— Этим временем может стать тот час, который вы запросили в своем письме. Оба самолета проверены техниками, заправлены по пробку авиационным керосином, каждый из самолетов готов взлететь хоть сию минуту. Разрешения на приземления из Москвы и Берлина уже получены, вам остается только решить, каким самолетов вы воспользуетесь, оплатить наши услуги и услугу «Deutsche Lufthansa»! После чего, господин Косински может отправляться прямо в полет!
— Спасибо, мадам Алина, за качественно проделанную работу! Вы мне не подскажете, откуда именно я мог бы оплатить ваши услуги и услуги авиакомпании «Deutsche Lufthansa»! Что касается типа самолета, который я собираюсь использовать, то пусть это будет «Юнкерс Ф-13», а то понимаете мне как-то неудобно использовать самолет, в котором имеются двенадцать мест и для других авиапассажиров.
— Вам, господин Косински, совершенно не нужно для осуществления платежей ехать в компанию «Deutsche Lufthansa», вы можете все услуги оплатить через нашу гостиничную кассу, а я позабочусь о том, что они все вовремя пришли по назначению!
— В этом случае, мадам Алина, не могли бы вы связаться с неким Яковом Вайсерманом из компании «Косински и Партнеры», эта моя компания берет на себя оплату всех моих расходов по этому авиаперелету.
— Хорошо, я с удовольствием это сделаю, сразу после завершения нашей беседы!
— А я пока немного отдохну в своем номере! А затем начну собираться в дорогу. Словом, в стокгольмском аэропорту я буду точно вовремя, чтобы взойти на борт самолета и отправиться в полет в Москву. В знак своей личной благодарности, позвольте вам, мадам, вручить эту небольшую коробочку женской косметики, которую производит одно из моих предприятии!
— Большое вам спасибо, господин Косински, за такой сюрприз! Я очень рада тому, что нам удалось оказать вам такую услугу! И впредь в случае необходимости обращайтесь к нам с любой своей просьбой! Мы будем всегда рады вам помочь! Мне было к тому же очень приятно с вами познакомиться.
Допив свою «Маргариту», платиновая блондинка грациозно поднялась на ноги и, легко покачивая бедрами, по ковровой дорожке она пошла к выходу из бара! Вальдемар еще некоторое место посидел за столом, с удовольствием наблюдая за столь приятных глазу колыханием женских бедер. Ему на память тотчас же пришла его соклассница татарка Машка, бедра которой были ядреней, но которая пока еще не научилась ими пользоваться для того, чтобы радовать глаз окружающих ее мужчин!
Пассажирский самолет «Юнкерс Ф-13» имел всего четыре пассажирских места. Эти сиденья Два пилота немцев выполняли обязанности и техника по обслуживанию самолета, и бортинженера, и бортрадиста. Сейчас Вальдемар сидел прямо за их спинами, наблюдая за тем, как они ловко управлялись с пилотированием этого самолета. Глаза его следили за действием этих двух немцев, мысли в этот момент вспоминали разговор с Яковом Вайсерманом.
Первым делом Яков ему сообщил о том, что только вчера ему удалось-таки своих родителей, отца и мать, посадить на борт небольшой яхты. Эта яхта должна была в течение недельного плавания пересечь Атлантический океан, своих пассажиров высадить в Нью-Йорке. Затем Яков ему рассказал о своих делах в Стокгольме, ему без особых проблем удалось зарегистрировать новую компанию «Косински и Партнеры», а ее офис открыть в одном из наиболее представительных офисного центра, построенное почти в самом центре шведской столицы! Сегодня в офисе работает он сам, его помощник-секретарша и бухгалтер, который одновременно является бухгалтером по совместительству еще нескольких компания.
В этот момент самолет прорвал облачность, стоявшую над материком, и на высоте всего трех тысяч метров полетел над волнами Балтийского моря. На какой-то момент Вальдемар залюбовался приближающимся закатом дневного светила. В Москву они должны были прилететь где-то около пяти часов утра, чтобы Вальдемар имел больше времени для встреч и общения с чиновниками Наркомата торговли СССР. Вальдемар был готов подписать с СССР любое соглашение о поставках продуктов в страну, которая практически во всем имела дефицит продуктов. Особо тяжёлое положение с товарами первой необходимости, продовольствием и кормами для скота сложилось в колхозах, а у него в портфеле уже лежало деловое предложение по поводу подъема производства молока, сметана.
В это момент под крыльями «Юнкерса» на море мелькнула хищная тень военного корабля, то ли эсминца, то ли миноносца. Этот корабль тонкими стволами своих зенитных полуавтоматов проводил пролетающий над ним пассажирский самолет.
Проводив глазами военный корабль, Вальдемар мыслями снова вернулся ко вчерашнему разговору с Яковом Вайсерманом. Тот в подробностях ему рассказал, какие именно промышленные предприятия ему все же удалось сохранить под крылом компании «Косински и Партнеры». Но, как он не крутился, они практически все оказались в европейских странах, оккупированных германскими войсками. В этой связи возникла реальная необходимость для Вальдемара Косински появиться в Берлине Третьего Рейха. Там нужно было встретиться, провести переговоры с Вальтером Функе, министром экономики Третьего Рейха, о получении военных заказов для этих предприятий или об их продаже третьим лицам. Тогда Вальдемар Косински так прямо и сказал Якову Вайсерману, что нельзя деньги делать на гибели людей, которые оказались случайно вовлечены в водоворот войны.
Видимо, Вальдемар все же уснул, так как проснулся от подпрыгиваний только что приземлившегося самолета. Выглянув в иллюминатор, он не увидел ни единого огонька света. Что-то в сердце ему подсказало, что он только что прибыл на свою великую родину, в Советский Союз! Пилоты заглушили работу двигателя, наступила какая-то странная тишина, в этот момент послышался стук в дверь самолета. Один из пилотов, прошел в салон, каким-то неуловимым движением руки открыл эту дверь. Внизу, на земле стояла очень молоденькая девушка, восемнадцати лет, но не старше. Она откуда-то вытащила листок бумаги и едва ли не по слогам прочитала:
— Господин Косински, добро пожаловать в Москву!
Тогда она эту фразу повторила на английском языке. В ответ пилот пальцем показал на Вальдемара и сказал:
— Господин Косински, так это вон тот парень!
— Господин Косински, на сегодня мы запланировали встречу и переговоры с наркомом внешней торговли СССР с А. И. Микояном. В десять часов нам перезвонят и сообщат точное время и место этой встречи. А до этого вы можете позавтракать и принять душ, чтобы привести себя в порядок после перелета Стокгольм — Москва. Мы также ожидаем ответа из Наркомата торговли СССР о возможности встречи и беседе с наркомом торговли А. В. Любимовым.
Девчонка лет восемнадцати, с рыжеватыми волосами, завязанными в толстую косу, небрежно переброшенную через правое плечо, сидела на переднем пассажирском сиденье. Она сидела вполоборота таким образом, чтобы хорошо видеть Вальдемара Косински, сидевшего на заднем сиденье автомобиля. Как только они отъехали от аэропорта Быково, на территории которого приземлился «Юнкерс Ф-13», то эта девчонка начала говорить. Он не останавливалась в течение всего времени движения их автомобиля, в подробностях рассказывая историю Москвы и Советского государства!
Первое время Вальдемару Косински было приятно ее слушать, ему нравилось то, как она выговаривала, слегка картавя, английские слова. Но вскоре он начал уставать, слушая ее голосок. Информация, которую девчонка сейчас старалась запихать ему в голову, ему, честно говоря, особо была не нужна. Он начал подремывать, а его тело продолжало борьбу, клонясь то влево, то вправо, с ухабами и рытвинами Жуковского шоссе, по которому сейчас следовал их автомобиль. Вальдемар дремал по звуки работающего двигателя и голоска девчонки, рассказывающей о великом народе Советского Союза, в одиночку, борющегося с происками международного империализма. Фары автомобиля высвечивали узкую полосу шоссе, на котором не было ни какого транспортного движения в столь раннее утро!
Во время движения автомобиля по шоссе в его салоне сохранялась плотная предутренняя темнота, поэтому интуристовская девчонка с переднего сиденья не видела того, что ее собеседник давным-давно уже спит, почивает на своем заднем сиденье! А она все продолжала горячо его знакомить с великими делами вождей советского пролетариата, Владимира Ленина и Иосифа Сталина!
В душе Леночка Семенова, лучший переводчик советского Интуриста, проклинала себя, а также этого молодого, и такого симпатичного капиталиста, за то, что он, сидя на своем заднем сиденье, слушает всю эту ее белиберду. Она была обязана этому своему иностранному гостю прочитать до конца всю ту толстую тетрадь, исписанную каллиграфическим почерком, которую вчера руководителю Интуриста принесли из московского Управления НКВД. Леночка хорошо видела со своего места, как страшно побледнел Николай Гаврилович, ее непосредственный начальник, когда командир НКВД по имени Сема принес и вручил ему в руки эту тетрадь, и негромким голосом произнес:
— Я вас, Николай Гаврилович, превращу в червяка, которого затем брошу на раскаленную сковороду, чтобы полюбоваться тем, как вы будете превращаться в пепел, если обнаружу, что ваш индивидуал иностранец не будет знать наизусть содержание всей этой тетради!
Этому командиру НКВД Николай Гаврилович так и не нашел сил чего-либо ответить. Он все еще очень надеялся на то, что ему удастся дожить до пенсии, так и не побывав в энкеведовских закромах. Когда этот страшный энкеведешник ушел, то Николай Гаврилович поднялся с места, подошел к Семеновой, положил тетрадь перед ней на стол, и тихим усталым голосом произнес:
— Вы уж, Леночка, постарайтесь!
В этот момент с заднего сидения автомобиля послышался легкий всхрап господина Косинского, из-за чего Леночка мгновенно превратилась в рассерженную кошку. Тут она во всю старается, читает этому иностранцу текст, выученный ею наизусть за одну только ночь, а он, вы только представьте себе, в это же самое время изволит себе спать! Видимо, голос Леночки так изменился, что Вальдемар Косински проснулся, он с хрустом потянулся всем своим телом и поинтересовался:
— Где же мы находимся? Сколько времени нам еще ехать до гостиницы?
Если бы этот вопрос касался бы содержания тетради, наизусть зачитываемый экскурсоводом Семеновой, то Леночка обязательно в деталях ответила бы на этот вопрос. Но в этом случае отвечать пришлось водителю автомобиля, тот пару секунд пожелал губами кончик своего уса, а затем промолвил:
— Сорок пять минут! Через сорок пять минут мы подъедем к гостинице Метрополь. Там вам, господин, заказан люкс размещения.
Этот был опытный водитель Интуриста, он ни единым словом не упомянул название того шоссе, по которому сейчас двигался его автомобиль. Этот водитель только что продемонстрировал юной Леночке, как следует себя вести, что можно и что нельзя говорить своим иностранным гостям! Старик водитель проявил достойную любому русскому человеку секретность в общении с возможным врагом народа, которого вез в гостиницу.
Ровно через сорок пять минут автомобиль притормозил рядом с гостиницей, фонарные столбы рядом с которой горели в полнакала, словно город находился на осадном положении и соблюдалась светомаскировка. Леночка Семенова выпорхнула из автомобиля, легко взбежала по ступенькам мраморной лестницы и исчезла за дверьми, ни проронив, ни единого слова. Вальдемар Косински продолжал сидеть в салоне автомобиля, не зная, что ему делать, своим поведением он боялся нарушить какие-либо ему неизвестные правила поведения гостей Интуриста и этим самым привлечь к себе внимание НКВД. Но, когда и суровый водитель, по-прежнему, хранивший враждебное молчание, покинул свой автомобиль и начал вокруг него прохаживать, то Вальдемар решил погулять вокруг автомобиля. Он покинул шаги и начал нарезать круги вокруг этого авто, неизвестной ему марки. Правда, оно почему было очень похоже на американский автомобиль «Форд «Модель Т».
Больше из тактичности, чем из интереса Вальдемар Косински на ломаном русском языке поинтересовался маркой и заводом производителем этого автомобиля, на что тот сурово, насупив седые брови, ответил:
— Господин хороший, не надо ко мне подлезать с всякими провокационными вопросами, все равно я не поддамся на вашу удочку! Я, как и был русским пролетарием, так им и останусь до самой своей смерти, вам меня не свернуть с правильного пути! Слишком уж вы, господин хороший, молоды и неопытны, чтобы меня обратить в чуждую мне веру капитализма.
Вальдемар прекрасно слышал и понимал слова этого старого водителя, но он так и не понял, что же тот конкретно имел в виду, отвечая на его вопрос о марке этого полуфабриката, а не автомобиля, на котором его привезли из аэропорта. Внезапно двери гостиницы распахнулись и в дверях показалась рассерженная Семенова, которая поинтересовалась:
— Господин Косински, почему вы не идите в гостиницу, я там стою, стою перед администратором и жду, когда вы изволите появиться, а вас все нет и нет?! Вас не расселят в гостинице «Метрополь» до тех пор, пока вы не предъявите свой паспорт!
Этот несколько вызывающее обращение со стороны экскурсовода Интуриста рассердило Вальдемара. Поэтому он собрался с духом и довольно-таки резко ответил:
— Уважаемая Лена, мне не нравится, как вы со мной обращаетесь, как разговариваете со мной. Я первый раз в своей жизни прилетел в вашу страну с реальным коммерческим предложением. Перед вылетом я вам направил точный перечень людей, с которыми хотел бы встретиться и обсудить совместную работу! На организацию одного этого авиаперелета я потратил больше двадцати тысяч долларов. В Москве же меня вместо того, чтобы предложить реальную программу переговоров, встречают одними только обещаниями. Сейчас я могу сказать, что вами была не проработана моя просьба о беседах с руководителями вашего государства. В результате я оказался в положении, когда мне ничего не остается, как снова сесть в автомобиль, отправиться в аэропорт, чтобы подняться на борт самолета и вылететь обратно в Стокгольм?! Более того, вы, товарищ Семенова, не говоря мне ни слова, убегаете в гостиницу, а потом возвращаетесь и начинаете меня упрекать в том, что я будто бы заставил вас ждать, что вам нужен мой паспорт, который вы отобрали еще в авиапорту и до сих пор мне не вернули.
С каждым словом, произнесенным господином Вальдемаром Косински, Елена чувствовала себе все более и более виноватой, хотя ее основной задачей, как экскурсовода, было сопровождение иностранца, рассказ о достопримечательностях города, а также перевод его разговоров с советскими гражданами. Над его реальной программой пребывания в Москве работали совершенно другие люди, так называемые референты. Они писали все необходимые письма с просьбами о встречах, беседах или о переговорах, то есть экскурсовод Семенова не имела к этой части программы пребывания шведа польского происхождения, господина Вальдемара Косински, никакого отношения. Но сейчас экскурсовод Семенова оказалась в положении, когда была вынуждена принять на себя все огрехи ее товарищей по работе с иностранными туристами и бизнесменами.
— Господин Косински, — начала говорить она.
Но Вальдемар ее перебил, сказав:
— Меня зовут Вальдемар, я привык, когда ко мне обращаются по этому имени!
— Извините меня, Вальдемар, но я не могу этого сделать! Уважаемый господин Косински, позвольте мне принести свои извинения за некачественную подготовку вашей программы пребывания в Москве на девятнадцатое и двадцатое июня одна тысяча девятисот сорок первого года. Дайте мне, пожалуйста, три часа, к десяти тридцати сегодняшнего утра ваша программа будет окончательно скомпонована, мы примемся за ее осуществление!
Вальдемару пришлось отказаться от двух номеров, окна которых выходили на внутренний дворик гостиницы, он решил остановиться в третьем номере, окна которого выходили на фасад здания Государственного академического малого театра Большого театра. Но главная хитрость этого номера заключалась в том, что еще одно окно этого номера, расположенного на третьем этаже, выходило за угол здания гостиницы. К этой же стене были пристроены несколько старинных зданий, крыши которых и находились на уровне этого окна.
Приняв душ холодной водой, горячей воды в кранах гостиницы попросту не оказалось, Вальдемар Косински быстренько переоделся в рабоче-крестьянскую одежду, сбитые в каблуке башмаки, неглаженные тряпичные брюки, кургузый пиджачишко и неизменная кепка аэродром. В этой одежде он снова стал Иваном Фроловым, пареньком только что выпушенным из тюрьмы. Справку об освобождении он запрятал во внутренний карман пиджака, а за пояс брюк сзади засунул свой полностью заряженный «Вальтер Р38». Остро заточенную финку, этот нож стал очень популярным в криминальном мире Советского Союза после совсем недавно закончившейся Зимней войны с белофиннами.
Внимательно осмотрев себя в зеркало, сверив часы, было шесть часов тридцать три минуты, Иван Фролов подошел к окну, раздвинул шпингалеты, раскрыл окно. Уже стоя на крыше здания, он плотно свел створки окна и неслышными шагами пробежался по крыше здания к остаткам китайской стены, где ловко спрыгнул на землю. Смешавшись с толпой таких же, как и он, работяг, спешивших на смену на московские фабрики и заводы, Иван поспешил к остановкам троллейбуса N 25, которым мог добраться до улицы, на которой стоял его родной дом, в шесть этаже и с одним подъездом.
Глава 7
Иван Фролов спустился с четвертого этажа. Прежде чем выйти на улицу, он задержался на лестничной клетке первого этажа, стараясь прийти в себя. Он совершенно не ожидал того, что на его звонок, дверь его родной квартиры откроет не пьяная мать, а совсем другой человек. От этого он сбился и начал лепетать:
— Могу ли я видеть Ивана Фролова?!
— Здесь такой не проживает!
— Как же так, мне же сам Ванька Фролов говорил, что именно по этому адресу он проживает!
— А я тебе, мозгляк, говорю, что он здесь, в этой квартире больше не проживает! Так что, давай, канай отсюда и что я тебя здесь больше не видел!
— Ну, хорошо, Ивана, в этой квартире нет, ну, а где же тогда находится его мать? Ты же не станешь отрицать, что это эта квартира прежде принадлежала семье Фроловых! Так где же она? Насколько я знаю, что она больна, что за ней требуется постоянный присмотр!
— Слушай, парень, ты, похоже, сам-то уголовник, тебя только что выпустили из тюрьмы! Так что здесь, я повторяю, тебе делать нечего. Советую, позаботься о самом себе, а не о своем уголовном напарнике. Если хочешь снова вернуться в тюрьму, то я могу тебе помочь в этом деле. Могу сделать так, что ты уже никогда не покинешь тюремные стены, если продолжишь свое нытье. Так что бывай по добру, по здорову!
— Слушай, мне не страшны твои угрозы! Плевать я на них хотел, Сема! Ты и так уже устроил мне так, что внутренняя тюрьма на Лубянке стала моим родным домом! Так что благодаря тебе, я многому там научился. Теперь у тебя, Сема, не получится, просто так избить меня, не получив сдачи! Так что слушай меня энкеведешник, если мне расскажешь, что случилось с моей матерью, то я отстану и больше никогда сюда не вернусь! Если не расскажешь…
В этот момент Семен Воронов начал разворачиваться туловищем, чтобы в узкой прихожей бывшей квартиры Фроловых освободить пространство для того, чтобы у него появилась возможность размахнуться рукой и ударить этого наглого парня. Но Иван Флоров обеими своими руками втолкнул его в квартиру. Этот толчок руками неожиданно получился сильным, от него Семен Воронов, всплеснув руками, спиной вперед влетел в квартиру и распростерся на полу прихожей. В его глазах появился гнев, сам Семен хотя и был плохим атлетом, все же сумел собраться, чтобы обеими ногами нанести удар по Ивану Фролову, который в этот момент перешагнул порог, перешел в квартиру. Удар ногами ему пришелся в плечо, от него он пошатнулся, но стена и закрывающаяся входная дверь помогли ему устоять на ногах. Иван даже успел одну из ног противника взять в захват, перевести в болевой прием, вывернув и согнув ногу так, что Семен застонал и запросил пощады:
— Ты парень чего делаешь? Прекрати не надо этого делать! Задавай свои вопросы, я попробую на них ответить!
— Когда ты меня арестовал в школе, то мама оставалась дома! Что с ней после произошло? Куда она исчезла? Она ведь никому не была нужна, толь мне и отцу!
— Может быть, твоя мать и была горькой пьяницей. Она действительно никому не была нужна, но ты забыл о трехкомнатной квартире, в которой проживала твоя мать! В нашем райисполкоме, как только узнали о расстреле в НКВД твоего отца, то тут же перерасмотрели вопрос об обеспечении семьи Фроловых жилплощадью. Ордер на эту квартиру выдали моему отцу, дворнику Михаилу Сергеевичу Воронову, а вам, то есть тебе и твоей матери, выделили небольшую комнату в коммунальной квартире на улице Усиевича, 8! Но насколько я знаю, то ее там нет! Она там никогда так и не появилась. Никто не знает, что случилось с твоей матерью, когда пришла комиссия райисполкома, она ей сообщила о том, что твоя мать должна навсегда покинуть эту квартиру.
Из-за глубокой жалости к матери, слезы показались в глазах Ивана. Он вспомнил о том, как его мать стояла у окна, водила пальцем по запотевшему оконному стеклу, напевая что-то очень грустное. По ее глазам текли слезы, слышались слова:
Видимо, Семен Воронов почувствовал этот момент, понял, что его противник Фролов слегка расслабился. Сильным рывком он вырвал ногу из его захвата. Затем несколькими быстрыми перекатами Семен, не вставая на ноги, докатился до дивана в большой комнате. На диване валялся пистолет маузер, но для того, чтобы выстрелить из этого пистолета ему требовалось пистолет снять с предохранителя, взвести курок и только затем он мог выстрелить. Семен Воронов сумел снять маузер с предохранителя, но не успел взвести его курок, так как две вальтеровские пули едва ли не одновременно поразили его грудь, а одна из них прошла через сердце энкеведешника.