Кирилл Инфантьев стоял в моем списочке под номером пятым, а на самом деле был первым, кем я собиралась заняться всерьёз. Три года назад во время страшной трагедии, разыгравшейся на третьем «цветке», из всей уничтоженной группы, в которой находились и жена Иоганна Ладвина, и два витязя, уцелел лишь он один…»
БЛОК СОБЫТИЙ № 3 (Интриги, интриги…)
«…Вот интересно, что делает парень, когда его ужасно испугают? Не знаю, никогда не видела. Возможно, побледнеет, коленки задрожат или за сердце схватится. Но вот девчоночья реакция мне известна и вполне предсказуема: выпученные, как у лягушки, глаза и дикий, ультразвуковый визг с последующим судорожным зажиманием рта рукою. Или всё то же самое, но проделанное мысленно (если, конечно, выдержки хватит) и готовое в любой момент реализоваться на деле. Именно в таком состоянии я и находилась несколько часов назад. Первопричиной нервного срыва оказалось это отвратительное мероприятие, в которое меня впутали. Да, начав плутать «по следам Святогора», я, кажется, прилично рискую собственным здоровьем…
Нет, я не была слабонервной трусихой типа моей младшей сестренки Роксаны, которая начинала пронзительно верещать при виде любого несчастного паука, собирая вокруг себя всё мужское население с площади, размером в квадратную милю; не особенно цепенела я и при виде крови — безразлично, своей или чужой — но ничего не могла поделать, когда сталкивалась с невоспитанной особой по прозвищу «Госпожа Неожиданность». Даже от приятного сюрприза я на некоторое время терялась, а перед прочими её фокусами была попросту беззащитна! Старик Бенедикт, мой личный психоаналитик, чьими услугами я пользовалась втайне от папы, много раз обещал полностью меня вылечить от приступов внезапного страха, однако его излюбленная терапия (длительное поглаживание моего плеча) почему-то не давала положительных результатов. Может, я и сама виновата, так как наотрез отказалась от любых химических препаратов, а пихтовые ванны и прочие укрепляющие средства помогали ничуть не лучше нудных сеансов самовнушения, которые тоже были мне прописаны. Что поделать, я никогда не умела обманывать свой собственный организм — вот поэтому и пришлось восстанавливаться после знакомства с витязями аж до глубокой ночи. Заявились же они на Базу ранним солнечным утром: Мстислав, Младшая Королевна и её мини-свита, состоявшая из девушки-секретарши и трёх мрачных телохранителей-головорезов. Что и говорить, компания оказалась более чем интересной…
…Около одиннадцати вечера я стояла возле комнаты Сержа и, навострив ушки, тщетно старалась хоть что-нибудь услышать. Я знала, что он находится там, но чем занимается — понятия не имела. Возможно, лежит без движения и тупо смотрит в потолок. Или уснул, если созерцание потолка ему надоело. Гордый рыцарь не пожелал и взглянуть на прибывших гостей — то ли от непомерно раздутого самомнения, то ли оттого, что он и глава делегации витязей уже до чёртиков надоели друг другу. Подумаешь! Я тоже от этого парня не в восторге, однако же не окопалась спозаранку в своих покоях, как медведица в берлоге! Дело есть дело. Пришлось быть представленной, сделать книксен и даже реверанс, расточать улыбки и любезности, присутствовать на званном завтраке, потом на обеде и не отказаться от ужина. Именно во время завтрака и случилось кое-что, испугавшее меня чуть ли не до обморока. Поэтому всё свободное время я уединялась в каком-нибудь укромном уголке и старательно медитировала, стремясь поскорее прийти в норму. Подобные отлучки портили весь разработанный план к явному неудовольствию моего Командора, который не понимал, что со мною происходит, и желал, чтобы я больше внимания уделяла восхитительному Мстиславу. Улучив момент, папик поймал меня за юбку в коридоре и без обиняков поинтересовался, не началось ли у его доченьки расстройство желудка вкупе с кишечником от недостаточной акклиматизации? «Ты же видишь, как я лопаю — за ушами трещит!» — возразила я. — «Тогда что?»
Правду сказать я ему не могла, потому как сама ещё толком не разобралась в случившемся, а врать напропалую тоже не очень хотелось. Пришлось поднять бунт на корабле и, сделав страшные глаза, заявить, что я передумала и увиваться за этим рыжим витязем не намерена.
Что тут началось! Меня обвинили во всех смертных грехах, начиная от манкирования семейно-служебными обязанностями и до чрезмерной избалованности мужским вниманием. Типичная логика самоуверенных самцов: им и представить трудно, как это стройный, улыбчивый симпатяга Мстислав может кому-либо из женщин не нравиться! «Похоже, милочка, — озабоченно сказал мой отец, — месячное пребывание в космосе в обществе бравых десантников и полное отсутствие всякой конкуренции слишком вскружило тебе голову! Раньше, помнится, ты охотно играла с любым новым мужчиной. По крайней мере, в воображении…»
Ну, это был выпад под вздох, который я стоически выдержала. Бесполезно вдаваться в объяснения, как именно себя чувствуешь среди трёх десятков здоровенных мужиков уже после недели перелёта, и каким образом они на тебя смотрят. В столовой, в переходах, у бассейна и ванных комнат… везде и всюду. А если всё же рискнешь рассказать — наверняка получишь ярлык лицемерной жеманницы! Папочка и сейчас уверен, что на самом деле образ красавца витязя всё время стоит перед моими, затуманенными от страсти очами, но поскольку, будучи невообразимо вредной, я сразу в этом не призналась, то ни за что не признаюсь и впредь.
Да, любопытно вырисовывается: гораздо более таинственный Серж всего лишь в меру заинтересовал нашу братию, а душка Мстислав сумел буквально очаровать! То ли он слишком уж коммуникабельный, то ли одного поля ягода с моим папашей. Посмотреть только, как они вышагивают, прогуливаясь в обнимку, будто закадычные друзья! Говорят, говорят, говорят — торопясь, чуть ли не скороговоркой, — потом остановятся, посмотрят друг на друга, перемигнутся со значением и сочно расхохочутся, как сообщники на сговоре. Вообще порой мне кажется, что я никуда не улетала, а нахожусь на экзотических островах Центрального Архипелага вместе с компанией молодых состоятельных людей моего круга.
В самом деле, почти никакой разницы! Закроешь глаза, оживишь воспоминания — и увидишь ту же Роксану, рассуждающую за бокалом шампанского о новых веяниях в современной традиционалистской живописи, или своего бывшего жениха, выбирающего дрессированного хищника для охоты в камышах. А откроешь — перед тобой наяву Малинка с фужером игристого в руке; блестя глазами, она с воодушевлением сообщает, как ей понравилось последнее выступление оркестра под управлением великого Кристофера Эйми, причём электронная обработка его знаменитых медленных вальсов ей кажется — представьте себе! — значительно удачнее обычной акустической. Услышав это заявление, я чуть было не свалилась со стула да и Роман, кажется, тоже. И хотя объяснение имелось очень простое, переваривалось оно с большим трудом. Уже вошло в привычку видеть обитателей давно потерянных и вновь обнаруженных планет не слишком толковыми, не говоря уже о культуре и образованности. «Вы, так сказать, прилетели… эта… к нам, н-да? На крылатой своей штуковине, стало быть? И что… гм… править нами собираетесь? Н-да… Да нет, мы понимаем, что должен быть этот… как там его… ага, порядок! Но у нас и так всё хорошо, и этак спокойно, н-да! Вот только саблезубый змей, живущий в озере через дорогу, замучил — не берёт его нашенское оружие! Да здешние вши уж больно кусачие, хотя мы кажнюю неделю моем и рожи, и ухи, и руки, а раз у месяц непременно и волосья! Но пуще этого змея и вшей мешают нам соседи из лесного поселка. Может, накостыляем им вместе? Н-да?»
Я не очень-то сгущаю краски. Так получилось, что человечество тысячелетиями развивалось неуклюже и уродливо, тратя почти все силы на Великую Грызню, истоки которой выявить теперь не представлялось возможным. Кроме этого, существовало ещё и многое-множество средних и мелких свар, а также мельчайших и микроскопических. Они исправно пожирали свои тысячи и тысячи жизней, но с Главной сравниться не могли — тут число жертв измерялось астрономическими числами…
Смешно и грустно признаваться, но мы до сих пор не знаем, откуда родом! В какой части Галактики зародилась наша многострадальная Цивилизация, на какой именно планете впервые появился этот странный вид «хомо эректус», возвысивший себя впоследствии до «хомо сапиенс» — эта загадка не решена и в наши дни ей почти уже не занимаются, как перестали когда-то заниматься проектами вечного двигателя, абсолютного отражателя и полётов со сверхсветовыми скоростями в обычном пространстве. Слишком много осталось позади планет и целых звёздных систем, дотла выжженных жуткими войнами, и ещё больше имелось миров изувеченных, с жалкими остатками насмерть перепуганного, а порой и полусумасшедшего населения. В истории нашей расы образовались огромные провалы, которые никому и никогда уже заполнить не удастся. Невозможно и представить, сколько было потеряно сокровищ реальных и духовных, сколько народов, как прах, кануло в бездну времени, ничего не оставив о себе и после себя. Планетке, где мы сейчас находились, ещё очень и очень повезло: сильно подпорченная, она уцелела, как и её жалкое солнышко. Конечно, и здесь кипели многочисленные сражения, но не космического масштаба. Тут всласть побаловались с оружием ядерного распада, здорово поработали над этой землёй первые модификации лучемётов, не обошлось и без нумерованных «Лаур». Но сей мирок миновала самая зловещая чаша полной безысходности тех эпох, когда был изобретён принцип искусственной вибрации пространства и на его основе создан предельно изуверский способ истребления противника. Если управляемую гравитацию сначала приспособили для движения и лишь потом для войны, то с «вибраторами» вопрос был ясным с самого начала — только для мировой бойни! Она и состоялась, но далеко отсюда, захватив центральные области Галактики, главным образом, созвездие Охотника. Счёт шёл не на планеты — уничтожались целые звёздные системы, размешивались с космической пылью…
А здесь сохранилось неплохое техническое оборудование и в таком ассортименте, который обеспечивал интересующимся лицам достаточный информационный уровень. Можно было слушать не только концерты Кристофера Эйми…
Всё оказалось таким обыденным, что прямо диву даёшься! Вон у окна мой куда более настойчивый братик успешно кадрит раскрасневшуюся от удовольствия и шипучего вина Малинку, и королевское достоинство вовсе не мешает ей откровенно кокетничать. Надо признать: она действительно хорошенькая, особенно, когда смеётся. Губы, конечно, слишком уж яркие и пухлые, как две алые подушечки, зато зубки просто блеск! Ровные, тонкого жемчужного оттенка, словно специально выточенные для конкурса красоты. А уж кожа… Не кожа, а мечта! Чистая, нежно-розовая, как у полностью здорового человека, которому постоянное пребывание на свежем воздухе идёт только на пользу. А ещё ровный, аккуратный носик (не чета моей кривуле), соблазнительная ямочка на подбородке — одним словом, симпатичная мордашка! Вот лишь напрасно эта крошка считает, что если она подстриглась под мальчишку, то за волосами уход уже не нужен. А ты, золотко, так и поступила, и в результате имеешь какие-то клочки, кустики, чуть ли не колтун вместо эффектной кок-причёски, которую и соорудить-то ничего не стоит! Расчёт же на очаровательную дикарочку не сработает, ибо золотая корона уже совсем из другой оперы…
Тут сзади снова послышался двойной раскатистый хохот, но совсем уже неприличный, с какими-то переливами и бульканьем, будто существа, издававшие эти звуки, прямо-таки захлёбывались от веселья. Я представила, как из-за поворота появляется самодовольный папенька под ручку со своим новым дружбаном; как, вытаращив глаза и растопырив руки, восклицает: «А вот и дочурка моя, а мы давно тебя ищем!»; как затем он старается улизнуть, оставляя меня один на один с этим прилизанным манекеном — и мне тотчас стало нехорошо. Шаги между тем приближались, и я машинально вжалась в стену, вернее, в то, что по ошибке посчитала стеной. На самом деле это была дверь (причём чуть приоткрытая) в комнату Сержа, куда я через мгновение и ввалилась.
Мое богатое воображение моментально вогнало меня в краску, показав разобранную постель, полуобнажённого рыцаря, лишь ниже пояса прикрытого летним одеялом, и — крупным планом — себя, всю такую зарумянившуюся, в лёгком вечернем платьице на ажурных бретельках, весьма похожем на комбинацию… Однако верной оказалась только вторая часть картины, а Серж… Серж просто стоял у окна, разумеется, одетый. Ему удивительно шли мои любимые тона — чёрные с металлическим отливом брюки и тёмно-синяя приталенная майка с короткими рукавами намечали очень модный спортивный стиль, допускавший аккуратные вольности в одежде. Пришлось временно позабыть о своем идеале с «античными», как издавна принято говорить, пропорциями и признать, что на меня смотрит настоящий мужчина, образ которого не портил даже заметный двойной подбородок. Складки материи удачно скрывали некоторые незначительные недостатки, и сейчас фигура Сержа казалась мне если и не идеальной, то ого-го! Когда он сделал два мягких шага мне навстречу, скрестив при этом на груди руки, я снова поразилась их невероятной мощи. Поразилась и разволновалась настолько, что у меня пересохли губы и слегка задрожали коленки. Неизвестно откуда (известно!) возникло загадочное желание поднести расслабленным жестом ладошку ко лбу, закатить глаза и, томно пролепетав: «Мне дурно… ах!», начать плавно падать спиной вперёд в надежде, что через секунду меня подхватят куда более крепкие ладони. Проклятое воображение тотчас услужливо продолжило эту мело-сентиментальную сцену, показав, как меня несут… и кладут… и расстёгивают что-то, стесняющее моё дыхание…
Тут я, слава Всевышнему, очухалась и обнаружила, что успела донести свою лапку чуть ли не до уха. Пришлось срочно перестроиться и быстро прижать к губам указательный палец правой руки. На молчаливый вопрос рыцаря я приняла заговорщицкий вид и прошептала: «Мстислав!», сопроводив всё это тыканьем кулака с оттопыренным большим пальцем куда-то за спину.
— Понимаю… — произнёс Серж несколько странным тоном, и в уголках его губ мне почудилась ироничная смешинка. — И что же, он пристаёт, соблазняет, шантажирует?
— Неужели это его амплуа? — спросила я и игриво приоткрыла ротик. Рыцарь немного театрально вздохнул:
— Ну… как бы сказать… Не то, чтобы любимое занятие, но делает он подобные вещи превосходно. И наиболее часто.
Я постаралась звонко рассмеяться, и мне это удалось. Разговор завязывался сам собой, и не было нужды изобретать хитрые словесные конструкции.
— Нет, с подобными способностями Мстислава я ещё не сталкивалась, — весело сказала я и сделала шаг Сержу навстречу. — К тому же это ведь чисто женские черты характера! Мужчина должен требовать, принуждать и угрожать!
— Это он тоже умеет…
— Значит, мастер наезжать по поводу и без повода? — (я вовремя остановилась, так как ещё полшажочка — и можно было начинать обниматься). — Похоже, интуиция меня не подвела. Нет, пусть уж фатер его до конца и обхаживает!
— А что — на завершающий этап были запланированы вы, леди?
О! Резковато, но справедливо. Однако необходимо всё же смягчить, а как? Мгновения бежали вприпрыжку, складывались в неуклюжие минуты; многочисленные варианты ответов вспыхивали у меня в голове, тасовались, сминались и гасли, а я всё никак не могла выбрать самый удачный. И в конце концов растерявшись, просто осталась стоять перед рыцарем с округлившимися глазами и вздрагивающими губами. Серж заметил это и сразу изменил тон.
— Кажется, я заслуживаю лёгкой пощёчины, — сказал он, и разделявшее нас крохотное расстояние исчезло. Оказалось, что он уступает мне в росте самую малость и, похоже, это его совершенно не волнует. Я сразу успокоилась. Очень медленным движением моя рука коснулась мужской руки, осторожно сжала её запястье двумя пальчиками и дружески встряхнула.
— Нет, наказание будет другим, — я постаралась добавить в голос самую малость лёгкого жеманства. — Какое-то время вам предписывается обращаться ко мне исключительно аристократически — девушке нравится, хотя, возможно, она этого и не заслуживает… Вас же будем называть просто по имени. Итак, вы — Серж, а я — леди Эльза. Согласны?
Рыцарь заглянул в мои глаза и медленно склонил голову.
— Никаких проблем, — (знакомая смешинка снова тронула его губы), — я готов подчиниться. Осмелюсь лишь уточнить во избежание недоразумений: вы действительно замужняя женщина или собираетесь играть её роль? Хотя, если это ваша тайна…
— Но почему… — недоуменно начала я, потом сообразила: — Ты же сам первый сказал: «Леди»! Помнишь, там, в столовой?
— Я надеялся, что меня поправят в случае ошибки…
— Нет-нет, то есть, разумеется, да! Конечно же, я свободна, свободней не бывает! — испуганно протараторила я и с облегчением перевела дух. — А кем я буду в этом случае?
— «Мисс». Мисс Эльза, с вашего позволения. Правда, нынче подобная разница достаточно условна и почти не улавливается. Однако, если мы окажемся в Замке Рэчери, я буду вынужден соблюдать точность.
— Неужели это возможно? — я почему-то так обрадовалась, что едва не захлопала в ладоши. — Там ведь, говорят, никто из посторонних не был?
— Верно, однако вас собирается пригласить лично Младшая Королевна.
— Вы её видели сегодня вечером? И говорили с ней? — настроение моё сразу упало, я закусила губу и отошла к окну. Долго стоять спиной к рыцарю было невежливо, и пришлось развернуть правое плечо. Одновременно я постаралась весьма вызывающе выпятить грудь. Это подействовало, так как Серж тотчас снова приблизился ко мне и встал с нужной стороны. Его ответ не уступал по нахальству моему провинциальному эротизму.
— Было бы странно предполагать другое, — надменно усмехнулся он. — Только при оформлении вашей догадки нужно поменять местами члены предложения. Она пожелала видеть меня и беседовать со мною в этой вот комнате. Предварительно очень деликатно постучав в дверь. Я не мог отказать в свидании Малинке — она была моей старательной ученицей, хотя оказать решающее влияние на неё так и не удалось. Однако видеть её назойливого опекуна я уже не в состоянии! Кажется, мы в этом солидарны?
— Или просто похожи, — заметила я. — Понимаешь, мне даже трудно объяснить возникшую к вашему Мстиславу неприязнь…
— Зачем объяснять? Пусть этим занимаются мужчины, — невозмутимо изрёк Серж. — Вам что-либо доказывать совершенно ни к чему! Поверьте, прекрасная Эльза…
— Не надо, рыцарь, — болезненно поморщилась я. — Комплимент, если он хоть немного искренен, должен на чём-нибудь основываться. А здесь…
— Прекрасная Эльза, — упрямо повторил он, сопроводив свои слова резким поднятием ладони, — вот это как раз я и мог бы доказать, но… Любой самый интересный образ порой напрочь уничтожается обычным словесным описанием. Однако, если вы не против, то кое-что скажу. Мне очень понравились ваши волосы, леди. Вы вправе ими гордиться!
Да, это он попал в точку, не зная подлинной причины моей гордости. Я глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на рыцаря — он глядел на меня спокойно и серьёзно. Неужели этот парень не лицемерит, и я впрямь его заинтересовала как женщина? Вся штука в том, что по отдельности у меня было всё в порядке: есть, на что глянуть, а на ощупь — так хоть в обморок падай! Но вот этот самый проклятый образ, о котором он так красиво упомянул, ну никак не складывался из казалось бы вполне приличных компонентов. Иначе я давно была бы замужем с кучей детей впридачу.
— Нет, Серж, — с сожалением сказала я, — мне приятно слышать твои слова, но всё-таки прошу тебя: не стоит. Особенно при посторонних.
— А если я рискну? И постараюсь убедить несогласных в своей правоте? — интригующе произнёс он.
— Неужели… неужели силой?
— Вот именно. Это вообще в традициях планеты, а уж что касается чести дамы… Вы не представляете, какие пышные турниры были в прошлом, сколько отчаянных голов полегло в поединках из-за одного неосторожного слова, и скольким наглецам пришлось горько пожалеть о своём мнении, не подкреплённым ничем, кроме собственного откровенного хамства. Так что если в ответ на моё восторженное обращение к вам я замечу на чьей-либо физиономии скептическую ухмылку, то её владельцу придётся платить по счёту!
— Но это же приведёт к ссоре с непредсказуемыми последствиями! — с отчаянием воскликнула я. — Между тобою и Мстиславом, скорее всего… я же не дура, понимаю. Две девчонки, два парня, все будут стремиться привлечь внимание именно к себе и любой ценой, а в результате… о, мне даже страшно представить, что может произойти!
— Самое страшное будет, если Малинка, воспользовавшись своим королевским правом, эту ссору прекратит, а леди Эльза возьмёт да и уступит ей первенство…
При этих словах я мгновенно пришла в себя и сразу же внутренне собралась. Интрига с конечным набором различных комбинаций вырисовывалась столь чётко, что пришлось на некоторое время отложить выяснение важного вопроса, где кончается искренность Сержа, а где начинается использование меня в качестве говорящей куклы. Я не обижалась на него за это, потому что в любом случае он отдавал предпочтение мне. Было сомнительно, чтобы он успел рассчитать сложную многоходовку, хотя и совсем отбрасывать такую возможность тоже не стоило. Кто знает, над чем рыцарь размышлял, проведя половину суток в гордом одиночестве? Если над тем, как получше обвести вокруг пальца пепельную блондинку с вот таким задом и фасадом, то его ждёт горькое разочарование! Правда, честно говоря, мне не хотелось бы менять к нему отношение.
Я быстро прикинула некоторые варианты (все они сулили отличные игровые возможности) и вдруг почувствовала невероятное отвращение ко всему на свете. Всё-таки я выбрала не ту профессию.
— Извини, Серж, — тихо промолвила я, — но предоставь честь ссорить и мирить вас с Мстиславом кому-нибудь другому. Я для этой роли не гожусь.
— Неужели я дал повод подозревать себя в чём-то неприличном? — осведомился он, по-прежнему не отводя от меня пытливого взгляда. — Похоже, что вы отыскали в моих словах странный смысл!
— Да нет, рыцарь, это я всё о себе, о себе, — улыбнулась я грустно. — Ты знаешь, я тоже люблю свои волосы — они настоящие в отличие от кожи, с которой врачам ничего не удалось поделать. Правда, от природы мой цвет — каштановый, но после одного трагического случая стали расти вот такие, иногда с грязноватым оттенком. Обесцвечивание и лучшие краски не помогают. Но я горжусь тем, что их сохранила! Мои родственники осведомлены в деталях, почему меня никогда нельзя будет назвать действительно красивой, а посторонние лица обычно догадываются, в чём дело, и не заводят разговоры о моей внешности. Так что давай всё же остановимся на «мисс».
Внимательно дослушав, Серж начал выполнять галантный кивок с отводом головы назад, но внезапно скомкал всю процедуру, как-то неловко дёрнув шеей.
— Напрасно мы занялись неуклюжей конкретикой, — вздохнул он, на мгновение смешно надув щеки. — И взаимными подозрениями тоже.
— «Взаимными»?! А что имеется с твоей стороны?
— Слишком много, чтобы можно было высказать при всего лишь второй встрече, мисс…
— Шестой!
— Нет, второй, ибо я имел ввиду свидание тет-а-тет. А вопрос, который вертится у меня на языке, предполагает более длительное знакомство. Иначе я запросто могу получить репутацию любителя сцен с дешёвыми спецэффектами.