— Да хрен с ним. Воительница приказала уносить тела.
— Куда торопится?
— Её спроси сам, умник.
Таир понял, что ещё не умер, только когда крепкие руки подняли его из грязи и куда-то потащили. Он приоткрыл глаза. Вокруг ползли железные коробки, в которых первенцы перевозили своих солдат. Машины походили на зачерствевшие буханки хлеба. Нога продолжала ныть, но Таиру было не до неё.
«Мы проиграли. Но жрецы говорили, что Союз непобедим». Таир понимал, чем закончится битва, но не мог поверить в реальность происходящего. Среди тел он заметил лейтенанта Сафира и свой отряд. Чернеющие раны, закатанные, безразличные глаза.
Чужие руки продолжали тянуть неизвестно куда. Видимо, враг принял его за мертвеца. В голове Таира тут же сформировался план: он может проникнуть в тыл врага, устранить нескольких офицеров, затем уйти в джунгли незамеченным и там продолжить свою борьбу. Союз не может просто так умереть. Не имеет права.
Протащив ношу мимо наступающей бронетехники, бойцы остановились. До слуха Таира доносилось странное металлическое ворчание, будто нечто из жести перемалывало кучу костей и мяса. Таир открыл глаза — и заорал от ужаса.
Перед ним высилась гора тел в униформе Союза. Мальцы из Багровых Штыков, вроде него самого, ветераны из корпуса Чёрных Винтовок, а также обычные армейцы — все они скармливались крупной машине, врытой в землю, которая с задумчивым рыком превращала мертвецов в кровавое месиво.
Утилизатор.
— Да он живой! — заорал солдат из «похоронной команды», сбрасывавший тела в машину. Таир попытался вырваться из цепких рук врага, но получил удар в челюсть. «Только бы не умереть. Только не сейчас». Из глаз чуть искры не посыпались. Сверху навалилась невероятная тяжесть, а запястья заныли от боли. Таир закричал.
— У него кинжал! — раздалось где-то издалека.
«Не забирайте его, — хотел сказать Таир. — Это всё, что осталось от отца».
— Убей его, Клэй! Убей эту суку! Выпотроши нахер! — изгалялся другой солдат, осыпая Таира тумаками.
— Держи крепче!
— Кончайте говнюка!
— Нет. Бросим в утилизатор живьём. Я хочу увидеть, как сучонок будет страдать. А кинжал я заберу.
Таир представил, как лопнет его плоть под давлением жерновов машины, как затрещат кости, как треснет череп. Ужас пронзил всю его сущность.
— Стойте! — не выдержав, заорал Таир на языке первенцев. — Только не туда! Лучше убейте!
— Что здесь происходит?
Солдаты замерли, но не отпустили Таира. Он почувствовал, как по лбу течёт кровь. Ноздри забились грязью, пришлось дышать ртом. Прямо к нему шагала коротко стриженая женщина в джунглевом камуфляже. Острые скулы и такой же острый взгляд внимательных зелёных глаз. По властной позе и привычному к командам голосу Таир понял, что перед ним важная шишка. Знаки в петлицах напоминали след куриной лапы.
«Женщина, — подумал мальчишка. — Первенцами командует женщина. Союз бы никогда себе такого не позволил…»
— Я ещё раз спрашиваю, что здесь происходит?
— Воительница… — попытался сказать что-то один из солдат. Но тут Таир воспользовался моментом и заорал:
— Пожалуйста, умоляю, пощадите меня! — сказав это, Штык рухнул лицом в грязь. Он почувствовал вкус земли, родившей его. Вкус крови погибших, а не сдавшихся. В голове роились лица всех первенцев, которых Таир перерезал. Короткие моменты их утекающих жизней сложились в один длинный кошмар. Он видел испуганные глаза, он слышал, как двигаются губы, умоляя о пощаде. Разве же Таир мог подумать, что когда-нибудь окажется на их месте? Он почувствовал себя червём. Маленьким, незначительным, жалким. Он готов был принять это. У червя нет ничего, кроме его жизни — и разве этого мало?
Слишком много сил сааксцы потратили, чтобы спасти мертвецов от утилизаторов первенцев. Не хватало ещё попасть туда живьём.
— Оставьте пацана в покое, — приказала женщина.
— Миссис Лоренс…
— Я неясно выражаюсь?
Заворчав, солдаты отошли, но тот, что держал Таира, и не думал ослаблять хватку. По мёртвенно-бледному лицу бойца ходили желваки. Тут Таир заметил, что мужчина — альбинос. Маленькие голубые глаза горели ненавистью. В его петлицах сияли кресты с тремя широкими верхними лучами, и узким нижним, напоминающим острый клинок.
— Рядовой Клэй, вы слышали приказ.
— Я убью его, — сказал солдат. — Этот кусок говна…
Не успел Таир и глазом моргнуть, как женщина наставила на бойца пистолет.
— Война окончена. Отпусти его и отдай кинжал мне.
У солдата задрожало веко.
— Вы не посмеете.
— Разжаловать сильнее я тебя не могу. Только расстрелять.
— Воительница, почему вы спасаете его?
— Потому что с нас хватит зверств.
Солдат помедлил, но всё же отпустил Таира и отдал женщине клинок. Кивнув, командирша не терпящим возражения тоном произнесла:
— Поклонись.
Таир послушался, чувствуя, как страх отпускает его. В зелёных глазах женщины засквозила грусть. Лёгкий ванильный аромат духов начал перебивать запахи гари, крови и испражнений. Таир почувствовал, что только Воительница всё понимала. Она знала, что Таир выполнит приказ. Ни секунды не сомневалась в своей власти.
Словно мать, ставящая в угол ребёнка.
Она помогла Таиру подняться с земли. Странная теплота внутри всё нарастала и нарастала. Происходящее не было чем-то привычным, и Таир вдруг понял, как всё это неправильно. Он еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Боль в ноге жизни не облегчала.
«Враг так близко…»
— Ну, ну, будет тебе, — произнесла женщина, похлопав Таира по плечу. У неё были тонкие, но очень цепкие пальцы, испёщренные множеством мелких порезов. Таир успел порадоваться, что за вонью трупов и дождём не чувствуется запах его немытого тела. Он еле держался — нога начинала отниматься. — У меня растёт сын. И, надеюсь, ему не придётся никогда смотреть на всё это. — Она махнула рукой в сторону усеянной трупами равнины. Солдаты продолжили сбрасывать тела в чавкающую машину, и Таир задрожал от отвращения.
— Ты довольно хорошо говоришь на первенском.
— Вашего языка я на целую жизнь вперёд наслушался.
Женщина пожала плечами.
— Может, тебе всю жизнь и придётся на нём говорить.
Таир предпочёл промолчать. Воительница усмехнулась и потрепала его непослушные чёрные волосы.
— Зато не придётся больше убивать. Ты свободен. Делай что хочешь. Проси что хочешь. Живи как хочешь.
— Но что будет с Карасом?
— Мы пока его не тронем. Но город перестроят, как только придёт время.
Мальчик вспомнил женщину, которой отпилили руки и приделали вместо них железо. Это было давно, ещё в начале войны.
— Так же, как ваши жрецы перестраивали наших жителей с помощью машин? — спросил Таир.
— Экспериментаторы хреновы, — буркнула женщина. — С ними мы разберёмся по справедливости. Даю тебе слово: тебе нечего бояться. Будь здесь. Я вызову санитаров, тебя нужно подлатать.
Снова похлопав Таира по плечу, женщина начала удаляться.
«Больше года прошло, — подумал он. Я воюю уже больше года, но никогда не видел таких офицеров…»
Офицеров? Ну да, первенцы берут женщин в армию. А значит, перед ним солдат. Хоть и баба, но она враг. Убийца. «Как ты мог забыть? Они твой дом только что уничтожили! Эх ты, Штык хренов, служитель Серого Охотника…»
Таир опустил взгляд и натолкнулся на взор мёртвого капитана Чёрных Винтовок. Лет сорока, с разорванным животом и выпущенными внутренностями, он лежал возле ямы с утилизатором. На испачканном мундире блестел орден ветерана Второй Войны за Объединение. Всю свою жизнь мертвец посвятил Союзу, а что же Таир? Жалкий, вонючий, трусливый предатель, сын шлюхи, который умрёт всеми забытый и никому не нужный. Таир чуть не заплакал от стыда и обиды. Неужели он, жнец Серого Охотника, испугался смерти?