— Не согласен, — возразил Орди. — Это в корне всё меняет. Во-первых, я, кажется, понял, в чём дело. Тебя отвращали не столько мои преступления, сколько их мелкий масштаб. Действительно, одно дело обманом выманить пяток монет у трактирщика, а совсем другое — ограбить всю страну. Или стравить религии. А во-вторых, как-то слишком много презрения в мою сторону, не думаешь? Ты сам из моей породы. Так что оставь эти игры в благородного короля.
— Я не из твоей породы, смерд! — оставшиеся зубы заскрипели так громко, что Орди всерьёз забеспокоился об их целостности.
— Хорошо, пусть не из моей, — юноша поспешил сгладить резкое высказывание. — Пускай ты высокого рода, а я низкого — какая разница, если мы пользуемся одними и теми же методами?
— Я делал всё это во благо Брунгена! — не желал сдаваться король.
— А я делал всё это, чтобы не умереть с голоду, — пожал плечами Орди. — И, спешу заметить, никого не убил.
— Вот в этом всё и дело! — упорствовал череп. — Ты думаешь только о своей шкуре, а на мне лежит огромная ответственность за жизнь каждого из подданных, кото…
— Так помоги же им! — неожиданно полувскрикнул-полупростонал Орди. Этот всплеск эмоций был неожиданным и неподконтрольным. — Город загнивает! Да, он загнивает очень красиво, и пока что тление можно замаскировать духами, но… Арргх! — Орди встал и быстро зашагал по комнате. — Я же тебе, костяная голова, даю реальный шанс изменить город к лучшему, а ты отказываешься. Что не так? Я же говорил — давай. Бери командование. Организовывай. У тебя есть опыт использования мерзавцев, так примени его! Будь, тьма побери, королём!.. — Орди снова прорычал что-то неопределённое и уселся обратно, мысленно выругав себя за неуместное проявление чувств.
— Что же ты такого увидел в городе? — негромко и нарочито медленно спросил король. — Загнивает… Духами…
— Всякое, — Орди дёрнул щекой.
— Ну хорошо. А тебе-то какая выгода?
Орди растянул губы в широкой-широкой и неестественной-неестественной улыбке:
— Всегда мечтал стать богатым. То есть по-настоящему богатым.
— А сейчас, стало быть, ты недостаточно богат?
— Ага, — Орди отвёл взгляд. — По крайней мере, сейчас мне не хватает. Да и скучно, знаешь ли. Нет интересных задач. Я наелся деликатесов, купил дом и карету, как мечтал. Завёл слуг. Прошёлся по продажным женщинам. И… — он замолк на полуслове, словно за этим «и» должно было последовать продолжение. Но не последовало. В камине гудел огонь. Полено треснуло, и на камни вылетел алый уголёк.
— «И» что? — насмешливо спросил Тиссур.
— «И» — мне стало так тоскливо, хоть вой. Всё перепробовал. Сбыл все мечты. Мне уже совершенно ничего не интересно. Готов бросить всё и снова пойти обирать деревенщин и трактирщиков.
Тиссур усмехнулся:
— И поэтому ты решил сделать меня королём, так? А точно именно по этой причине?..
— Отчасти, — Орди закинул ногу на ногу и снова широко-широко улыбнулся. — Это — единственная достаточно сложная задача. Единственное, что заставляет бурлить кровь у меня в жилах. Да и деньги, не будем забывать…
— Да, не будем, — охотно поддержал Тиссур. — Но почему именно я?
— Множество причин. Во-первых, в этом городе ты — единственный мой достаточно близкий знакомый. А во-вторых, я много о тебе читал и знаю, что ты, как никто другой, сможешь мне помочь. Так что вы, ваш-ство, идеальный кандидат. Если бы ты ещё был человеком, а не летающим черепом…
— Как это «летающим черепом»?.. Знаешь, я несколько раз от тебя уже слышал подобные высказывания и…
— Ты — летающий череп. Со светящимся фиолетовым глазом, — произнёс Орди так убедительно, как только мог.
Снова повторилась пауза с гулом огня, поленом и угольком, и теперь на каменном полу ярко мерцали уже два огонька — побольше и поменьше.
— Смехотворно, — фыркнул Тиссур.
— Ни капли. Смехотворно то, что ты не понимаешь этого. Смехотворно, что ты почему-то видишь в зеркале себя пятисотлетней давности. Смехотворно то, что ты вообще протянул пятьсот лет. Хотя, последнее, скорей, не смехотворно, а любопытно. Я видел и даже в каком-то роде творил магию, но она, в основном, сводилась к дыму и зеркалам. А тут… — Орди сделал красноречивую паузу. — Ничего не хочешь мне сказать?
— Ничего, — невинности в голосе короля хватило бы на целый женский монастырь.
— Ладно, как угодно, — отмахнулся юноша. — Но учти, что для нашего дела тебе нужно будет чётко уяснить, что ты — именно летающий череп со сверкающим глазом, а не… Не знаю, суровый бородатый мужик с одним глазом и шрамом на лице?
— Вот! Вот! Ты же видишь меня! — король взлетел. Орди это несказанно впечатлило.
— Нет. Не вижу, — ответил он. — Просто делаю выводы из того, что знаю о тебе. Кстати, то, что ты начал летать, может сослужить нам отличную службу.
Тиссур снова опустился в кресло.
— Ладно. Допустим, череп. Допустим, я летаю, а не хожу. И что же ты собираешься делать?
— У меня есть идеи, — Орди, обрадованный согласием короля, сам того не замечая, начал потирать ладони. — Но их нужно привести к общему знаменателю и выстроить чёткий план. А у тебя есть мысли? Готов дать руку на отсечение, что ты уже думал, с чего начнёшь.
— А с чего обычно начинаются подобные предприятия? — задал Тиссур риторический вопрос. — С гарантий. Я хочу быть уверен, что ты не предашь меня в самый ответственный момент. Потом можно приступить к разведке. Разобраться, что вообще творится в королевстве, кто на нашей стороне, а кто нет, получить план укреплений замка и списки верных офицеров, перечень убежищ первых лиц. А параллельно этому брать контроль над городом. То есть, над реальными рычагами власти — деньги, люди, связи, влияние, репутация и прочее в таком духе. Всё, без чего я не удержусь на троне, когда окажусь там. Мы должны фактически управлять Брунгеном ещё до переворота, чтобы всё получилось.
— Кстати, о первых лицах! — Орди полез во внутренний карман. — Я как раз собрал кое-какую информацию о Регенте…
Тиссур хохотнул:
— Забавно. И что же ты узнал о Вильфранде такого, чего не знаю я?
Орди закатил глаза. Этот разговор обещал быть трудным.
— С чего ты вообще взял, что Регент — это обязательно Вильфранд?
— Ну да, конечно, — саркастично сказал король. — И как я сам об этом не подумал? Первое лицо в государстве, обладающее всей полнотой власти, — это не Вильфранд, который ради трона предал всё, включая… Кхм, включая всё, — путано закончил Тиссур.
— То есть, тебя всё-таки не смущает, что прошло пятьсот лет? И мысль, что твой Вильфранд давным-давно умер, тебе в череп не приходила?
— Да брось, — это было сказано с уверенностью огромного камня, катящегося с вершины горы. — Он не мог.
Какое-то мгновение Орди испытывал желание вступить в полемику, но затем представил, во что она выльется, и пришёл в ужас. Вместо этого молодой человек развернул испещрённый надписями лист плотной жёлтой бумаги. К листу был приколот небольшой портрет полного мужчины с шикарными рыжими усами и бородой. Даже несмотря на то, что портреты подобного рода беспардонно приукрашивались художниками, можно было увидеть, что Регент — тот ещё сибарит. Его внешность была олицетворением слова «полнота».
— Его зовут, — Орди откашлялся и зачитал по слогам, — Ревальвайнд Игдиравин. И уже за одно это его стоит ненавидеть. Бывший глава Цеха Купцов, поднялся на торговле зерном, был избран после смерти предыдущего регента. Смерти, я подчёркиваю.
Пауза.
— Правда?.. — растерянно спросил король. — Вильфранда больше нет?
— А что, тебя это не радует? — удивился юноша.
— А что, должно?! — огонёк в глазу засиял ярче, череп взмыл в воздух. — Сам подумай, ты пятьсот лет сидел чёрт знает где, страдал, жил только жаждой мести, а потом выясняется, что и мстить-то некому! Ну и, к тому же… — грустно сказал король и тут же осёкся. — Впрочем, неважно. Умер и умер.
Орди округлил глаза: понимание пришло неожиданно, как письмо из налоговой службы. Тиссур, этот костяной сукин сын, явно гордился тем, что его ставленник достиг таких высот. И то, что он умер, либо был свергнут, лишало короля доли чего-то, похожего на отцовскую гордость. «Да уж… Ситуация», — подумал юноша, а вслух сказал:
— Что ж, ты можешь направить всё своё рвение на уничтожение нового регента.
Тиссур неуверенно покачался в воздухе:
— Ну да. Верно. Так что тебе рассказали о нём?
— Возраст — приблизительно шестьдесят, — прочёл Орди. — Толстый, низкий, любит поесть, выпить, женщин и деньги. После переезда в Замок на людях не появлялся, только выступал на ежегодных балах-маскарадах, которые устраивают для главных мастеров всех Цехов и прочих больших шишек… Что ещё?.. — Орди хмыкнул. — Да в общем-то и ничего. Регент ведёт себя как вполне достойный правитель. С народом не общается, по городу, переодевшись, по ночам не гуляет, всё взаимодействие ведёт через нескольких доверенных лиц. Они доводят его приказы министерствам, они же передают информацию обратно.
— Интересно, — Тиссур медленно пролетел по комнате, отчего Орди живо представил, как король с задумчивым выражением лица идёт вокруг стола, заложив руки за спину. — Очень интересно. Ещё что-нибудь?
— Из того, что отметил я — всё, — юноша положил лист бумаги на стол. — Оставлю здесь, возможно, ты найдёшь что-нибудь любопытное.
— Да-да, — рассеянно произнёс Тиссур, зависая над столешницей и разглядывая записи. Фиолетовый огонёк, заключённый в старую кость, двигался по горизонтали, из чего можно было сделать вывод, что король читает — причём довольно быстро.
— Ну так что? — спросил Орди, выдержав паузу. — У тебя есть идеи?
— Да, кое-что есть, — рассеянно ответил король. — Но сперва нужно хорошенько всё обдумать. И начнём мы всё-таки с моих гарантий.
7
Несмотря на глубокую ночь, Орди проводил беседы с представителями Цеха Сумасшедших Пророков. Нужно было успеть очень многое в чрезвычайно короткий срок: Тиссур сразу задал бешеный темп и не сбавлял его вот уже несколько дней. Сейчас он окопался в кабинете, заваленном грудами бухгалтерских бумаг, и пытался свести дебет с кредитом, а юноша занял давешний зал с камином. К прежней обстановке добавился только небольшой журнальный столик, погребённый под документами и канцелярией. Жёсткие деревянные кресла были развёрнуты друг к другу: одно занимал Орди, а другое — взлохмаченный мужчина с чумазым лицом. Молодой мошенник был готов спорить на деньги, что уже видел где-то этого человека, — и это было признаком высочайшего профессионализма Пророка. В честь собеседования тот сменил рабочие лохмотья на простой чёрный костюм — брюки, перчатки и сюртук с небольшой серебряной брошью. К креслу была прислонена грязная табличка с грубо намалёванной надписью «Конец близок».