Фролов еще долго смотрел за тем, как в лесу исчезает последний красноармеец из отделения, которое вместе с интендантом Гавриловым отправилось на розыск передвижной автозаправочной станции. Ему все больше и больше нравилось одно уж то, что операция по организации выхода четырех советских армий из окружения в белостокском выступе приобретала все более зримые черты. В этот момент он услышал за своей спиной:
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
Фролов повернулся на голос и увидел перед собой майора Борисова и капитана Головина.
— Да, разумеется! Что-нибудь случилось, товарищи командиры?
— Мы вот тут с Николаем Ивановичем Головиным посоветовались и решили, просить вашего разрешения на выдвижение наших отрядов на боевые позиции. Чем раньше мы туда придем, тем больше времени у нас будет на их подготовку к бою!
— В принципе, вы правы, товарищи командиры! Но я полагал, что если лейтенанту Домбровскому удастся каким-либо образом получить в наше распоряжение артиллерию, то вместе с артиллеристами вы бы отправились на эти позиции.
— Ничего страшного в этом нет, товарищ майор! Будут пушки, то мы встретим их прямо на своих позициях! Покажем, артиллеристам, где им было бы лучше установить свои пушки!
— Ну, что ж, товарищи командиры, я не имею возражений в отношении вашего предложения. Можете уже сейчас отправляться на свои огневые позиции! Только перед расставанием, я бы хотел с каждым из вас переговорить наедине!
Михаил Михайлович был сильно удивлен тем обстоятельством, что ему пришлось снова услышать голоса из преисподней. Но уже через минуту он повел себя, как простой деревенский мальчишка, мысленно трепался, не переставая. С глубочайшим интересом он также наблюдал за процедурой превращения своего товарища, капитана Головина, в телепата. Майор Борисов стал первым человеком телепатом, с которым начал общаться капитан Головин после того, как и сам стал телепатом. Общаясь друг с другом мыслеречью, они покинули Ивана Фролова, забыв с ним даже попрощаться. Вскоре в двух сводных отрядах началась подготовка к выступлению.
Лева Домбровский появился в лагере с двумя капитанами артиллеристами через пять минут после того, как Фролова покинули майор Борисов и капитан Головин. Лейтенант был очень оживлен, он все это время убеждал в чем-то этих симпатичных артиллеристских капитанов. Увидев Ивана Фролова, одетого в рваный мундир немецкого майора, оба капитана сильно растерялись. Они стояли перед Иваном, нерешительно переступая с ноги на ногу, не зная, о чем можно рапортовать этому здоровому немцу. Пришлось Фролову залезать в их мозги, что слегка подправить их жизненный тонус, не обращать внимания на то, что он был одет в немецкий мундир.
— Капитан Горелов, командир конной батареи полковых орудий!
С большим трудом, заикаясь, промямли первый капитан.
— Капитан Жданов, командир батареи дивизионных орудий на тракторной тяге.
— Парни, вы же оба капитаны РККА, а это очень многое значит! В вашем подчинении находятся артиллеристы и орудия, а вы не можете толком доложить о себе и своих батареях. — Не выдержал и Фролов слегка подзадорил обоих капитанов. Давайте, выясним, в каком состоянии находятся ваши орудия, можете ли вы из них по гитлеровцам стрелять?!
Рапортовать эти капитаны, как оказалось, действительно не умели, хотя в армии были уже два года, пришли на службу сразу же после окончания училища. В простом же разговоре они сумели рассказать о том, полковая батарея состоит из шести 76 мм орудий. В настоящий момент эти пушки имеют всего лишь половину боекомплекта. Поэтому эта батарея и двигалась в сторону Слонима, где, по словам, каких-то неизвестных свидетелей, стояла 8-я артиллерийская бригада с тылами. Там капитан Игорь Горелов собирался пополнить боекомплект своей батареи. С дивизионной батарей капитана Жданова дела обстояли еще хуже. Этот капитан был вынужден стать командиром батареи, когда, отражая танковую атаку немцев погиб ее бывший командир.
В том бою эта дивизионная батарея потеряла сразу два орудия, артиллеристы этой батареи, покидали свои огневые позиции под огнем немецких танков, поэтому они так и не смогли забрать с собой хоть какой-нибудь боекомплект. Иван Фролов по-крестьянски почесал свой затылок, он пока еще не знал, каким образом будет выходить из этого положения. Но он знал точно, что полковая батарея в любом случае примет непосредственное участие в предстоящем бою. Что же касается дивизионной батареи, то он подумывал о том, топливные баки тракторов тягачей заправить оставшейся соляркой, трактора и орудия затем передать в расположении частей 3-й армии, которые будут выходить из окружения.
В этот момент незнакомый голос вдруг обратился к нему в мысленной диапазоне.
— Что, товарищ майор, испытываете большую потребность в 76 мм снарядах?
— Да, вы правы! У нас появились орудия и артиллеристы, но снарядов к дивизионным пушкам практически нет! Я прошу меня извинить, но я не узнаю вашего голоса! Кто вы такой?
— Да, это же я, ваш хорошо знакомый, майор Борисов! Мне так понравилась ваша телепатия, Иван Фролов, что я теперь балуюсь подслушиванием чужих разговоров, чужих мыслей. Вот я случайно и наткнулся на ваши мысли о том, что, если найти снаряды к различным пушкам, то одно это во многом может решить вашу правильной организации боев с немцами. Так вот, хочу вам официально заявить о том, что мне одно местечко, где этих снарядов храниться до чертовой матери!
— И где оно, это местечко находится?
С глубокой надеждой в голосе поинтересовался Иван Фролов.
— Третий отряд старшего лейтенанта Торопынько будет работать на шоссе Мосты — Деречин. Деречин сам по себе небольшой поселок городского типа. А вот в двух от него километрах располагается военный городок, принадлежавший одной из артиллеристских бригад РККА. Когда мы вчера по дороге в Слоним случайно заглянули в этот военный городок, то ахнули от удивления. Там не было ни одного живого человека, а артиллеристские склады сплошь и рядом забиты снарядами различных калибров. К тому же депо артиллерийского парка было забито новенькими ЗИС 6 и новенькими тракторами тягачами. Если за ночь местные крестьяне это артиллерийского депо и склады не разграбили, то нам будет там, чем поживиться, Иван!
— Спасибо, Миша, за информацию! Ты не обратил внимания, Торопынько с этим интендантом еще не вернулся обратно?
— Он только что прислал вестового! С минуту на минут они должны вернуться? Ты только, Ваня, не забудь, и его, и интенданта сделать, телепатами тогда твой отряд станет непобедимым! Никому еще не снилась такая связь между командирами во время боя! А сейчас мы вас покидаем, да, я чуть не забыл, а эта твоя телепатия на каком расстоянии действует?
Когда лейтенант Домбровский вернулся в лагерь, то он сразу же обратил внимание на то, что в лагере оставался один отряд старшего лейтенанта Торопынько, а два других отряда уже покинули место стоянки. Иван Фролов сидел на немецком мотоцикле и разговаривал со старшим лейтенантом Торопынько. Увидев лейтенанта Домбровского, Фролов ему улыбнулся, и рукой показал, чтобы он присоединился к его разговору с Торопынько.
— Вы, Геннадий Сергеевич, быстрее собирайтесь и вместе со своим отрядом отправляйтесь на позиции под Деречин, там и встретимся. Обстоятельства сложились таким образом, что на ваш отряд, товарищ Торопынько, пал удел стать главным отрядом всей нашей братии особого назначения. Тут совершенно случайно выяснилось, что в поселке Деречин имеется серьезная артиллерийская база. Сержант Олейников со своими разведчиками сорвиголовами уже туда отправился. Вы вместе с лейтенантом Домбровским гоните туда оба наших артиллерийских полка. Пускай, они там набирают свои боекомплекты! А вашего интенданта назначьте ответственным за автотранспорт, может быть, тогда мы сможем всех наших бойцов пересадить в грузовики. Тогда немцы нас берегитесь, мы вам покажем, где кузькина мать зимует! Да, парни и не забывайте прихватывать с собой всех встретившихся по дороге окруженцев, красноармейцев и командиров Красной Армии. Я же пару часов тут еще немного покручусь, посмотрю, что к чему. Через два часа планирую прибыть в Деречин!
Из кустов выпрыгнул Дима Лукашевич и ловко запрыгнул в мотоциклетную коляску с пулеметом МГ34. Он снова был одет в ладную форму рядового немецкого гренадера. Фролов выжал педаль акселерата, поддал немного газу, мотоцикл легко тронулся с места, он покатил по лесной дороге, придерживаясь общего направления на Слоним.
Фролову правил мотоциклом, осторожно объезжал дорожные ухабы и рытвины. Но, чем они ближе приближались к Слониму, тем больше дорога ему не нравилась! Помимо того, что она было сильно разбита, эта дорога еще шла с постоянным понижением. Тут слева от них появилось болото, и чем ближе они подъезжали к городу, тем больше становилось болото!
— И откуда здесь, могло появиться такое большое болото? — Мысленно поинтересовался Дмитрий Лукашевич.
— Да и я сам этого не понимаю! — Ответил Иван, слегка притормаживая мотоцикл и, привстав в седле, он пытался рассмотреть, куда же они попали.
Но тут он вспомнил о существовании телепата майора Борисове, чей отряд должен был пройти этой дорогой к Слониму:
— Михаил Михайлович, вы слышите меня?
— Да, Иван, даже очень хорошо слышу! Насчет болота вы особо много не беспокойтесь, оно скоро совсем уйдет в сторону, а дорога станет суше и гораздо лучше. Что же касается нас, то мы уже достигли своих позиций, принялись за рытье окопов, отправил сапером ставить минные поля. Да, Иван, а как у нас решается вопрос артиллерии, когда на нее мы сможем рассчитывать?
— Да все нормально с артиллерией, майор! Вас будет поддерживать дивизионная батарея, орудия которой уже становятся на огневую позицию, с которой она сможет вести огонь, как по Слониму, так и по поселку Зельва. Жаль только, что мы имеем всего только два таких мощных орудия, а то бы немцам от нашего огня кошмары по ночам стали бы сниться! Артиллеристы уже закапывают эти два своих орудия в землю, а через час, полтора им привезут снаряды. Так что готовьтесь работать вместе с артиллеристами. Я полагаю, что командир этой батареи, капитан Игорь Жданов, студент четвертого курса математического факультета МГУ, неплохо знает секреты своей военной профессии!
Вскоре болото действительно ушло в сторону, дорога подсохла, стала гораздо лучше, на ней уже не было глубоких рытвин или высоких ухабов. Когда лес закончился, то Фролов притормозил мотоцикл. В бинокль он начал осматривать окружающую местность. И практически сразу же он увидел отряд майора Борисова за работой, бойцы копали окопы в полутора от него километрах. Несколько саперов возились на дороге, видимо, закладывали минное поле.
— Михаил Михайлович, вот я тут неподалеку стою и наблюдаю за тем, как твои бойцы копают одиночные окопы. Я бы на твоем месте не стал бы своих бойцов сажать в такие окопы, они в них будут предоставлены самим себе во время боя! Того и глядишь, неопытные парни испугаются атак немцев и, как зайцы, побегут из таких окопов. Мой тебе совет, пока у тебя в запасе имеется время, копай траншеи. В траншеях красноармейцы не будут ощущать себя брошенными и никому не нужными людьми. Вместе с товарищами всегда как-то ловчее отбивать атаки врага!
— Извини, Иван, в суматохе боя я об этом психологическом моменте и не подумал, хотя комиссар батальона мне в свое время говорил о влиянии психологии на ведение боевых действий. Может быть, ты нам в этом поможешь?
— Мог бы, то обязательно это сделал бы, Михаил! Я бы постарался бы нашим бойцам преодолевать это психологический шок. Понимаешь, такой шок возникает у всех нормальных людей, когда на них начинают двигаться вражеские танки! Но не все они могут его самостоятельно преодолевать. Да, между прочим, а водку ты в запасе имеешь?
— Кто же не имеет в запасе столь драгоценного напитка!
— Так, попробуй, бойцам налей по сто грамм водки, сразу же увидишь, как изменится их поведение в бою! Ну, да, ладно, за тебя, Михаил, я спокоен! Поеду, посмотрю, как у других обстоят дела? Связь будет держать телепатически! Так что бывай, до встречи, майор!
Фролов отъехал примерно на километр от места, где наблюдал за тем, как закапывались в землю бойцы отряда майора Борисова, как вдруг услышал винтовочные выстрелы. Он посмотрел на Дмитрия, сидевшего за пулеметом в коляске, тот утвердительно кивнул головой и пальцем показал в сторону совсем незаметной дороги, отходящей вправо от этого большака. Иван круто вывернул руль мотоцикла вправо, он тут же резко снизил его скорость движения. Так как требовалось честно признать, что эта новая дорога совершенно не годилась для езды на ней на велосипеде или на мотоцикле. По этой дороги человек мог бы пройти, но чтобы по ней проехать, водитель должен был продемонстрировать чудеса акробатической вольтижировки. Тем не менее, примерно, через километр движения по дороге послышалась новая россыпь винтовочных выстрелов. На этот раз кто-то стрелял совсем от них близко. Дима приладил приклад МГ34 к своему не раненому плечу, словом он был готов открыть огонь в любую секунду.
Эта проселочная дорога при выходе из леса практически сразу же переходила в короткую деревенскую улицу. По обе ее стороны стояли добротные дома с большими дворами и огородами. Но жителей в этих домах и дворах не было видно. Эта единственная улица деревни сразу же переходила в небольшую деревенскую площадь, на которой собрались человек восемьдесят различных возрастов и полов. По тому людскому гулу, который сейчас стоял над деревенской площадью, можно было понять, что там собрались все жители этой деревни. Видимо, все то, что сейчас происходило на площади, так сильно приковывало к себе внимание всех жителей этой деревни, что они даже не обратили внимания на появление за их спинами мотоцикла с двумя седоками в форме мышиного цвета.
Чтобы прояснить ситуацию на площади, Фролов перешел на первую скорость, мотоцикл возобновил свое движение по улице. Так медленной скоростью они стали приближаться к деревенской площади. В этот момент толпа деревенских жителей совсем примолкла, над площадью пронеслась команда, подаваемая на русском языке:
— Эй, вы, братва, мать вашу так, а ну-ка становись в шеренгу, сейчас этих краснопузых шмалять будем!
Вскоре Фролов и Дима на своем мотоцикле оказались в самом конце деревенской улицы. Они остановились именно там, где улица переходила в площадь. С этого же места им обоим было также хорошо наблюдать за всем тем, что сейчас творилось в центре площади.
А там какие-то суетливые людишки, одетые в красноармейские галифе, в черные пиджаки, подпоясанные солдатскими ремнями с красными звездами на ременных бляхах, и с белыми повязками на левых рукавах творили форменный беспредел на глазах сельской общественности. Там они расстреливали красноармейцев, случайно попавших в их руки. Причем, первый десяток расстрелянных красноармейцев уже валялись в лужах крови у самой стены этого большого и единственного каменного дома во всей этой деревни.
Сейчас вдоль стены эти суетливые людишки выстраивали второй десяток красноармейцев, среди которых были три заплаканных девушки. Эти людишки бегали взад и вперед вдоль этой шеренги, громко и матерно требуя, чтобы молодые парни и девушки выровняли бы свой строй, держа каблуки ботинок и сапог вместе, а мыски раздельно. Разумеется, у красноармейцев ничего подобного не получалось, да и они были слишком подавлены этой процедурой расстрела. Парни и девушки глубоко ушли в себя, не обращали внимания на то, что с ними вытворяли такие же, как и они сельские парни, но только в гражданских костюмах.
А вокруг расстреливаемых красноармейцев собрались деревенские жители, они вели себя подобно зевакам больших городов. Эти крестьяне стояли и с каким-то тупым интересом наблюдали за всем происходящим перед их глазами. Он не роптали, не возмущались, своими криками не требовали, прекратить расстрел невинных людей. Эти люди просто стояли и смотрели!
— Быстрей шевелись, братва! — Снова послышался теперь уже знакомый голос. — Кончай копошиться, а то краснопузых у нас столько, что мы до вечера не управимся! Господин вахмистр, будет нами не очень доволен!
— Будь готов открыть огонь из пулемета! — Приказал Иван Фролов младшему Лукашевичу.
А сам Иван повернул голову в сторону, откуда послышался этот командный голос. На право краю площади стоял немецкий мотоцикл, в кресле которого восседал вахмистр немецкой полевой жандармерии, хорошо ему знакомый Герберт Фишер. Рядом с ним стоял атлетически сложенный мужчина, который и подавал команды этим людишкам, уездным полицаям. По всей очевидности, он и был командиром этих полицаев. Сейчас он беседовал с вахмистром Фишером, совершенно не обращая внимания на работу своих полицаев, и как-то чисто по-бараньи заглядывал в глаза своему немцу.
— Расстреляй полицаев, которые собираются расстрелять красноармейцев. И сразу же переносишь огонь на фельджандарма и на этого командира полицаев. Постарайся своим огнем не затронуть пленных красноармейцев. — Фролов отдал мысленный приказ Дмитрию.
— Ребята, что у вас там происходит?
Тут же в мысленном диапазоне послышались взволнованные голоса всех телепатов Фролова.
— Тут немцы и полицаи расстреливает красноармейцев! Нам некогда с вами разговаривать! Свяжемся с вами, когда все закончится.
Из поясной кобуры Фролов достал пистолет «Вальтер», а из маленького железного ящика за своей спиной достал две немецкие гранаты, колотушки М-24. Пока суть, да дело, он привел обе гранаты в боевое состояние, отвинтив снизу у их ручек предохранительные колпачки, наружу вывались два фарфоровых шарика, привязанные шнурами к детонаторам. В этот момент одному из полицаев не понравилось поведение одной медсестры, которая плакала и своей ладошкой пыталась вытереть слезы с лица. Это замызганный мужичонка с винтовкой в руках подскочил к этой симпатичной девчонке и поднял свою винтовку, желая ее прикладом ударить свою жертву. Тут, видимо, нервы у Димы не выдержали, пророкотали короткая пулеметная очередь. Этот мужичонка пулеметной очередью был прямо-таки размазан по каменной стене дома.
Дима развернулся вправо и долгой очередью прошелся по расстрельной команде из полицаев. Иван Фролов с силой метнул одну гранату в сторону немецкого вахмистра фельджандармерии, а вторую гранату — в строй полицейских, которых продолжал к тому же еще обстреливать из своего пулемета Дима.
Все закончилось как-то очень быстро, на площади после взрыва двух гранат, громкой пулеметной стрельбы вдруг наступила тишина.
Сельчане разбежались по домам еще во время перестрелки. Вахмистр Гербер Фишер погиб, погибли и два его фельджандарма. Они охраняли пленных красноармейцев, а те их просто-напросто их растерзали, когда поняли, что их кто-то освобождает из плена. Десяток красноармейцев, которых полицаи собирались расстрелять, так и остались стоять у стена, только своими спинами они почти в нее впились. Сейчас же перед ними лежали убитые и тяжелораненые полицаи, некоторые из них почему-то шепотом молили о помощи. Первой к этим нелюдям шагнула та ладная дивчина медсестра, она с земли подняла трехлинейку Мосина и с винтовкой наперевес пошла к полицаям.