Михаил остался один. Разговор с Азадель вызвал в нем противоречивые чувства. С одной стороны, он ясно осознавал, что она во всем помогала профессору и прекрасно понимала, какие ужасные, безнравственные и по сути, преступные деяния они совершают, с другой, ему было жалко её до глубины души. Он даже не понимал, почему именно жалко, но именно жалость двигала его, помогая спастись от возврата в мир, в котором она провела большую часть жизни.
Тем временем, убедившись, что Коэн действительно не в состоянии обнаружить местоположение корабля, Лабарган и Вакхаман уединились. Видимо решение, которое они должны были принять, требовало основательных доводов в пользу его принятия. Однако вскоре они появились в командном пункте, где их уже ждали профессор, Михаил и Азадель.
— Сразу скажу, — произнес Лабарган как только он вошел в зал, — никаких гарантий и обещаний я дать не могу. Как с вами поступят, я не знаю, так как не мне это решать. Могу лишь пообещать, что при необходимости выскажусь в вашу защит.
— Спасибо, — перебив Лабаргана, произнес профессор.
— Благодарить меня не за что, во всяком случае, пока. К тому же, сразу скажу, чтобы у вас не было никаких иллюзий. Для меня вы были и остаетесь человеком, совершившим против моего народа слишком много преступлений, поэтому я не питаю к вам ни уважения, ни симпатии. Однако, обстоятельства складываются так, что в борьбе против новой угрозы, ваша помощь будет полезной. Вот координаты, куда нам следует отправиться. Ввести их следует после входа в гиперпространство, во избежание обнаружения противником.
— Простите, куда мы направляемся? — спросила Азадель.
— Мы летим на базу Зулу.
— На базу Зулу! — с удивлением произнес Михаил, — Но ведь это просто корабль, местоположение которого всякий раз меняется.
— Вы ошибаетесь, хотя корабль и база имеют одинаковые названия. Это было сделано специально, чтобы Лифинг не мог ни о чем догадаться.
В этот момент на корабль вернулся шаттл с ремонтной бригадой и компьютер подтвердил, что все работы по ремонту успешно закончены.
— Полагаю, после случившегося, они постараются как можно скорее покинуть планету. Как только они это сделают, мы можем улетать, — произнес Лабарган, и словно в подтверждении его слов, компьютер сообщил, что транспортный корабль совершил маневр и стремительно уходит. Спустя несколько минут последовало новое сообщение, что он открыл портал перехода.
— Теперь и нам пора в путь. Профессор Мукси, отдавайте приказ компьютеру.
Спустя двадцать минут корабль вошел в гиперпространство и взял курс на базу Зулу.
Глава 2
Лабарган, профессор Мукси и Михаил надели компенсационные костюмы, остальные легли в капсулы, поэтому, как только корабль вышел из гиперпространства, профессор сразу же дал команду не поднимать силовые щиты, а вместо этого включить сигналы, означающие, что корабль терпит бедствие и просит помощи. Вслед за этим компьютер выдал сообщение:
— Внимание! Опасность! Встречным курсом приближаются два боевых корабля. Еще два корабля заходят с правого и левого борта. Дистанция для возможного нанесения удара стремительно сокращается. Через шесть минут противник может открыть огонь на поражение. Рекомендую поднять силовые щиты. Жду указаний.
— Мне кажется, что прежде чем разбираться кто мы такие, они нанесут удар из протонных орудий, — произнес Михаил.
— Вероятнее всего, но если мы поднимем силовые щиты, то вероятность удара только возрастет, — ответил Лабарган, и добавил, — профессор, запросите в закрытом режиме видеосвязь с кораблем, который двигается встречным курсом.
Профессор дал команду, и компьютер моментально установил видеосвязь, после чего, Лабарган сообщил, кто он и попросил незамедлительно соединить его с Деи Манкоа или его заместителем. В подтверждении своих полномочий произнес буквенно-цифровой код.
Корабли продолжали сближаться, и напряжение у всех нарастало. Когда до расчетного времени оставалась меньше минуты, компьютер снова выдал сообщение об опасности и в очередной раз рекомендовал поднять силовые щиты. В этот момент на экране компьютера неожиданно появилось лицо Деи Манкоа. Было отчетливо видно, что он с удивлением переводит взгляд с Лабаргана на Михаила и затем на профессора, и не понимает, что происходит. И лишь услышав голос Лаяна Лабаргана, понял, что это не голограмма.
— Деи, приветствую тебя. Как видишь, слухи о моей смерти были слегка преувеличены. Впрочем, как видишь, Михаил тоже жив. Кстати и Вакхаман, тоже жив и здоров. Было бы неплохо встретиться, и чем быстрее, тем лучше, так как новостей слишком много, в том числе и плохих и хороших.
— Я не понимаю, вам что, удалось взять в плен профессора Мукси?
— Обо всём при встрече, а пока дайте команду не стрелять по кораблю. Тем более, что щиты опущены и сообщите координаты орбиты, куда нам проследовать.
Было видно, что Манкоа в полном замешательстве и только подоспевшие ему на помощь помощники дали команду боевым кораблям не применять оружие, а лишь держать прибывший корабль под прицелом и препроводить на резервную орбиту планеты.
Все вздохнули с облегчением, и хотя опасность окончательно не миновала, угроза внезапного уничтожения корабля исчезла. Вскоре корабль вышел на гелиоцентрическую орбиту и компьютер выдал сообщение, что к кораблю направляется четыре шаттла. Профессор дал команду открыть приемный шлюз, куда вскоре один за другим вошли шаттлы и заняли места на грузовой платформе. Из них вышло несколько десятков вооруженных камигонов. Глядя на экране монитора на то, как они экипированы и вооружены, можно было подумать, что это спец операция по захвату корабля. Хотя, по всей видимости, так оно и было, поэтому Михаил, глядя на это, дабы успокоить Азадель, которая к этому времени уже вышла из компенсационной камеры, произнес:
— Думаю, им так проще и спокойнее с нами беседовать. На месте Манкоа, я бы поступил точно так же.
— Я понимаю. Но все же мне страшно, — тихо произнесла Азадель, чтобы её мог слышать только Михаил.
Зомбированный экипаж корабля и андроиды, получившие приказ беспрепятственно пропустить прибывших на корабль комигонов, молча наблюдали, как в сторону командного отсека двигаются вооруженные люди. Вскоре они всей толпой вошли в командный отсек. Последним в дверном проеме появился Деи Манкоа. Он до последнего не верил в происходящее, и хотя его замы отговаривали лететь, считая, что это может быть коварная ловушка, он лично отправился на корабль. И лишь когда, воочию увидел Лаяна Лабаргана, понял, что никакой иллюзии и обмана не было. Лаян и Манкоа обнялись. Потом Деи Манкоа подошел и поздоровался с Вакхаманом и Михаилом. Все это время профессор Мукси и Азадель стояли чуть поодаль. Наконец Манкоа повернулся в их сторону, смерил тяжелым, сумрачным взглядом и произнес:
— Если я правильно понял, вы решили сбежать от Лифинга, который после болезни решил, что мирное сосуществование в галактике Гахр, это не для него. Я правильно понял?
— Нет, не правильно, — стараясь говорить как можно спокойнее, произнес профессор, — Лифинга давно нет в живых. Сын Лаяна Лабаргана пожертвовал собой, взорвав корабль вместе с Лифингом. А я и мои помощники предложили вам заключить мирный договор.
— Позвольте, но я…
Лаян не дал договорить Манкоа.
— Деи. Нам действительно о многом надо рассказать, потому что, судя по всему, на смену Лифингу пришел новый диктатор по имени Коэн.
— Ничего не понимаю, — с еще большим удивлением произнес Манкоа.
— Разговор будет долгим, поэтому нам стоит присесть и обо всём обстоятельно поговорить. Думаю, что бойцы охраны могут подождать за дверью.
Манкоа подозвал к себе одного из бойцов охраны, видимо старшего офицера, и о чем-то с ним переговорил, после чего они покинули центральный пост управления кораблем. Манкоа поправил на лице маску. Ему было непривычно в ней находиться, но воздух на корабле был иной, поэтому приходилось терпеть неудобства. Впрочем, как только Лаян стал рассказывать о том, что произошло, он забыл о неудобствах. Затем в разговор вступил профессор Мукси, который во всех подробностях рассказал ситуацию, которая сложилась после прилета корабля с Коэном на борту. Прошло, наверное, не меньше двух часов, прежде чем, подводя рассказ к концу, профессор произнес:
— Собственно говоря, это все. Благодаря Михаилу нам удалось спастись, а что было дальше, вы уже в курсе. Так что теперь наша судьба в ваших руках…
Наступила пауза. Деи Манкоа прежде чем что-то ответить крепко задумался. Было отчего. Услышанная им информация о том, как был подписан мирный договор от лица умершего Лифинга, существование инопланетного корабля на планете Затанга и, наконец, появление нового человека с амбицией похлеще, чем у Лифинга и наличие на его корабле новых видов оружия, не могла не вызвать раздумий. Наконец он произнес:
— Я вас выслушал. Как вы понимаете, информация слишком серьезная, чтобы сразу и конкретно вам что-то ответить. Мне надо поставить обо всем в известность Совет лиги и только тогда я смогу дать вам ответ по существу. А пока, господа Лабарган и Вакхаман отправятся со мной. На корабле останется прибывшая со мной группа бойцов. Надеюсь на ваше благоразумие и понимание.
— Мы все понимаем и согласны на любые ваши условия, — произнес профессор и, посмотрев на Азадель, хотел что-то добавить, но промолчал.
— В таком случае, до связи.
Взглянув на Михаила, тихо добавил:
— Примите мои соболезнования. Я понимаю, как это тяжело, но я рад, что вы живы и смогли убедить профессора прилететь к нам, — после чего быстро удалился. Через минуту в зал вошло несколько бойцов охраны. Старший офицер подошел к профессору и представился, после чего сказал, что госпожа Азадель и профессор, могут идти либо в свои каюты, либо в лабораторию. При необходимости их вызовут. Мукси и Азадель направились в лабораторию, Михаил последовал за ними.
Михаил испытывал сложные чувства. С одной стороны, судьба профессора и Азадель учитывая, что они творили все годы, что правил Лифинг, и той роли, которую они сыграли в его жизни, его не должна была интересовать и волновать, с другой, он испытывал к ним необъяснимую жалость. Он сам не понимал, с чего вдруг она возникла, и он помогал им, словно был чем-то обязан. Поэтому, когда они втроем вошли в лабораторию, и, видя их угрюмые лица, неожиданно произнес:
— А не устроить ли нам чаепитие, я бы даже не отказался от рюмочки чего-нибудь покрепче. Что скажете?
— Я не против, — вяло произнес профессор, — Азадель, как ты думаешь, у нас найдется в лаборатории чай и что-нибудь из спиртного?
— Вряд ли, хотя…
— Понял, — сейчас все организуем, — и Михаил вызвал андроида, который занимался на корабле вопросами питания. Дав ему указания, Михаил подвинул к столу стулья и накрыл его попавшейся на глаза простыней. Вскоре в лабораторию вошел андроид и вкатил тележку с чайником, посудой и продуктами. Когда все уселись за стол, Азадель спохватилась, и, отлучившись на пару минут, принесла бутылку конька. Михаил наполнил рюмки и, подняв бокал, произнес:
— То что было, и плохое и хорошее, осталось в прошлом. Будем жить настоящим и с верой в будущее.
Чокнувшись рюмками, выпили, после чего с аппетитом принялись за еду, так как только за столом вспомнили, что с утра ничего не ели. Чай с лимоном и абрикосовым вареньем да еще под коньяк, так растрогали профессора, что он готов был расплакаться от счастья и влюбленными глазами смотрел то на Михаила, то на Азадель. В конце концов, усталость и напряжение от встречи с лидером комигонов Деи Манкоа, вынудили профессора откланяться и пойти к себе в каюту отдохнуть. Михаил и Азадель остались вдвоем.
— Михаил, как думаете, что с нами будет? — осторожно спросила Азадель.
— Не знаю, но думаю, ничего. Оставят на корабле и какое-то время попытаются получить как можно больше интересующей их информации.
— А что потом?
— Ну, в обезьянник точно не посадит, — с юмором ответил Михаил, — и зомбировать вас тоже вряд ли будут. Знаете, я когда был студентом, одно время немного интересовался историей. Оказывается, что ученые, даже те, которые активно сотрудничали с диктаторскими режимами, потом неплохо устраивались в новых условиях. А то что профессор, талантливый, ученый, вряд ли кто сомневается. Поэтому я бы не сильно волновался, талантливый человек всегда востребован, поэтому прежние грехи порой забываются. Разумеется, это касается нашей галактики, но полагаю, что здесь похожая ситуация.
— Вы так уверенно об этом говорите.
— Кстати, я хоть и не долго был у комигонов, но знаете, что меня больше всего поразило?
— Что?
— У них примитивная система здравоохранения. Вы бы видели их лабораторию и врачей, которые там работают. На уровне средневековья.
— Вы шутите? — с удивлением произнесла Азадель.
— Клянусь.