— Что с тобой приключилось, старушка? Какая муха укусила?
Это когда-то столь любимое обращение меня доконало. Тем не менее, с трудом удерживаясь, чтобы не разреветься, я звеняще объявила:
— Я знаю, что заехала не туда. Однако извиняться не буду, хоть убейте!
Роман кивнул головою, повернулся к Командору и сделал кислую мину. Тот пожал плечами, как бы в раздумье, а затем спокойно сказал:
— Неубедительно, конечно, но большего мы всё равно не дождёмся. Ладно, принимается. Тогда, если нет возражений, продолжим наше последнее совещание. Кажется, Эльза хотела нам доказать, что работала в поте лица…
Начинать заново у меня уже не было сил, поэтому, вернувшись к столу, я осторожно присела на краешек свободного кресла и сложила ручки, как первоклассница. Затем я уставилась долгим взглядом в коричневую полировку. Моё молчание не прерывалось минут пять, после чего Командор изрёк:
— Очень интересное сообщение! Теперь хотелось бы услышать подробности.
Роман смешливо кашлянул. Я покосилась на него и увидела дразнящий кончик языка. Ну, хорошо.
— Подробности будут таковы. Во-первых, на планете действительно находится чужой разведчик, скорее всего, из «Элиты». Во всяком случае, то бессмысленное, с точки зрения Ладвина, сообщение, переданное с борта неизвестной «бригантины» — чистейшая шифровка. Мне удалось найти похожий аналог, связавшись с архивом корабля. Сам принцип кодирования сложен, и вообще в наших условиях это послание можно разгадывать долгие недели и ничего не добиться.
— В каком деле была задействована аналоговая шифровка? — требовательно спросил Командор. Я помолчала, стараясь убедить себя, что это не допрос, а деловой ритм, затем ответила:
— В операции «Мегадева и Садист». На финальной стадии. Когда истребители Разведки и спецназ «Чёрной Звезды» уже шли друг на друга.
Отец как-то интересно отвернулся, а Роман сожалеюще вздохнул:
— Там работали десятки спецслужб и ещё больше агентов. Бесполезно что-либо прикидывать…
— Первоклассных агентов! — разяще уточнила я. — Одно это уже говорит о квалификации противника. Во-вторых, ставлю вас в известность, что гордая фамилия «фон Хётцен» здесь больше не является ни для кого тайной. К Младшей Королевне приставлена унылого вида девица якобы в качестве секретаря-референта. Её зовут Ольда Ласкэ. На самом же деле она — глаза и уши тех неведомых лиц, которые являются тут подлинными хозяевами. «Династия» — типичная ширма; стало быть, обе Королевны тоже. Если вас заинтересуют подробности этих хитросплетений, то мне нужно будет посетить Замок Рэчери.
— Так ведь говорят, что это — «полюс недоступности»! — воскликнул Командор. Я очень ласково показала ему зубки:
— Я туда официально приглашена, папочка! Шли добрые люди, видят: сидит тут одна красотка, ничего не делает. Вот и зазвали в гости…
Командор хмыкнул и нехотя выдавил из себя что-то, вроде: «Ловка, шельма…», а затем попросил уточнить насчёт «добрых людей». Я ответила, но без тех деталей, что сообщил мне Серж. Не дав слушателям опомниться и задать естественный вопрос: «А за какие заслуги?», я продолжала нагнетать темп:
— В-третьих, мною совершенно точно установлено, что Станислав Ладвин — «сверхсотник», причём в скорости постановки психической защиты он не уступает хорошо обученному профессионалу. Само собой, не мешает выяснить: а кто учитель? Ради решения этой задачи я вообще отложила бы экспедицию на неопределённое время. Принимая во внимание значимость и весомость моего мнения, прошу считать предпоследнюю реплику чистой фантазией…
В-четвёртых, дорогие мои, позвольте предложить вам свой взгляд на положение вещей. Обращаю ваше внимание: несмотря на сверхсекретность миссии, нас здесь не то чтобы ждали, но, безусловно, визиту обрадовались. Все прямо-таки кинулись нам помогать, ровно ничего не требуя взамен! Один Ладвин немного поторговался, возможно, для отвода глаз. Уж слишком развесистую клюкву, то есть легенду о Святогоре и славных деяниях тех лет, он нам выдал! Так мимоходом разложены симпатии-антипатии на витязей и богатырей, что определённо привлекают последние. Затем, как чёртик из табакерки, выскакивает сынок, предлагает свои услуги и враз договаривается с местным авторитетом. Поражённый моей лучезарной красотой, авторитет оказывает мне определённые знаки внимания… Дальше на Станции, словно по заказу, появляется делегация витязей, и выясняется, что они — тоже славные ребята и могут нам здорово пригодиться! С фантастической скоростью мой предок находит общий язык с их предводителем: «Поможешь нам, мил человек?» — «Вах, да как не помочь, дорогой!» Ну, хоть стой, хоть падай… Я начинаю удивляться, почему здесь до сих пор нет богатырей! Им давно пора стоять перед нами по стойке «смирно», поедать нас глазами и подобострастно спрашивать: «Чего, господа, изволите?» — (тут я очень некстати закашлялась).
Мои родичи перемигнулись и необидно рассмеялись.
— Не злись так, детка, — посоветовал отец, — будут проблемы с желчью. Я, в общем, с тобою согласен, но причин для паники не вижу. Да, планета больше похожа на серпентарий, чем на парк отдыха, но что делать! Придется работать в более сложных условиях, нежели предполагалось. Нас используют? Безусловно. Но и в этом нет ничего удивительного — у каждого свои цели, своя выгода. Конечно, за услуги нам рано или поздно выставят счёт, а вот согласимся ли мы задним числом его оплачивать — это посмотрим.
— Ничего не выйдет, — упрямо заявила я.
— Ну, знаешь!
— Не знаю, а чувствую, мои торопливые оптимисты! Всю эту компанию мы упорно недооцениваем. Они далеко не дурачки, отлично приспосабливаются к изменившейся ситуации, могут гибко варьировать тактику. Общаясь с Сержем, я в том убедилась.
— Постой-постой! — (у Романа был вид человека, которого специально и нудно запутывают лишь для того, чтобы продлить спор на неопределённое время). — По-моему, наступил самый подходящий момент разложить всё по полочкам. Ведь ситуация понятна и проста! На заброшенной планете появляются представители могущественной космополитической группировки, которые настойчиво желают посетить один труднодоступный район. Состояние дел у администрации Базы далеко не блестящее, она опасается серьёзной проверки и готова оказать нам помощь. Я вообще считаю, что мы напрасно сеньора Ладвина ублажали: он и так выполнит все наши требования за скромное молчание. Соответственно, сюда плюсуем и его сынка. Стремление вырваться отсюда и получить золотые офицерские погоны предельно объясняет проявленную им инициативу с Сержем. А остальные? Не готов поклясться головой, но почти уверен: несмотря на разнообразное притворство, они заинтересованы в нашей силовой поддержке — все эти самозваные Королевны, их прихлебатели и прочие тёмные махинаторы, равно как и противоборствующая сторона. Будь спокойна, сестрёнка, богатыри тоже придут и предложат и, не стесняясь, попросят! Мы же через их владения проедем! Здешние драчуны только прикидываются, что не хотят впутывать посторонних в свои военные дела, а на самом деле спят и видят, как бы заручиться поддержкой сильного…
— …то есть нашей, — красиво закруглил Командор. — Согласна, великая упрямица?
— Ага…
— Не врёшь?
— Как можно-с! Даже положу последний мазок на ваше полотно: «…а разведчик "Элиты" забился в самый дальний угол, дрожит от страха перед неизбежным разоблачением и составляет скорбное завещание…» Ну, разливайте водку по фужерам, чего стоите?
— Нет, она неисправима! — взвыл Командор. — О, как же ты похожа на Агнию! И почему я доверил твоё воспитание вздорной жёнушке?
— Потому, что ты хотел мальчика.
От негодования у Командора перехватило дыхание, и его вернуло к жизни лишь радостное восклицание Романа: «Меня, папочка?»
— «Тебя, сыночек!» — передразнила я. — Ты так и не знаешь, что именно твое появление на свет помогло надолго сохранить нашу семью.
— Да как же ты можешь, Эльза! — голос у отца прорезался в полуфальцет-полутенор. — Роксана ведь тоже девочка, но она и твой брат, как цветы, а ты — колючка!
— Роксана не цветок, а кошечка… пушистая, удобная кошечка с розовым бантом на шее. Я тоже из этой породы, только, глядя на младшую сестричку, многие думают: «Брысь!», а наблюдая за старшей — «Рысь!»
— Ты даёшь! — восхитился Роман. — А я кто?
— Хорошенький, умный медвежонок, которого я очень люблю, — сдержанно улыбнулась я. — Поэтому и не хочу больше тебе возражать, тем более, что у меня кроме сложностей, домыслов и нелепиц почти ничего нет.
Продолжительное молчание после этого заявления было явно в мою пользу. Затем Роман заметил, невинно разглядывая пальцы:
— Папа, ты не помнишь, какой из «Расчётчиков Интеллекта» признал Эльзу талантливым аналитиком — внутриведомственный или Центральный?
— Понятно… — проворчал Командор, бросив на сына язвительный взгляд: — «Кукушка хвалит петуха…» Ладно, закончим прения. Дочка, тебя прервали — продолжай, пожалуйста.
Маленькая моральная победа сразу вернула мне вполне приличное расположение духа. В приступе великодушия я даже отбросила приготовленную заранее речь с прямо-таки убийственной концовкой, а скромно заметила, что, на мой взгляд, концепция под названием «Кто во что горазд» опасно упрощает действительное положение вещей и…
— …и нельзя отбрасывать другой вариант: все событий, закрутившиеся вокруг нас с момента высадки, умело организованы одним-единственным лицом, которое я обозначу как «Незнакомец в маске». Почему так? Ну-у… «мистер Икс» уже приелось. Действие развивается столь гладко и в таком хорошем темпе, что невольно закрадывается мысль: а не являемся ли мы кое для кого чуть ли не новогодним подарком, чудесно свалившимся с небес? Неким желанным ключиком к шкатулке его проблем? У меня создалось впечатление, что этот «Незнакомец» до нашего появления находился в состоянии долгого вынужденного ожидания, а сейчас ожил и начал комбинировать, словно получил важную подсказку. Вы спросите: а в чём разница — игра против нас многих или одного? Так вот…
— …вот разжёвывать как раз и необязательно, — обронил недовольно Командор. — Понятно, что в первом случае мы — солидные, тяжёлые фигуры, а во втором — кучка пешек во главе с упрямым конём, который ходит и мыслит только загогулиной. Н-да… Подходящая кандидатура на роль зловещего организатора имеется?
— Серж? — выпалил Роман, которого неожиданно увлекла моя идея. Я отрицательно повела подбородком:
— Вначале я тоже так думала, но после общения с ним изменила мнение. Он — мобильная, самоуверенная ладья, может быть, даже ферзь. Но на «короля» не похож, тем более на «дипломата».
— «Дипломат» — фигура из нетрадиционных шахмат, — разъяснил Роман отцу. — На своей и на вражеской территории она обретает разные свойства.
— Тогда остаётся только не разгаданный пока агент «Элиты», — твёрдо сказал Командор. — Если, конечно, Эльза права.
— Так давайте на неведомого хищника выпустим не менее опасного охотника, — предложил Роман. — Вернее, охотницу!
— Я должна его вычислить?
— А кто же ещё? Заодно подтвердишь, что полностью соответствуешь уровню «примы»!
— Спасибо за комплимент, у меня пока только второй класс «бета», — я мечтательно вздохнула. — Высшие разряды может присваивать лишь Столичный Сектор… Погодь-погоди, что это ты достаёшь из кармана?
Какой сюрприз! Ах, я скотина неблагодарная…
Дрожащей рукой я приняла протянутый братом чёрный футляр с правительственной монограммой, раскрыла его — и передо мною чистым червонным золотом заблестел вожделенный начальный «Браслет Отличия», означавший, что его владелец является персоной государственной важности. В сфере моей деятельности это указывало на колоссальное повышение.
— Я обратил внимание на два твоих последних дела, — сообщил мой чудесный братишка, — и пришёл к выводу, что имеется шанс сильно поднять тебе настроение! Папа помог надлежащим образом всё оформить, и мы отослали материалы на суд беспристрастного и неподкупного «Столичного Расчётчика Особых Классов».
— И вы решились отдать добытые мною документы?! — ужаснулась я. — Мы же по ним собирались здесь работать! И кроме того…
— Ой, не держи меня за простачка, — поморщился отец. — Я второй десяток лет возглавляю разведку Сектора и кое-что отложил на чёрный день. Твои документы заменены на почти равноценные — они двухгодичной давности, но, как и бриллианты, не стареют. О моральной стороне дела можешь не беспокоиться: тот, кто их раздобыл и пытался доставить, погиб. Даже компенсацию выплачивать не пришлось — ни семьи, ни родственников…
— А за неделю до нашего отлёта сюда многоуважаемый «СРОК» сообщил своё решение, — продолжил Роман. — Как я и предполагал, оно оказалось более чем положительным. Твоя работа потянула на первый из Высших Классов, минуя «гамму»! Кроме того, было специально отмечено, что «…начальную стадию дела № 700-СА-09 претендующий на повышение сотрудник правительственной разведки второго класса "бета" Эльза фон Хётцен вела по уровню «экстра»! К сожалению, через высокие служебные ступеньки прыгать нельзя, поэтому тебе присвоили всего лишь «приму».
Ничего себе, уточнение! «Прима» в двадцать семь лет — такого ещё не было! Легендарный «Беглец» достиг этого уровня к двадцати девяти годам; протеже мафии «Колибри» официально вышла на класс «Мираж» в тридцать; её коллега из «Элиты» мерзкая Алина Дюнштайн получила ранг «Злой гений» в тридцать пять, а больше… больше никого не помню! Ах, да: некая авантюристка Кэрол-Кэролайн стала «экстрой» аж в девятнадцать, но дальше так и не продвинулась, а ныне ей уже под пятьдесят. Интригующая классификация, однако: сплошные нахвальщики среди разведчиков! Надо бы подробно поговорить с Ромой.
Он, как и отец, наблюдал за мною с нескрываемым удовлетворением, а его ответ был для меня чистым бальзамом:
— Похоже, старушка, ты самая молодая из разведработников с «Браслетом Отличия» во всём «Союзе-Содружестве»! Теперь остаётся заработать «экстру», а там рукой подать и до «Ордена Легендарных». Почему бы и нет? Вот это будет карьера!