Узкая двухполосная дорога разделяла два разбитых тротуара: на одном из них располагалась моя кофейня и небольшая бургерная с шумной очередью из чёрных работяг, а на другом — изуродованные пластиковые лавочки и ржавая ограда, за которой начиналась бездна. Возле перил сейчас стояли два безликих корпоративных работника и что-то обсуждали, очень бурно жестикулируя. Я всё ждал, когда же один схватит другого и сбросит вниз, но время шло, напряжение не спадало, а развязка никак не наступала.
Почти всё свободное пространство, включая облезлую велодорожку, заставили яркими электрокарами и одноместными дронами-летунами, отчего редкие прохожие были вынуждены протискиваться между стеной и чьим-то бампером.
Поодаль ругались ещё два корпоративных работника — судя по «Да это моё место! Убирайся нахрен!» и «Да куда я встану в это время?» — из-за парковки. Вдоль улицы бродил ободранный и заросший дед с искусственным хромированным ухом. Пока я сидел, он по три раза обыскал все мусорки в зоне видимости и напугал с десяток прохожих, подходя к ним, громко требуя подаяния и выкрикивая: «А?! Что?! Не слышу!», когда ему отвечали.
Когда Эрвин показался, я в который раз подивился тому, как он изменяет реальность вокруг себя. Его замечали сразу все.
Если существовало абсолютно ровное место, на котором никто и никогда не спотыкался, — первым становился Эрвин. Если обо что-то можно было зацепиться, уколоться или удариться — Эрвин цеплялся, кололся и ударялся.
Его передвижение по городу напоминало быстрое вальсирование от одной неприятности к другой — и я всегда недоумевал, как такой маленький серенький человечек с печальным взглядом становился причиной стольких проблем.
— Ах!.. — его чуть не сбил электрокар разъярённого клерка, которого лишили привычного парковочного места. — Извините! — это он отскочил с дороги и толкнул старика с цветными татуировками на руках, отчего тот пролил кофе себе на рубашку и выругался. — Ой! Извините! — это он дёрнулся в сторону и наступил на ногу молодой девушке в офисной униформе. — Ай! Я случайно!.. — а вот это он отшатнулся от девушки и налетел спиной на огромного чёрного рабочего. За секунду до этого тот разинул рот размером с медвежий капкан и приготовился вонзить белоснежные зубы в огромный жирный бургер. Громила истекал слюной, предвкушая вкус синтетической говядины, но жизнь в лице Эрвина показала, что расслабляться не стоит, даже когда лакомый кусок почти во рту.
Толчок, вскрик — и бургер лежит на асфальте, как растерзанная антилопа, демонстрируя миру своё блестящее жиром и омерзительно вкусное холестериновое нутро.
Негр прорычал ругательство, схватил Эрвина за грудки и хорошенько встряхнул. Остальные рабочие из очереди оживились и что-то залопотали. Надо было спасать этого недоумка — ещё только с ним проблем не хватало, — и я со вздохом поднялся со стула, добавив в перечень возможностей моего друга способность разжечь скандал безо всяких к нему предпосылок.
— Деньги! Или бурга! — с жутким акцентом требовал здоровяк, стискивая в огромных лапищах рубашку Эрвина. Хлипкая ткань треснула и разлезлась, открывая бледное тщедушное тело, а мой друг успел совсем поникнуть, когда я похлопал работягу по плечу — и сразу же об этом пожалел, учуяв отвратительный запах немытого тела и нестиранного белья.
— Отпусти его, — абориген, который был выше на две головы и шире раза в три, перевёл на меня сердитый взгляд, и я поторопился уточнить, что именно имел в виду: — Сколько стоит твой бургер? Это мой друг, я заплачу.
Взгляд скользнул на Эрвина и обратно.
— Дывадцать! — выпалил он и угрожающе потряс Эрвином в воздухе.
— Пять, не больше, — отказался я. — Давай номер кошелька и покончим с этим.
Я мог себе позволить потратить пять долларов и немного самоуважения: над фургончиком-бургерной вертелись яркие оранжевые цифры «2,50», но спокойствие было куда дороже.
— Дывадцать! — настаивал громила.
Негры глазели на нас и переговаривались, некоторые показывали пальцами.
— Пять! — я начинал нервничать. — Я вижу, что этот кусок говна стоит вдвое меньше, поэтому отпусти моего друга и вали отсюда.
— Какие-то проблемы?
Я подскочил на месте, услышав незнакомый голос, и чуть не схватился за пистолет. Оказалось, пока я пытался разрулить ситуацию без шума, к нам незаметно подошёл охранник — низкорослый усатый толстяк в синей рубашке с короткими рукавами и целой россыпью угрей на лбу.
— Никаких, — улыбнулся я как можно дружелюбнее. — Мы как раз уходим…
— Если у вас неприятности с этим черножопым, я могу поучаствовать, — коротышка хлопнул пластиковой дубинкой по ладони и кровожадно усмехнулся. Выглядело это, скорей, забавно, а не угрожающе, но работяга погрустнел и аккуратно поставил оцепеневшего Эрвина на место.
— Хорошо! — осклабился негр. — Гут!
Примирительно подняв ладони и продолжая скалиться, он отступил, а затем смешался с остальной очередью.
— Спасибо, — только и оставалось сказать мне. — Вы нам очень помогли.
— Не за что. Это моя работа! — наверное, охранник видел себя в этот момент стереотипным крутым копом из боевика. — Черномазые должны знать своё место, — охранник распушил усы и, задрав нос, отправился обратно в бизнес-центр.
— Идём! — я схватил Эрвина под руку и, пока он бормотал что-то вроде «Привет, давно не виделись, у меня в жизни произошла куча всякой неинтересной тебе херни», отвёл подальше от очереди.
— Так. Слушай внимательно… — я оглядел друга с головы до ног и понял, что он нисколько не изменился за те годы, что мы не пересекались. Всё такой же чмошник: сутулый, низкий, с глубокими залысинами в сереньких волосах и печальными глазами побитой собаки. Теперь ещё и в порванной одежде. Обычно я не подавал нищим, даже самым жалким, но Эрвина бы ждал минимум доллар. — Сейчас мы сходим к моим друзьям. Они торгуют оружием. Твоя задача — просто последить за их ангаром и постоять на стрёме, а я сделаю всё сам. Понял?
— Но я же…
— Значит, понял, — я взял идиота за шкирку и толкнул перед собой. — Двигай.
— Но рубаш…
— Иди! — рыкнул я и мой бывший подчинённый, а ныне страховой агент, наконец, подчинился.
Мы прошли до конца улицы, свернули в тёмный, замусоренный и изрисованный граффити переулок между двумя бетонными громадинами и спустились вниз по длинной лестнице с множеством пролётов и половиной безнадёжно покалеченных ступеней. Эрвин бесил: спотыкался о каждую торчавшую арматуру, наступил на осколок бутылки и прорезал подошву, а когда на расстоянии вытянутой руки от нас прогрохотал монорельс, он дёрнулся, потерял равновесие и едва не проделал весь оставшийся путь кубарем.
Позвать его на помощь уже не казалось такой хорошей идеей.
До места мы добирались на общественном транспорте: я поиздержался и не мог себе позволить такси.
Мы сидели в полупустом салоне беспилотного электробуса, слушали хихиканье подростка, который смотрел что-то смешное в дополненной реальности, и таращились в окна, где дно города жило своей обычной жизнью — копалось в мусоре, дралось за мусор и потребляло мусор.
В принципе, эти районы не особенно отличались от трущоб за стеной, разве что здесь выбор гнилья был побогаче. На этих улицах — узких и заваленных всяким хламом — давно не видели солнца, зато успели привыкнуть к фонарям и неону.
— Расскажи поподробнее, что мы будем делать, — подал голос Эрвин.
— Отцепись, — пробурчал я. — Сам всё увидишь.
Молчание. Мы проехали кучку бродяг, которые кутались в тряпьё и грелись возле костра, разведённого в железной бочке: несмотря на жаркий климат, на этом уровне было постоянно сыро и холодно, как в подвале. Собственно, это и был подвал города — грязный и отвратительный.
— Как тебе живётся? И во что ты вляпался?..
Я вздохнул.
— Слушай, это долгая история. Правда. Давай сделаем дело и потом поговорим.
Эрвин молчал и задумчиво ковырял ногтем дыру в обивке кресла впереди него.
— Ладно. Только давай так: я помогу, я прослежу, просто не надо…
— Хорошо, Эрвин, — соврал я. — Как скажешь, Эрвин. Всё будет так, как ты захочешь, Эрвин.
Наконец-то он заткнулся.
Автобус дёрнулся и принялся что-то объезжать. Взглянув в окно, я увидел, как банда малолеток споро разбирала уличный автоуборщик. Подростки в два счёта вскрыли несчастный оранжевый трактор, похожий на жука, и быстро выковыривали всё, что можно было продать. Одна группа выдирала электронные мозги, аккумуляторы и ещё какие-то узлы, а другая быстро откручивала колёса. Со стороны это напоминало слаженную работу персонала на пит-стопе, с единственным отличием — машина после такого точно никуда больше не поедет.
Это действо происходило напротив стриптиз-клуба, в аккурат под сияющей фиолетовой вывеской «XXX» и стилизованной неоновой танцовщицей на шесте, которая периодически мигала и искрила где-то в районе груди. Девушки в латексе, высыпавшие на улицу покурить, подбадривали малолетних вандалов криками.
Через пару остановок нам надо было выходить: в темноте возле покрытой граффити гигантской сваи, на которой держался небоскрёб. В сравнении с остальным нижним городом, тут было на удивление просторно: мы с продрогшим Эрвином стояли на пустыре, по которому сквозняк гонял пластиковые пакеты между остовов электрокаров. Я усмехнулся — точь-в-точь как перекати-поле в мультиках. Кроме того, тут царила удивительная тишина — особая тишина большого города, когда ты настолько привыкаешь к постоянному гулу, что просто перестаёшь его замечать. Впереди я различал какие-то полузаброшенные развалюхи промышленного вида, построенные, похоже, давным-давно, когда тут ещё светило солнце. Такая архитектура видна сразу — старомодная и не рассчитанная на то, что придётся удерживать на себе тысячи тонн бетона. Редкие и тусклые белые фонари расплескивали вокруг себя пятна света, в которые попадали фрагменты крыш, башен, кранов и ангаров.
— Слушай внимательно, — повернулся я к Эрвину. — Вон там — ворота. Видишь?..
— Не совсем… — ответил друг, но я его не слушал и продолжал.
— Спрячься где-нибудь. Вон, например, неплохая позиция у спорткара, — от несчастной тачки остался только скелет, с которого скрутили всё, что только можно было скрутить.
— Хорошо, — кивнул Эрвин.
— Ну вот, сиди там и, если кто-то будет выходить из ворот, обязательно мне сообщи. Сейчас… — я организовал защищённый аудиоканал. — «Слышишь меня?» — произнёс я, не открывая рта.
— Да-да, — отозвался Эрвин, который стоял, мелко подрагивая, и выглядел ещё более жалко, чем обычно.
— Тогда иди. Скоро увидимся.
Я развернулся и побежал влево, постепенно закладывая дугу так, чтобы оказаться возле ржавого строительного крана. С него должен был открываться неплохой вид на всю промзону, расположенную за забором и, в частности, на автосервис Нгуту.
Быстро взобравшись наверх по лестнице и по уши измазавшись в ржавчине, я увидел, что догадка верна — сервис как на ладони. Устроившись поудобнее на стреле крана и свесив ноги в бездну, я открыл в дополненной реальности утилиту для удалённого видеонаблюдения. Короткий поиск айпишников в радиусе двух сотен метров, далее недолгий перебор — и я вычислил адрес, на котором «сидели» камеры в заведении Нгуту. Пароль угадал с первого раза: комбинация «12345» никогда ещё меня не подводила. Почему-то большинство техников не считали нужным поставить нормальный пароль на айпишные камеры.
Всё время, пока я занимался этим, у меня в ухе раздавалось тяжёлое дыхание, сопение и вскрики Эрвина, который шёл через пустырь и, разумеется, пополнял свою коллекцию синяков и шишек.