— Что с ним произошло? — я сплюнул мыльную воду, попавшую в рот.
— Исчез без следа. Искать перестали через пять лет. Сошлись во мнении, что он погиб из-за коллекции своих камней. А труп долго ли спрятать на просторах Вселенной?
Я согласно кивнул, зная, о ком он говорит. Но одного Сойка не знает: где этот парень находится. Скажу, что он жив.
Впервые за время полета обед проходил в общей кают-компании. Народу было много, за столом еле устроились. Сойка со смаком уплетал за обе щеки комбинированный обед, приготовленный из банок, а я пытал его вопросами:
— Ты хорошо подумал, прежде чем поднял команду раньше времени?
— Да ты-то что переживаешь? Выбрось печали из головы, — Сойка энергично прожевал консервированный кусок мяса. — Мы выходим за пределы Конфедерации, а спящие мухи мне не нужны. Мышцы у людей атрофировались — вот проблема. Придется погонять на тренажерах.
— Вы безоружны, — напомнил я.
— Так же, как и вы, — отпарировал Сойка.
Поведение головорезов, шныряющих из отсека в отсек, мне не нравилось. «Победоносец» был похож на растревоженный улей. Кэш мрачнел на глазах. Кому нравится, когда в работу отлаженного механизма вмешивается сила, которая разрушает быт и вносит хаос. А парни капитана Сойки были той силой, которая сумела разбить тишину и спокойствие на корабле.
На Палистре не очень-то удивились нашему появлению. «Победоносец» оседлал орбиту. Сторожевой катер с командой таможенников состыковался с нами, и два офицера с десятком солдат появились на капитанском мостике. Осмотр борта не занял много времени. Но к сопроводительным документам военные проявили больше внимания.
— Что-то мало они похожи на туристов, — буркнул один из офицеров, когда посмотрел на здоровенных лбов, качающих мускулы. — Никогда не встречал подобного.
— Не верь глазам своим, — Сойка появился словно из-под земли, если так можно было назвать межпалубные перекрытия. А ведь Кэш строго-настрого запретил ему появляться в святая святых корабля.
— Какие-то проблемы, господа?
Кэш побагровел. Офицеры с подозрением уставились на Сойку. Они на всех смотрели с подозрением, даже я не избежал этой участи.
— Кто вы, сэр? — вежливо поинтересовался один из них.
— Помощник гида, офицер. Как я понимаю, вы даже не представились… О, извините, я несколько наивен, и понимаю, что со своими земными замашками раздражаю вас…
Сойка немигающе уставился на офицеров. Чем привел тех в замешательство. Старший по званию офицер, я слабо разбирался в чинах космического флота, нехотя козырнул:
— Ростиков. Старший штаб-офицер гарнизона Палистры. Мой помощник Стокер.
— Тогда вам сообщение от генерала Брукса. Лично. Вот дискета. Прошу вас прослушать и просмотреть сейчас.
Сойка неуловимо выдернул из-за пазухи маленький кругляшек цвета вороненой стали и подал Ростикову.
— Где я могу прослушать сообщение?
— Я представлю свой кабинет, — кивнул Кэш. — Идемте, штаб-офицер.
Генерал Брукс являлся заместителем министра таможни, и его обращение к гарнизону Палистры значило какие-то глобальные изменения. Мне по статусу не полагается интересоваться сугубо чужими делами, тем более я не компетентен в таможенной службе. Но ведь здесь не только таможня. В воздухе ощутимо запахло жареным.
Пока штаб-офицер отсутствовал, мы разговорились со Стокером, практически еще мальчишкой, и выяснили оперативную обстановку. Оказывается, за последние пять лет в пределах границ Конфедерации зафиксированы периодически «засвечивающиеся» на радарах два объекта. Послали запрос — в ответ тишина.
— Такое ощущение, что они специально играют с нами, — пожаловался парень. — Нас давно предупреждают независимые источники с Капри и Формозы о странном копошении в районе Палистры.
Стокеру хотелось выговориться, пусть даже и с нарушением Устава. Мы тактично молчали, а Сойка даже отвернулся, скрывая блеск заинтересованных глаз.
— И что здесь странного? — стараясь придать голосу равнодушие, спросил я.
— Не могу сказать определенно. Пока, конечно, все тихо. Слишком мало грузовых кораблей отваживается брать контракт на работу за пределами Конфедерации. Только вот эти два трампа ушли в Глубины.
— И еще не возвращались? — Сойка упрямо пытался загасить бесовской огонь в глазах.
— Нет. Ушли, и с концами, — пожал плечами Стокер. — Не к добру, а?
Судя по тому, как он спросил нас, можно было предугадать настроения, царившие на Палистре.
— Если, конечно, случится вторжение, мы успеем сообщить…
Офицер прервал свои измышления, сразу построжел, вспомнив, кто он и кто мы, что разговорился не в меру, сердито покосился на нашу компанию, развесившую уши.
— Не стоит беспокоиться, офицер, — Сойка попытался даже похлопать его по плечу, но вовремя удержал руку. — То, что сказано здесь, давно носится по вакууму между планетами. Есть вероятность консервации Палистры, а вас переправят на Нептун. Слишком уж вы оторваны от боевых частей.
— Вы весьма компетентны в вопросах боевой стратегии, господин турист, — иронично заметил Стокер, что не помешало ему с подозрением оглядеть Сойку.
— Он был специалистом по военным вопросам, — успокоил я Стокера туманной формулировкой, — а сейчас на пенсии. Вот и ищет применение своим усыхающим мозгам.
Я пытался уесть Сойку. Но тот оставался невозмутимым.
Мальчишку я понимал. На Палистре жили отшельники, оторванные от цивилизации и вынужденные мириться с этой ролью. Их держали здесь присяга и долг, если употреблять красивые слова, а еще материальная заинтересованность. Смена гарнизона шла раз в десять лет. Отслужившие на Палистре офицеры получали особые льготы и привилегии. Достаточно было после службы в этой дыре набрать выслугу в любом тыловом гарнизоне по выбору поближе к Земле, и хорошая пенсия обеспечена, плюс пособие при увольнении, превышающее все десятилетнее жалование в три раза. Стокеру может крупно повезти, если не разразится военный конфликт, если он не станет заглядывать на дно рюмки или искать приключений в Красных Кварталах Лутании[2].
В рубку вошли Ростиков и Кэш. Старший офицер кивнул Сойке:
— Я ознакомился с донесением. Вынужден признать, что вы играете с огнем. На периферии сейчас неспокойно. Причин для паники нет, но мы печенкой чуем опасность. Если с вами что-то произойдет — на нашу помощь не надейтесь.
— Не преувеличивайте опасность, — поморщился Сойка, — но и пренебрегать вашими советами не будем. Все в руках божьих. Но я хочу сказать, что с таким супероружием как телепортация, мы обречены на поражение, — и добавил, — если это правда.
К большому счастью Сойки Ростиков не стал придираться к нему с детальными расспросами, откуда, собственно, он знает о таких вещах. А ведь должен был выяснить по долгу службы. Таможенники быстро покинули корабль, дав нам разрешение продолжать свой путь. Вскоре их катер отвалился от «Победоносца» и направился к своей базе, висящей под нами в бездонной черни космоса, освещаемой ярко-желтым светом местного солнца.
— Что скажешь, стратег? — Кэш пронзил взглядом неудобного гостя. — Что затеяли господа из Компании? Чистой воды самоубийство — идти на Формозу по крутому эллипсу, путями, где шныряют одни тремписты! Ну да ладно, они чокнутые. А мы что забыли там?
— Это очень интересная поездка, — Сойка после ухода таможенников оживился и потирал руки. И я отчетливо понял, что мы имеем дело с маньяком, психопатом, любящим экстрим. — В космосе есть куча тропок, где встречаются довольно любопытные сюжеты. А где сюжет — там персонаж, главный причем.
— Как бы этот персонаж не схватил нас за жопу, — буркнул Кэш. — Авантюристы вшивые!
Капитан не зря так грубил. Он имел на это право, потому как не доверял Анисьеву. Но больше всего ему не нравилось поведение Сойки. И если бы существовала возможность повернуть «Победоносец» на оживленные трассы — он, не задумываясь, сделал бы это. Но к большому его сожалению любая причина, мешающая выполнению полетных параметров, приведет к блокировке пульта управления. И с этого момента корабль переходит на автопилот. «Победоносец» не даст угробить себя, и Кэш знал об этом обстоятельстве прекрасно.
Еще на старте перед запуском в каждый корабль, я подчеркиваю: в каждый, закладывается программа движения с допустимыми отклонениями в 2–3 % от основных трасс. Попытка вмешаться в полетную программу чревата последствиями. Вас ожидает столько сюрпризов, заложенных хитроголовыми техниками в систему, что мало не покажется. Доходит вплоть до уничтожения нарушителя. Полная аннигиляция — шутят дальнобойщики мрачно.
Потому-то все доверяют автопилоту. Бортовой компьютер знает, куда лететь. Эта система отлажена до мельчайших деталей. Но и спрос с него и с тех, кто оснащает, доводит до ума такой уникальный прибор. Все сделано для того, чтобы оградить экипажи от судебных разбирательств и лишения летной лицензии, что происходило раньше довольно часто. Профсоюзы свое дело знали.
Кэш сдержался и не стал ругаться с Сойкой, а благоразумно спрятался в своей каюте для долгого и скрупулезного анализа маршрута, а я затащил бравого вояку к себе и дал волю чувствам:
— Какой идиот придумал лететь по такому маршруту к Формозе? Нет более приятных трасс?
— Да что ты взбесился, Балканский! — ничуть не смущаясь моей напористостью, засмеялся Сойка. — Почему ты считаешь оставшихся на Земле идиотами? Они не знают, что делают? Если бы ты вез древних старух, то Кэш радовался бы не меньше тебя. Но вы не понимаете, что здесь куча мужиков, бойцов, умеющих драться! Вам нечего бояться!
— При чем здесь мы?
— Знаешь, князь, единственный человек на борту, которого я жалею — это ты. Кэш хотя бы представляет, на что идет, когда подписывал контракт. Знай, что формально мы идем на Формозу, но реальная задача совсем иная. Водка есть?
Я быстро наполнил стопку говоруну, содержимое которой одномоментно исчезло в его глотке. Нетерпеливым жестом я поторопил Сойку.
— Мы должны выманить корабль-невидимку на себя, чтобы его могли уничтожить, этого сукиного сына! Вскрыть, как консервную банку, и выпотрошить — вот моя мечта!
— И как он на нас клюнет? Чем мы его привлечем?
— Пущен слух, что на «Победоносце» находится секретное оружие, которое хотят перебросить на Формозу. Идея гнилая, но Крабы клюнут!
— Кэш знает?
— Это знаешь ты, Влад, и советую тебе не распускать язык.
— Вот твое кредо: война до победного конца, — пробурчал я.
[2] Фешенебельный район крупнейшего города на Капри — Слайтона, знаменитого своими ценами, ультрамодными развлечениями, связанными с наркотиками, проституцией, работорговлей и другими незаконными махинациями.