С удивлением парень явно переборщил, я даже испугалась, что глаза у него сейчас из орбит вывалятся. Лейк смотрел в зеркало, не отрываясь, а в его взгляде застыл ужас. Нога вдавливала педаль газа в пол: “Дьюик” взвыл и ринулся вперед — прямо в глухую кирпичную стену здания в конце улицы.
— Лейк, на дорогу смотри! — заорала я, вцепившись в спинку водительского сиденья и руку Каэла — на всякий случай.
Карни замешкался ненадолго. Всего на миг, а потом коротко, почти без замаха, врезал Лейку в висок хуком справа. Парень обмяк.
“Дьюик” останавливался медленно, слишком медленно. Несмотря на то, что Лейк больше не давил на газ, машина глохнуть не спешила, а до стены оставалось все меньше. Сбросив мою руку, Каэл рыбкой нырнул вперед, выдернул ключи из замка зажигания и с хрустом потянул рычаг ручника.
Я зажмурилась, авто подпрыгнуло на бордюре, влетая на тротуар, но удара не последовало. Осторожно приоткрыла глаза. Стена замерла красной кирпичной громадой в полуметре от носа “Дьюика”.
— … Лейк, твою мать! — закончила я. Могла бы и дальше продолжать, да воздух в легких закончился.
— Помоги, — дождавшись, пока закончу речь, Каэл выбрался из машины и принялся перетаскивать Лейка на пассажирское сидение.
Парень в себя приходить не спешил, на правом виске багровел, наливаясь, синяк.
Молча выскочила, распахнула водительскую дверцу и принялась помогать: безвольно болтающиеся ноги южанина так и норовили зацепиться то за руль, то за рычаг стояночного тормоза. Не слишком просторное внутреннее пространство спортивного авто отнюдь не благоприятствовало нашим манипуляциям. Хорошо, хоть прохожих не было: мы все еще катили по спальным районам, а в раннепослеобеденное время тут, как правило, безлюдно. Думаю, застукай нас кто за нашим занятием — без полиции не обошлось бы.
— Сядешь за руль? — попросил карни.
Сяду, куда я денусь.
— Но адрес твоего бара я все равно не знаю, — пробурчала, уже отъехав.
— Я это понял. Ты едешь не в ту сторону, — и снова эта ухмылка едва уловимая. Я ее в зеркале заднего вида успела заметить, бросив короткий взгляд. Заглядывать в зеркало дольше необходимого ох как не хотелось. Мне показалось, что в толще его стекла мелькнула до жути знакомая черная тень.
— Ри, а ты умеешь уходить от погони? — в отличие от меня, карни в зеркало смотреть не боялся, поэтому севшее нам на хвост черное авто заметил первым.
Петляли мы долго. Пустынные улочки спальных районов не слишком приспособлены для того, чтобы незаметно оторваться от авто, прочно севшего нам на хвост. Слишком петлять и гнать, показывая, что заметила слежку, не хотелось. В третий раз свернув налево и поняв, что это не просто совпадение — черная машина следует именно за нами — я пораскинула мозгами и решительно свернула в сторону центра. В рабочее время там трафик достаточно плотный, будет, где затеряться.
Каэл мое решение не оспаривал, лишь хмурился под своей шляпой, поглядывая на часы.
— Держитесь, сейчас врежемся! — очнувшийся Лейк завопил так, что мы и в самом деле едва не врезались.
От неожиданности я дернула руль, и “Дьюик” вильнул в сторону тротуара, едва не снеся пожарный гидрант и чудом разминувшись с газетным киоском.
— Лейк, твою мать! — я решила продолжить свою речь с того места, на котором остановилась.
— Что за… — парень вертел головой с ошарашенным видом, но хоть дергаться и пытаться давить на педали и крутить несуществующий руль перестал. — Как я здесь оказался?
— Тебя Каэл вырубил, — охотно пояснила я, поддавая газу, чтобы проскочить на желтый: черное авто слегка поотстало, спрятавшись за парочкой следующих тем же курсом машин, и я углядела реальный шанс сбросить наконец-то этот прилипчивый хвост.
— Дружище, ты чего? — Лейк изумленно повернулся к карни. — Хотя… Да, ты прав. Я бы нас угробил. И ведь понимаю же, что в стену несусь… — парень замысловато и как-то безнадежно махнул рукой и замолчал, уставившись в окно.
— Что это вообще такое было, не хочешь объяснить? — поняв, что сам красавчик не догадается пояснить свое поведение, едко поинтересовалась я.
— Хочу. Но не могу, — вздохнул Лейк. — Я сам не понял. Но, кажется, я себя не контролировал. Ну, то есть, краем разума я осознавал, что делаю совершенно не о, что надо, но вот как-то это изменить… Даже не знаю, как объяснить. Не то, чтобы кто-то моим телом управлял, нет, я, вроде как, все еще в нем хозяин был, но творил я совершенно не то, что намеревался, и повлиять на это не мог никак.
— Хм… Ты что-то принимаешь?
— В смысле?
— В прямом. Дурь какую-то употребляешь? — резче, чем следовало бы, рявкнула я.
Если ответит утвердительно, или увижу, что съезжает, разворачиваюсь и еду на стоянку, где мы оставили одолженную Сэлом развалюху. Пересядем с карни на нее, а этот пусть валит на все четыре стороны. С нариками дела не имею. Хватит с меня и одного карни. Но этот — клиент, выполню задание и разбежимся, а вот нанимать столь ненадежную особу не стану ни за что на свете. У Риин Каро тоже есть принципы.
— Да ну тебя, — Лейк даже обиделся. — Я без понятия, что это было. Глянул в зеркало, и как затянуло. Слушай, а у нас пледа никакого нет? Что ж холодно-то так… — парень поежился.
Я и сама чувствовала, что зябну. Странно, окна у машины закрыты, да и на улице отнюдь не холодно: буря подступает к городу, и пусть солнце уже почти скрылось в тучах, парит так, будто печку включили.
— Пэм! — осенило меня.
Стараясь не отрывать взгляд надолго от желтого глаза светофора на перекрестке впереди, я зыркнула в зеркало заднего вида. Раз так аномально похолодало, значит, призрак где-то поблизости.
Чем больше я бьюсь в слезах и кричу, тем более настойчив мужчина, от которого несет сивушным перегаром и застарелым табачным дымом.
Щербатая ухмылка приближается, а я смотрю на эти желтые, прокуренные зубы, рассматриваю их пристальнее, чем это необходимо, лишь бы не опускать взгляд, не видеть, чем заняты его руки. Мои же собственные шарят под подушкой в поисках припасенного оружия. Но там пусто. И паника охватывает меня, лишая последней капли хладнокровия. Я пытаюсь ударить коленом в ненавистный пах, но встречаю лишь что-то твердое.
Пронзительная, резкая боль отрезвляет.
Острая боль в правой коленке заставила прийти в себя. Чтобы понять, что мы несемся на оживленный перекресток, желтый сигнал светофора только что погас, а за рулем летящего на красный свет авто — не кто-нибудь, а я.
Ударить по тормозам я уже не успевала, поэтому закусила губу и вдавила педаль газа.
Проскочили. Лихо свернув в первую попавшую подворотню, я остановилась.
— Кажется, нам безопаснее дальше передвигаться пешком, — вынесла вердикт, слегка отдышавшись.
— А секретаршу свою ты понесешь? — Лейк был бледен, но уже пытался язвить. — Думаю, она уже оттаяла, скоро начнет попахивать.
— Ну почему я? Должен же и от тебя какой-то толк быть.
— Я поведу, — вмешался в наш спор Каэл. — А вы оба постарайтесь пока в зеркало не смотреть.
— Но там Пэм…
— Возможно. Но она там не одна.
— А шоу, которое ты вчера устроил, разве не должно было меня оградить от этого..? — я замялась. От этого чего? От невовремя нахлынувших слишком реалистичных воспоминаний? Или чего-то похуже?
— И оградило, — по лицу карни нельзя было определить, так ли он уверен в том, что говорит. — Ты справилась с наваждением сама, не пришлось прибегать к таким мерам, как с Лейком.
Парень поморщился и потер висок, на котором, красиво багровея, наливался внушительный по площади синяк.
Глава 14
— Мы же не будем сидеть за одним столиком? — фраза вырвалась совершенно непроизвольно, до того, как я подумала, что вопрос можно было выразиться и корректнее.
— Об этом можешь не переживать, — сухо отрезал Каэл и направился к двери, над которой красовалась вывеска “вход для карни”.
Зараза. Я больно ущипнула себя за руку. Хоть бы думала, прежде, чем языком молоть. Дело даже не в том, что Каэл — мой клиент. Дело в том, что… Да сама не понимаю, как так получилось. Не скажу о всех карни, но этого конкретного я больше не могла воспринимать как существо низшего порядка.
В баре царили полумрак и уют. Приглушенный свет не позволял разглядеть потертость некогда изысканного интерьера, но это и к лучшему. Пусть остается иллюзия былого шика. Именно, что иллюзия, ведь элитные заведения все еще неохотно привечают карни. Здесь же все кричало о либеральности заведения: перегородка между зонами возмутительно низка, столики стоят возмутительно близко — можно устроиться на людской и карнийской частях зала таким образом, что соседство получится столь близким, будто сидишь за одним столом.
Что мы с Лейком и сделали — направились прямиком к одному из таких “приграничных” столиков в дальнем углу зала. Как-то неуютно мне вдруг стало при мысли, что Каэла не окажется рядом в случае чего. Чего именно опасаюсь, точно сформулировать я бы не взялась. От слежки мы избавились вполне успешно, маскировка испытание на надежность более-менее выдержала, зеркал поблизости не наблюдается. Но все равно, червячок беспокойства шевелится, не желая угомониться ни на секунду. Попробовать его утопить, что ли?
— Виски-соду, но соду замените на виски, — попросила я подошедшего официанта. — И пачку курева покрепче.
— Крем-соду. Без виски, — Лейк выразительно посмотрел на меня.
Молча пожала плечами и отвернулась. Хочет изображать трезвенника — его право. Я третью ночь кряду на трезвую голову не переживу. Даже с учетом многогранных талантов карни по обеспечению культурных развлечений в темное время суток.
Каэла, вошедшего раньше нас, видно не было. Посетителей оказалось негусто: время обеда уже давно прошло, а до времени, когда можно посидеть со стаканчиком после работы и расслабиться, было пока далековато.
В углу негромко мурлыкало фортепьяно. Разом навалились усталость и сонливость — давала о себе знать беготня последних дней. Взгляд лениво обшаривал зал, скорее по привычке, чем в самом деле сообщая мозгу какую-то полезную информацию об окружающей обстановке. Самое обидное — это ощущение, что, несмотря на всю разведенную суету, я до сих пор топчусь на месте.
Всю информацию, которую удалось раскопать, можно было преспокойно почерпнуть из дневника Крутого Ханни без всех этих маскарадов, перестрелок и мистических шоу. Ну ладно, мистику из этой истории выкинуть не получится при всем желании: собственным ощущениям я имею право доверять уже довольно давно. Все эти древние полубожественные мистические существа — захватывающе, конечно, но интерес для расследования они представляют чисто теоретический.
Гораздо более интересно то, что рассказал Опри Хина. Я, конечно, загляну в конец дневника, вдруг, там есть что-то, что прояснит сомнения в подлинности “лица бога”, но начинать поиск пропавшей штуковины следует с подробного изучения завещания Хани. Что там было такого странного? Если он не собирался продавать артефакт и хотел, чтобы тот остался в семье, зачем было усложнять жизнь наследникам?