Пролог
В анабиозе снов не бывает. Я это знаю совершенно точно, проверял много раз. При гиперпереходе мозг должен работать по минимуму, еле-еле, иначе сгорит. Участками. И на выходе вместо здорового радостного индивидуума получится пускающий слюни идиот. Таких отправляют в головастики, но это в лучшем случае. А в худшем — повреждение окажется малозаметным и проявится лишь спустя некоторое время, возможно — в критический момент, когда от твоих действий будут зависеть тысячи жизней и миллионы кредитов чистой прибыли.
Второе, конечно, важнее. Поэтому мозги всех крионавтов в межзвездных перелетах помещаются в нарколептическую кому. Иначе говоря, накачивают нас всякой дрянью седативного характера, чтобы мы гарантированно не очухались и не испортили Корпусу всю малину. Не подумайте, что я жалуюсь. Это жизнь, и никто не обещал, что она будет похожа на прогулку в парке. Да и вообще я подписал контракт и вступил в Корпус Спокойствия вовсе не для того, чтобы изводить свое оплаченное время на бесполезные жалобы.
— Мистер Ленарт, — я еще не мог крутить головой, как в былые дни, поэтому не сразу заметил Морену, координатора. — Вы, как обычно, тормозите. Корабль вышел на низкую орбиту, сброс через сорок минут. Поторапливайтесь.
— Эй, я не виноват, что на ваших системах установлен и включен мягкий режим пробуждения, — заныл я, выбираясь из анабиозной капсулы. Руки, сволочи, слушались пока из рук вон плохо. О, каламбур получился!
— В следующий раз проснетесь за два часа до катапультирования с головной болью и ощущением, что в голове насрали кошки, — пообещала Морена, поворачиваясь ко мне блестящий поликарбонатной попкой и что-то проверяя в настройках системы. — Я за этим прослежу. Лично!
— Не знал, что в полет пускают истеричных кошек, — нашелся я, болтая ногами на краю и растирая виски. Этот способ пробуждения только называется мягким, на самом деле, мигрень на ближайшие двенадцать часов мне гарантирована. — То есть, я хотел сказать, уже бегу готовиться к высадке, мэм, на этот раз все будет без задержек, мэм. Надо же, снова каламбур!
— Пошел вон, Ленарт!
Я пошел. В коридорах было душновато, наши головастики, то есть вычислительные модули, пятьсот двенадцать человек, рассчитывавшие курс корабля сквозь хаос червоточин и дьявольских черных дыр, за время гиперпрыжка извели весь кислород. А может, это мне просто казалось после химически чистой смеси в анабиозной камере. Но оружейка была недалеко, с умыслом делали, а оружие свое я давно выбрал и пристрелял.
— Ленарт! — Морена снова застыла блестящим силуэтом в дверях. Она была сегодня, похоже, везде. — Знаешь, с кем ты сегодня работаешь в паре?
— Откуда? — я был сама прилежность, застегивая скафандр и прыгая в нем на манер укушенного летучим скатом первопроходца с планеты Старк. — Получение информации о напарнике до начала спуска запрещено правилами Корпуса.
— Можно подумать, ты их никогда не нарушал. — Это было, разумеется, ловушкой, но я притворился, что не расслышал координатора, продолжая проверять клапан на каком-то из многочисленных кармашков спецкостюма.
Морена еще несколько секунд изводила меня взглядом из-под желтых очков, но потом сдалась.
— Ладно, святая невинность… это Дрейк.
Сердце пропустило удар.
— Серьезно?
— А тебя что-то не устраивает?
— Меня-то? — я сделал вид, что задумался. — Нет, мне все нравится. Особенно мисс Дрейк. А вам?
— Поговори мне тут еще!
В общем-то, Морена сама по себе неплохая. Немного склочная и дотошная, как большинство андроидов этой модели, но без фанатизма. Плюс ей скоро обновлять прошивку, а там, говорят, новый эмоциональный модуль, надеюсь, более гетеросексуальный. Но вот новость она мне принесла и в самом деле неожиданную.
И радостную, да.
На этом задании я буду работать с Алисой.
Интерлюдия 0
Где-то за границей горизонта будто сработал невидимый переключатель — ультрамарин неба потух, пригас, уступил место наливающейся чернилами по небосводу тьме. Мигнули и разгорелись керосиновые звезды, лязгнула чужим отраженным светом жестяная луна. Наступало время разговоров, время бесед, час темного торжества бездумных слов над бессмысленными поступками. Вечерний ветер утих, в Раю задули свечки, на зависший между мирами Город-минус-один опустилось черное, без единого просвета покрывало.
Мелодия лилась, соприкасаясь тональностями, огибая выступы аккордов и растекаясь по всему немаленькому помещению бара. Худенькая девушка с длинными, песочного цвета волосами склонялась над гитарой, извлекая из нее аккомпанемент и роняя правильные слова в нужных пропорциях. Публике нравилось — широкополая шляпа у ног девушки была наполовину заполнена мелкими купюрами. А ведь вечер только начинал складываться.
Бад, огромного роста десантник, критически оглядел принадлежащий ему бар. Ну да, после того, как они завели здесь музыкальные вечера, посещаемость выросла, а значит, выросли и доходы. Но только доходы от бара никогда не были основными, вот в чем беда. А проворачивать остальные дела, когда у тебя под носом кто-то играет, пьет и веселится, не так уж просто. Выходит, повысив свои прибыли в частном, он потерял в общем. Следовало обдумать эту мысль получше.
Где же затаилась проблема?
Он повел уже слегка осоловелыми глазами к стойке. Вю, миниатюрная шатенка с холодными глазами, дисциплинированно разливала по стаканам пиво и коктейли, руководствуясь всегдашним правилом барменов забегаловок — «главное, чтобы покрепче, и цвет не отвратный». Очередь у стойки не уменьшалась, но недовольных вроде бы не было. Нет, трудность засела не здесь. Где?
Мерцающий в углу угрюмым призраком Доктор, однако, тоже не выглядел рассадником проблем. Проблем у этого тихого убийцы, разумеется, было с лихвой, с головой и выше, но клювастая маска успешно скрывала их от взоров широкой публики. Он сегодня весь календарный день провел вне бара — услужливо прошептала память. Нужно подтягивать его в общую беседу — без Доктора, такое впечатление, им нынче будет не управиться.
Занятой гул разговоров и тихий перебор гитарных струн неожиданно оказался перечеркнут взрывом хохота и нечленораздельных восклицаний. Бад проследил направление звука и ухмыльнулся — столик у окна еще с начала вечера занял Лейтенант с Алисой, а теперь к ним присоединился еще и Омни Гидрар в своем непременно безупречном костюме. Алиса, как заметил десантник, выглядела куда лучше, чем в первые дни — она то ли подстригла и перекрасила волосы, то ли использовала темный блестящий парик. И новая одежда, неброская, но стильная — перевоплощение удалось на славу, и теперь Лейтенант мог не волноваться за безопасность своей нареченной. Впрочем, он и не волновался — рассказывал что-то иронически усмехающемуся Клэму, в серых глазах плескалось веселье, на щеках играл румянец — ох, не просто так он сегодня с Алисой катался… Нет, чушь. Проблема была не в этой троице.
Тогда в чем?
Бад сообразил и от удивления захлопнул рот так быстро, что челюсть издала отчетливый костяной скрип. Проблема была в нем. Остальные из их странного квартета, возможно, не блистали умом, стратегическим гением и даром предвидения, но они были живые люди и вели свои смешные людские дела по своему забавному разумению. Без него.
Он лишь томился в непонятной тоске у себя в номере — огромном номере со скучным рисунком обоев, гигантским экраном телевизора, который никогда не включался, серым пыльным ковром и скрипящими полами. Да, другие были смешны, но у них были цели и планы, а его грызла ползучая паразитная хандра, и даже самодельная нейронная сеть на атомной тяге, единственное, что по-настоящему могло помочь ему в его поисках, вторую неделю стояла полусобранной, покрываясь ржавчиной и обрастая странной белой паутиной. Пусть он был царем и богом этого места, но какой в этом прок, если он был никому не нужен?
Долго так продолжаться, конечно, не могло.
Чумной Доктор вздрогнул, когда на его укутанное в черный плащ плечо легла огромная ладонь.
— Пойдем, — сказал Бад и легко приподнял собеседника со стула. — Проведаем наших славных парней, поглядим, как они смогут помочь мне в решении некоторых личных проблем.
— Фикус! — обрадовался Лейтенант, еще крепче обнимая темноволосую и оттого кажущуюся куда моложе Алису. — Погляди, Клэм, этот клювоносый друг снова отключил невидимость! Но готов ли он присоединиться к нашей честной компании? Насчет честности это я пошутил, конечно.
— Он морально готов, — с сомнением сказал Клэм. — Был.
— Даже и не знаю, — сказал Лейтенант. — Другие бывают орально готовы, а морально — это только я. Что не может не радовать.
— Вы чувствуете этот пропитавший входную дверь запах? — вежливо сказал Чумной Доктор, позволяя своему удивительному черному плащу стекать на спинку стула. — Будьте осторожны, в этих местах недавно снова видели Бада.
— Так вот же он, — неискренне удивился Клэм, кивая на гигантскую тень у столика, и предъявил лучшую свою саркастическую улыбку. — Который, похоже, заполнил адекватностью каждую пору своего мускулистого тела, отчего и решил потревожить наш покой. Извини, парень, спирта нынче предложить не можем, самим мало. Так же обстоят дела и с самогоном.
Бад расплылся в широченной ухмылке и уселся на свободный стул. Он был одет в серую майку, которая, судя по обилию дыр, выдержала несколько выстрелов из дробовика в упор.
— Парни, несмотря на все окружающее дерьмо, я все еще, кажется, рад вас видеть! Везучие сукины дети, собравшихся в одном заветном месте, предпочитающих его всем остальным заведениям и соблазнам…
— И многие даже могут догадаться, что это за место, — довольно громко сказал Гидрар, но его проигнорировали. — Все новое, с иголочки: живая музыка, драки не чаще трех-четырех за ночь, блестящие роботизированные официанты, фибропластиковые столы, да еще и Вю окончательно переместилась в мир живых — с этим тебе мистер Свет помог?
Бад неразборчиво хмыкнул и помахал около лица похожей на сковородку ладонью, что можно было понять и так, и эдак.
— Это в основном заслуга Лефевр, старички, мы с ней много обсуждали насчет переделок в заведении, — гора мышц пошевелилась за столом и ненароком задела люстру. — Вот только не все так гладко. Людей много, но пиздить некого, Лана поет по две песни за вечер, а после отмалчивается с коктейлем за стойкой, Лейтенант рычит оперные арии в туалете, Клэм показывает стриптиз для нищих, Грач до сих пор пытается доесть кота Болтона, а Господь, мало того, что оказался должен мне тридцатку, так ещё и спиздил столовый набор из чистого серебра.
Он усмехнулся, представив себе перестрелку в Раю и удивлённое лицо Господа.
— Парень, мне больно это говорить, но в твоей голове поселился мозговой слизень, — медленно сказал Лейтенант. — Одно утешение — совсем скоро он сдохнет от бескормицы.
Десантник нахмурился.
— Должно быть, все дело в том, что я довольно редко спускался вниз в последнее время. Снисходил к вам, можно сказать. Не было необходимости. Насчет бара, впрочем, вы чертовски правы — была проведена большая работа, после чего качество обслуживания, а значит и клиентуры, возросло в разы. И это принесло определенные проблемы.
— А сейчас, значит, необходимость появилась, — мгновенно уловил сущность Чумной Доктор. — И она связана с теми проблемами, которые ты только что упомянул.
— Именно, — Бад потер руки, словно гигантская муха. — Кстати, Клэмчик, вопрос с закавыкой: почему тут было так пусто в моё отсутствие?
— Для бурления жизни обычно необходим безумный клоун, — брезгливо скривился тот. — На ставку не было кандидатур. Но теперь, как я вижу, проблема решена.
— Причем радикально! — захохотал Бад. — Но это всего лишь одна проблема из множества, и другие совсем не так просты. Похоже, мы на пороге большого дела. То есть по-настоящему большого, размером примерно с Юпитер или, скажем, Альдебаран. Как вы, свободны насчет этого в ближайшие дни?
— Я — да, — сообщил ковбой, с одобрением поглаживая голую коленку спутницы. — Профессиональные занятия гедонизмом — это похвальная и приятная практика, но важно не превращать ее в постоянное место работы. Теряется охотничий азарт. Готов слушать.
— Конечно, — шепотом подтвердил Чумной Доктор, но его услышали. — Иные истории только и ждут, чтобы быть рассказанными.
— Что скажет Гидрар?
Брюнет с чеканным профилем скривился в непонятной гримасе.
— Гидрар скажет, что очень не любит, когда его, всё ещё не отдохнувшего, в состоянии перепил-недоспал, просят оторвать голову от стойки ради того, чтобы пройти поспать в более подобающее место.
Он разинул рот и окатил помещение мощным перегаром.