Хорошо бы связаться с каким-нибудь ампом, который ко мне неплохо относится, только как и кому? Тут мой взгляд упал на планшет, который выпал из рук второго ампа. Я взял его в руки и увидел какие-то непонятные значки, под ними шли подписи на незнакомом языке, и все это странным образом переливалось и дрожало. Пока я разглядывал все эти значки, в моей голове что-то щелкнуло, и экран планшета преобразился, превращаясь на моих изумлённых глазах в обычный рабочий стол компа, а на нем проявились вполне понятные значки со знакомыми надписями.
Я нашел значок, на котором было написано — связь, щелкнул по нему пальцем и на экране открылся длинный список ампов, работающих на станции. Я начал его пролистывать и на третьей странице обнаружил лицо Корна, я щелкнул по нему и через мгновение передо мной появилось недовольная морда техника:
— Что еще вам от меня нужно? Яйцо я еще не разоружил, оно не дает, так что не мешайте работать!
— Корн, — тихо сказал я. — Нам надо поговорить.
— Чел? — удивился техник. — Что случилось? Как ты со мной связался?
— Я не знаю, что делать, — произнес я. — Случилось для меня что-то непонятное.
— Что непонятное? — амп насторожился. — Ну ка, дай мне кого-нибудь из безопасников, они же рядом с тобой или нет? Слушай, чел, а ты случайно их не убил?
— Они рядом, — я повел планшетом, надеясь на то, что камера покажет сморщенную шкурку ивра и лужу, получившуюся из другого ампа. — Но не могут говорить, они мертвы, но их убил не я.
— Что случилось, чел? — Корн напряженно всматривался в экран. — Я не понимаю. Что это у тебя под ногами? Что за тряпка?
— Это оболочка, под которой прятался ивр, — пояснил я. — Безопасники привели меня сюда, в эту комнату, а потом один из ампов внезапно превратился в ивра, а другой амп его убил, но и сам погиб от какого-то странного оружия. Кстати, дроиды тоже разрушились.
— Да… — техник почесал в затылке. — Не мое это дело, но похоже, придется как-то из этого всего выворачиваться. Слушай меня, чел, сейчас я перезвоню диспетчеру, и он свяжется с тобой, после этого будешь делать все, что он скажет, без лишних разговоров. Ивры на станции, это же охренеть какая хреновая новость!
Он использовал другие слова, но я его понял именно так. Экран потух, а еще через несколько долгих минут, он снова засветился и на нем показалось лицо неизвестного ампа. Но мне оказался знаком его голос, это был диспетчер.
— Что ты опять натворил, чел? — спросил он недовольно. — Что опять с тобой не так? Корн после разговора с тобой, похоже, сошел с ума, что-то начал кричать про ивров, про то, что нам нужно срочно валить отсюда, пока не прилетел рой. Что ты ему такого рассказал?
— Смотрите, господин диспетчер, — я провел планшетом над мумией, затем над той оболочкой ампа, которую он сбросил. — Видите эту странную сухую куклу? По-моему, это ивр, хоть я могу ошибаться. Никогда до этого не видел их.
— Поднеси ближе планшет, — потребовал амп. — Дай разглядеть получше. Какое-то время было тихо, потом диспетчер грустно произнес:
— Ты снова вляпался в скверную историю, человек. Вот есть нормальные существа, а есть такие, как ты. Они появляются в нашей жизни, и она превращается в полное дерьмо. Я их так и называю — катализаторы дерьма. Похоже, ты один из них. Да что похоже — ты такой катализатор и есть! Как же хорошо жилось нам на этой станции, затерянной во фронтире, пока здесь не появился ты. Тихие, спокойные ампы, приехали на эту станцию, чтобы немного подзаработать ко контракту. Это было такое чудесное место:
мирный космос вокруг, никто нам не мешал здесь жить, даже пираты появлялись у нас только для того, чтобы предложить нам немного мяса и рабов, которые потом служили нам, добывая руду. И вот когда мы уверовали, что такой прекрасной жизнь будет всегда, какой-то апм притащил тебя, и наша жизнь мгновенно превратилась в дерьмо. И как я понял, все плохое только начинается…
— Я не виноват, — произнес я. — Я не сделал ничего такого, чтобы испортить вам жизнь.
— А катализатору дерьма не надо ничего делать, — печально проговорил амп. — Все сделается само без него. Вот стоило тебе появиться, и ампы начали ссориться между собой из-за этого дурацкого пари о том, сколько ты проживешь. Каждый начал использовать свои методы, чтобы либо тебя убить, либо наоборот дать возможность прожить еще немного. Мы
перессорились и разделились на два неравных сообщества, но это оказалась не беда, а просто неприятность. Беда пришла к нам сейчас, когда оказалось, что среди нас находятся ивры. Знаешь, что это значит, чел?
— Нет, господин диспетчер, — искренне ответил я. — Мне это неизвестно.
— Если появляются одинокие ивры, это значит, что рой находится где-то недалеко, — вздохнул диспетчер. — Но и это еще пол беды, настоящая беда в том, что мы оказались на пути их миграции, только в этом случае появляются их разведчики, а это значит, что нашей станции пришел конец, как любят говорить ваши челы, придет пушистый, северный зверек и ничего не останется после него. Придется эвакуироваться, а это новая беда. Представь, что на эту станцию каждый три малых цикла прилетал звездолет и привозил партию поселенцев, и длилось это не один большой цикл. И как теперь эту прорву ампов вывезти отсюда? Ты знаешь? Я — нет. Нет столько кораблей, да и не пошлет их сюда никто, нет никакой в этом выгоды. Понимаешь, что здесь начнется, когда остальные ампы об этом узнают? Это будет даже не паника, а смертоубийство. Начнут захватывать ваши шахтерские кораблики, и вас, челов, если станете сопротивляться, начнут убивать или захватывать с собой, чтобы использовать, как мясо. Но никто не понимает, что шахтерские кораблики не смогу далеко улететь, не для этого они созданы, а это значит, что на них сорвется, тот тоже погибнет, когда кончится горючее, а до обитаемых мест, где можно послать сигнал бедствия, будет еще далеко. Смерть пришла в наш дом, чел, и ее привел ты. Даже боюсь представить, что будет дальше.
— Я тоже, господин диспетчер, — тихо проговорил я. — Вы правы, это настоящая беда, но я ее не приводил, ивр уже жил среди вас.
— Поэтому молчи, чел, о том, что здесь произошло, — проговорил мрачно амп. — Кто бы тебя не спрашивал, кто бы с тобой не говорил, молчи. Говори, что все находится в ведении службы безопасности, и что они запретили тебе что-либо рассказывать. Даже не знаю, хвалить тебя за то, что ты открыл этого ивра, и теперь у нас есть время приготовиться к беде, или лучше убить тебя за это. Иногда незнание лучше знания. Вот не знали бы до прихода роя, что он рядом, и не было бы сейчас проблемы, которую нам никак не решить. Ладно, чел, я увидел все, что мне было нужно. Теперь сиди тихо и не высовывайся, скоро к тебе прибудет глава нашей станции и поговорит с тобой, какое решение после этого он примет, мне неизвестно, но я попрошу его отнестись к тебе благосклонно. А потом он соберет совет, и мы начнем думать, что делать дальше. Ты меня понял, чел? Вопросы есть?
— Когда мне дадут возможность поспать? — спросил я. — Я очень устал, господин диспетчер, эти безопасники сначала долго пытали меня, только потом они начали ссориться.
— Никт любил причинять людям боль, — сказал амп. — Это ему нравилось. Но он молодец, что сумел раскрыть ивра, хоть и погиб при этом. Если подумать, то получается, что они узнали что-то очень важное от тебя, если ивр решил раскрыться — только что?
Он отключился, а я стал ждать, правда, сначала спрятал планшет, вышел в коридор и схоронил за съемной панелью. Хорошая штука, этот комп, а если его увидят у меня, то обязательно отберут, а он мне, наверняка, понадобится, если началась такая скверная история.
Минут через десять, когда я уже начал дремать, в комнату вошли два огромных человекоподобных дроида, они сразу взяли меня под прицел, встав по обе стороны двери, а вслед за ними в комнату вошел невысокий пожилой амп. Впервые, я увидел лицо ампа, которое избороздили глубокие морщины, все остальные ампы выглядели молодыми с гладкой кожей и уверенной походкой, а этот и двигался очень осторожно, словно нес что-то жидкое и хрупкое в себе и очень боялся это расплескать.
Он прошелся по комнате, осмотрел лужу, сунул в нее палец, облизал, недоуменно пожал плечами и стал разглядывать оболочку ампа, которую сбросил ивр. Потом покачал недовольно головой и начал рассматривать мумию ивра, после этого амп глубоко задумался, и минут пять что-то обдумывал, закрыв глаза. А может и не думал, а с кем-то говорил по внутренней связи. Только после этого амп обратил внимания на меня и кивнул, словно старому знакомому.
— Ты принес дерьмо на мою станцию, и я не знаю, что с тобой делать. Думаю, что убить тебя будет лучше всего, но диспетчер сказал, что это нам не поможет, поэтому сейчас я в некотором затруднении, может быть ты назовешь хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых?
Глава 8
Я задумался. А есть ли действительно хоть одна причина, по которой меня можно оставить в живых. И понял, что она есть, но говорить, я ее не хочу.
— Господин амп, — произнес я. — Я всего лишь гонец, принесший дурную весть. Это не я привел сюда Ивра, он уже здесь был, но благодаря мне, вы узнали, что насекомые уже появились у вас на станции.
— Поблагодарить тебя за плохую весть? — глава станции скептически посмотрел на меня. — Это глупо. Оставить тебя в живых — неразумно, ты расскажешь о рое и начнется паника. Так что попытайся еще раз, пока я не получил нужного тебе ответа.
— Убив меня, вы не решите появившуюся проблему, — проговорил я. — Но потеряете еще одного шахтера и корабль. Не думаю, что вы сможете воспользоваться яйцом, на котором я прилетел, оно настроено на меня.
Амп задумался, потом закрыл глаза, видимо, снова связываясь с кем-то, открыв глаза, он покивал мне.
— Насчет яйца ты оказался прав, — проговорил он. — Техник не может его открыть. Что ж, это хоть маленькая пылинка на весах, но она перевесила твою смерть. Сейчас ты под запись поклянешься, что будешь молчать о том, что произошло в этой комнате, о ивре и рое.
— Как долго мне молчать? — спросил я. — Нет, вы не подумайте, я не отказываюсь. Просто хотелось бы уточнения, молчать бесконечно долго, до завтра или неделю?
— Как долго? — глава станции задумался. — Хочется предложить, чтобы ты молчал до прихода роя, но это не совсем правильно. Через две десятых цикла я соберу совет и на нем мы примем решение, после которого этот запрет на слово не будет играть никакого значения. Клянись, что будешь молчать о рое и ивре до решения совета, которое доведут до всех.
— Клянусь молчать о рое, пока о нем не скажет совет, — ответил я. — Все? Этого достаточно?
— Конечно, — грустно ответил амп. — Ты сказал несколько слов и теперь можешь быть свободен, правда только до того момента, пока не откроешь рот, вот тогда ты очень удивишься, увидев дыру в своей груди. Ты меня понял, человек?
— Рот на замок, — ответил я. — А ключ потерять, так?
— Иди отсюда, чел, — покачал головой глава станции. — Я разрешаю тебе сегодня больше не работать. А завтра, наверное, никто не будет работать. Все будут искать возможность покинуть станцию. На завтра у нас по плану паника! Иди, отдыхай и помни о своей клятве.
Я вышел, забрал за съемной панелью планшет и отправился к себе в комнату. Нашел обычный пассажирский лифт, поднялся на нем, прошел по пустынному коридору, и с чувством облегчения вошел в свою комнату. Дом, милый дом. Хоть какая защита и покой. Я осмотрелся, в комнате ничего не изменилось. А что в ней могло измениться? В ней же не было и нет никаких моих вещей, ничего, что могло бы обо мне рассказать. Нагими и одинокими приходим мы в этом мир, такими и уходим — у савана нет кармана. Меня привезли на эту станцию нагого и одинокого, и сейчас я такой же нагой и одинокий, и по-прежнему у меня нет ничего, кроме чужого планшета.
Я сходил в душ, меня снова обдало вонючим паром и высушило, бросил в утилизатор свою одежду, взамен взяв из ящика новые салфетки, которые тут же одел и лег на кровать. Плохая выдалась неделя, не было в ней ничего хорошего, одни проблемы? Или было? Я задумался и понял, что не прав. У меня больше не болело тело, я не ощущал ломоты в своих костях, они либо стали крепче, либо исчезли совсем, что, впрочем, вряд ли могло случиться
— без костей я бы превратился в желе. А если кости не болят, да и все тело ведет себя так, словно мне снова пятнадцать и выхожу на борцовский ковер с ярким желанием надрать кому-то задницу, и в полной уверенностью, что смогу это делать, тогда получается, что паучиха вылечила меня, и я снова здоров. А это очень хорошая новость, которая стоит всех других неприятностей. Это значит, что теперь я буду жить без боли и может быть долго. Это же прекрасно! А значит, надо отдохнуть, чтобы встретить новый день с новой силой.
Через пару минут я заснул. А проснулся через пару часов, если судить по времени на планшете, и при этом прекрасно выспался, но главное, я открыл глаза с улыбкой, чего не было очень дано. Не со стоном, не с оханьем, а улыбаясь — нет, ради этого уже стоит жить. Я встал, снова принял душ, бросил черный кубик в сосуд с водой, остальные числом больше трех десятков сунул в запасные штаны и куртку, которые я почему-то захотел взять с собой. Иногда у меня такое бывает, я веду себя непонятно даже для самого себя, правда, потом оказывается, что я все сделал правильно.
Я разговаривал об этом с одним экстрасенсом, он улыбнулся, пожал плечами и проговорил:
— Нет, в этом ничего странного, это ангел-хранитель заботится о тебе. Хранители есть у всех, но все их слышат, и не все, точно, исполняют их указания. Тебе, парень, повезло, ты воспринимаешь его советы на подсознательно уровне.
Хотел бы хоть раз его увидеть и искренне поблагодарить, сколько раз он меня спасал от неминуемой смерти, не сосчитать, а сколько раз стелил мне соломки на то место, куда я потом падал? Да, спасибо тебе, пусть тебе будет тепло и светло на небесах.
Я допил этот белковый коктейль, а потом пошел в бар. А куда мне еще идти? Больше на этой станции я не знаю ничего, да и все мои знакомые находятся там. Ну и была еще одна причина — та девчонка. Знаете, когда вокруг тебя крутятся лишь одни инопланетные морды, очень хочется увидеть что-то родное и привычное, человеческое. Я спокойно добрался до бара, кстати, не увидев никого, кто бы за мной следил, вошел в него, через открывшиеся двери, и остановился. Ампы внутри замерли и побледнели, словно увидели перед собой саму смерть. А потом откуда-то сбоку ко мне двинулась быстрая девчоночья фигурка и прежде, чем я что-то понял, я получил пощечину. Кстати, очень звонко прозвучала — на всю станцию.
— Убью гада, — прошипела девушка, на моих глазах из милой девчурки, превращаясь в разъярённую фурию. — Я за него переживаю, а он вот нарисовался живой и здоровый — не сотрешь. Мог бы и раньше сообщить, что с тобой все в порядке.
— Не мог, — я потер щеку. — Правда. Вот только сейчас освободился, а до этого меня допрашивали и избивали, а еще пугали смертью и грозили удушить.
Тут я испуганно замолк и посмотрел по сторонам. А не сказал ли я чего-то лишнего? И не целится ли на меня кто-то из бластера. Но я только увидел как в полумраке радостно взревели те ампы, что меня поили в прошлый раз. Ко мне подскочило сразу двое и поволокли к себе за стол. Девушка грустно посмотрела на них, вздохнула и вернулась обратно за свой столик.
— Ну рассказывай! — взревел крупный амп. — Где был? Почему до сих пор живой?
— Попал в одно неприятное место и никак не мог оттуда выбраться, — ответил я, внезапно понимая, что никто до этого момента даже не предполагал, что я жив — все же засекретили безопасники. Вот тут я задумался над тем, что говорить можно, а о чем лучше помолчать, иначе дырку в груди мне все-таки сделают. Откуда мне знать, кто из этих парней работает на службу безопасности? — Только сегодня смог вернуться.
— В астероид что ли влетел? — хихикнул худой амп. — Решил, наверное, каверну исследовать, а потом застрял и не смог выбраться? Да не тушуйся ты, нормально все, каждый из нас через такое проходил. Я слышал, что некоторые ампы даже корабль разбирали и по частям вытаскивали в более просторное место, чтобы потом снова собрать и улететь.
— Вот и у меня что-то подобное произошло, — ответил я, хлебнув краса, появившегося передо мной. — Зря я туда полез…
— Главное, что живой вернулся, — проревел огромный амп. — Мы же все тут сидящие на тебя поставили, неделя проходит, а тебя нет, ну и администрация объявила естественно, что ты погиб. Мы все на тебе большие деньги потеряли, а вон те. — Он показал на соседний стол, за которым сидело пятеро ампов, сверлившими меня злыми глазами. — Те выиграли. И что теперь? — Он хохотнул. — Знаешь?
— Нет, — я отрицательно помотал головой. — Откуда мне знать?