— Не получим ли мы большой международный скандал?
— Все будет в порядке, если операцию проведем в строжайшем секрете. Организуем закрытый город, чиновников сократим до минимума. Охрану наберем из сотрудников безопасности. Все должно получиться.
— Попробовать стоит, — задумчиво сказал главный полицмейстер, коллеги принялись обсуждать подробности организации первой на планете шарашки. Решено было создать ее в закрытом для посторонних городе Тур, где производились узлы к бомбовозам.
Глава четвертая
Сегодня я воспользовался преимуществом своего положения: заместителю главного инженера и заведующему лабораторией не обязательно являться к началу рабочего дня, можно лишних час или два поваляться в постели. Начальство, как известно, не опаздывает, оно задерживается. Да и чего спешить? Договора оформлены, чертежи и технологии отправлены на заводы, заказы оплачены. Книга моя по информатике уже поступила в продажу. Можно слегка расслабиться, да и Марна никак не давала вылезти из постели. Наконец, я освободился от жарких, приятных объятий и взялся делать зарядку.
— Эгоист! Я тоже хочу! — с деланным возмущением сказала Марна, собираясь присоединиться ко мне, однако я ее остановил.
— Начинать надо с простого, — я вручил девушке заранее приготовленную пачку листов, где были расписаны занятия первого уровня сложности. Опробовав растяжки, она вынуждена была со мной согласиться. Надолго ее не хватило, так что она отправилась в душ, а после занялась готовкой. За завтраком заявила, что у меня есть неделя, чтобы пристроить ее на работу. Иначе она либо отправится на фабрику, либо вступит в ряды сопротивления.
— Ты шантажистка, — заявил я.
— Только попробуй, не выполни обещание.
— И что тогда?
— Увидишь! — если ей в голову что-либо втемяшилось, лучше не злить, в этом я успел убедиться.
До института можно было доехать на автобусе, или пройтись пешком. Дорога занимала менее получаса. И я решил прогуляться.
Прохожих на улице было немного, попадались только те, кто спешил на работу. Бомжей, в отличие от Акрии и даже Гарца, не видно. Дома, максимум в три подъезда, не превышали двух-трех этажей, создавая впечатление провинциального, уютного города. Аккуратные палисадники, огороженные ровными частоколами заборов, повсюду порядок, приятно посмотреть. Дожди здесь шли редко, почти всю влагу с океана забирала Акрия. Я вспомнил мадам Го и наши разговоры под мелким дождиком, холодным и неприятным, что осенью, что весной. Здесь сейчас осень, на дорожки нападало листвы с деревьев, вдоль аллей, как правило, высаживали дерево дуль, похожее на земной клен, вот такие "кленовые" желтые листья и устилали дорожки. Я миновал местное кафе, настоящего кофе на планете не знали, пили суррогат из растения с труднопроизносимым названием "штругх". Напиток разве что, отдаленно напоминающий кофе. Я пожалел, что не прихватил сырые зерна с корабля, пока Умник был доступен. Развели бы здесь кофейные плантации. Впрочем, я уже привык к местным напиткам и постепенно стал забывать вкус настоящего чая и кофе. Наконец, я вышел на площадь перед зданием института. И сразу понял, что-то не так.
Получасом раньше.
Боевик Оцц, оставшись возле грузовичка, следил, чтобы на площади не было посторонних. Институтского охранника застрелили, и теперь пятеро боевиков, пыхтя от напряжения, одного за другим выносили из подъезда спящих людей. Солнце еще не взошло, на улице было сумрачно. Институт рано начинал работу. "Тем меньше случайных прохожих, — думал Оцц, — то есть, покойников". В это время два боевика, натужено пыхтя, пронесли восьмого клиента, завернутого в широкий плащ.
— Много еще? — спросил Оцц, сплевывая на землю.
— Это восьмой, девятого не нашли.
— Девятый, это кто, ты хоть знаешь?
— Некий Петер Сторр. Устроился недавно, всего чуть больше двух месяцев.
— А директор и главный инженер?
— Ни тан Кух, ни тан Олле еще не приходили. Как и этот, новенький.
— Валить отсюда надо, чем быстрее, тем лучше. Аппаратуру забрали?
— Не всю. Только то, что смогли унести.
— Ну, и мрак с ним. Все, уходим!
Ношу в плаще грубо забросили в кузов, тан Оцц запрыгнул в кабину. Мотор взревел, грузовичок исчез в темном переулке. Путь его лежал к акрийским шлюпкам для переправки ценного груза к ожидающей в море небольшой шхуне.
Вокруг институтского здания я увидел полицейское оцепление, а в стороне автомобиль управления безопасности.
— Не подскажете, что случилось? — спросил я одного из полицейских.
Тот с подозрением посмотрел на меня.
— Вы кто такой?
— Прохожий, — ответил я, не собираясь раскрывать инкогнито. Некое чувство опасности удержало меня от правдивого ответа.
— Ах, прохожий, — недовольно поморщился он, — значит, будешь свидетелем.
— Тан полицейский, какой из меня свидетель, я только что подошел.
— Тогда иди отсюда, пока цел!
Я немедленно последовал мудрому совету, узнав позже, что из института похитили практически всю нашу лабораторию, в количестве восьми человек. Плюс большую часть приборов. Окажись я в полиции, замучили бы допросами. И неизвестно, чем бы все закончилось. Запросто могли бы навесить ярлык шпиона. Удаляясь от блюстителей порядка, я услышал, как сосед по оцеплению сказал: — Труш, почему документы у этого типа не спросил?
— Слушай, друг, ты разве не видел, сколько подходило зевак? Мы их с таким трудом разогнали. Что, у каждого теперь документы спрашивать?
— Пожалуй, ты прав, старина.
Я подумал, что этот Труш явный неудачник. Сегодня он упустил важного свидетеля, и наиболее ценного специалиста. Скорее всего, людей выкрали акрийцы. Ребята не так много знают, вся информация находится в открытом доступе, в журналах и книгах. Я об этом позаботился. А лабораторию всегда можно организовать заново в другом месте. И не обязательно в этом городе.
Я направился в ближайшее кафе. Нужно подумать, что делать дальше. Что-то мне подсказывало, что в институте больше показываться нельзя. И хорошо, что не взял Марну в секретари, не исключено, что сейчас она бы вместе с остальными восемью коллегами держала путь в Акрию. А я рвал бы на голове волосы, потому что рядом не было Умника с его гравитационным щупальцем и поисковыми возможностями. К тому же, маячок, который я как-то поставил Марне, приказал долго жить.
Когда я вернулся домой, моя ненаглядная раскладывала на столе выкройку платья и задумчиво ее разглядывала.
— Швейную машинку пока покупать не будем, — заявил я с порога.
— Ты вернулся, чтобы сообщить, что я останусь без работы? — моя воительница грозно сверкнула очами.
— Вокруг института полицейское оцепление.
— Что там случилось?
— Я не стал выяснять, узнаем из газет.
— А к нам не придут? — заволновалась Марна.
— Квартира снята на другое имя. Ни меня, ни Марии Сторр здесь нет. Надеюсь, соседям ты ничего не говорила?
— Конечно, нет! Но что теперь делать? Неужели придется бежать? Только куда? В Акрию не хочу, нам опять на хвост сядут. Да и в Гарце не сладко!
— Подождем, что напишут в газетах, после решим, — сказал я. После ужина мы купили свежий выпуск "Вечерней Бруссии". Если писаки не соврали, кто-то похитил восьмерых сотрудников лаборатории, заодно прихватив часть аппаратуры.
— Это не папаша Бор, — с облегчением сказал я. Тот прислал бы людей конкретно по мою душу.
— Значит, мы можем остаться? — обрадовалась Марна. Целый час она изучала выкройку, расхаживая вокруг нее, как кот вокруг сметаны. Была бы машинка, наверняка уже сшила бы новое платье.
— Думаешь, нам дадут спокойно жить, если явлюсь в полицию и сообщу, что я тот самый инженер Петер Сторр, который недавно устроился в институт?
— Какие к тебе могут быть претензии? — удивилась Марна. Нет, явно мозги у нее забиты исключительно выкройками!
— Пойми, девочка, — сказал я, при этом она гневно сверкнула глазами. Не дожидаясь, когда на меня обрушатся обвинения в том, что я не принимаю ее всерьез, считая ребенком, продолжал: — Им надо прикрыть пятую точку, чтобы не получить солидный втык от начальства. На кого можно повесить всех со…желхов? — я чуть было не сказал "собак", забыв, что таких животных на планете нет.
— Но почему? — спросила с недоумением. Она считала, что, как заместитель главного инженера, с точки зрения полиции, я чист.
— Потому, — сказал я, — не успел устроиться, как тут же произошло похищение. Меня могут признать боевиком или шпионом, специально проникшим в один из лучших научных центров. Мою подноготную будут тщательно проверять, вертеть со всех сторон, заодно и твою тоже. В безопасности не дураки сидят. Наверняка докопаются до этой квартиры. Сразу возникнет вопрос: откуда мы явились, и с какой целью? Умник, конечно, машина совершенная и ошибок не допускает, но в моих нынешних бумагах на имя Петера Сторра могут встретиться незамеченные им нестыковки. Можно погореть на любой мелочи. Допускаю, что в Тувиции действительно есть такой институт, который я, якобы закончил. Но где гарантия, что в этом институте не остались фотографии студентов? Я ведь, между прочим, в Тувиции армейскую службу проходил. Хоть и по сокращенному варианту, всего два года. А ну, как начнут меня спрашивать, в каком полку, и кто там главный бурлет? Что тогда отвечать?
Моя ненаглядная задумалась.
— Я не хочу тебя потерять, — наконец, сказала она, подошла и крепко поцеловала. Понравилось девочке целоваться! В этот день делами мы не занимались. Тем не менее, пришел новый день, нужно было на что-то решаться. Денег у нас хватало, можно было полгода, а если скромно, год прожить. Не мешало бы, также получить монету за литературные труды, я не сомневался, что эти деньги нам переведут. Вот только в банке нас могли встретить агенты безопасности. Но не сидеть, же на съемной квартире целый год? Эдак не только Марна, я тоже взвою! Куда податься? В Акрии нам делать нечего. Там нас давно в покойники записали. В столице агентов безопасности, как блох на собаке, в Моме мадам Го и пьяница сосед. Надоели, хуже горькой редьки! В Гунце, записаться в ячейку рабочей партии? Марна бы не отказалась, хотелось ей навестить друзей, старика библиотекаря, если он еще жив, учителя по дикой борьбе. Да и маму ей хотелось навестить. Но акрийскую идею я отмел сходу. Тем более, в газетах писали, что Гунц безопасники трясли, как перезревшую грушу. Судя по всему, небезрезультатно. Хорошо, если там вообще что-то от ячейки осталось.
— Сейчас нам туда показываться никак нельзя, — сказал я. — Напиши маме письмо, объясни все, пообещай приехать позже. Про рабочую партию молчи. Мол, испугалась отчима, который грозился продать в веселый дом. Ведь так и есть, на самом деле? Обратный адрес не сообщай, пиши "до востребования".
Марна тут же уселась сочинять письмо. Несколько раз сминала листок, выбрасывала и начинала заново.
— В чем дело, девочка? — спросил я.