— Не волнуйся, милый, не переживай. Они очаровательные. Вот увидишь! Всё пройдет гладко.
— Надеюсь, — Виталик выпустил струю в потолок и затушил окурок. Возле следующего дома толпились люди, громко играла музыка. Все галдели, крутили головами, рассматривая небо. Лимузин въехал в открытые ворота, пугая многочисленных зевак. Виталик дождался, когда кредитная карточка была ему возвращена, и, шофера, который распахнул перед ними дверь, замерев по стойке смирно и отдавая честь, приложив руку к форменной фуражке.
Парочка торжественно вышла. Гости смолкли. Глядя на них. Обстановку разрядила мать. Она первая что-то закричала и кинулась через весь двор к дочке. Джо, взрослая женщина, побежала навстречу, ликующе дико крича:
— Мама!!
Гости аплодировали, когда они столкнулись. Процессия медленно тронулась и обтекла женщин со всех сторон, не давая машине отъехать.
Наверное, это была трогательная встреча. Дома Кострова так никто не встречал. Никогда.
Виталик, улыбаясь, жал протянутые руки, обнимался с кем-то, целовался, и, быстро вошел в круг родственников, как свой парень.
Джо перецеловалась со всеми по несколько раз. Раскраснелась, поглощенная волнительным моментом воссоединения с семьей.
Наконец, люди немного рассеялись, освобождая территорию, и машина, сигналя, отъехала, развернулась и, потихоньку набирая скорость, уехала в город.
Процессия пошла к дому. Виталик, изображая веселье, осторожно посматривал по сторонам. Его цепкие глаза не долго задерживались на каждом приглашенном, но память фильтровала лица безошибочно. На высоком мужчине в летнем светлом костюме, с бритой головой и такими же цепкими глазами, взгляд остановился. Никто этого не заметил. Виталик улыбнулся Джо и снова посмотрел в сторону бритого мужчины. Возле плетенного столика пехотинца уже не было. Однако Костров сделал облегченный резкий выдох: встреча не сорвалась и теперь ничто не помешает, им встретится… Миссия практически состоялась. А то, признаться, происходящий вокруг с ним балаган начал немного утомлять.
Вечер наступил неожиданно быстро. Сгустившиеся сумерки не помешали гостям — веселье разгорелось с новой силой, приобретя пикантную таинственность, даже для тех, кто только что подъехал. То и дело слышались пьяные мужские возгласы и невинный смех женщин. Гости не собирались расходиться. Напротив, настало время танцев: смешных хороводов и откровенного стриптиза. Люди веселились.
Виталик стоял с отцом Джо на террасе дома. Старик держал в руках коробку управления иллюминацией двора, не доверяя такое ответственное дело домашнему киборгу. Голова его мелко подрагивала — весь день он не пил и теперь совестно поглядывал на шумную компанию родственников. Иногда осуждающе вздыхая, показывая всем своим видом жениху, что так же удивлен происходящим, как и он. Это не касалось дочери. Глядя на неё, старик внутренне подбирался и лучезарно светился искренней любовью. Виталику он понравился.
— Молодой человек, вы ведь будете ее любить?
— Не так, как вы. Но она будет жить в достатке и ничем не ограничена.
— Можешь разбаловать, — хмыкнул старик, — и можешь называть меня папой.
Виталик промолчал. Глотнул шампанского.
Их наблюдательный пункт, возвышаясь над всеми, оставался в тени и четко выполнял свои функции. Изредка к ним поднималась Нина, младшая сестра Джо. Она подливала шампанское молчаливому лейтенанту, при этом неестественно краснея и не смея посмотреть в лицо, и приносила для отца новую морковку. При каждом поскрипывание лестниц, когда кто-то поднимался к ним или в дом, Костров в ожидании подбирался так, что правое веко непривычно начинало подрагивать. Раньше такого не было. Ожидание томило.
Джо носилась по лужайке. Танцевала местные танцы, лихо, кружась с троюродными братьями. В самом пике веселья сбила столик с десертом и под общий смех посадила своего кавалера в торт. Казалось, в неё вселилось десять бесов. Энергия молодой женщины заражала многих. Джо, как заводная куколка-акробатка меняла партнеров, и успевала при этом подгонять младших сестер. Все бесновались.
Виталик бы умер от такого темпа через полчаса.
Лестница скрипнула.
Напрягся.
Боковым зрением увидел приближающуюся к ним тень. Медленно поставил бокал на перила террасы. Левая рука опустилась к поясу, готовая в любой момент принять в ладонь кортик, замаскированный в рукаве мундира в специальных ножнах.
Старик развернулся раньше. Медленно пережевывая морковь, он уставился в полумрак.
— Это ты, Иван? — спросил он, раздельно произнося каждое слово.
— Я, дядя Виикь, — отозвался мягкий вкрадчивый баритон и из темноты выступил бритый мужчина. Лицо Ивана лоснилось от пота. Крупные капли видны на накаченной открытой шеи. Под мышками легкой рубашки выступили большие пятна пота. Жесткие губы попытались изобразить улыбку.
— Хочешь познакомиться? — уточнил старик и хихикнул. — Здесь же нет твоей слабости: троюродных сестренок.
— Кто не любит троюродных сестренок? — пожал плечом Иван, подтверждая очевидный факт.
— Я не люблю, — отозвался холодно Костров.
— Тогда знакомьтесь, это Иван, а это…Славик? — попытался вспомнить отец.
На лице Кострова не дрогнул не один мускул — Славик, так Славик.
— Да, дядя Виикь, спасибо. Почту за честь.
Костров кивнул в ответ. Посмотрел в холодные глаза. Произнес:
— Всегда рад. Виталик.
— Иванов Иван.
Крепко пожали руки. Всё. Теперь отступать поздно. Но почему подрагивает правое веко? Виталику на миг стало не по себе. Предупреждение? Ну, и пусть. К черту, бабушкины приметы.
— У дяди Виикь хорошая оранжерея. Видел ли ты её? — спросил Иван.
— Нет.
— Но я хотел показать оранжерею завтра! — обиделся старик. — Днем!! Там же зацвели фиалки! Мои фиалки непростые. Это королевский сорт!
— А я покажу их при искусственном освещении. У нашего гостя сложится два мнения. Вам ведь будет интересно услышать их?
— Да, да. Эксперимент, — пробормотал дядя Виикь и отвернулся от молодых невежд, теряя к ним интерес. Глаза выискали среди толпы дочь, и старик забылся…
Иван шагал впереди. Он прекрасно ориентировался во внутреннем расположении переходов и комнат дома далеких родственников. Темнота для него не играла особого значение и этот факт навел Кострова на мысль, что посредник в своё время был здесь частым гостем. Ноги сами собой сбавили темп. Стал держаться ближе к тени. Они стали подниматься наверх на маленькой площадке остановились. Иван обернулся.
— Иногда, я помогаю дядюшке Виикю в оранжереи, — сказал он и толкнул дверь, входя в темное помещение. Он щелкнул пальцами и зажегся свет. Костров увидел несколько рядов живописных кустов. Присвистнул и вошел, плотно закрывая за собой дверь.
Электронный насос среагировал на них и обрызгал каждого прозрачной жидкостью. Костров скосил с глаза и недовольно поджал губы — мутная капля застыла на капитанской бляхе. Иван медленно побрел вдоль кустов. Руки его трогали сочные стебли. Ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним.
— Вот интересный экземпляр. Хлоросеребрянный бант Бранта. Потрогай. Листья наполнены вязкими комочками. Когда созреют, пригодны для приготовления салатов. Неповторимый вкус. Ты обязательно должен попробовать, — Иван самозабвенно говорил и самодовольная улыбка не сходила с его лица. Виталик осторожно потрогал резной лист в причудливую крапинку. Он давно уже заметил в глубине оранжереи маленький стол с походным компьютером. Постепенно они приближались к нему.
— Принес? — как бы между прочим спросил Иван, не отрывая взгляд от очередного куста. Костров погладил висок, усилил трение, извлекая сплот. Иван усмехнулся и взял его. Теперь настроение «садовника» резко изменилось. Быстрым шагом он подошел к компьютеру. Бритая голова вновь покрылась испариной. Иван шумно дышал, когда запускал программу. На экране появилась видеокарта.
— Поясняй, — приказал Иванов. Костров неслышно подошел к столу заговорил, наизусть повторяя заученную ранее речь:
— Операция «Фиолетовые холмы». Состав экспедиции девять человек. — На экране замелькали лица с текстовой расшифровкой под каждым изображением. — Цель: разведка и анализ почвы, поиск месторождения песочного цкку. Подробная карта поверхности, — пояснил следующий разворот схем, — карта первой разработки, карта второй разработки. Журнал данных начальника экспедиции, — по экрану побежали колонки цифр, уравнений, ничего незначащих слов. — Отчет старшего геолога. — Новый журнал пестрел графиками. — Двадцать тысяч любительских снимков, восемнадцать документальных фильмов. Карта расслоенной почвы второй разработки. Анализ проб цкку. Анализ почвы. Анализ месторождения. Отчет врача экспедиции. Неполный анализ микроскопической частицы, — Костров замолчал. Иван прокручивал в ускоренном режиме один из документальных фильмов. На экране мелькнуло лицо Кострова. Парень увидел себя и вспомнил момент: кажется, геологи начали бурить скважину. Огромные механизмы отражались в зеркальных скафандрах. На разработке всегда стоял невообразимый шум: грохотали машины, кричали люди, свистел пронзительно стержень, точно, на кадрах делали скважину.
— Дальше, — приказал Иван.
— Девять членов экспедиции поразил неизвестный микроб. Основной сплот с точными координатами месторождения цкку находится у меня.
— Как такая информация попала к вам и осталась у вас?
— Я капитан корабля, на котором экспедиция жила и умирала.
— Почему ее не забрали по возращению эксперты?
— Почему не забрали? Забрали. Я думаю, эксперты до сих пор собирают пазлы. Может им повезет и через пару лет они придут к кому-то отрицательному знаменателю.
— Почему микроб не поразил вас?
— Повезло, — Костров уклонился от прямого ответа. Иван едко улыбнулся. Глаза его считывали драгоценную информацию, словно пытались её выучить. Но это было невозможно сделать за один мимолетный раз. Виталик знал. Чтобы там в чужой мозг не вживили.
— А, остальные члены экипажа?
— На борту находилось три члена экипажа: капитан и два киборга. По возвращению на центральную базу, автономные киберы были списаны, в связи с трехкратным использования срока. Так предписывает техника безопасности.
— Значит ли это, что владелец сплота, единственный человек, который знает о месторождении цкку?
— Совершенно верно, — подтвердил Костров и сделал легкий полупоклон. Иван расслабился в кресле. С секунду он наслаждался моментом, потом посмотрел на лейтенанта хитрыми глазами.
— Вы правильно сделали, что обратились в нашу компанию.