— Знаешь, — черноволосая красавица аккуратно выехала за пределы Ниппура, и там уже вывела аппарат в верхние слои стратосферы, — я могу купить у тебя эту мебель. Как память о дяде.
— Да так забирай, — я пренебрежительно махнул рукой, заодно тренируясь впитывать браслет в тело и возвращать обратно на кисть. — Я тут подумал, на кой мне эта рухлядь. Хочешь, фигурки тоже отдам?
— Пусть у тебя останутся. Будешь с ними играться перед сном. Точно больше ничего не было?
Я снова вывалил на столик кристалл и монетки. Похлопал себя по карманам, золотого прямоугольника нигде не было. Пропажу я еще в лифте обнаружил, в холле пол был идеально чист, значит, выронил в хранилище, и теперь достанется эта странная вещица и без того захлебывающимся в богатстве банкирам, во главе с улыбчивым эгиром. Может быть, он разгадает странную надпись, научит меня этому языку, а я потом смогу понять, что же от меня хочет восставший модуль.
— Чистый кристалл, да еще такой большой, три шиклу стоит, — повертела камень в руках Марика. — Это три миллиона кредитов. Надумаешь продавать, я у тебя возьму.
— Портальные камни по несколько ману стоят, — напомнил я.
— Так то — портальные, а это простой накопитель. Не веришь, у тебя же браслет. Там наверняка есть функция определения
Действительно, кристалл оказался обычным накопителем. Девственно чистым.
— Хочешь, оставь себе.
— Нет, — пожал я плечами, — продам. Разве я могу тебе отказать. Сестренка.
Марика расхохоталась.
— А вот ману продавать тебе не советую. Каждая монетка пошла бы за пятьсот миллионов, но ни один псион в здравом уме не станет без крайней необходимости превращать ману в кредиты. Можешь оставить у меня, если не боишься, так уж и быть, побуду твоим казначеем.
— То есть я буду ваши традиции хранить, а ты — мои кровно полученные в наследство ману?
— Казначеи, — веско сказала Марика, — бывают только у самых-самых ас-ариду. И вообще, высокородная нин тебе прислуживать будет, от счастья рыдать должен. Ну как, договорились?
Я посмотрел на девушку, представил ее в наряде казначея. Или горничной. И согласился.
Космический челнок стартовал от висящей на геостационарной орбите станции.
Дорога до Марса занимала больше суток — первые двадцать часов челнок с ускорением в 10g разгонялся, а потом с таким же ускорением замедлялся — по криволинейной траектории под небольшим углом к эклиптике. Удобное изолированное кресло-кровать, с огромным количеством встроенных режимов и опций, ненавязчивый, но очень предусмотрительный сервис, подключение к общей сети и прочие преимущества люкс-класса стоили почти полсотни тысяч кредитов.
Для тех, кто хотел сэкономить, существовали другие средства доставки — с длительностью путешествия до недели, а то и больше. Хотя все зависело от положения Марса по отношению к Земле, это мне вот не очень повезло, планеты разошлись по разные стороны от Солнца, а так время полета уменьшалось раза в два-три.
По пути я только в свой новый дом успел заехать — поместье Уришей в Массал-ахе приютило меня. На время — ИИ дворца, передавая на браслет коды управления, казалось, был очень этим недоволен, хотя откуда у железяки эмоции. Вход в некоторые помещения для меня оставался закрытым — личные покои, зал для обрядов, пустая сокровищница и место расположения самого ИИ были недоступны. Зато я получил в пользование отличную спальню с камином, на который поставил часть своего наследства, две фигурки. Все, чем я действительно владел на этой Земле. Ну кроме ману, которые я у Марики оставил, в качестве залога, наверное, что не сбегу. Излишней доверчивостью никогда не страдал, и в бескорыстие человеческое верил примерно как в бога — он есть, и его кто-то видел, но этих людей или нет уже, а те что есть — сумасшедшие.
Портала на Марс не существовало, местной цивилизации есть еще куда стремиться, поэтому пока обходились космическими лифтами — на веревочках по экватору были подвешены станции подхвата, откуда и отправлялись все космические челноки. Можно было и с поверхности Земли стартовать, но, во-первых, это стоило дороже, а во-вторых, космический лифт — звучало красиво и романтично.
Марика мой романтичный настрой не поддержала. С того момента, как я исключил всех, в том числе и ее, из листа доступа в уришевское поместье, она надулась и почти со мной не разговаривала. Хорошо хоть контакты дяди Толи у нее перехватить успел на свежекупленный комм — на простых устройствах личные сведения ас-ариду не хранились, но с помощью браслета и какой-то матери ограничение обойти удалось.
Наземная станция не то чтобы кишела народом, но тонкий ручеек желающих прокатиться за годовую зарплату официанта в провинциальном кафе вился вдоль светящейся на полу линии. До центра Африки я добрался на личном транспорте, атмосферник, приписанный к поместью и выпущенный две сотни лет назад, высадил меня возле порта и умчался обратно.
Космолифт мне понравился — стеклянная кабина на восемь мест, несущаяся с огромной скоростью через атмосферу, а потом — через безвоздушное пространство по тонкой струне. По сути, та выполняла лишь функцию поддержки, антигравитационная фазированная решетка после отрыва от земного поля тяготения отключилась, ионные двигатели красиво подсвечивали наш путь, так что тридцать пять тысяч километров мы проделали всего лишь за полтора часа.
Межпланетные путешествия в фантастических фильмах выглядели гораздо красочнее. Там и иллюминаторы были, через которые космонавты сначала с ностальгией смотрели на уменьшающуюся Землю, потом — с восторгом на бесконечные звезды, а в конце с надеждой на Луну или Марс. Если бы кто снял фильм по моему полету, боюсь, зритель на него бы не пошел, тридцать часов я полулежа ел, спал, опять ел, опять спал, и так несколько раз. Надо отдать должное бортовому питанию, оно было великолепно. Еще бы, за такие деньги на Земле можно год питаться ни в чем себе особо не отказывая, а вместо встроенного массажа могли бы прислать персональную массажистку.
Браслет привязал к себе новый комм, но интегрировать не стал, так и болталась узкая полоска пластика на моей руке — на всякий случай, кроме как для связи, он ни для чего серьезного не годился, все мои невеликие сбережения, управление домом, сделки с Марикой, Громешем и банкиром, все это браслет хранил у себя. И заодно выполнял любые другие мои пожелания, в рамках собственного мнения, стоит это ему делать или нет.
Все хорошее когда-нибудь заканчивается, причем внезапно, я даже и не понял, что мы прилетели, сила тяжести на протяжении всего полета была стандартной, и при стыковке с марсианской станцией ничуть не изменилась.
За полтора десятка лет путешествий по миру и за год — по мирам, я понял, что в дороге нужны три вещи — телефон, деньги и документы. Все остальное можно купить на месте, и это обойдется во многих случаях дешевле, чем тащить с собой чемоданы. Личных смартфонов у меня было три — один, неисправный, сидел у меня в голове, второй, с характером, растворился в теле, а комм, скрывавший браслет, заменял и кредитную карточку, и паспорт, так что с челнока я сошел налегке, впрочем, в толпе из почти трех сотен моих попутчиков практически все думали и поступали точно так же, только несколько человек тащили за собой что-то наподобие кофров, паривших над полом сантиметрах в десяти.
Марсианский лифт, самый дешевый способ спуститься на марсианскую поверхность, не подходил, нужная мне база находилась в трех сотнях километров от южного полюса, а добираться по марсианской поверхности — то еще удовольствие.
Марс был первым и самым неудачным опытом терраформирования нынешней цивилизации. Самонадеянные ученые при поддержке магов повесили между Солнцем и красной планетой магнитный щит, обеспечив защиту от ионизирующего излучения, сбросили на поверхность огромное количество ледяных астероидов, и на этом их успехи закончились. Атмосфера Марса никак не желала восстанавливаться. Водяной пар в верхних слоях замерзал, осаждался на поверхность и отлично отражал солнечные лучи, с Земли планета смотрелась как яркая звезда, а вот тепло улетало в космос. Растения, высаженные на марсианской почве, периодически вымерзали подчистую, на месте морей и океанов образовались отличные катки, так что, промучившись лет пятьсот, земные владыки плюнули и засунули поселения под силовые купола. Тем более что к тому времени уже были открыты планеты земного типа, с которыми и делать-то особо ничего не нужно было, и куда потек основной поток поселенцев. В Солнечной системе искусственные сооружения оказались гораздо лучше приспособлены к немногочисленным поселениям, и гравитацию было легче поддерживать, и с водой проблем не было, в поясе Койпера ее хоть залейся, и нехватки сырья для перерабатывающих заводов по той же причине не возникало. Да и гораздо легче вытащить из десятикилометрового астероида все внутренности и оставить лишь оболочку, чем возиться с огромной планетой.
Только лишь потому, что первые внеземные заводы семей были построены на Марсе, там еще существовало семисотмиллионное население, расселенное под тысячами куполов. За три тысячи лет люди обустроились, приноровились и уже не представляли себе другой жизни. Слетать на Землю? Зачем, есть видео и сеть, все можно посмотреть практически вживую. Силовые купола могут исчезнуть? А модификация организма на что? Марсиане прекрасно чувствовали себя как при пониженной силе тяжести, так и при земной, и состав атмосферы их волновал гораздо меньше. Ну и главным доводом к домоседству служила стоимость перелета, тратить несколько тысяч кредитов за двухнедельный перелет в одну сторону, при сопоставимой месячной зарплате обычного рабочего, дураков не было. Только бездельники-мажоры вроде меня, да те, кому по долгу службы приходилось, вот такие телодвижения совершали.
Зато суровых марсианских парней охотно брали в армию, изначально модифицированный организм справлялся с большинством нагрузок, вообще марсиан даже людьми можно было назвать с большой натяжкой, столько изменений было внесено на генетическом уровне.
Из-за чего, среди местных жителей одаренных практически не было.
Была еще одна причина, по которой самые старые и по случайному совпадению ценные производственные мощности оставались на Марсе.
Пираты.
Если криминал вольготно чувствует себя в обществе, значит, кому-то в верхушке общества это выгодно. Уверен, захоти старые семьи очистить Солнечную систему от всякого рода бандитов, не больше месяца им бы понадобилось. Ан нет, тысячелетиями пиратство процветало, хоть и не крепло. Стоило какому-нибудь клану подняться и подмять под себя другие, как по счастливой для законопослушных граждан случайности верхушку клана начинал преследовать злой рок. Ну а если и этот намек не действовал, просто вырезали всех под корень. И все равно, время от времени то одна преступная группировка, то другая наступала на одни и те же грабли, так сказать — естественный отбор.
Нападениям подвергались как мелкие добытчики и торговцы в астероидных поясах, так и крупные корпорации. Хоть для всего мира старые семьи и держались эдаким монолитом, но урвать друг у друга кусок не считали зазорным, только Земля и владения на ней считались неприкосновенными, а вот в космосе можно было творить все что угодно. И чем дальше от материнской планеты, тем все меньше и меньше было сдерживающих факторов.
Так что Марс, с его совершенной защитой, считался отличным местом для производства особо важной продукции, по большей части — военной. Самые секретные и высокотехнологичные компоненты клепали именно здесь. Ну или так позволяли думать, что-то я сомневаюсь, что слишком очевидные преимущества обходились без каких-то недостатков.
Наверное именно поэтому учебный центр корпорации «Иштар», занимавшейся разработкой малых и средних спейс-шипов, находился именно на Марсе, недалеко от южного полюса.
Глава 5
Основная часть пассажиров доставившего меня челнока скрылась за воротами, ведущими к космическим лифтам. Там они рассаживались в кабины по двадцать человек, скользившие по тросам с высоты в семь тысяч километров вниз на поверхность планеты. Путь занимал примерно минут сорок, кабины шли одна за другой, попадая в самом низу в гравитационный колодец. Мне же надо было ждать, когда кто-то из персонала учебного заведения соизволит отвезти меня на базу.
Я мог бы, в принципе, и сам это сделать, желающих отвезти межпланетного пассажира было побольше, чем таксистов в Домодедово, местные водилы болтались на своих орбитальниках рядом с пересадочной станцией, экономя на стыковке, но, видимо, из уважения к платежеспособному клиенту учебного центра, мне был положен персональный встречающий.
Воспользовавшись советом старика Громеша, на Земле я снова посетил медкапсулу. Вообще оборудование у Уришей было тем еще старьем, за то время, пока мир обходился без Ас-Эрхана, технологии потихоньку развивались, и кое-что из оборудования я бы заменил. Но не медотсек. То, что там находилось, навскидку стоило больше, чем все поместье.
Медотсек был единственным сектором, в который не было доступа ни у кого, кроме хозяина. Даже Марика, которая на правах члена семьи хорошо так пошуровала в семейных закромах, туда не могла войти. Я получил доступ исключительно благодаря браслету — зашитый в нем код открыл и проем, и саму капсулу.
Подкорректировать генетическую карту оказалось делом одной минуты. Я вернул себе прежний цвет глаз и волос, вот не нравится мне быть кареглазым брюнетом, в зеркало смотрелся, а видел чужого человека, а заодно кое-что подправил в генетике. И теперь системы идентификации опознавали меня как Марка Гарецки, обычного лу с Земли. Для серьезных дел, когда требовалось действительную личность подтвердить, у меня был браслет.
Оставаться в одиночестве пришлось недолго, пришедшее сообщение высветило зеленую пунктирную линию, проходившую прямо через стену. Я подошел, уперся носом в матовую черную поверхность, постучал носком ботинка. Поискал, куда бы браслет приложить, но привычного оранжевого круга не наблюдалось.
Позади меня, за стойкой, ухохатывались над чем-то три миловидные девушки — с выкрашенными в разные цвета волосами, стройные, с чуть красноватой кожей, ростом минимум на полголовы выше меня. Аборигенки, что с них взять. Ну да, чего бы не поржать над землянином-недотепой. Можно было бы и обидеться, но какой смысл? Да и девчонки симпатичные, а красота — очень даже уважительная причина при любом поступке. Ну почти любом. К тому же, пошутить я и сам люблю.
Так что просто пригляделся повнимательнее — способности видеть нити бору никуда не делись.
Оранжевое пятно находилось на нужном месте, просто было заделано тем же материалом, что и покрытие стены, причем так, что и с микроскопом не заметишь. И к тому же было деактивировано. На заплатке висело простенькое заклинание, бьющее током при попытке дотронуться голой рукой. На вскидку, не сильно, так, больше чтобы напугать, а не навредить.
Укоризненно поглядел на девушек, похлопал рукой по стене, на пятый-шестой раз вляпавшись прямо в ловушку, получил свою порцию электрического разряда, стекшего по щиту, и вскрикнул. Как мне показалось, вполне натурально.
Работницы станции получили свою порцию положительных эмоций, и к их чести надо сказать, этим и ограничились. Одна из них, самая высокая, хотя куда уж больше, с огненно-красной шевелюрой, подошла ко мне, лукаво улыбаясь, извинилась за таких противных и негостеприимных подруг, и приложила ладонь к заплатке, чтобы ее отклеить, а заодно и ловушку снять. Надо же, тоже псион, правда из совсем слабеньких, еле заметное свечение возле ладони выдавало низкий уровень.
Видимо, у девушки что-то пошло не так. Она дергала рукой, пытаясь отлепить заплатку, но ни покровный материал, ни сама стена не поддавались. Рука девушки намертво прилипла к поверхности. Сначала она засмеялась, потом просто улыбалась, а через несколько секунд уже с ужасом смотрела то на меня, то на прилипшую ладонь.
Подружки за стойкой, сообразив, что что-то пошло не так, бросили свое безделье и решили получить еще одну порцию хорошего настроения.
— Риина, что ты копаешься, — та, которая была чуть полнее и ниже, с сине-оранжевыми локонами, подошла первой. — Видишь, господин торопится.
— Ничуть, — заверил я местный обслуживающий персонал. — Если надо, я подожду. Времени — вагон и маленькая тележка.
— Действительно, Риина, заканчивай свои штучки, — третья девушка подошла поближе, недовольно сморщилась. — Сейчас старший нас застукает за всем этим, о выходных можешь забыть.
— Я не могу, — Риина чуть ли не повисла на руке, — прилипла. Вот. Сами смотрите, аааааа…
— Шутишь? — сине-оранжевая вцепилась в ее кисть, сильно дернула. — И вправду прилипла. Опять что-то не то сделала? Ну ничего, сейчас мы тебя отлепим.
Ага, как же. Вторая прилипла рядом с первой, третья, с волосами всех цветов радуги, полезла их выручать и тоже приклеилась к стене.
Как в старой сказке про очень любопытных и жадных людей.
Одаренной, и то очень слабо, из них была только одна, Риина, и вот чего они все поперлись стену гладить, надо только было логику включить — если один прилип, не стоит повторять за ним ошибочные действия. Так нет ведь, всей командой стояли и пытались оторвать руки от стены.