— В этом, конечно, нет никакого смысла — я имею в виду эту чушь насчет бесконечного кладбища. Все, что у тебя есть в жизни, ограничено. Крышкой гроба, белой тканью савана, отсутствием света, его источника, а также неимением кислорода для дыхания и двумя метрами земли по вертикали между тобой и свободой.
Вю молча смотрела на него, крутя в руках ультразвуковой свисток.
— И я нахожу наконец правильный участок — три одинаковые могильных камня из серого мрамора. Присаживаюсь на один из них и продолжаю потягивать пиво, морщась то ли от неприятного вкуса хмельного напитка, назвать который ослиной мочой означало бы оскорбить это трудолюбивое животное, то ли от гулких ударов, раздававшихся где-то внизу, под землей. Мое поле зрения сужено редкими градусами этилового спирта и заперто несущимся мимо небом, одетым в корсет заоблачной ширины, а моя спина все еще опирается на могильный камень и чувствует исходящий от него приятный холод.
Он помолчал, подвигал челюстью.
— Над кладбищем, которым стало все видимое пространство вокруг, парит птица — я не понимаю в их разновидностях, но что-то вроде здоровенной чайки, а может, альбатроса. Она описывает надо мной медленные круги, и в какой-то момент до меня доходит — это стервятник. Но страха по-прежнему нет, ведь я знаю, что стервятники не рвут живое. Чтобы принять меня за добычу, ему следует убедиться, что я мертв.
В этом месте мне надо ухмыльнуться? это совсем простой тест, ведь мертвые не умеют смеяться, и я ухмыляюсь, но тут же понимаю, что тест соврал. Ибо правда в том, что я умер несколько лет назад.
Где-то на втором этаже — а возможно, на чердаке — кто-то шумно зашевелился, опрокинул что-то стеклянное, выругался, икнул и, судя по звуку упал, растекшись влажной лужей на полу. На улице протопали, на мог задержавшись у входа, чьи-то шаги. Закрытый бар неведомого пешехода, видимо, не заинтересовал.
— Напоминает Фолкнера, — осторожно сказала Вю.
— Да? — равнодушно откликнулся Бад. — Ну, значит, всё вообще идеально.
— Размазано маслом по хлебу, мутно и темно, но считается, что круто.
Десантник задумчиво уставился в так и не закрытый ящик барной стойки.
— Постепенно, однако, становится понятно, что в этой галиматье есть идея, а?
— Возможно. Нужно, правда, заметить, что Фолкнера и в первый-то раз трое из ста дочитают. А это все-таки не совсем он.
— А три дня назад мне снилось, что я прикончил вейпера и потом принялся смотреть, как чернявенькая сучка в тройном экземпляре исполняла Harlem Shake, — медленно сказал Бад, что-то вспоминая. — Но сейчас не об этом. Сейчас меня интересует насущный вопрос: куда делся набор серебряных ложек, который раньше лежал вот в этом ящике?
Вю, нахмурившись, уставилась в пустоту.
— Это было вчера… Сюда пришел парень, сказал, что ты срочно попросил принести. Я разрешила взять, конечно. Кому в здравом уме могут понадобиться серебряные ложки из нашего бара?
— Швабра! Ты конченная дура! Как выглядел парень? — Барменша замялась.
— Ну, такой… Я и не рассмотрела толком. Высокий, довольно вежливый, похоже, слегка нетрезвый — обвалял меня всю перегаром…
Бад с силой саданул кулаком по ближайшему столу, превратив его в кучу щепок. В воздух поднялся клуб пыли.
— Тварь! И кого мне теперь искать — «какого-то парня?» Вывесить в сеть награду за информацию насчет «какого-то парня»? Ух, так бы и прибил сейчас…
Он вынесся из дверей на темную улицу, подобно яркому метеору.
— Какая сволочь сперла мои ложки?!
Ночь осветилась ярким сполохом. Сверток, оставленный у дверей бара неизвестным доброхотом, взорвался. Бад почувствовал, что невидимая рука с легкостью подняла его и ударила о стену. Потом он потерял сознание.
Первыми перезапустились многочисленные имплантаты, вживленные в тело десантника на разных этапах его существования. Загрузилась и считала данные с камер операционная система, плавающая в чипе посреди озера спинномозговой жидкости, заработали гироскопы в лобных долях черепа. Механические глаза, расположенные по всему телу, раскрыли резиновые веки и принялись поглощать информацию. Так что когда Бад пришел в себя, к его услугам уже была довольно полная картина случившегося.
Самодельное взрывное устройство состояло из двух видов мин — фугасной, нажимного действия, и осколочной, выпрыгивающей на высоту до метра и оснащенной сейсмическим взрывателем. Схема была проста и смертельна — первый вышедший из бара или заходящий в него становился гарантированной жертвой, превращаясь в решето от попадания целого града стальных шариков и цилиндриков — до 500 штук в каждой мине.
Он лежал у растрескавшейся от удара кирпичной стене напротив бара, наблюдая осоловелыми глазами происходящее. За пять минут до его выхода мимо прошел человек и оставил что-то у порога. Бад выскочил, наступил на оставленное, раздался взрыв, его отбросило в сторону, но не убило. С момента взрыва прошло порядка десяти минут. Что здесь было неправильно? Практически все.
Начнем с малого. Он поднялся и, прихрамывая, направился обратно в бар. Там было по-прежнему пусто, только Вю, пригнувшись, все еще наблюдала блестящими глазами за происходящим.
— Я вызвала страховую компанию, — сообщила она приглушенной скороговоркой, — и еще киборгов из охранного агентства, но они не приедут, сказали, что ты не расплатился с ними за прошлый вызов, но с другой стороны, оно, может, и к лучшему…
Он перегнулся через стойку и схватил девушку за глотку.
— Ты не выбежала из бара после взрыва. Почему. — Интонации еще не восстановились, да и голосовой модуль оставлял желать лучшего.
— Кхххр… стххрррр…
— Учись говорить с пережатым горлом, девушка, — хватка стала жестче, — в данный момент я себя не очень контролирую.
— Страшно… было… страшно.
Он ослабил руку.
— Меня уже взрывали как-то… В косметической хирургии пришлось потратить целое состояние… Больше не хочется.
Миниатюрный полиграф в ладони говорил, что она, скорее всего, не лжет.
— Верю, дорогая. А что насчет укравшего мое серебро парня? Взрыв освежил твои извилины?
— Никаких особых примет, но с другой стороны, я и не приглядывалась… Единственное — он спросил насчет ближайших ломбардов. Я сказала, что если у него на уме заложить что-то ценное, то лучше обращаться в ближайшую церковь — там и расценки выше, и гарантия лучше.
— И тебя ничего не насторожило? Например забираемое серебро, сопровождаемое вопросами про ломбард? Господи, какая же ты все-таки тупая…
— Я не подумала…
— Конечно, не подумала, безмозглая ты корова. — Он отпустил ее — девушка рухнула на стойку, задыхаясь и ловя фиолетовыми губами неподатливый воздух — и принялся гримасничать, активируя информационные имплантаты в нижней челюсти и на нёбе. — Ага… церковь Святого Коллапса совсем недалеко отсюда. Но это пока подождет. Сперва я бы разобрался с умельцами, устроившими здесь фейерверк. Есть в них кое-что, привлекшее мое внимание.
Он критически оглядел измочаленный в длинные тряпочки халат и майку, но остался удовлетворен их видом.
— Заведение некоторое время будет целиком на тебе, у меня образовались важные дела. И приберись здесь пока. Да и столы поменяй — задрала уже эта рухлядь.
И вышел.
На видео, которая операционка Бада скопировала напрямую в мозг, было нечто странное. Человек, лицо которого никак не удавалось опознать, на секунду останавливался у дверей «Сломанного сна», присаживался на корточки, а в следующий миг уже каким-то дерганым движением поднимался и спешил прочь. У порога оставался небольшой сверток, который после появления Бада начинал двигаться, взлетал в воздух и взрывался. Первая точка подрыва.
С опозданием в три микросекунды у двери появлялась еще одна вспышка, перераставшая во вторую точку подрыва. Две мины, как и было ясно еще в самом начале. Но Бада беспокоило вовсе не это. Ему не давало покоя поведение человека на записи.
Он присаживался на корточки и через мгновенье поднимался, оставив сверток.
Присаживался и поднимался, каким-то рваным, словно незавершенным движением.
Это выглядело странно.
Может быть, человек на записи был андроидом? Три закона робототехники оставались нерушимыми уже много столетий, и искусственные люди не могли сознательно причинить человеку вред. Но, возможно, имелись способы обойти запреты? Изогнуть правила?
Поганая вырисовывалась ситуация, но, к счастью, была и в ней светлая сторона. Десантник знал по меньшей мере одно место, где делали и ремонтировали искусственных людей. И сейчас было самое время его навестить.
В развевающемся халате он снова вышел из здания, внутренне снова готовый к взрыву — но взрыва не было, и он приободрился. «Призрак» стоял у заднего входа, колеса были подперты пустыми банками из-под пива, чудовищная ересь, но сейчас пора ереси прошла, и верный скакун был готов к объезду.
Он забрался внутрь — рваные полы халата застряли в двери, и их пришлось просто оборвать — и запустил двигатель прикосновением с голографическому интерфейсу. «Призрак» довольно заурчал, узнав хозяина. Псевдоразум его был чуть ниже собачьего, но симпатия к владельцу была обязательным условием. Бад снял автомобиль с ручника и вывел его на прогулку.
«Разгон», — дал он мысленную команду. Когда салон был полон, и он увлеченно крутил руль — это были чистой воды понты, машины давно уже управлялись напрямую синапсами. По крайней мере, машины премиум-класса.
«Призрак» понятливо рявкнул и вырвался на свободу. Ночные улицы были пустынны, но в Городе-минус-один ночь царила всегда, а по универсальному времени сейчас было раннее утро. Чем дальше от города, тем более выраженными становились перемены времени суток, но в центре всегда царила угрюмая, несменяемая полночь.
Это было как если бы на городом постоянно висел чей-то огромный мрачный лик, заслоняющий солнце. Счастье, что интересующий десантника объект находился в далеком пригороде, во внешнем кольце, и «Призрак» мог как следует разогнаться. Темные изрезанные силуэты ночных домов и улиц постепенно таяли в зеркале заднего вида, витающая в воздухе тьма медленно уступала место предутренней дымке. Бад задрал ноги на пассажирское сиденье и довольно ухмыльнулся.
Они пришли с неба, еще не разогнанного до ясной солнечной чистоты: четверка механических птиц с управляемыми ракетами под шипастыми железными крыльями. Они меняли формацию движения, обгоняли друг друга и кувыркались, в воздухе, словно впервые покинувшие гнездо птенцы, разбрызгивая в прохладном воздухе горящие капли неотработанного топлива. Бад заметил их даже раньше, чем сработала автоматическая система обнаружения: наверное, ему просто не верилось, что все может пройти благополучно.
— Сука! — завопил он в каком-то яростном восторге. — Зачем, а? Ну зачем? С какой целью, зараза?
Ответа не дали ни роботизированные птицы, ни верный «Призрак», но он ему и не был нужен. Сейчас имел значения только вопрос габаритов — сумеет ли Бад пробраться с водительского сиденья к багажнику. Учитывая, что машина летела под пустынному, но все больше наливающемуся мрачными красками осеннего утра шоссе, по бокам расстилалась унылая, окруженная вдалеке бледно-коричневыми горами пустошь, из которой в любой момент могли выпрыгнуть многоногие пауки-каннибалы или радиоактивные доктора-убийцы с пилами вместо рук, вопрос не казался праздным.
— Одну только минуточку, — прохрипел десантник, протискиваясь между сиденьями. — Вы меня еще не знаете — но вы меня еще узнаете. Точнее, вы узнаете моего дорогого и давно почившего друга Ронни Баррета. Он вам привет передавал.