Дымчатый бублик красно-синего цвета был с виду вполне исправен. Возможно, чуть тусклее, чем те, что мы раньше видели, но ни разрывов, ни каких-то видимых изьянов у него не было.
— А это что? — Тодин отложивший ради осмотра кусок чего-то ярко-красного с пронзительно-зеленым, ткнул пальцем в экран. — Смотрите, вон там, посередке?
— Кубик какой-то, — Пашка даже прищурился, привычка, оставшаяся с до-псионных времен. — Черный.
Не какой-то. Куб был точно таким же, как в огромном октаэдре шестой системы — черным, поглощающим лучи, и размеры примерно совпадали.
— Такой же, как та падла, которая нашего дрона сожрала, — Тодин все сводил к еде. — Может, тот же самый гаденыш? Элика, ты сможешь эсминец через портал провести?
Ком-лейтенант не ответила, только хмыкнула презрительно.
— Нет, — решил я. — Сначала запустим беспилотник, пусть он пролетит через портал. Если кольцо его не захватит, попробуем с живым грузом, возможно, перенос без человеческого присутствия не предусмотрен, поэтому торговец сам мотается по системам, а не автомат посылает. Эсминец — отличная идея, куда бы нас не забросило, все будет лучше, чем неопределенность. Только мне кажется, что все это без толку. В кубе проблема.
С кубом и правда была проблема. Если мы смотрели на него через кольцо, казалось, он находится где-то позади. Сбоку от кольца он прятался за толстым жгутом-окружностью. Семьдесят зондов визуально фиксировали его местоположение, и у каждого получались свои данные. А вот как материальное тело его определить не смогли, словно и нет ничего.
Установили, что куб двигается в десятикилометровом промежутке — словно не выходя за пределы сферы, очерчиваемой дымчатой окружностью, и только если в этой условной сфере никаких обьектов нет. Появляющийся там зонд, хотя бы один, заставлял куб исчезнуть. Беспилотник беспрепятственно пролетел через портал, развернулся, пролетел еще раз, стараясь попасть в то место, где, предположительно, находился куб, но этот, в отличие от предшественника, на железяки не кидался и всякую гадость не поглощал.
Эсминец тоже особых успехов не добился. Элика провела его перпендикулярно окружности, прямо по центру. Потом под углом, потом еще в нескольких местах, то ближе, то дальше от дымчатого сине-красного жгута. Результат был одинаков — стоило нам попасть в условную сферу, куб исчезал, а корабль спокойно пролетал через бездействующий портал.
— Чертовщина какая-то, — Пашка почесал затылок, — а что с предыдущим переходом, если наложить?
— То же самое, — Кир покивал головой, — на куб мы внимания не обратили, а системы его зафиксировали. Слизнуло нас тогда с расстояния в двести тысяч, промежуток этот словно исчез. Наверное, он как-то различает пилотируемые и беспилотные объекты. Не удивлюсь, если он уже все про нас знает. Например, в кого Эирин втюрилась, а то последнее время ходит как потерянная.
Под хохот мужской части экипажа капральша покраснела и пообещала открутить Громешу яйца. Обоим Громешам. А точнее, всем, у кого они были. И добавила еще, что я-то как раз могу быть спокоен.
— Ну вот видишь, Марк, теперь ты уже не любовь всей ее жизни, — Тодин скептически поглядел на протеиновый цилиндрик, словно прикидывая, насколько его хватит, на один укус или два. — Появился конкурент, смотри, отобьет у тебя девушку, кто тебя будет на тренировках калечить.
— Это место занято Марком навсегда, — успокоила нас девушка. — Давайте лучше сделаем что-то, а то вы вон от безделья чем заняться — не знаете.
— Надо идти, — решил я. А то мы так действительно ничего не добьемся. — В прошлый раз дрон сработал, когда рядом был я. Точнее говоря, сожрали его. Поэтому снова иду. Раз в прошлый раз с карточкой сработало, и этот куб с нашим дроидом запустил кольцо, то почему бы в этот раз не проделать то же самое?
— За неимением других мыслей, проверим эту, — согласился Кир. Даже на меня не посмотрел, в роль командира ему вживаться не надо было. — Элика, ты что думаешь?
— Кольца срабатывают на большом расстоянии, но минимально, то, что мы видели, когда были в системе торговца — десять-пятнадцать тысяч. Не знаю только, должен ли корабль двигаться, зависнем на двадцати тысячах, и дадим тысячи две-три в час. Но тогда мы улетим без Марка.
— Нет, это не подойдет, — покачал Кир головой, — без Марка нам тут вообще делать нечего. Высаживаем его возле кольца, и отходим на максимум, сколько там — полмиллиона? И только потом, Марк, ты что-то делаешь.
— Попробую, — кивнул я. — Но я могу и сам добраться, подумаешь, полмиллиона кэмэ.
— Тогда тебе придется брать штурмовик, — резонно заметила Элика, — а сам видишь, как эта иномирная погань на технологичные аппараты реагирует. Еще попытается сожрать, и подавится насовсем.
Логика была так себе, но — ладно, на том и порешили.
Эсминец подошел почти вплотную к условной сфере — километров семьдесят оставалось, не больше, и выбросил нас в открытый космос.
Кир, настаивал, что пойдет, точнее говоря — полетит со мной, и почти убедил. Не знаю, может быть, мне хотелось выглядеть героем в глазах девушки, с которой у нас вроде как только начало все налаживаться, или дурацкая, еще с детства привычка делать важные дела в одиночестве, когда никто не мешает — решил все-таки один этой проблемой заняться.
— Ты уверен? — Кир и вправду за меня беспокоился… — Кто-то тебя обязательно должен подстраховать. Кольцо это, да еще с кубом — штука непонятная, а все непонятные вещи потенциально опасны.
Ох, как Громеш прав, это он еще про Арраша не знает. Или знает? У меня аж мурашки по спине пробежали, сам, добровольно взял с собой этот ходячий ужас в прошлый раз.
— Нет, — подумав для приличия, ответил я. — Не уверен. Но и не уверен в обратном. Опять же, если у меня что-то не получится, или что-то случится, у вас есть все шансы рано или скорее поздно выбраться. И это лучше делать полным, ну или почти полным составом.
Пашку я встретил у шлюза — тот уже нацепил скаф и ни в какую не соглашался пускать меня одного, ему на приказы было, похоже, наплевать.
— С тобой пойду, и не спорь, — ага, спорить с двумя центнерами Усмиряющего — себе дороже. Так что просто приказал.
— Сержант Громеш, выполнять приказ — налево кругом, в кают-компанию марш.
— Щас, — Пашка даже дорогу мне загородил. — Тебе еще работать и работать над командным голосом.
— Хорошо, — решил я подавить на логику. — Мы полетим вместе. Чем ты мне поможешь? Один я буду беспокоиться только за себя, а с тобой — еще и за тебя. Паш, тут не знаю, на сколько задержимся. Если увидишь, что у меня проблемы, тогда вот даже не раздумывай, лети спасай. А до тех пор, ты же знаешь, не люблю я в компании сложности решать, мне свободное пространство нужно. Будешь маячить за спиной, ничего не получится. Или у тебя есть идеи, как этот куб заставить работать?
— Нет, — прогудел брательник. — А ты подумал, как я себя буду чувствовать, если с тобой что случится?
— Подумал, — кивнул я. — Плохо. Но если будешь мешать, обязательно что-нибудь случится.
— Не буду, — не отступал тот. — И даже не возражай. В прошлый раз с тобой не пошел, до сих пор жалею. Я и так тебя два раза хоронил, не хочу больше.
— Нашел, что вспомнить, — плюнул я.
И выругался. И еще раз.
Так что Пашка болтался рядом со мной в невесомости — в таком же скафе, только в два раза больше.
Ради семидесяти километров мы даже в бот не стали грузиться, десантные скафы развивали неплохую скорость, а если внутри псион — то даже и хорошую. Рядом с нами в пустоту из грузового отсека скользнул штурмовик, полмиллиона километров обратно добираться то еще удовольствие, а эсминец гонять туда-сюда никто без особой необходимости не собирался.
Штурмовик остался висеть на приличном расстоянии от кольца, а мы, два героя, отправились к кольцу. Прямо как эти хоббиты, как их там? Федор Сумкин и его дружбан Сеня?
Десятиметровый жгут, издали казавшийся каким-то туманным образованием, вблизи оказался сложнейшим плетением красных и голубых энергетических нитей. Не бору — на наши попытки определить их или воздействовать дымчатое образование никак не отзывалось, сами нити были отлично видны простому человеку, на физическое воздействие никак не реагировали, я даже рискнул плазменный шарик зажечь внутри жгута, плазмоид вспыхнул и тут же погас, а нити, как ни в чем не бывало, остались на своих местах. Цвет их не был стабильным, словно рождественская гирлянда, каждая нить менялась в этом цветовом диапазоне, точнее говоря, между этими двумя оттенками. Красиво и непонятно.
Пашка, вот не успел я его одернуть, попытался в этот жгут сам залезть, но тут уже иномирная конструкция проявила характер, словно завернувшись в упругую оболочку.
— Может, рвануть? — бывший травматолог не признавал полумер, если резать, так к чертовой матери.
— Ага, — я внимательно разглядывал красно-голубую мешанину. — Сапер ошибается только один раз, когда профессию выбирает. Нет, рвать мы не будем. Ты что сам думаешь?
— Красиво, — зачем-то сказал Пашка. — Завораживает.
Точно. Вот что цепляло меня — мешанина нитей и вправду затягивала сознание. Хотелось окунуться туда, не так чтобы очень влекло, но где-то в подсознании возникал вектор действий, интересно, до какой степени вовлеченности должно дойти, чтобы оболочка нас пропустила? И поглотила?
— Ты прав, — Пашка, когда я озвучил ему свои мысли, отодвинулся от жгута подальше, — ну его нафиг. И чего мы к нему вообще полетели, нам куб нужен, а не эта гирлянда новогодняя.
Куб оказался на месте — точнехонько в центре окружности, и как его зонды не замечали. Наощупь гладкий, ради такого я даже перчатку втянул в скаф, и температура явно не нулевая, может быть, минус сорок-пятьдесят. Нарастил перчатку обратно, восстановил кисть, от космоса слегка пришедшую в негодность. И облетел куб со всех сторон.
Пашка раздеваться на морозе не стал, ограничился постукиванием ногой.
— Открывай, сова, медведь пришел, — просипел он. — Слушай, Марк, а где у этой хрени вход?
— Там же, где и выход, — облет обьекта результатов никаких не дал.
Ни щелей, чтобы карточку засунуть, ни выпуклостей, ни отверстий. От куба к бублику шли тонюсенькие нити — от вершин красные, а от центра каждого квадрата голубые, они были абсолютно прямыми, словно натянутыми, и уходили точно под равными углами от вершин, и под прямым углом — от каждой грани. Бублик, словно подстраиваясь, превратился в сферу.
— Чудеса, — Пашка отлетел чуть дальше, — а здесь нитей нет, и снова бублик, а не сфера. Как такое возможно?
— Еще год назад то, что ты сейчас делаешь, тоже было не очень-то реально, — я проверил нити, поднес к каждой карточку, безрезультатно. — А теперь вон смотри, колдун в космосе.
— Ага, — он расхохотался. — Кому из наших рассказать — не поверят.
— Точно, — рассеяно подтвердил я. Потому что на модуле проступили символы моего третьего местного языка.
«Доступ проверяется. Жди.»
— Жду, — вслух сказал я.
— Чего? — Пашка внимательно посмотрел на черную поверхность, — ты чего-то увидел? Что ты там де…
Я хотел ему ответить, но не успел.