— Как? Виола? — спросил удивлённый Майнер.
— Не может быть! Виола? Вы знаете, где она? — воскликнул Мирослав.
Комиссар подошёл поближе.
— Госпожа Виола Висконти? Я не ошибся?
— О, не произноси… это имя грязными устами…, - сбиваясь промолвил Кал-лобан.
— Понятно. Послушайте, сейчас мы покажем карточки двух человек. Инспектор, давайте. Посмотрите внимательно, вы знакомы с этими людьми?
Шипка разложил фотографии.
— У-у — у, — заревел Кал-лобан. — Плохие люди!
— Это вы убили этих людей?
— Я избавил… мир от них, — как-то на диво легко сказал Кал-лобан.
Инспектор Шипка махнул рукой:
— Ну, что же, это можно считать признанием…
Майнер вздохнул:
— Ладно, Шипка, мне всё понятно. Это безмозглое чудище мне надоело. Пусть подписывает протокол и убирается в камеру.
Кал-лобан долго осматривал бумагу с разных сторон, а потом грубо чиркнул что-то в углу.
***
Спустя день в комнате учреждения, где сидел за бумагами утомлённый Мирослав, потирая глаза, зазвонил телефон.
— Майнер на проводе.
— Что произошло, господин комиссар? — сразу подскочил Мирослав.
— Ничего очень страшного, кроме того, что погиб этот мерзавец Кал — лобан, чёрт его дери, — проревел Майнер.
— Как… Как это случилось? — спросил Мирослав, его руки до боли сжали трубку.
— Разбил себе голову о стену и истёк кровью. Охранник конечно проглядел, болван! Пиво пил — я его уволил. В общем, начальство требует закрыть дело…
— Ну, вам же легче…
— Да куда его закрывать — многое ещё не ясно… Но… придётся. Слушайте, Липский. Я не хочу разрывать наше с вами сотрудничество…
— Что вы предлагаете, комиссар?
— Как только вам станет что-то известно по делу — сообщите мне, пожалуйста. Договорились?
— Идёт, — заверил Мирослав.
— Бумага и перо под рукой? Запишите номера телефонов. В управлении и в моём доме, — прогудел в трубку комиссар.
Мирослав небрежно сунул перо в чернильницу и, посадив кляксу на бумаге, нацарапал телефоны.
— И ещё… Если узнаете что-то новое о Виоле Висконти — тоже дайте знать.
Мирослав встрепенулся.
— Виола? А у вас есть какие-то известия о ней за последнее время?
Комиссар тяжело вздохнул.
— Пока похвастаться ничем не могу… Но, они будут, не будь я комиссар Майнер!
— Держите меня в курсе поисков, господин Майнер.
— Само собой. Я понимаю, у вас с ней непростые отношения. Ладно, у меня работа…
В трубке зашипело и голос прервался.
Мирослав ещё подул в трубку, а затем, вздохнув, положил на аппарат.
Сидел какое-то время задумавшись, а потом аккуратно промокнул лист.
На улице была оттепель, таяло, и небо купалось в мутно-зеркальных лужах. Солнце быстро окутывалось сероватой дымкой.
***
Сегодня Мирославу в игре опять повезло. Когда всё было кончено и карты сложены, он сгрёб выигранную сумму и, рассовав по карманам, стал пробираться к выходу.
Из-за завесы сигарного дыма за ним следило множество глаз. Один из наблюдавших был худым юношей с серым, остроносым лицом, и большими грустными глазами.
Скользнув по нему взглядом, Мирослав вышел за дверь. Ворох звёзд напоминал рассыпанную бриллиантовую крупу.
В переулке Мирослава окликнули.
Он обернулся. В полумгле блеснул монокль румяного человека с пышными и торчащими, как у кота, усами. Рядом глыбами застыли мрачные типы в чёрных пальто.
— Постойте — ка, пан Липский!
Мирослав окинул стоящих тяжёлым взглядом.
— Вы что-то хотели?
— С вами хочет поговорить пан Мачка, — ответил чей-то густой бас.
За спиной послышался голос:
— Садитесь в машину.
— В какую машину? — обернулся Мирослав.
На тротуаре стоял высокий человек с худым желтоусым лицом и опущенными уголками губ. Он жестом показал через дорогу, где в луче фонаря поблёскивал автомобиль. Мирослав повернулся к группе мрачных людей в тёмном. Невдалеке на дороге показалась тонкая фигура подходившего человека.
Глядя прямо в монокль Мирослав произнёс:
— Я ценю своё время, господа. У меня нет лишнего часа разъезжать на автомобилях. Я устал, сейчас ночь, а завтра мне на службу…
— Не дури! Пан Мачка не привык, чтобы ему отказывали, — сказал тип с перебитым носом.
— А я не привык, чтобы меня останавливали, — резко ответил Мирослав и повернулся, чтобы идти.
Но дорогу ему заслонил длинный с мрачным лицом.
— Постой — ка, любезный…, - произнёс он, и его рука нырнула в карман пальто.