Часть 1
МИР НА ГРАНИ ВОЙНЫ
Глава 1
Сообщение о том, что в районе планетной планеты Сури были уничтожены три корабля комигонов, стало для всех полной неожиданностью. Первым пришел в себя Михаил:
— Вот вам и ответ на вопрос, чего ждать от Коэна. Не понимаю только одного, для чего он с такой поспешностью это сделал? Не настолько же он глуп, чтобы сразу разрывать мирный договор, да еще в такой ситуации? Остаться одному, и сразу начать военные действия с комигонами. Скорее это пахнет какой-то авантюрой. По-другому его действия я назвать не могу.
— Да, вы правы, — задумчиво произнес Лаян Лабарган, — возможно его побудили к этому какие-то причины, независящие от него, или, как вы совершенно верно заметили, авантюризм, граничащий с сумасбродством.
— Возможно, я знаю причину, почему он так поступил, — произнес профессор, — Незадолго до нашего бегства, я имел беседу с Деи Манкоа. Речь шла о том, что мы уничтожили восемнадцать спутников, которые были высланы к дальним границам наших звездных систем. Разговор был не простой, и я согласился, что лига сопротивления может выслать спутники слежения к звездной системе планеты Сури. Если Коэн не видел этой записи, он мог не знать об этой договоренности и запросто уничтожить спутники. Правда не понятно, кто и как уничтожил три боевых корабля? Но если лига сопротивления призвала неприсоединившиеся миры к объединению, то кроме Коэна это сделать никто не мог.
— Вероятно, он использовал новое оружие, которое установлено на корабле, на котором мы прилетели? С его помощью, он буквально испарил корабль багзов, — произнес Михаил.
— Вам что-нибудь известно об этом оружии? — спросил Лабарган.
— К сожалению нет. Я знаю лишь, что перед тем, как меня назначили на этот корабль, он два месяца находился на модернизации. Как мне сказал командир корабля Мейсон Тайлер, его даже не поставили в известность, какие работы были произведены и что на корабле установлено какое-то оружие.
— А разве ваш корабль не относится к классу транспортных кораблей? — поинтересовался профессор.
— Разумеется корабль транспортный. Видимо его модернизация шла с учетом выполнения специальной миссии, включая отправку в галактику Гахр. Отсюда срочность и секретность проводимых на корабле модернизаций, включая установку новейших систем вооружений. Причем, о том, что таковые имеются командир корабля Тайлер и все остальные, узнали только тогда, когда оказались в галактике Гахр и столкнулись с багзами.
В этот момент поступило сообщение с компьютера о прибытии на корабль грузового шаттла, посланного на планету. Фермы и плантации оказались в заброшенном состоянии по причине того, что возделываемые культуры не использовались местным населением в пищу и были заброшены. По этой причине удалось собрать лишь небольшие запасы того, что удалось найти.
— Азадель, дорогая, не сочти за труд, посмотри, что привезли из продуктов и сама реши, что пригодно, а что нет, и по возможности определи на хранение, — попросил профессор.
Как только Азадель вышла, профессор с грустью произнес:
— Если я правильно понял, в создавшейся ситуации, договариваться с руководством лиги сопротивления будет крайне сложно. Если честно, я не представляю какие доводы надо привести, чтобы нам поверили.
— Гадать о том, поверят нам или нет, вряд ли стоит, — решительно произнес Михаил, — надо что-то делать, и чем быстрее, тем лучше. Поэтому, для начала предлагаю оказать помощь экипажу корабля, который мы вывели из строя, заодно узнать кто они и откуда. Возможно, они нам подскажут, как выйти на руководство лиги сопротивления. Чем быстрее мы это сделаем, тем в большей безопасности будем.
— Если возражений нет, то так и поступим, — произнес профессор и посмотрел на Лабаргана. Судя по его сосредоточенному лицу, он о чем-то размышлял. Сочтя его молчание за знак согласия, профессор дал команду снарядить шаттл с андроидами для оказания помощи кораблю, который продолжал дрейфовать поблизости. Связавшись с экипажем корабля, к нему вылетел шаттл.
Вскоре вернулась Азадель и сообщила, что всё не так уж и плохо. С планеты доставили несколько десятков ящиков с фруктами и овощами, а так же было поймано несколько коров и коз. Если время позволяет, то было бы неплохо слетать на планету еще раз, чтобы запастись травой, а так же продуктами для Лабаргана и Вакхамана. В этом случае двух коров можно было бы сохранить и иметь свежее молоко. Остальных животных заморозить и тем самым обеспечить себя на длительный срок мясом.
Выслушав Азадель, профессор согласился с её предложением и дал команду повторно отправить транспортный шаттл на планету.
Пока шли ремонтные работы Лабарган, по просьбе профессора, слетал на поврежденный корабль. Вернувшись, рассказал, что корабль прибыл с планеты Клепмани, которая относится к неприсоединившимся мирам. Во время войны они держали нейтралитет, и не участвовали в подписании мирного договора. Избежать агрессии со стороны Лифинга им помогло то, что планета не обладала большими сырьевыми ресурсами, да и численность населения не превышала ста миллионов человек. К тому же, звездная система, в которой располагалась планета Клепмани, была на задворках галактики и находилась по соседству с системой Q1274 куда прилетел корабль профессора. В своё время, Лифинг переселил сюда несколько тысяч человек, для освоения планеты и занятия на ней земледелием и животноводством, что в значительной мере и спасло жителей планеты от более печальной участи порабощения. Позже, когда планета Вахтабаи из-за более благоприятного климата, стала основным источником в производстве сельскохозяйственных продуктов, Q1274 была заброшена, а вместе с ней забыли и о планете Клепмани и её жителях, которые продолжали с тех пор, держать нейтралитет.
— Тем не менее, новости о том, что творится в галактике, до них моментально дошли, — констатировал Михаил.
— Ничего удивительного, сообщение с призывом к объединению было послано всем неприсоединившимся мирам. Другое дело, что помогать в чем-либо нам, они не будут. Командир корабля, когда услышал, кто мы, чуть в обморок не упал. Полагаю, как только их корабль починят, они постараются поскорее улететь домой, — заявил Лабарган.
— В таком случае, что нам остается делать? — с тоской в голосе произнес профессор.
— Есть один резервный вариант, — в задумчивости произнес Лабарган, — но сначала мне нужно у вас кое-что узнать и убедиться в правдивости всего того, о чем вы говорили.
— Помилуйте, неужели вы думаете, что я вас обманываю, в такой-то обстановке? — с возмущением произнес профессор.
— Не возмущайтесь, профессор, а сначала выслушайте меня. Мне важно знать, есть ли хоть малейший шанс, что ваш этот, как его…
— Коэн.
— Не сможет каким-то образом определить, где мы находимся и куда направимся? И, пожалуйста, не спешите с ответом, а очень хорошо подумайте, потому что туда, куда мы полетим, не должен знать никто. Вы понимаете меня?
— Да, понимаю, — задумчиво ответил профессор и, помедлив, ответил, — Вы правы. После того, как Коэн получил коды доступа к компьютерной сети кораблей, он отслеживает их местоположение. Если он сейчас находится на корабле, на котором прилетел, то наверняка синхронизировал компьютеры в единую сеть. Перед тем, как нам улететь, я заблокировал все исходящие и входящие сигналы, поступающие на компьютер нашего корабля.
— Значит, имея коды доступа, Коэн может управлять всеми кораблями, кроме вашего? — спросил Лабарган.
— Совершенно верно.
— Но в таком случае, вы можете управлять только своим кораблем?
— Разумеется, — ответил профессор и насторожился. Вопросы касались кодов доступа, которые позволяли управлять не только кораблями, но и зомбированными людьми, а так же всеми процессами, которые подавались с главного компьютера.
— Но он мог отследить координаты точки перехода. Хотя странно, прошло уже достаточно много времени, если бы он знал координаты, давно бы прилетел, — произнес Лабарган.
— Откровенно говоря, я воспользовался приемом, который подсказал мне ваш сын. Я задал координаты точки выхода с отсрочкой на девять секунд. В это время мы уже были в гиперпространстве, и отследить, куда мы отправились, было невозможно. К тому же, как я сказал, компьютер корабля выведен из сети.
— А разве Коэн не в состоянии снова подключить его в единую сеть?
И снова вопрос показался профессору подозрительным. Было ощущение, что Лабарган хочет, как можно больше узнать про коды доступа. Поэтому профессор решил схитрить:
— Нет, Коэн этого сделать не может. Даже наличие кодов доступа не позволит ему это сделать. Для того, чтобы разблокировать систему необходимо ввести дополнительный пароль. Он хранится на главном компьютере, а знаю его только я. Увы, но мы тем самым ограничили себя возможностью управлять только одним кораблем, — это было не правдой, но профессор умышленно солгал. Если комигоны узнают все о кодах доступа, то неизвестно, как они воспользуются этими знаниями.
— Очень хорошо, и все же, необходимо проверить и убедиться, что компьютер полностью защищен и тем самым не даст возможности обнаружить наше местоположение в галактике.
— Хорошо, я незамедлительно этим займусь, а если вы мне в этом поможете, то с вашей стороны отпадут все сомнения.
Профессор, Лабарган и Вакхаман занялись проверкой компьютера. Азадель по-прежнему занималась привезенными продуктами, давая распоряжения куда, что и как закладывать на хранение. А Михаил остался на время не удел, и мысли сами собой напомнили ему о том, что у него скоро родится дочь. Как врач, он понимал, что он всего лишь донор, к тому же ставший им помимо его воли и желания, но как человек, не мог остаться в стороне и сказать, что ничего не знаю и знать не хочу. Осознание того, что он скоро станет отцом, мешало сосредоточиться, и невольно заставляло думать не только о своём будущем, но и ребенка, который скоро появится на свет, и за судьбу которого, он будет нести ответственность. Размышляя о том, как судьба порой преподносит столь неожиданные сюрпризы, он не заметил, как вошедшая Азадель, пристально наблюдает за ним. Наконец, увидев её, он невольно смутился.
— Мыслями, вы где-то далеко-далеко отсюда. Возможно дома, в кругу родных и близких, рассказываете им о далекой галактике и своих приключениях. Я права?
— Почти. Но если честно, то скорее нет, чем да. Знаете, когда я первый раз прилетел в галактику Гахр и чудом остался в живых, всё было ясно и понятно. Есть плохие, и есть хорошие, идет война и тебе понятно, на чьей ты стороне.
— А сейчас все по-другому?
— Сейчас да. Точнее, всё иначе. И потом столько всего произошло, что не знаешь, что делать и главное, правильно поступаешь, или ошибаешься.
Михаил посмотрел на Азадель и неожиданно спросил:
— Скажите, а вот женщина, которая скоро родит, она знает о том, что у неё есть дети, как их зовут и какова их судьба?
Вопрос застиг Азадель врасплох, и она не знала что ответить. Точнее, она обо всём знала и, пожалуй, впервые боялась ответить, потому что правда была ужасной и бесчеловечной. Она устало опустилась на стул, словно груз ответственности и тяжесть совершенных поступков разом навалились на неё. Не выдержав, она неожиданно разрыдалась. Перед её взором мгновенно пронеслись сотни операций по вживлению позитронного мозга, искусственное осеменение женщин, прием родов и отправка безымянных родившихся младенцев на планету Гоби, где они проведут восемнадцать лет жизни, прежде чем тоже будут зомбированы. Воспоминания разом накатили на неё и заставили задуматься о том, что она, профессор и остальные творили все эти годы, не думая о последствиях, о том, что однажды простой вопрос о судьбе женщины и её детях будет звучать подобно приговору.
Михаил не ожидал, что Азадель так среагирует на его вопрос, и сначала даже растерялся, но потом быстро дал ей стакан воды и, стараясь, как можно спокойнее, произнес:
— Извините, не вовремя спросил вас о детях.
— Не стоит извиняться, это мне надо даже не извиняться, а каяться. И перед ними всеми и перед вами, — сквозь слезы произнесла Азадель, — Нет, Михаил, она не знает своих детей. Ни сколько их, ни как зовут, вообще ничего не знает и не помнит. Вы должны презирать меня, а зачем-то рискуете жизнью и помогаете. Разве это правильно?
— В жизни многое чего не правильного. Это задним умом мы понимаем, где поступили не правильно, где ошиблись и не тех людей выбрали в друзья. Да и вообще, если посмотреть на все, столько ошибок было допущено, что складывается ощущение, что вся жизнь, это сплошная череда ошибок. Так может из них и складывается жизнь, и если бы их не было, было бы скучно жить? Как думаете.
— Не знаю, наверное, вы правы. Но так хочется, чтобы ошибались другие, а не ты сам.
— Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Хотя с философской точки зрения, в этом его главная ошибка. Ведь ничего не делая, он не осознает суть самой жизни. Она проходит мимо него.
— Михаил, а вы в жизни совершали ошибки, которые хотели бы исправить?
— Больше, чем вам кажется. И главная из них, что я, — Михаил осекся, на секунду задумался, а потом произнес, — что по моей вине погибла моя жена.
— Разве она погибла по вашей вине? Бог с вами. Вы тут совершенно не причем.
— Нет, именно из-за меня она полетела со мной, потому что боялся ей обо всем рассказать, и вообще, не напиши я в рапорте о том, что со мной и экипажем произошло, ничего бы этого не было. А вы говорите, не виноват. Каждому из нас свой крест нести до самой смерти. Впрочем, не стоит думать о смерти, она к каждому придет рано или поздно. Надо жить дальше. Стараться не делать ошибок дальше. Впрочем, это банальная истина, которая вряд ли достижима.
Азадель заметила, как погрустнели глаза Михаила, и ей даже показалось, что он незаметно смахнул слезу. Поднявшись со стула, она молча направилась к двери, потом обернулась и тихо произнесла:
— Спасибо вам за всё, что вы сделали для нас, — и вышла из лаборатории.