— Всё получилось машинально, — твёрдо ответил он.
Ну что же, с таким разъяснением можно и согласиться. Однако я сочла полезным ещё несколько секунд подержать рыцаря в некотором напряжении, а потом сжалилась и одарила его улыбкой прощения.
— Не делай так больше никогда. Хорошо? — попросила я и, поколебавшись, первая протянула руку. Она сразу исчезла в ладони Сержа, как в рукавице.
— Обещаю, — очень серьёзно ответил он. — И давай перейдём от нейтралитета к прочному миру без взаимных претензий, границ и таможенных постов?
— И это мужчина предлагает женщине! — рассмеялась я. — Да ещё такой капризе!
— А я привык брать ответственность на себя, — живо отпарировал Серж, — постараюсь справиться.
— Да уж постарайся — хотя это будет нелегко, предупреждаю честно!
— Догадываюсь…
Еще некоторое время мы гуляли в дружбе и согласии. Ко мне вернулось хорошее настроение, а потом я подверглась внезапному приступу игривости, что редко со мною бывает. Я начала раскачивать своей рукой руку Сержа, вернее, пыталась это сделать, ибо с таким же успехом можно было наклонять упругий ствол дерева. Затем я повисла на его локтевом сгибе и поджала ноги, надеясь рано или поздно сломить гордость могучей десницы с помощью своего природного физического веса. Не получилось ни того, ни другого, хотя я самым бессовестным образом проехала, как говорится, на чужом горбу не менее трёх минут, вспотев и раскрасневшись до самых плеч от усилий. Возле ступенек здания я использовала последний шанс скомпрометировать пресловутое мужское превосходство мощи и тренированности: выждав, когда рыцарь начал делать свой очередной шаг, на мгновение перенеся тяжесть тела на правую ногу, я выполнила крутой вольт и сделала Сержу классическую переднюю подножку.
Лишь в самый заключительный момент мне пришло в голову, что в случае успешного выполнения приёма моё копытце, скорее всего, будет сломано, как сухая жердочка. Однако я не успела ничего предпринять, потому что в ту же самую секунду была подхвачена под руки и брошена высоко вверх. Я очень громко взвизгнула, так как взлетела чуть ли не до окон второго этажа, и растерялась настолько, что и не попыталась как-то сгруппироваться. «Леди Эльза» безвольной куклой полетела вниз, где у самой земли, разумеется, была подхвачена. Однако коварный рыцарь, ответив на мою выходку своей, осуществил ещё и маленькую месть: он ловил меня, сделав из рук не «колыбельку», а узкое «кольцо». И в результате прохождения через него моего тела, легкое платье-комбинация задралось на мне чуть ли не до ушей. Сверхпикантность возникшей ситуации состояла в том, что для вечернего туалета подобной конструкции бюстгальтер не был предусмотрен.
В довершении всех сюрпризов я довольно чувствительно стукнулась пятками о грунт, и это последнее, в буквальном смысле, потрясение что-то перемешало у меня в голове — я почти блаженно замерла в горячих мужских объятиях, зафиксировав, таким образом, свой полный конфуз. А способный Серж сумел извлечь из этой сцены и удовольствие, и демонстрацию своих хороших манер! Едва я, наконец, встрепенулась и по слишком свободному колыханию своих прелестей сообразила, в каком нахожусь виде, как тотчас была отпущена, причём рыцарь предупредительно отвернулся и принял весьма благочестивую позу, сложив руки на груди и устремив неподвижный взор в небо. Несколько мгновений я довольно тупо смотрела, как он сосредоточенно созерцает медленное движение тёмных облаков, затем перевела взгляд на свои ноги. Они были стройны, восхитительны и полностью обнажены, как, впрочем, и живот, и кое-что повыше. С нечленораздельным кудахтаньем я стремительно одёрнула на себе платье — скорость произведённого действия была похвальной, чего нельзя сказать о его силе. В результате моего отчаянного рывка бретельки на плечах лопнули, и я еле успела подхватить то, что уже сваливалось. Вдобавок противный Серж каким-то шестым чувством угадал это новое интересное развитие событий, потому что двинул головой в мою сторону и выдал провокационное: «Уже можно смотреть?» — «Нет! Ни в коем случае!!» — завопила я, с немыслимой быстротой пытаясь связать оборванные места (почему-то непременно бантиком…) Это у меня получилось с четвёртой или с пятой попытки и по-разному на обеих сторонах, но делать было нечего, так как мне уже сообщали, что у них, значит, немыслимо затекли ноги и оставаться в неподвижной позе они ну просто больше не в состоянии! Я поспешила заметить, что у единственного представителя доблестного рыцарства, очевидно, началось раздвоение личности или даже мания величия, однако обернуться разрешила. Серж сделал это немедленно и очень обстоятельно обсмотрел меня с головы до ног. Его взгляд не был раздевающим (чего там было раздевать!), но довольно ехидным. Я не смогла его выдержать и закрылась руками, не зная, стыдиться мне или смеяться. Победило последнее желание и очень быстро.
— Знаешь, Серж, — сдавленно проговорила я, пряча лицо в ладонях и еле сдерживаясь от хохота, — когда мы договаривались о полном понимании и мире без границ, я не имела ввиду такие резкие контакты. Во всяком случае, пока что.
Серж моментально оказался рядом.
— Но, мисс Эльза, вы же сами в определённой мере спровоцировали меня своим слишком смелым поступком! — укоризненно заметил он, осторожно дотрагиваясь до моих волос. — Согласен, вначале я не сдержался. Однако потом, смею надеяться, вёл себя по-джентльменски?
— О да, разумеется! — я растопырила пальцы, высунула глаз и уставилась им на новоиспечённого джентльмена с нескрываемым сарказмом. — Особенно, когда боролся с желанием подглядывать!
— Это типично по-женски: переложить с больной головы на здоровую!
— Даже если это и так, галантный кавалер мог бы и не заметить. И вообще: девушка имеет право немного подзадорить мужчину, рассчитывая, что он должен быть в восторге от любых знаков внимания со стороны особы слабого пола! А кавалер вместо этого хватает девушку и швыряет её метров на пять вверх!
— Ну, уж если подобное действие не выражает крайнюю степень восторга, тогда не знаю, что вам нужно…
Опешив от такой наглости, я уронила руки и подбоченилась, всем своим видом выражая законное возмущение:
— Ах, я должна ещё быть и благодарна? За демонстративную насмешку! За чуть было не откушенный в испуге язык! За испорченный очень дор-рогой наряд! За многочисленные синяки и ушибы! И за моральный дискомфорт!!
— Последнее-то откуда взялось? — несказанно изумился Серж. — Жаль, что сейчас темно, а не то я предложил бы вам зеркальце, и вы смогли бы убедиться, как удивительно похорошели за время нашего знакомства! Совсем, как молодая, норовистая лошадка — грациозна, вся в напряжении и зевать не позволяет… Одно загляденье!
— Так, теперь ещё и сравнение с кобылой… Впрочем, давай сюда зеркало немедленно!
Разумеется, столь нужного предмета у него с собой не оказалось — это был чистый светский трёп. Однако Серж непринуждённо вывернулся, протянув мне взамен широкий клинок. Таким образом, предложив иной стиль, он сразу лишил меня возможности как следует поворчать. Вдобавок заметив, с каким трудом я стараюсь хоть что-нибудь рассмотреть в тусклом металле, рыцарь, улыбнувшись, произнёс:
Да, она была стройна и, как снег, свежа!
Можно скучные года бросить на весы!
Стоит только заглянуть в зеркало ножа
И небрежно подкрутить чёрные усы…
— Очень романтично, хотя и не соответствует действительности, — снисходительно промолвила я и, не желая вслух признавать, что комментарий мне понравился, ляпнула: — Умело зарифмованные словечки!
От подобной сакраментальной фразы за версту несло выдержанным ароматом хорошо набитой дуры, и Серж продемонстрировал это всем своим видом.
— Оказывается, у вас с Мстиславом одинаковые вкусы и мнения! — добил он меня. — И в оценке древнего романса, и в гастрономии!
(Да, в самом деле, за ужином мы оба закусывали коньяк селёдкой…)
— Однако несмотря на вашу явную духовную близость, которую вы так тщательно скрывали, — продолжал иронизировать рыцарь, — я бы не советовал вам экспериментировать с ним столь же смело, как и со мной. В общении с женским полом он, как и все прочие витязи вкупе с богатырями, — слишком увлекающаяся личность…
При этих словах я покраснела, но не удержалась от улыбочки, которая, наверное, вышла двусмысленной, так как Серж сразу изменил тон.
— Я говорю серьёзно, — подчеркнул он. — В подробности разрешите не вдаваться.
Что-то в его сообщении меня насторожило, но лишь у дверей моей комнаты, прощаясь на остаток ночи и сопровождая этот процесс осторожным рукопожатием, я вдруг вспомнила:
— Послушай, Серёжа, вот ты сам — рыцарь, только что тобой были упомянуты витязи и богатыри. И всё… А часом ранее ты обмолвился о каких-то ещё «ненормальных» — помнишь, когда говорили про Тита?
Не то, чтобы Серж вздрогнул, услышав мой вопрос, однако его лицо заметно и весьма неприятно изменилось — в нём появилась какая-то суетливость и настороженность. Зелёные глаза сузились и превратились в мутные, бегающие глазки, а оливкового цвета щёки вспухли некрасивыми подушками. Быстро оглянувшись по сторонам, словно пустота короткого коридора вызывала в нём сомнение, он наклонился ко мне и тихо сказал:
— А разве слово «ненормальный» нуждается в расшифровке? Их ещё называют по-старому нахвальщиками. Бывали и другие прозвища в зависимости от эпохи и места действия. Всё это лишь варианты иного, истинного их имени. Не произносите приведённые слова всуе, а если всё-таки решились, то убедитесь, что рядом нет незнакомцев и посторонних. Не рискуйте зря — вы их не узнаете, а они вас услышат и запомнят…
Никогда ещё я так внимательно не вглядывалась в стоявшего передо мной человека, чье психическое здоровье неожиданно начало вызывать тревогу. Подождав, пока Серж успокоится — по крайней мере, внешне — я заметила:
— Мне трудно оценить всю важность твоего предупреждения, мой рыцарь. Возможно, я за это поплачусь, но… Просто с детства я не любила страшные сказки и никогда не верила в них.
— Как хотите. Я вас за язык не тянул.
Резкость ответа неприятно кольнула меня, тем более, что почти сразу же Серж качнулся в коротком поклоне и пошёл прочь, хотя его комната находилась рядом. Получилось как-то неловко. Я потопталась на месте и всё же не выдержала:
— Минуточку, Серёжа! А как звучит настоящее имя тех, о ком ты меня предупредил?
Он замедлил шаг, но не остановился и даже не оглянулся. Затем свернул за угол, к лестнице, и лишь оттуда до меня донеслось:
— Красиво звучит, красиво…»
БЛОК СОБЫТИЙ № 3 (Беседы по-семейному)
«— Послушай, Эльза, немедленно перестань на меня орать!
— Я не ору!
— Нет, орёшь! Причём весьма противно! С визгливыми интонациями капризной истерички! Как вопила ночью под окнами, словно тебя насиловали…
— Я не ору!! — что есть мочи крикнула я и шарахнула ладонью по столу. Отец демонстративно зажал пальцами уши. Вскочив, я принялась быстро расхаживать по комнате взад-вперёд, бросая при каждом повороте злобные взгляды на Командора. Он отвечал мне тем же. Роман мрачно сидел в углу, даже не пытаясь вмешиваться, и было видно, что он отнюдь не на моей стороне. Через некоторое время папа слишком по-деловому осведомился, не успокоилась ли я, чем вызвал новую вспышку моего негодования:
— А я вовсе и не волнуюсь! Просто выражаю своё отношение к тому, как вы поступили! Разрабатываете планы, легко меняете их, а я от постороннего человека случайно узнаю, какое место мне в них отводится! Пожалуйста, если хотите, я вообще могу молчать в тряпочку, но и исполнять буду лишь «от» и «до». В самом деле, и зачем я нужна двум столь могучим умам?
Тут уже и Командор не выдержал; правда, не желая походить на меня и не обладая такой здоровой глоткой, он вынужден был почти шипеть:
— А где тебя всё это время черти носили, а, дорогуша? Ведь ни днём, ни ночью найти невозможно, только жрать прибегает! Просил поработать с персоналом Станции — «сейчас не могу», предложил продолжить изучение переговоров Базы — «больше не хочу», дал задание заняться Мстиславом — «а я не желаю!» Ни о чём не спросит, ничем не поинтересуется! Приказывать ей нельзя, просить бесполезно… Остаётся вымаливать согласие на коленях, ага?
— Ты сам предложил мне самостоятельность!
— Самостоятельность в подчинении, а не в руководстве! Впрочем, — отец внезапно перешёл на спокойный тон, — завтра у тебя будет полная возможность распоряжаться и принимать важные решения. Выступаете утром, не позднее десяти часов, на двух самых мощных вездеходах. Экипаж подберёшь сама. А если и это тебя не устраивает, то отправляйся на звездолёт и не мозоль мне глаза. Можешь дежурить на орбите, можешь отдыхать или открыть дом свиданий — мне всё равно.
— Приятно это слышать, — процедила я, сузив глаза до щелочек. — Я, с твоего позволения, подумаю над предложенным выбором. Кстати, если остановлюсь на идее создания борделя (кажется, каюта № 19 самая большая и пустует?), то после окончания экспедиции заходите, не стесняйтесь! Обслужу по высшему разряду, вплоть до «кругосветного путешествия». Я ведь девочка без предрассудков, вы знаете!
Командор вскочил, и я впервые видела его в такой ярости. Чудом увернувшись от сокрушительной затрещины, я обежала стол и спряталась за спиной Романа, который очень вовремя встал между нами.
— Хватит! — рыкнул он неожиданно густым басом. Затем слегка повернув голову назад, сказал: — Эльза, ты ведёшь себя отвратительно, и вообще ты не права! Немедленно извинись или, в самом деле, можешь заниматься, чем хочешь.
— Ах, как ты осмелился предложить своей гордой сестрёнке такие невозможные вещи? — брезгливо просюсюкал Командор, делая короткие попытки достать меня то справа, то слева, чему Роман так же коротко препятствовал. — Разумеется, она предпочтёт оскорблённо удалиться!
— Папа, сядь, пожалуйста, вон в то креслице… нет, не в это, немного подальше, — в голосе брата вновь зазвучал знакомый баритон. Подождав, пока Командор с явной неохотой выполнил его просьбу, он повернулся ко мне. Заметив, что я утратила всю свою воинственность, Рома осторожно взял меня за плечи: