Дима Лукашевич и Иван Фролов на полном ходу притормозили, тут же начали оглядываться по сторонам в поисках источника голоса. Одновременно они оба были готовы, если этого потребует обстановка, упасть на землю и открыть огонь по противнику. Но вокруг пока еще ничего особо тревожного не происходило, но вот только из-за большого куста появился какой-то несуразный ястребок. Этот был парнишка лет восемнадцати, но был он не особенно высокого роста, никак своим телосложением не походил на богатыря. Самым интересным в нем было оружие, пистолет-автомат ППД с круглым магазином для патронов. Ивану Фролову сразу же бросилось в глаза, что этот автомат и парень были одинакового размера, то есть они чем-то походили или дополняли друг друга!
Дмитрий сразу же узнал этого парня, у него он тут же поинтересовался:
— Коля, что случилось в отряде? Почему ты здесь нас встречаешь? Что с отцом, он жив?
— Семен Иванович жив и здоров! Если бы не он, то немцы сегодня утром наш отряд наголову бы разгромили! Они на нашей поляне появились так неожиданно, что бежать, спасаться нам было поздно! Но когда мы строили нашу первую землянку, то по приказу командира, не поленились и подземный ход прокопали прямо к реке. Немцы разгромили нашу полевую кухню, захватили оружие, которое мы собрали на полях боев, окружили нашу землянку. Если бы они сразу же нас закидали бы гранатами, то я вас сейчас бы не встречал! Но у них откуда-то появился матюгальник, их офицер на русском языке потребовал, чтобы сдались бы доблестной немецкой армии! А мы в это время оделись и быстренько подземным ходом доползли до реки, а оттуда трусцой добежали до старой мельницы и там остановились на временный бивак. Словом, из наших бойцов пока еще никто не пострадал, мы даже своего оружия тем немцам не оставили. Семен Иванович приказал мне срочно отправляться в это место и ожидать вашего появления. Я же, к слову сказать, вас прождал все светлое время этих суток, вот уж начал собираться немного поспать!
Пока Николай рассказывал, Фролов вспомнил этого парня. Он был самого малого роста среди всех ястребков, но отличался своим веселым характером. Среди своих друзей он слыл великим оптимистом и был легок на подъем. Иван никак не мог вспомнить его фамилию, но все парни называли его Наперстком, из-за его малого роста и непробиваемого оптимизма! Когда Коля закончил свой рассказ, то он поинтересовался:
— Насколько я понимаю, этот лес сейчас полон и немцев, и красноармейцев! Пока ты ожидал нашего появления, не проходил ли кто рядом с тобой?
— Немцев, товарищ командир, я не видел и не слышал! Несколько раз слышал русский говор, но этих красноармейцев я сам тоже не видел. Эти люди говорили о том, что им нужно прорываться за линию фронта! Но за два часа до вашего появления, я увидел странную группу людей, они между собой не разговаривали, а объяснялись одними жестами рук.
— Что ты можешь еще об этих людях сказать?
— Все они были в камуфляже или в плащ-палатках, так что мне было бы трудно сейчас сказать, были ли это немцы или красноармейцы. Внутри меня осталось одно нехорошее чувство, что с этими людьми мне было бы лучше ночью в лесу не встречаться.
Иван Фролов задумался, пока он не понимал, кто и почему напал на еще не сложившийся партизанский отряд?! В этот момент Дмитрий продолжал беседовать с Наперстком, интересуясь деталями утреннего немецкого нападения, как повели себя их товарищи по отряду в тот момент. В последний момент Иван Фролов решил ночь провести вместе с отрядом, так как ему было нужно переговорить с Семеном Лукашевичем по некоторым вопросам.
— Хватит трепаться по пустякам, друзья! Пошли на мельницу!
Они могли пройти на старую мельницу, не заходя в разгромленный немцами партизанский лагерь, но Фролова исподтишка терзала мысль о том, что ему необходимо посмотреть на то, что от лагеря оставили немцы! Поэтому он решительно добавил:
— Но, сначала, друзья, мы зайдем в лагерь! Посмотрим, что немцы там натворили!
В самую последнюю минуту Иван почему-то, позднее он и сам никак не мог объяснить этого своего решения, зайти в разгромленный партизанский лагерь не со стороны тропинки, которой они сейчас шли, а со стороны реки. В этой связи они все трое сошли с невидимой тропинкой, а, круто взяв вправо, начали долгий пологий спуск к речке.
Около девяти часов вечера было все еще светло, они подползали к лагерю со стороны реки. Фролов, в который раз проклинал себя за то, что выбросил в лесу свою винтовку. Сейчас в руке у него был немецкий «Вальтер», не очень надежное оружие для боя в лесу! Дмитрий полз с винтовкой, хотя у него осталось всего три винтовочных патрона. Довольный Наперсток пыхтел с автоматом ППД в руках, два диска к автомату делали его уверенным в себе бойцом автоматчиком. Когда троица поднялась на вершину подъема, ведущего от речки, то перед их глазами появилась панорам партизанского лагеря. Ивану в глаза бросилась взорванная партизанская землянка, из которой бойцам вместе с командиром Лукашевичем удалось удрать подземным ходом. По воронке от взрыва можно было понять, что немцы не поленились в этом случае, они землянка взорвали фугасом в десять килограмм тротила. После такого взрыва ни один боец не должен был бы уцелеть в этой землянке!
Меньшим фугасом немцы вдребезги разнесли полевую кухню, которую всего лишь три дня назад Фролов выпросил у командира полка РККА, полк которого выдвигался на защиту государственной границы. Слегка усилив свое зрение, Иван тщательно обследовал каждый метр партизанского лагеря. Он тут же убедился в том, что на его территории не видно ни одного трупа партизана! В этот момент в его сознании вспыхнула и погасла одна интересная мысль.
— Дима, поинтересуйся у Наперстка в отношении «особиста», о котором ты мне недавно рассказывал? Меня интересует, был ли он в землянке, когда напали немцы, а если не был, то где он находился? Сам ли он отсутствовал, или же твой отец, куда-то его посылал?
Семен Иванович Лукашевич, командир партизанского отряда «За свободу советской Белоруссии» неприветливо встретил появление Ивана Фролова. Он даже не пожал ему руки, а головой кивнул на его приветствие и коротко бросил, что очень занят, что поговорит с ним, когда освободится. В тот момент он о чем-то беседовал с каким-то мужчиной, интеллигентного вида и в очках на носу. Фролов спокойно отошел в сторону, выбрал себе место поближе к костру, который горел прямо в помещении старой мельницы, подстелил себе солдатское одеяло, сел на него и углубился в свои мысли. Наперсток свой ППД поставил к стене, но так, чтобы автомат был бы под его рукой, и с шутками и прибаутками принялся готовить чай на всех.
Дима внимательно осмотрел внутреннее помещение здания, которое называлось Старой мельницей. С приходом Красной Армии в Западную Белоруссию владелец этой мельницы поляк мельник бросил ее, собрал вещи и вместе с большой семьей уехал в оккупированную немцами Польшу. В течение месяца мельница, вдруг ставшая бесхозной, была местными крестьянами разграблена до ниточки, нашлись даже чудаки, которые выломали тяжеленные жернова и увезли их в свое хозяйство.
Сейчас от мельницы остались одни каменные стены, поэтому партизанский костер горел на земле, весело потрескивая, и согревая еще восемь человек, дремавших поблизости, шестерых парней и двух девчонок. Дима успокоился, когда увидел одну из девчонок, Настюху, младшую сестру Кольки Примакова. Родители их померли всего лишь год назад, а сестра и брат стали комсомольскими активистами. Первыми отзывались на партийные и комсомольские призывы, не забывая при этом агитировать своих односельчан вступать в колхоз. Когда началась война, то Колька и Настюха первым пришли в комсомольский Истребительный батальон, чтобы бороться с фашизмом!
Заметив появление Димки Лукашевича, Настя Примакова приподнялась на локтях и приветливо помахала ему рукой. Со своим братом этой девчонке почему-то всегда было скучно и неинтересно. Но с появлением в ее жизни Димки Лукашевича, Настя сразу же заметила, насколько ей были интересны его мысли и высказывания! Да, и мальчиком он оказался интеллигентным, даже когда они оказывались наедине, не лез со своими поцелуями, а руками за пазуху! Хотя, что касается поцелуев, то Настя была бы не против того, если бы Димка иногда решился бы на этот подвиг!
— Привет, где пропадал? Мне показалось, что тебя целую вечность не было в отряде? Дим, устраивайся рядом со мной. Слушай, Димка, а тебе здорово идет эта форма немецкого солдата! Ты в ней сейчас прямо, как настоящий немец! Но почему ты, Дим, одет в эту форму?
— Привет, Настя, рад тебя снова увидеть! Был в городе! Сегодня немцы появились в Лиде. Вот и пришлось нам пробираться в отряд, переодевшись в немецкую форму!
— И как они, немцы? Как они ведут себя в городе?
— Да, никак! Ведут себя, как настоящие завоеватели вселенной! Ходят, задрав свои носы к небу! Вокруг себя ничего не видят! Но я должен тебе, Настя, откровенно признаться в том, что вот танков, бронетранспортеров и самолетов у них имеется действительно много! Нашим будет трудно с ними воевать!
— Ну, а как солдаты, я думаю, что немцы в бою не так уж хороши, как наши красноармейцы! Я только не понимаю, почему наши войска тогда отступают? Красная Армия должна была бы их где-нибудь остановить, пару раз накостылять им по шее. Вот тогда бы немцы и побежали! А мы в свою очередь Красной Армии бы помогли, чтобы немцы быстрее от нас бы бежали!
— Не все так просто, Настенька! Я то же, как и ты сейчас, совсем недавно также думал о том, что нам нужно остановить немчуру, красноармейским сапогом крепко ей поддать под самый зад! Но, как, оказывается, победить в большой войне, это большой и длительный процесс! Мы, наша Красная Армия, должны пройти все этапы этого процесса, должны научиться хорошо воевать! И только тогда мы сможем выбросить немецких оккупантов с нашей земли!
— Хорошо ты говоришь, Дима! Я все понимаю, что ты сейчас мне рассказал. А то, когда Колька начинает трещать о нашей победе, то у него одно слово на другое слово насаживается, но совершенно не понятно, что этим он хотел сказать! После его выступлений мне не верится, что мы когда-либо победим!
— Хорошо, Настя! А чем ты сама занималась эти два дня, пока меня в отряде не было?
— Да, ничем особенным и не занималась! Можно было бы сказать, готовила на кухне для ребят и спала! Твой же отец, Иван Семенович, характером, видимо, больше на моего брата, Кольку, похож! Только мой брат много говорит, но не понятно, чего же именно он хочет сказать! Твой же отец, Дима, все время молчит, но он любит одно совещание за другим проводить по разным вопросам! Поэтому ему времени не хватает на то, чтобы, скажем, боевой учебы бойцов отряда организовать! Я хотела бы научиться из винтовки метко стрелять, а учить-то нас некому и некогда! А последнее время, Семен Иванович, начал всего бояться. Кто бы к нему не приходил, ни с кем не разговаривает, пока его заместитель не поговорит с этим просителем.
— Настя, я неплохо знаю своего отца! Согласен, иногда он бывает нерешительным. Но обычно это случается тогда, когда он занимается делом ему непонятным или совершенно незнакомым! Но и тогда нерешительность у него быстро проходит, как только он начинает осознавать, что и чему в том или ином деле! Но вот последнее, о чем только что говорила, что он отказывается встречаться с людьми, пока с ними не переговорит его заместитель, — это что-то совершенно новое для меня появилось в характере моего отца!
В этот момент Наперсток приготовил чай, всех бойцов отряда он пригласил пить чай с медом. Ребята и девчата начали просыпаться, подниматься на ноги, чтобы перейти к костру, где Наперсток уже начал разливать чай по кружкам. Ножом он соты с медом разрезал на куски, каждому желающему попить чаю он вручал кусок сота с медом.
Фролов остался на своем месте, ему хорошо дремалось, ему также совершенно не хотелось пить чая. Но та команда, которую Наперсток собрал у костра, привлекла его внимание. Парни и девчонки собрались кружком вокруг костра, они трепались о чем-то своем. Иногда от костра слышался веселый смех этих парней и девчонок! Он уже собрался перейти к костру, как в этот момент в проеме дверей мелькнула чья-то тень. Иван мгновенно насторожился, его рука сама собой коснулась рукоятки «Вальтера» в кармане пиджака. Но эта его предосторожность оказалась напрасной, так как эта тень заговорила нормальным человеческим голосом:
— Товарищ командир, на наш пикет вышла группа красноармейцев и командиров Красной Армии. Они хотят с вами встретиться!
— А вы поинтересовались, по какому вопросу они хотят с мной встречаться? — Поинтересовался Семен Лукашевич, поднимая голову от карты, над которой работал вместе с очкариком.
— Так точно, товарищ командир! Им нужна медицинская помощь, у них много раненых! А также они очень голодны, третий день ничего не ели! — Ответила тень, в которой Иван Фролов, наконец-то, узнал ястребка Федора Пиктеева.
— Товарищ Пиктеев, не могли бы вы этим товарищам вежливо посоветовать, чтобы они шли дальше своей дорогой. — Вдруг подал голос очкарик, причем, он говорил командным голосом, словно отдавал приказ. — Вы же сами прекрасно знаете, что у нас ничего нет! Мы голы, как соколы, и по лекарствам, и по медицинским работникам, и по продуктам! Ничего, кроме гречки, у нас попросту нет. А такое большое количество людей мы попросту не в силах накормить!
— Но у нас же есть две медсестры, вата и бинты! Да и картошки у нас столько, что можем полк накормить! — Подал голос Федор.
Но на него тут же зашипел, Семен Иванович Лукашевич. Он грозно насупил брови и строго приказал:
— Рядовой стрелок Пиктеев, выполняйте, что вам приказал заместитель командира отряда, товарищ Николаев!
Федор Пиктеев попытался козырнуть в ответ, он четко выполнил поворот через левое плечо, чтобы отправиться в наряд и передать отказ красноармейцам. Иван Фролов поднялся на ноги и возмущенно приказал:
— Федор Пиктеев приказываю вернуться, ждать дальнейших распоряжений! — Затем он повернулся в сторону Семена Лукашевича и вежливо поинтересовался. — Что происходит, Семен Иванович, не понимаю, откуда у вас вдруг появился заместитель с правом отдавать непосредственные приказы бойцам партизанского отряда?! Не могли бы вы мне пояснить, почему вы приняли такое серьезное решение, предварительно не согласовав его со мной? А вы, товарищ Николаев, прошу вас мне представиться!
— Да, кто вы такой, чтобы обрывать командира партизанского отряда! Требовать, чтобы я вам представился! Да, и почему вы одеты в форму немецкого майора? Бойцы, я вам приказываю взять под стражу этого немецкого шпиона!
В этот момент Николаев не обращал ни малейшего внимания на то, что Семен Лукашевич осторожно дергал его за рукав гимнастерки, желая охладить действия своего заместителя. Но было уже поздно, того понесло, Николаев уже ни на что не обращал внимания. Он только застыл на мгновение, ожидая, что бойцы бросятся выполнять его приказ. Но ни один боец даже и не тронулся с места, никто не отставил в сторону в сторону кружки с чаем. Все бойцы с громадным любопытством в глазах наблюдали за тем, как будет дальше развиваться этот скандал! В какой-то момент Николаев, видимо, все-таки сообразил, с кем он сейчас имеет дело.
Фролов вдруг почувствовал, как изменилась атмосфера в помещении, ему даже показалось, что кто-то пытается воздействовать на его сознание. Ему не стоило особого труда установить, что этим некто был сам Николаев, который, как оказалось, был наделен небольшим даром гипнотизера. Сейчас он пытался каким-то образом воздействовать на сознание Фролова, тем самым подчинив его себе! Ивану пришлось прибегнуть к помощи своего ментального щупа, чтобы проникнуть в сознание Николаева! Он хотел нейтрализовать все его попытки, подавить его мышление и сознание! К тому же ему страстно захотелось выяснить, кто же Николаев такой на самом деле?!
Практически уже через мгновение Иван Фролов узнал, что он столкнулся с представителем одного из мифических подразделений немецкой военной разведки Абвера, так называемой службы изучения и применения новейших технологий. Эта Абверовская служба совместно с Немецким обществом по изучению древней германской истории наследия предков, более известным, как Аненербе, в повседневную практику разведывательной работы внедряла агентов, обладающих необычными талантами и дарами. Николаев или капитан Абвера Тимоти цу Эриксон обладал способностью вводить свой головной мозг в особый режим работы, который позволял ему воздействовать, изменять состояние сознания другого человека. Практически он мог любого человека вводить в состояние бодрствования, сна и сна со сновидениями, что в свою очередь позволяло ему, заставить этого человека принять нужное ему решение.
Капитан Тимоти цу Эриксон являлся кадровым сотрудником «Бюро Целлариуса». Оказывается, «Бюро Целлариуса» вплотную занималось разработкой Мориса Берныньша, как агента секретной службы английского короля, собираясь его использовать в качестве резидента Абвера в Северной Европе. Только недавно, всего за неделю до начала войны, Абверу стало известным, что Морис Берныньш погиб во время перестрелки с агентами НКВД. Поэтому Тимоти цу Эриксон, прекратив свою подготовку в разведшколе Абвера, срочно направили под Лиду. Командование Абвера ему поставило задание, установить действительную информацию о том, где и как погиб рижанин Берныньш. Узнать, кто стал его преемником. Тимоти цу Эриксон под маской капитана НКВД, особиста 7-й танковой дивизии 10-й армии, было поручено втереться в доверие возможному преемнику Мориса Берныньша, стать его доверенным человеком. Отбывая в Лиду, немецкий капитан Тимоти цу Эриксон имел единственную достоверную информацию, что деньги Мориса Берныньша каким-то образом использовались НКВД на организацию партизанских отрядов на Гродненщине.
Получив всю необходимую информацию из сознания Николаева, Иван на секунду задумался. Прежде всего, он был вынужден самому себе признаться в том, что в данную минуту он оказался, не совсем готов к такому интересному повороту дела, имея в виду этого капитана Абвера! Фролов был попросту не готов, чтобы работать вместе с Тимоти цу Эриксоном, чтобы развивать его и свои способности. Капитан Тимоти цу Эриксон был серьезным и опытным противником, малейшая ошибка в работе с ним вела к смертельному исходу его оппонента. Ивану Фролову требовалось дополнительное время, чтобы лучше изучить характер своего противника, найти к нему подходы и только после этого начинать с ним экспериментировать. Но этого времени сейчас распоряжении Ивана не имелось, оставлять же дело Николаева в замороженном виде до лучших времен было бы для Фролова очень опасным делом! В настоящий момент ситуация складывалась таким образом, что единственным и наилучшим выходом из этого положения для Ивана была бы ситуация, в которой капитана Абвера Тимоти цу Эриксон попросту не существовало бы! В переводе на простой язык, это означало, что этот немец должен был сейчас умереть!
Фролов не успел даже вытащить свой «Вальтер» из кобуры, как в помещении Старой мельницы прозвучал негромкий хлопок выстрела. Это капитан Тимоти цу Эриксон стрелял в свой висок, он каким-то непостижимым образом сам разобрался в создавшейся ситуации. Он воспользовался дедовским наганом, чтобы покончить собой! Этот капитан Вермахта, не желая, видимо, стоять перед строем расстрельной команды, сам привел в исполнении приговор, вынесенный ему судьбой и неким Вальдемаром Косински!
Глава 4
Федор Пиктеев быстро довел Ивана Фролова до небольшого лесного овражка, сплошь заросшего густым и колючим кустарником. В этом овражке располагался пост секрет, охранявший подступы к временному партизанскому лагерю со стороны Молодечно. Молодой партизан, молча, показал Ивану два пальца и рукой, также молча, ткнул в сторону оврага, что в переводе на гражданский язык означало, что кордон, в составе двух других партизан, сейчас скрывается в этом овраге. Они прошли мимо овражка еще около сотни шагов, пока не увидели небольшую группу красноармейцев. Те расположились прямо на земле, сидели кружком и, завернувшись в плащ-палатке, закрыв глаза, то ли дремали, то ли, ожидая чего-то, углубились в свои мысли.
Сделав Ивану Фролову жест рукой, чтобы он остановился, подождал бы его, Федя подошел к красноармейцам и негромким голосом произнес:
— Товарищ лейтенант, командир нашего партизанского отряда готов с вами встретиться и ответить на ваши вопросы!
— Ладно, партизан, показывай мне своего командира! — В ответ пробасил мужской голос.
С земли поднялась мощная фигура человека с плащ-палаткой на мощных плечах, на груди висел немецкий «шмайсер», который на груди этого человека казался детской игрушкой. А на его лысой голове уверенно сидела красноармейская пилотка с красной звездой. Несколько шагов до Фролова лейтенант прошел так, что не хрустнула ни одна сухая ветка под его ногой, не смотря на то, что он обладал мощным и тяжелым телосложением. Из чего Иван сделал вывод, что этот командир Красной Армии не понаслышке был знаком с жизнью в лесу, умел и знал, видимо, как следует охотиться на лесную дичь. Рукопожатие этого человека было крепким, но одновременно теплым и каким-то дружеским!
— Здравствуй, товарищ партизанский командир! — Тут же прогудел лейтенантский бас. — Разрешите представиться лейтенант Лев Домбровский, 5-й разведывательный батальон 5-й танковой дивизии вместе с группой красноармейцев в составе восьми рядовых пробиваюсь к своим.
— Майор Горчаков, Александр Иванович, центральное управление НКВД СССР. Ответственный по организации партизанского движения в Лидской области Белорусской ССР. Что вас, товарищ Домбровский, привело в наши белорусские леса? Какую помощь желаете от нас получить?
— Война, Александр Иванович! Война заставила нашу танковую дивизию покинуть свой военный городок в Литве и с боями прийти в Белоруссию. После того как нашу 5-ю танковую дивизию передали в 13-ю армию, и после танкового боя на шоссе Ошмяны — Молодечно, мне с моими красноармейцами приходится скрываться в лесах. Мы никак не можем найти нашу дивизию, чтобы в нее вернуться и продолжить нашу службу. В этой связи я полагаю, что передо мной стоит задача, разыскать свою дивизию, вернуться в строй ее бойцов. Мы уже две ночи бродим по белорусским лесам, любая наша попытка покинуть лес тут же пресекается немцами! Так что к настоящему моменту мы сильно оголодали! Товарищ майор, было бы совсем неплохо нас немного подкормить, а потом мы могли снова отправиться на поиски своей дивизии.
В этот момент из-за туч проглянула луна, на очень короткое время эта ночная предательница осветила землю под собой. В этом лунном свете лейтенант Домбровский вдруг разглядел, что его собеседником является майор немецкой армии. Лев инстинктивно ухватился за свой «шмайсер», но стрелять не стал, продолжил разговор, направив ствол автомата в живот собеседнику. Честно говоря, Ивану совершенно не понравилась идея продолжать разговор под дулом автомата. Он был готов упасть на землю, перекатом через плечо уйти из зоны автоматного обстрела! Но хорошо понимал, что подобным поведением он лишь похоронит саму идею переговоров с красноармейцами, поэтому сдержал себя!
— Что, лейтенант, не выдержали нервы при виде человека в мундире немецкого офицера? — Сухо поинтересовался Иван Фролов.