— Извините, товарищ майор, я этого попросту не знал! Обычно партизанские отряды создают две базы, одну действующую, а другую — резервную. Поэтому подумал, что у вас, по крайней мере, функционирует одна из таких баз!
— Слушай, Лева, сегодня исполнилась ровно неделя с того момента, когда началась эта проклятая война! Нам пора исходить из существующих реальностей, а не из индивидуальных мыслей и предположений. Ведь, сегодня, куда мы не сунемся, то повсюду окруженные красноармейцы ведут бои с немецкими войсками. Переговори со старшим Лукашевичем, он старожил и великолепный знаток этих мест. Семен Иванович, наверняка, может нам подсказать, где мы можем построить новую партизанскую базу. Да и, честно говоря, нам уже давно пора было покинуть это место. У меня внутри складывается такое ощущение, что по этой дороге нам навстречу уже движется немецкая разведка, примерно через час она здесь появиться. Так что я предлагаю, чтобы избежать встречи с регулярными частями Вермахта, нам пора начать выдвигаться по направлению к городу Слоним. А уж в дороге мы окончательно решим, куда именно будем двигаться. И у меня имеет еще один вопрос к вам, товарищ лейтенант Домбровский, почему в нашей походной колонне я вижу полицаев?
— Они же пленные!
— Лейтенант, вы, что не знаете, что партизанские отряды берут пленных только в исключительных случаях, когда им требуется срочная информация. Но, когда такая информация получена, то принимаются… Вы, что, Лева, собираетесь этих одиннадцать предателей родины кормить, поить, когда нам совсем нечем покормить своих партизан. А скольких партизан вы еще будете выделять для охраны этих мерзавцев? А если один из них случайно сбежит, так он же немцам обязательно выдаст месторасположение нашего нового лагеря. В этой связи я приказываю вам, товарищ лейтенант, как можно быстрее, решите проблему этих полицаев!
— Товарищ майор, я категорически отказываюсь убивать безоружных людей! Это не как-то не по-нашему, не по-советски…
— Тогда вызовите к нам сержанта Олейникова!
Но, прежде чем, отдать соответствующий приказ сержанту, Фролов взял в обе свои руки его голову и несколько секунд ее поддержал в руках. Затем он долго смотрел Валерке в глаза. После этой процедуры старший сержант позвал своих бойцов. Его красноармейцы заменили караул пленных полицаев, состоявший в основном из ястребков, а затем толпой гурьбой повели их в лес. Все это время лейтенант Домбровский стоял в стороне и, молча, наблюдал за всей этой картиной, а по его небритым щекам текли слезы. Этот парень хорошо понимал, что сейчас произойдет с этими пленными полицейскими, но он уже не вмешивался и не пытался остановить казнь предателей родины! Иван стоял рядом с ним, исподтишка наблюдая за лейтенантом. В глубине души он также размышлял о том, правильно ли он сейчас поступает, заставляя недавнего советского школьника на собственной шкуре почувствовать, что же это такое варварство, подлость войны! Вскоре сержант Валерий Олейников вернулся из леса, с ним вернулись одни только красноармейцы! Все они выглядели так, словно они только что прошли огонь, воду и медные трубы! Ивану было хорошо заметно, что у некоторых бойцов дрожали руки, а сам сержант стал еще более мрачным и нелюдимым!
Через пять минут перегруженные оружием подводы партизанского обоза тронулись в путь, примерно через пятнадцать километров в глубине леса, по словам старшего Лукашевича, находилась сухая лощина, которая могла бы стать отличным партизанским лагерем. Семен Иванович взял в руки вожжи первой подводы, чтобы, ребят и обоз провести, как можно более безопасным маршрутом. Партизанский обоз двигался по лесной дороге, а вокруг него, то близко, то далеко от него временами слышались артиллеристские залпы.
Иван Фролов вместе с бойцами отряда брел по обочине дороги, изредка поглядывая в небо. Там, по-прежнему, бесчинствовала немецкая авиация. Иногда вражеские истребители или штурмовики снижались до такой малой высоты, что с земли можно было рассмотреть лица немецких пилотов. Все они почему-то улыбались и что-то показывали на пальцах. Лейтенант Домбровский однажды едва не приказал пулеметчикам обстрелять один такой чересчур нахальный «Юнкерс 87», который, пролетая на этой лесной дорогой своими шасси едва ли не касался верхушек деревьев. Но Иван Фролов во время вмешался и мысленно попросил Домбровского этого не делать, не раскрывать себя перед немецкой авиацией. Тот же поясняя свое решение, предположил, что в настоящий момент немецкая авиация вела разведку местонахождения красноармейских частей, которые были окружены или прорывались Восток, поэтому на обыкновенный крестьянский обоз, по его мнению, немцы не обратили бы внимания даже после их обстрела из пулемета.
Отряд двигался по шоссе республиканского значения Волковыск — Слоним. Партизаны не знали и не могли знать о том, что вскоре это шоссе вскоре станет основной дорогой отхода частей Красной Армии, выходивших из окружений, куда они попали под Гродно и Белостоком. Немецкая штурмовая бомбардировочная авиация постоянно висела над этим шоссе, высматривая, а затем нанося бомбоштурмовые по этим частям. Красный браслет, висевший на правой руке Ивана Фролова, по утрам и вечерам в общих чертах описывал ему ситуацию, сложившуюся на фронтах Западной Белоруссии, перед самым падением Минска. Сейчас же Фролов автоматически переставлял ноги, стараясь вникнуть и ситуацию, разобраться в информации, полученной от красного браслета. Он думал о том, что они, как партизанский отряд, могли сделать, помогая красноармейцам выбраться из окружения на белостокском выступе.
Он подошел к передней подводе и поинтересовался у Семена Ивановича, где же именно находится лощина, не нужно ли им будет пересекать шоссе Слоним — Волковыск.
— Да, нет, Ваня, мы не будем пересекать того шоссе! — Начал отвечать старший Лукашевич. — Наш новый партизанский лагерь будет располагаться в километрах тридцати от этого шоссе.
В этот момент Лукашевич увидел, что по соседней дороге движется большая масса красноармейцев. Что самое интересное, эти красноармейцы шли по дороге без боковых и переднего дозоров, но тоже направлялись к Слониму, который второй день, как был занят немецкими войсками. Очень часто такие колонны частей Красной Армии, бесцельно бредущие по лесным массивам, становились предметами нападения и разгрома немецкими танками и мотоциклистами. Глубоко удивленный всеми этими обстоятельствами, Иван остановил свою подводу и решил также остановить колонну красноармейцев, чтобы переговорить с их командиром и объяснить ему складывающуюся ситуацию на фронтах.
Иван Фролов внешне спокойно воспринял эту встречу с красноармейцами. К этому времени его красный браслет уже разъяснил ситуацию на фронтах, он также сформулировал боевую задачу, которую партизанский отряд совместно с этими красноармейцами должен был бы выполнить в этот день!
Сегодня 3-я армия всеми своими частями начнет осуществлять прорыв из окружения, в которое попала на белостокском выступе! Ивану Фролову только предстояло убедить командира этих красноармейцев временно войти к нему в подчинение. Если же ему не удастся этого сделать, то тогда ему придется воздействовать на этого командира путем прямого контакта с его сознанием. Второй вариант воздействия, даже по мнению Фролова, был более чем бесчеловечен! Но сегодня шла война, и речь шла о спасении сотен тысяч жизней красноармейцев и командиров 3-й, 4-й, 10-й и 14-й армий РККА, попавших в немецкое окружение.
Тем временем, подбежавший Лева Домбровский первым представился майору РККА, который назвался командиром отдельного инженерного батальона 29-й моторизованной дивизии, майором Борисовым.
Лева Домбровским был великим оптимистом, после успешно проведенного партизанским отрядом боя с немецкими диверсантами, он чувствовал себя на подъеме. Он честно верил в то, что, несмотря на войну, этот мир не остался без добрых людей, с каждым из которых можно было бы всегда найти общий язык.
А тем временем, майор Борисов, не теряя времени зря, прошелся вдоль первых двух подвод партизанского обоза. Он убедился в том, что подводы загружены оружием, среди которого было много пулеметов, в которых так нуждался его батальон! Он вернулся к своим красноармейцам, решив, по ходу общения с партизанами вести себя с ними грубо и неучтиво. И если бы не одно небольшое обстоятельство, то майор Борисов решился бы на один очень неприятный шаг, он бы арестовал и расстрелял бы всех этих партизан, а сам обоз с оружием забрал бы себе! Хорошо зная, что красноармейцы и командиры рот и взводов его в этом решении не поддержат, Борисов решил не рисковать своей шкурой, а выждать и посмотреть, чем все это дело для него закончится.
Но он все же нагло потребовал от лейтенанта Домбровского:
— Слушай, лейтенант, я не знаю и не хочу знать, почему ты, кадровый военный человек, командуешь каким-то партизанским отрядом, о существовании которых я пока и не слышал! Я тебе приказываю, в течение десяти минут все пулеметы с боекомплектами сдать моему батальонному старшине. Если этого не будет сделано в течение десяти минут, то я прикажу тебя расстрелять перед строем, как изменника родины!
И лейтенант Лева Домбровский вдруг сник и поник головой, настолько этот мужественный парень оказался неуверенным в самом себе! Он развернулся лицом к своим парням, собираясь им отдать соответствующий приказ о сдаче оружия. Но его вовремя мысленно остановил Иван Фролов! Когда тот внезапно почувствовал, что его Лева, которому он так доверял, вдруг внутренне сломался перед майором Борисовым, то он был не просто удивлен. Иван мысленно приказал Леве заткнуть свой рот, не отдавать никаких приказов своим красноармейцам и партизанам. Переговоры с майором Борисовым он решил забрать в свои руки.
Фролов, словно нехотя, вышел из общего партизанского строя, и как был в порванном мундире немецкого майора, с висящим на груди пулеметом МГ34, подошел к майору Борисову, смело посмотрел в его глаза и поинтересовался:
— Майор, интересно, а ты кто такой? Почему со мной не знакомишься? Приказы какому-то лейтенанту отдаешь через мою голову? Да и еще пытаешься на него воздействовать гипнозом! Это мне не нравится, я не согласен с тобой так работать!
Майор Борисов чуть ли не присел от так неожиданно начавшегося разговора с немецким майором. Ему вдруг захотелось перед ним вытянуться, отдать честь и отрапортовать на немецком языке, но Борисов справился, сумел преодолеть это свое желание. Он внимательно осмотрел с головы до ног этого загорелого до черноты дылду в порванном немецком мундире. К слову сказать, немецкий офицерский мундир ладно сидел на фигуре этого парня. Иван Фролов продолжал стоять перед майором в свободной позе, положив руки на немецкий пулемет, и ожидая ответа на свои вопросы. Правда, он уже знал, чем же именно закончится эта встреча, красный браслет ему в этом немало помог. Но так и не дождавшись ответа майора Борисова, Фролов решил резануть правду-матку тому прямо в лицо:
— Слушай, Михаил Михайлович, не уходи от прямого разговора, мне нужно срочно с тобой переговорить! Мы с тобой должны объединить наши силы, создать передвижную сводную группу. Затем тремя батальонными подразделениями этой группы взять под свою охрану мосты через реки Зельвянка и Щара в Деречине, Куриловице, Щарах и Кароле по дороге Слоним — Деречин — Зельва. Если мы сегодня… сейчас этого не сделаем, то погибнут три советские армии, которые сегодня пойдут на прорыв из белостокского выступа. У тебя, майор, наверняка, имеется карта, так что прямо на местности я могу тебе показать, что именно мы должны сделать для того, чтобы 3-я, 4-я, 10-я и 13-я армии прорвали фронт немецкого окружения, пробились бы к нашим под Борисов, Витебск, Гомель и Могилев.
В конце концов, майор Борисов все же принял предложение Ивана Фролова на объединение сил отряда партизан и его инженерного батальона. Дальше майор как бы отстранился от дел, со стороны наблюдая за тем, как командиры рот и взводов его батальона общаются с Фроловым, планируют совместные боевые действия. Иван же первым делом ознакомил этих командиров с ситуацией, сложившейся на данный момент в треугольнике Слоним, Лида, Волковыск, рассказал о том, как примерно штабы окруженных армий планируют прорывы из окружений и примерные направления отхода четырех советских армий. Он примерно так сформулировал стоящую перед их сводным отрядом боевую задачу:
— По имеющимся у нас данным, сегодня вечером подразделения 3-й армии под командованием генерал-лейтенанта Кузнецова Василия Ивановича предпримут попытку переправиться через реки Зельвянка и Щара через мосты в населенных пунктах: Деречин, Куриловице, Кароле и Щары. Армия генерала Кузнецова сильно ослаблена после боя с немецкими танковыми и пехотными дивизиями в белостокском выступе и под Гродно. Поэтому существует вероятность того, что, если немцам удастся захватить мосты в перечисленных выше населенных пунктах, то этой армии едва ли удастся сбить стоявшие там немецкие заслоны. Ведь, 3-й армии придется одновременно вести тяжелые арьергардные бои с подразделениями 9-й армии Вермахта. Таким образом, перед нами поставлена задача, не позволить немцам до полуночи сегодняшнего дня занять населенные пункты, в которых имеются эти мосты. Товарищи командиры, вы поняли задачу, которую я ставлю перед вами?
Пять командиров, один капитан, а другой старший лейтенант, они были командирами рот, а также три лейтенанта — командиры взводов, молчали, упорно рассматривали мыски своих запыленных сапог. Что-то их удерживало от того, чтобы высказать свое мнение, хотя Иван Фролов всеми фибрами своей души чувствовал, что им есть чего сказать. Не желая больше тянуть времени, он сам обратился к капитану, как старшему по званию командиру в этой группе, присутствующей на совещании:
— Товарищ капитан, прошу вас представиться и первым высказаться по обсуждаемому вопросу!
— Капитан Головин Николай Иванович, командир роты саперов! Товарищ майор, боевая задача, которую вы нам поставили, ясна и понятна, но я не совсем уверен, что она нам по плечу. Для вашей информации, в моей роте девяносто два рядовых и сержанта, пять командиров. Но на всю роту мы имеем двадцать пять винтовок, ни одного пулемета, ни одной пушки. Да, у нас имеется несколько сотен противопехотных мин и пара десятков противотанковых мин. Как саперы, мы можем выполнить поставленную перед нами боевую задачу, защитить населенные пункты с мостами, устроив минные поля. Но, чтобы остановить врага, не позволить ему захватить эти самые мосты, мы должны воевать, как пехотинцы. А для этого нам нужны винтовки, пулеметы, гранаты и пушки, хотя бы полкового калибра. Иначе нам будет просто нечем воевать, нечем будет останавливать немецкие танки!
— Ну, что же ответ ваш, товарищ капитан Головин, мне понятен! — Тут же ответил Фролов, затем он сделал смысловую паузу. — Что же касается пулеметов, то я думаю, что партизаны смогут с вами ими поделиться. Пулеметов у нас много, так же, как и винтовок! А вот, что касается мин, то вы меня информацией о них очень обрадовали. Я согласен у мостов мы успеем построить предмостные укрепления с минными полями. Это просто замечательно, ну, а что вы, товарищ старший лейтенант, можете нам рассказать о готовности вашей роты к бою?
Невысокого росточка старший лейтенант поднялся на ноги, аккуратно оправил гимнастерку под поясным ремнем, поправил пилотку на голове и начал говорить негромким голосом:
— Старший лейтенант Торопынько! О своей роте я могу говорить только хорошие слова! В ней служат не какие-то там мальчишки, а солидные мужчины по той или иной причине получавшие отсрочку от службы в армии, а сейчас пришедшие в армию, чтобы вернуть свой гражданский долг родине. Эти бойцы не побегут от одного только вида немцев или от вида их танков! В отличие от первой роты, бойцы моей роты имеют карабины, но только по одной обойме выстрелов на карабин. Нам нужны пулеметы и, в крайнем случае, минометы, чтобы хорошо держать свою позицию. К, сожалению, мин в моей роте не имеется, так как наша задача преодолевать водные переправы. Если потребуется, то мои мужики могут выстроить мост для живой силы или даже для танков. В боях рота не принимала участия, но однажды мы залповым огнем обстреляли один немецкий штурмовик, и, кажется, что мы его сбили. По крайней мере, он взорвался прямо в воздухе, выходя на нас в атаку.
Фролову снова пришлось повторить свои слова о том, что партизаны имеют достаточное количество пулеметов с боекомплектами, что они готовы ими поделиться со своими товарищами красноармейцами. Затем он посмотрел на майора Борисова и, желая, чтобы он выступил перед своими подчиненными, этим сохранил бы лицо командира. Словом, Иван предложил майору выступить, поделиться перед собравшимися командирами своей информацией по инженерному батальону. Ивана же интересовала такая информация, сколько в батальоне активных штыков, командиров и каким транспортом в настоящий момент располагает батальон?
Майор Борисов Михаил Михайлович нехотя поднялся на ноги, он выступил со следующим сообщением:
— Докладываю вам, дорогие товарищи! Еще вчера мой батальон потерял связь со штабом 29-й моторизованной дивизии. Мы чуть не целый день провели в поселке Пески, построили там временный командный пункт для нашей дивизии, ожидая там ее появление. Но наша 29-я моторизованная дивизия в Песках так и не появилась, не появились там и наши дивизионные разведчики. Все наши вызовы по рации оставались без ответа. Таким образом, мой батальон оказался в положении, когда, как командир батальона, я был вынужден принимать единоличные и самостоятельные решения. Тем более, что невооруженному батальону оставаться в Песках с каждым часом становилось опасным, на окраине этого поселка то и дело появлялись разведывательные группы немецких мотоциклистов. Таким образом, я был вынужден принять решение о выдвижении батальона на Слоним. Я надеялся, что по дороге мы встретимся с какой-либо воинской частью РККА, и с ее командованием проясним ситуацию на дорогах, узнаем, где наша дивизия находится. Но по дороге нам пока так и никто не встретился, случайно мы наткнулись на партизанский отряд майора Фролова!
Сделав это сообщение, майор Борисов прошел к старшему лейтенанту Торопынько и уселся на пенек рядом с ним. Всем своим видом этот чем-то обиженный майор сейчас старался продемонстрировать, что его совершенно не интересует, как будут дальше развиваться события. Иван Фролов усмехнулся, но продолжал расхаживать перед собравшимися командирами, думая о том, как ему дальше с ними строить отношения. Затем он подошел к командирам и негромким голосом произнес:
— Принимая во внимание тот факт, что в нашем распоряжении практически совсем не имеется свободного времени, я, старший майор НКВД СССР Горчаков Александр Иванович, принял решение взять на себя командование отдельным инженерным батальоном. В этой связи я также решил сформировать объединенный штаб сводного отряда. Членами эта штаба становятся: лейтенант Домбровский, майор Борисов и старший лейтенант Торопынько. Сейчас объявляется привал на один час. В этой связи я приказываю первой роте сформировать и выставить дозоры и посты охранение. Штабу собраться и приступить к разработке операции по захвату и обороне мостов по рекам Зельвянка и Щара. Когда будете готовы, я приду вас послушать.
Когда командиры разошлись по своим подразделениям, то Иван Фролов попросил задержаться майора Борисова и лейтенанта Домбровского.
— Извини, майор, но сейчас я переговорю с лейтенантом, а затем мы с вами переговорим. — Сказал Иван и, повернувшись, к Домбровскому, ему приказал. — Лева, прикажи сержанту Олейникову наших парней разбить на три боевые группы. Он должен проследить, чтобы бойцы этих групп имели бы в достаточном количестве автоматическое оружие и патроны к нему. Также они должны отобрать по пятнадцать немецких пулеметов со снаряженными лентами для передачи в батальон. Сам сержант должен среди наших парней разыскать Ворошиловских стрелков и из них сформировать снайперскую группу, которая будет работать под моим командованием. После этого Лева делай, что хочешь, но в течение двух часов в этих лесах ты должен разыскать три или четыре наших грузовика с полными баками бензина, на них мы будем перемещать наш резерв, в случае возникновения такой необходимости. И последнее, Лева, нам нужна артиллерия, ты должен найти батарею 76 мм пушек. Лева, постарайся, серьезно отнестись к выполнению этого приказа. Приложить к этому всю свою удачу и умение выполнять приказы вышестоящих командиров Красной Армии и тогда удача придет и к нам.
Некоторое время Фролов смотрел вслед побежавшему исполнять его приказ лейтенанту, затем он повернулся к майору Борисову. Некоторое время он с интересом его рассматривал, затем поднялся на ноги и вплотную подошел к нему. Продолжая смотреть майору Борисову прямо в глаза, Фролов тихим, но угрожающим голосом произнес:
— Майор, я не понимаю твоего поведения. Просто не могу поверить в то, что ты на произвол судьбы бросаешь бойцов своего батальона. Поэтому, майор, хочу тебя предупредить о следующем, если ты и в бою продолжишь себя вести подобным образом, то пеняй на себя, я тебя расстреляю на месте. Делай, что хочешь, но, как командир Красной Армии, ты должен восстановить к себе уважение со стороны своих же бойцов. Я назначу тебя командиром основной группы, которая будет оборонять дорогу перед Слонимом. Ты должен беспрепятственно выпустить из города оба немецких батальона, и мотоциклетный, и разведывательный, но не позволить подразделениям 29-й моторизованной пехотной дивизии Вермахта до позднего вечера покинуть сам город Слоним. Теперь ты, майор Борисов, хорошо понимаешь, что твой отряд может оказаться под ударом не только этой 29-й дивизии, но и наступающего 47 механизированного корпуса 4-й армии Вермахта. Иными словами, твой отряд может оказаться под ударом главным сил армий группы Центр. Столкнувшись с немцами, ты должен продержаться только сутки, до полуночи этого же дня, после этого времени можешь оставить свои позиции. Но этого времени будет достаточно для того, чтобы 3-я армия вышла из окружения. А уцелеть ты сможешь только в том случае, если свой сводный отряд от преследования немцев уведешь глубоко в лес. Только там ты сумеешь сохранить жизнь бойцов своего отряда. Со временем я тебя и твой отряд обязательно найду в этом районе.
Фролов не стал интересоваться от майора Борисова, понял ли тот или не понял того, о чем он только что с ним говорил. По налившимся кровью глазам майора ему стало понятно, что своими словами он все-таки пронял этого непонятного майора. Причем, сумел так глубоко его оскорбить, что он уже никогда этого забудет и ему не простит! В заключение Фролов поверил в то, что майор Борисов уже не отступит даже перед смертью, выполняя его приказ! Удовлетворенно хмыкнув себе поднос, Иван отправился к повозке, на которой дожжен был находиться Дима Лукашевич, но парня там уже не было. Он поинтересовался у Наперстка, который вертелся у него под ногами, не видел ли тот, куда пропал младший Лукашевич.
— Так он же за Анфиской последнее время ухлестывает, а сейчас ему, как раненому герою, все этой девчонкой позволено, вот Димка к ней и побежал, чтобы под подол к ней залезть. Наверняка, они сейчас где-нибудь под сосной целуются! — С чистым сердцем и с благородными намерениями, предав своего лучшего друга, Наперсток с быстротой молнии исчезает из поля зрения Ивана.
Почесав свой затылок, Иван Фролов подумал о том, что за молодежь пошла! Война сейчас или не война, а она все в любовь играет! В этот момент где-то в самом хвосте объединенной колонны послышалась стрельба из винтовок и автоматов. Эта перестрелка продолжалась минуты три, но Иван уже крупной рысью бежал по направлению только что прозвучавших выстрелов. Пробегая мимо красноармейцев инженерного батальона, он обратил внимание на то, что они по-разному восприняли эти близкие выстрелы. Некоторые красноармейцы продолжали спокойно отдыхать, курили армейскую махорку и беседовали друг с другом. А вот некоторые молодые бойцы, испуганно озирались по сторонам. Фролов вдруг внутри себя ощутил желание, этих молодых бойцов бежать, куда глаза глядят, так как они совершенно не понимали, что же сейчас происходит вокруг них.
Когда он подбежал к концу обоза, то у последних подвод никого из бойцов уже не было, но слышались громкие голоса людей за поворотом дороги. Отдышавшись, Фролов прошелся по дороге, когда он был почти готов сделать поворот, идя по дороге, то из-за поворота на него вдруг выскочил рядовой стрелок Вермахта. Этот парень был страшно испуган. Его глаза почти выскочили из глазниц, он с глубоким придыханием дышал, словом, выглядел загнанным охотничьими собаками зайцем. В руках этот рядовой немецкий гренадер держал свою винтовку. Не раздумывая, Иван сильный ударом апперкотом в скулу немца свалил его на землю. Этот гренадер выдержал удар кулака Фролова, он не свалился в обморок, а копошился на земле, всеми силами пытаясь подняться на ноги.
В этот момент из-за поворота выскочила толпа красноармейцев и партизан, в человек десять, она с кулаками и матом навалилась на немецкого гренадера, поднимавшегося на ноги. В одно мгновение перед Иваном образовалась самая настоящая детская куча-мала, разве что, из этой кучи очень часто доносились совсем не детские слова и выражения! А затем из-за поворота выбежал младший Лукашенко с автоматом «шмайсер» в правой руке, а левой рукой он тащил за собой девчонку с вышитым красным крестом на белой блузке. Присмотревшись более внимательно в этой девчонке, Иван узнал одну из городских комсомолок, которая вместе со своими друзьями и подругами вступила в комсомольский истребительный батальон в первые же часы войны!
Глава 6
Пленный немецкий гренадер перед своей смертью показал, что мотоциклетный батальон 29-й моторизованной пехотной дивизии Вермахта, совместно с разведывательным батальоном этой же дивизии только что получил боевое задание от самого командира дивизии, генерал-майора Вальтера Фон Больтенштерна. Согласно его приказа оба батальоны должны произвести разведку дороги Слоним — Зельва — Пески — Мосты. Главная цель этого боевого задания заключается в том, что командир этой дивизии перед выступлением 29-й моторизованной пехотной дивизии из Слонима на соединение с 256-й пехотной дивизией наступающего 7-го корпуса Вермахта, хотел установить, имелись ли какие немецкие части или подразделения Красной Армии на этом участке дороги. Если да, то где эти подразделения находятся? Если будут обнаружены подразделения Красной Армии, то разведке было необходимо установить их точное месторасположения, примерную численность? Словом на восьмой день войны эта разведка стала рутинным мероприятием командира 29-й моторизованной пехотной дивизии.
Иными словами, предположения Ивана Фролова, предоставленные во многом благодаря мистике красного браслета, неожиданно получили конкретное подтверждение информацией, полученной от пленного немца. После этого Иван почувствовал себя гораздо более уверенным командиром, так как теперь в своих действиях полагался на реальную информацию. Он вызвал к себе, чтобы лично поблагодарить Диму Лукашевича и Анастасию Ляхову, которые первыми обнаружили немецкую разведку. Немецкие разведчика обследовали эту дорогу, они случайно на двух мотоциклах наткнулись последние подводы их колонны. Дима и Настя, увидев немцев, тут же подняли тревогу. И, пока бойцы группы сержанта Олейникова ловили и уничтожали эту гитлеровскую разведку, эта сладкая парочка не позволила вражескому лазутчику, оставшемуся в живых, убежать с поля боя. Дмитрию Фролов торжественно пожал руку, а зардевшейся от смущения Анастасии подарил настоящий парабеллум с двумя запасными обоймами.
Вскоре штабисты принесли на утверждение Фролову ими разработанный план предстоящего боя. Штабисты предложили инженерный батальон поделить на три равные части, назвав каждую часть сводным отрядом. Каждый такой сводный отряд имел примерно по сто пятьдесят активных штыков, а также десять-двенадцать партизан. Командирами сводных отрядов штаб предложил назначить следующих командиров: майор Борисов становился командиром 1-го такого отряда, капитан Головин вступал в командование 2-м таким отрядом и старший лейтенант Торопынько становился командиром 3-го отряда. В этом же приказе были сформулированы боевые задачи, которые должны были решать командиры этих сводных отрядов. Командир 1-го свободного отряда должен был попытаться блокировать Слоним, чтобы воспрепятствовать 29-й дивизии Вермахта выдвинуться из города, пойти на соединение с 256-й дивизией 9-й армии Вермахта. В этой связи данный отряд должен был окапаться под городом, построить укрепления, поставить минные заграждения. 2-й сводный отряд маневрирует в районе, расположенном между поселком Мосты и водохранилищем Зельва, всячески препятствует передвижению частей и подразделений противника. Его основанная задача этот отряд не должен позволит войскам противника переправиться через реку Зельвянку. 3-й отряд обороняет район Деречин — Мосты, всячески препятствуя противнику овладеть мостами через реку Щара. Общее командование батальоном будет осуществляться старшим майором государственной безопасности Горчаковым Александром Ивановичем.
К этому времени лейтенант Домбровский прислал в распоряжение батальона четыре полуторки, реквизируемых им в ближайших колхозах. Ему по дороге также случайно встретились шесть армейских грузовиков ЗИС 5, груженных ящиками с винтовочными патронами. Эти грузовики принадлежали интендантам 4-й армии, которая вместе с 10-й и 3-й армиями вела бои в белостокском выступе. Интендант, сопровождавший эти грузовики, очень обрадовался, когда узнал, что его остановили красноармейцы. Когда он рапортовал Фролову, то радостно заявил:
— Товарищ майор, за сутки, получив патроны на фронтовой базе, мы проехали столькими дорогами, что невозможно себе вообразить! Пытаясь прорваться в свою армию, нам приходилось иногда ехать такими разбитыми проселочными дорогами, что нам казалось, что рессоры наших грузовиков не выдержат дорожных ухабов и рытвин, остановятся! Два наших грузовика подорвались на минах, неизвестно кем установленных. Оба водителя грузовиков погибли. Один грузовик нам пришлось бросить, у него кончился бензин. Но вот три часа назад в лесу мы наткнулись на армейскую передвижную бензозаправочную станцию, там нас без разговора заправили под завязку, так что сейчас мы готовы ехать, куда угодно! Вот только немецких мотоциклистов мы постоянно встречаем практически на каждой дороге. Иногда они сами при виде такого количества грузовиков удирали, частенько нам приходилось по ним стрелять. Но пока, как видите, товарищ майор, нас бог миловал, мы живы и здоровы, готовы родине послужить!
— Товарищ военный интендант, как ваша фамилия?
— Извините, товарищ майор, на радостях, что встретил вас, позабыл представиться, как положено! Техник-интендант 1 ранга полка тылового обеспечения 4-й армии РККА, Александр Николаевич Гаврилов!
— Александр Николаевич, а вы снова сможете разыскать армейскую передвижную автозаправочную станцию в этом лесу, если нам это потребуется?
— Так точно, товарищ майор, смогу!
— Отлично, техник-интендант! Постарайтесь пока быть у мена на виду! Ваша помощь может нам потребоваться в любую минуту! Товарищ красноармеец, срочно разыщите и пришлите ко мне старшего лейтенанта Торопынько?! — Попросил Фролов, пробегающего мимо красноармейца.
Вскоре Геннадий Торопынько доложил ему о своем прибытии. Взмахом руки Иван подозвал к себе военинтендата, познакомил его со старшим лейтенантом Торопынько и предложил обоим командирам:
— Товарищ Торопынько, не можешь ли ты этому смекалистому технику-интенданту выделить отделение красноармейцев во главе с каким-либо смекалистым отделенным командиром! А вы, товарищ техник-интендант постарайтесь в лесу снова разыскать ту самую ПАЗС. Предложите ее персоналу присоединиться к нашему отряду. Тогда у нас появится возможность вовремя заправлять весь наш автотранспорт. Товарищ интендант, а сейчас я попросил бы вас своим водителям отдать приказ о том, чтобы они приступили бы к разгрузке своих грузовиков, ящики с патронами раздайте поровну по только что сформированным отрядам. Сами же, когда вернетесь из поиска, то поступайте в распоряжение командира нашего резерва, сержанта Олейникова. Сделаем наш резерв мобильным, тогда мы получим возможность вовремя затыкать этим резервом все образовавшиеся дырки в нашей обороне!