«Они же, вроде, даже никогда и не разговаривали друг с другом, ведь так? Или я что-то упускаю?» — подумал Малфой в тот момент, лихорадочно размышляя об этих двоих.
— Так она это, ну, вчера свою заколку на балу обронила, а я нашел, но вернуть не успел, вот и подумал, что надо бы ее найти, пока она не уехала. — на ходу сочинил Гарри, больше всех поражаясь тупости своей отговорки, но ничего умнее он в тот момент сообразить не смог.
— Она уехала около часа назад, — спокойно ответил Крэбб, подозрительно глядя на Гарри и припоминая сегодняшнее явно странное поведение подруги, но, к сожалению, так и не смог понять, а что, собственно, случилось с ней и причем здесь Поттер. — Я встретил ее, когда она уже была у выхода из замка.
— Понятно, спасибо, — грустно протянул Гарри, поджав губы и нервно проведя по волосам рукой.
Слизеринцы снова синхронно переглянулись между собой, не понимая причину его расстройства и что вообще происходит между этими двумя конспираторами. А что-то явно происходило.
«Нет, ну не из-за заколки же он так расстроился!» — мелькнула у Малфоя мысль в тот момент.
— Ладно, ну, может, мы ей вернем ее заколку? — предложил Гойл, как и его друзья совершенно запутавшись в том, что сейчас происходит, но отчаянно желая вернуться в свою комнату, ибо, так же как и Крэбб, не собрал свой чемодан, отложив это на последний момент, о чем сейчас отчаянно жалел, желая узнать правду.
— Что? — переспросил Поттер, как будто вернувшись из транса, удивленно уставился на компанию и резко протянул изящную серебряную заколку, принадлежащую Панси, которую та, видимо, в спешке не заметила лежащей на полу. — А, да, конечно! Держи! Спасибо!
Гойл взял украшение и снова переглянулся с друзьями, которые, так же как и он, наблюдали сейчас, как их «обожаемый» национальный герой грустно плетется в направлении башни Гриффиндора, являя собой удивительную картину под названием «Поттер в депрессии», что было в крайней степени странно и непонятно для всех них.
После того как сокурсник скрылся за ближайшим поворотом, компания друзей, как по команде, синхронно уставилась на эту несчастную заколку, впрочем, никак не прояснявшую то, что они лицезрели не далее чем несколько секунд назад.
— Какого Мерлина? — синхронно выдали они в пустоту.
Глава 5
Пляж на юге Англии был по-настоящему прекрасен и завораживал своей силой и мощью. Мало кто знал об этом уединенном месте, на котором очутилась девушка, трансгрессировав прямо у моря на открытой местности, так как прекрасно знала, что обычно этот уголок земли всегда пуст из-за высоких скал, охранявших дикую природу от людей.
Но Паркинсон не была обычным человеком, поэтому для нее это было довольно просто. Она обнаружила это место еще будучи подростком, когда только-только училась перемещениям и по воле случая очутившись тут. Позже она еще не раз и не два возвращалась в это место, чтобы побыть наедине с собой и хорошо подумать обо всем на свете. Ее это успокаивало и давало силы, чтобы не отчаиваться в самые трудные периоды в жизни.
Наконец-таки вырвавшись из Хогвартса, из этого мерлинового замкнутого круга, Панси счастливо вздохнула полной грудью, вдыхая свежий воздух океана и расправила руки в стороны, чувствуя себя свободной как птица. Такая прекрасная иллюзия, созданная ее воображением, неимоверно окрыляла, вселяя мнимую легкость, которая лишь на секунду, лишь на одну невыносимо долгую секунду воцарилось в ее сердце. Но сейчас и этого было достаточно для нее.
Но в то же мгновение она снова вспомнила события этого утра и причиненную ей обиду. Панси не выдержала и опять расплакалась, размазывая дорогую тушь по щекам и сумасшедше улыбаясь неизвестно чему. Она хотела сбежать от этого, но не вышло. Видно, у нее началась все-таки истерика, ведь остановиться она не могла. Рыдания так и рвались из ее груди, не давая ей толком вздохнуть. Ее скрутило в тиски. Паркинсон обессилено упала на колени, приложив руки ко рту, и пытаясь подавить плач. Но это не помогало.
Через несколько минут, которые показались Панси вечностью, она чуть-чуть пришла в себя, выплеснув все чувства, копившиеся в ней, и в голове воцарилась блаженная пустота. Ничто больше не тревожило девушку, в мыслях и чувствах как будто кто-то поставил блок или вакуум, не пропускающий никакие эмоции. Это было прекрасно и ужасно одновременно, ведь думать совершенно не получалось.
Панси провела несколько минут, а может и часов на коленях, прижав руки к груди и бездумно смотря на океан, который неимоверно успокаивал ее в тот момент. Но находиться в таком положении долго было невыносимо, поэтому Паркинсон очень медленно встала и на трясущихся ногах упала на какую-то корягу, лежащую неподалеку от нее.
Ее тревожные мысли вернулись к ней, а вместе с ними и проблемы, которые необходимо было решать, ведь кроме нее этого никто сделать бы не смог. Основной вопрос конечно был: «А что мне делать дальше?»
Возвращение под родительское крыло девушка совершенно не рассматривала, так как разочаровалась в идеологии своих родителей и предков еще в самом начале войны, но выразить это в то время жутко боялась, впрочем, как и все, но, а сейчас у нее был выбор. Причем настоящий выбор и возможность это сделать, ведь она официально закончила школу. Она могла решать, что будет делать дальше, даже если родители были не согласны с ее мнением. Но лучше уж считать каждую копейку, чем снова и снова жить в том лицемерном обществе, которое родители описывали как «благородное», упрямо утверждая, что знают и видят лучше нее самой.
«Нет, увольте, у вас свое мнение, но, а мне пора жить дальше и идти в ногу со временем, даже если это «время» полнейшая гнида» — подумала Панси, про себя представляя то, что скажут ее родители, узнав, что она хочет быть иной, нежели они бы хотели ее видеть.
Но, а собственно, чем ей заняться? Что она умеет и любит? Вот это уже довольно легкий вопрос! Конечно, писать. Ей всегда нравилось писать сочинения и доклады, даже несмотря на то, что переплюнуть Грейнджер у нее никогда не получалось. Ей нравился сам процесс и то самое чувство, когда ты читаешь собственную работу после, спустя время, восхищаясь самим собой. Это было потрясающее чувство, и, к тому же, многие ее хвалили еще в Хогвартсе за интересный подход и свое видение ситуации во всем, даже как-то раз Снейп оценил ее анализ поведения оборотней на основе примеров, описанных в книгах, за прямолинейность и легкий сарказм!
«Но с чего же начать?» — задумалась девушка, все также глядя на океан и пытаясь найти ответ, пока наконец-таки в ее голове не появилась довольно сумасшедшая, но интересная идея, которую ей необходимо было воплотить в ту же секунду, пока она не передумала.
Вскочив в мгновение с коряги и трансгрессировав, Панси оказалась на пороге своего родного поместья, когда уже небо начало темнеть. Получается, она провела на пляже гораздо больше времени, чем ожидала, но это было не важно.
Влетев на всех парах в замок, девушка чуть не налетела на несчастного домовика, который, видно, рассчитывал встретить свою госпожу у порога, но не учел того факта, что Панси слишком сильно спешит.
— Юная леди прибыла! — тем не менее счастливо воскликнул Нази, улыбаясь Паркинсон во весь рот.
— Ох, Нази, прости, я чуть не сбила тебя! — удивленно воскликнула Панси, остановившись в последнюю секунду. — Что-то случилось?
— Нет, госпожа! Просто Нази соскучился по молодой леди! — прижав длинные уши к голове, смущенно ответил домовик. — Родители леди беспокоились о ней!
— Правда? — удивленно протянула Панси, осознавая, что раз так, как говорит Нази, то значит ей нужно быстро собрать ее оставшиеся вещи и линять со скоростью метлы Поттера из дома. — Нази, а где сейчас мои родители?
— Родители госпожи отправились в гости к достопочтенным Малфоям! — задрав нос к верху ответил ей ее маленький помощник, который выглядел очень комично сейчас, разговаривая таким серьезным голосом.
— Правда?! Это прекрасно, Нази! — воскликнула Панси, щелкнув легонько маленькое существо по носу, от чего тот немного покраснел. — Ты не мог бы мне немного помочь?
— Конечно, хозяйка! Что угодно, хозяйка! — с готовностью воскликнул Нази, от счастья даже подпрыгнув на месте.
— Собери, пожалуйста, все мои вещи в мой чемодан, ладно? И когда мои родители вернутся, не говори им, что я ушла из дома, пока они не спросят прямо.
— Вы уходите из дома, но как же, госпожа?! — воскликнул пораженно маленький домовик, и на его огромных глазах засияли слезы.
— Нази, ну ты чего? Все будет хорошо! Ты можешь навещать меня в любое время! — попыталась успокоить его Панси.
— Правда, хозяка?! — мгновенно засиял в ответ Нази.
— Правда, правда! А теперь собери, пожалуйста, мои вещи! Не хочу, знаешь ли, разговаривать с родителями.
— Хорошо! — кивнул ей домовик, мгновенно растворившись в воздухе.
Панси тем временем быстро прошла в свою комнату, где уже во всю хозяйничал Нази.
Первым делом, девушка написала письмо родителям, сказав, что хочет жить своей жизнью и им придется это принять, ведь как бы они не старались, она не отступит. Это было очень трудное для нее послание, но она уже много раз обдумала это решение, поэтому нисколько не сомневалась в нем.
Вторым было письмо, как бы удивительно это не было, Луне Лавгуд, чей отец, как она знала владел журналом «Придира», в котором Панси собиралась начать работать. В более серьезную газету или журнал ее без опыта работы не возьмут, а даже если и возьмут, то сразу уволят после того, как ее родители об этом прознают. Поэтому оставался только один единственный шанс в лице семьи Лавгуд, что тоже, впрочем, было неплохо, учитывая ситуацию и «колпак», окружавший со всех сторон девушку.
Когда Панси закончила со вторым письмом, благополучно отправив его получателю, Нази уже давно закончил сборы и терпеливо ждал.
Панси глубоко вздохнула, обняла крепко-крепко Нази, сказав что она будет рада ему всегда, взяла чемодан, вмещавший в себя почти всю ее жизнь, правда, из-за чар он был довольно легким и в последний, как ей тогда казалось, раз оглянулась на свою комнату и решительно трансгрессировала прямо напротив маленького и неприметного отеля, который и не сильно пользовался популярностью у магов, что было очень-очень кстати для Панси. Она сама заприметила его по чистой случайности, когда заблудилась в Хогсмиде.
Сняв самый дешевый номер, стоивший для нее сущие копейки, Панси, предварительно продезинфицировав все с помощью магии, удоволетворено легла на кровать, раскинув руки в стороны и облегченно выдохнула, бездумно уставившись в потолок, и испытывая колоссальный восторг от того, что она, наконец-таки, это сделала: начала жить той жизнью, которую хотела сама для себя.
Но ее «любование» потолком были прерваны бесцеремонной птицей, которая настойчиво стучала в окно с крайней жестокостью, как будто намереваясь разбить его вдребезги.
Панси удивленно забрала письмо у крайне агрессивной птицы, которая отказалась от того, чтобы ее погладили в благодарность и гордо махнув хвостом, улетела в окно.
Паркинсон медленно и с опаской открыла послание, заранее зная, впрочем, кто ей написал и понимая, что это ее единственный шанс на этот момент быть той, кем она хочет. Ладони начали дрожать и пульс участился, но Панси этого даже не заметила. Девушка неаккуратно разорвала конверт и затаила дыхание, читая ответ своей сокурсницы.
Глава 6
— Панси, ты уже закончила статью о новой программе министерства? — спросила Луна, заходя в их с подругой персональный кабинет.
— Почти, осталось перечитать и убедиться, что все правильно. — ответила Паркинсон, не поднимая головы от бумаг, которыми был завален ее стол.
— Хорошо. — задумчиво ответила Лавгуд, просматривая варианты обложки для нового выпуска. — Как думаешь, какая лучше?
— Та, где он выпучил глаза от крика. — усмехнулась Паркинсон, мельком глянув на свою подругу и по совместительству коллегу, которая показывала ей свежие колдофото одного из чиновников министерства, который и продвигал новую реформу, на очередном собрании правительства.
— А это будет не слишком жестоко по отношению к мистеру Плюму? — с сомнением проговорила Луна, печально глядя на фото пожилого волшебника, который, впрочем, отличался от своих коллег не только огромным животом, но и резкостью и принципиальностью в своих высказываниях.
— Хочешь сказать, что не жестоко против воли выдавать всех незамужних ведьм замуж, лишь потому что процент рождаемости упал? — с насмешкой проговорила Панси, смешно сдувая упавший на глаза темный локон.
— Знаешь, тут и не поспоришь с тобой. — покачала головой в ответ Лавгуд, с сомнением глядя на фото. — Просто не хочу превратить наш журнал в очередную желтую прессу.
— Не переживай по этому поводу! Наступит день, когда у нас будет выстраиваться очередь из магов, чтобы попасть на обложку. Но, а пока будем привлекать читателей. Мы же тут не про сплетни всякие пишем, а по факту.
— Ты права! — удоволетворено ответила Луна, успокоившись от слов подруги, чьи статьи ей очень нравились за их прямоту и непредвзятость. — Просто никого не хочется обижать.
— Я тебя умоляю, дорогая! — с сарказмом проговорила Панси, дописывая последнее слово в своей статье. — Это он нас обижает своей реформой, а не мы его! Это, скажем так, наша маленькая месть ему, после того как он назвал нас «своенравными преградами к восстановлению магического населения».
— Да, он тот еще персонаж! Что же, ты победила! — с улыбкой ответила Луна, по привычке поправив свои серьги редиски, раздражающие всех и вся еще со времен Хогвартса, и положила снимок поверх бумаг на своем столе. — Как насчет перекусить?
— В той милой кофейне?