащил меня из неприятностей. Правда, сперва ты меня туда затащил, но оно и к лучшему, ведь тот чмошник, которого слепили мозгоправы из Блю Ай Фармасьютикалс, теперь наконец-то ушёл на второй план.
Я поставил лампу на место, попутно немного запутавшись в шнуре и помяв пыльный оранжевый абажур.
— Не за что. Всего хорошего!
— Нет-нет, это не всё, — ухмыльнулся напарник. — Ты, Маки, большой мудак. И за тобой должок. Целых два, если мне не изменяет память.
Я скривился:
— Как чувствовал, что всё не так просто.
— Разумеется, — Эрвин кивнул. — Я тут твоей милостью влип в кое-какие неприятности. К сожалению, чмошник-я не додумался подготовить новую личность, и меня вычислили какие-то парни. Подозреваю, что те самые, в костюмах. Помнишь?
Я помнил.
— Вот и отлично, — скаут не был похож на прежнего себя. Уверенный, наглый, глаза блестят. Даже как будто выше ростом стал. — Так что теперь ТЫ поможешь мне. Надо говорить, что будет в случае отказа?..
— Уверен, что у тебя всё продумано, — развёл я руками, — но всё равно поведай.
— Я тебя прикончу, — ощерился напарник. — Сразу же, как только мне что-нибудь не понравится. Тормоза отключены, шутки кончились.
— Так просто?..
— Ну, я мог бы сказать, что есть почтовый ящик, на котором запланирована отправка в полицию письма с материалами по покушению на Юнгера. И что задание надо переносить на завтра каждый день, а если я опоздаю хотя бы на секунду, то копы увидят очень много интересного. Но нет, мне было лень заморачиваться. Да и зачем?
«Самодовольный сукин сын».
Очень хотелось вернуть чмошника-Эрвина и открутить ему голову, но поезд ушёл: теперь я оказался в ловушке и был вынужден выполнять приказы ненормального убийцы. Спасибо, жизнь, очень иронично.
— Окей, командир, — мне оставалось лишь повторно развести руками. — Какой план?
— План вот такой!.. — скаут отступил в сторону и театрально указал на вход.
Ничего не произошло.
Я приподнял бровь.
— В смысле? Ты хочешь, чтобы я вышел из…
— Да нет же! — раздражённо вскрикнул Эрвин. — Нет! Чёрт, они опазд…
Раздался оглушительный хлопок — и дверь, мгновенно превратившаяся в рой смертельно острых щепок, полетела прямо на меня вместе с рыжим сполохом огня.
Взрывная волна оглушила, отбросила назад и как следует приложила о стену. Я очень старался устоять на ногах, но всё равно медленно сполз на пол и ошалело глядел, как Эрвин мечется между тёмными угловатыми фигурами, раздаёт и получает удары, падает, поднимается и доламывает мебель, которой повезло уцелеть во время взрыва. Из-за шока и контузии я снова стал пленником собственного мозга. А Эрвин ничего. Эрвину всё было нипочём.
Он встретил нападавших практически голыми руками (пистолет против бронированных убийц был немногим эффективнее зубочистки), но сумел быстро повернуть ситуацию в свою пользу. Гремели выстрелы, трещали кости, искрил металл, а мой напарник двигался в этом дымном аду с пугающей математической точностью. Удары, захваты, уклонения, использование подручных средств. На моих глазах Эрвин вонзил ножку стула в затемнённое забрало шлема, а затем изломал следующего человека так, что тот сложился вчетверо, а конечности согнулись в самых неожиданных местах.
Последнему наёмнику он раздробил коленные чашечки его же автоматом: вырвал оружие из рук (Боже, это что, его пальцы полетели во все стороны?!), опрокинул человека на пол и нанёс два точных и сильных удара.
Громила заверещал от боли. Комнату заволокло удушливым чёрным дымом, в котором я на мгновение потерял Эрвина, а затем дёрнулся, когда его улыбающаяся рожа возникла прямо передо мной.
— Пошли! — он поднял меня на ноги, встряхнул и отхлестал по щекам.
— Кот… — почему-то сказал я.
— Что? Кот? У тебя есть кот?
— Нет, — я замотал головой, из-за чего чуть не упал. Голова кружилась так сильно, что сохранять равновесие было очень непросто. — Это ты хренов чеширский кот.
Часом позднее фургон мороженщика, весело дилинькающий детской музыкой, свернул в неприметный переулок между двумя высоченными многоэтажными ульями. Свет тут давали только красная вывеска «Бар» за углом и поросшая пылью жёлтая лампочка возле служебного входа, но она освещала лишь мусорный бак и то, что в нём не поместилось.