— Ничего страшного!
— Тогда пойдёмте. Я бы с удовольствием полетел бы с вами, но сейчас это невозможно. Вы не сможете…
— Полетел? Но… как это возможно?
— Просто… Силой мысли… Появятся крылья. Но это могут делать очень немногие люди на свете!
— А вы можете?
— О да. Но, не при вас. При вас — не сейчас… Итак, идёмте на свидание с королём.
***
Бездонно — глубокая ночь разлилась словно море. Сквозь облака в небе проглядывало одеяло звёзд.
Величественный Собор Святого Вита возвышался над Прагой во всей своей прелести. Было холодно и страшно, но всё же Мирослав был покорён мистическим очарованием Собора.
Ариэль, казалось, и вовсе не боялся. Он шептал что-то под нос. Мирослав прислушался. Это были какие-то стихи.
Вот так Платонов Год,
Свершая круг, добро и зло прогонит вон
И к старому опять вернется;
Все люди — куклы; хоровод несётся,
И нить их дёргает под дикий гонга звон.
(У. Б. Йетс «Башня»)
— Что ты читаешь? Стихи?
— О, я знаю много стихов и декламирую их при каждом удобном случае, — пояснил юноша. — Госпожа научила меня. Она знает множество стихов да и сама сочиняет. Я запоминал их десятками…
— Вот это да! — удивился Мирослав. — Да у тебя обширная эрудиция… Послушай, здесь зябко и жутко. Ты уверен, что мы увидим короля?
— Или его тень. Следуйте за мной и постарайтесь молчать. В крайнем случае — говорите шёпотом.
Они шагали в полной тишине. Обстановка ощущалась сказочной, казалось, что горгульи вот-вот оживут, спрыгнут со своих крыш.
Они подошли к южной аспиде Собора, где располагалась часовня святого Вацлава.
Вход в капеллу был свободен, и дверь открылась совсем беззвучно. Ночной свет просачивался сквозь стёкла готических окон.
У каменной гробницы на пьедестале, украшенной золотом и камнями, застыла чья-то фигура, скрытая длинным плащом с большим капюшоном. Рядом горела лампада.
Мирослав поневоле вздрогнул и молча показал Ариэлю на загадочную фигуру. Это был явно человек, а не призрак.
Ариэль приложил палец к устам и вдруг, легко подняв Мирослава, свечой вознёсся с ним к звёздчатому своду. Мирослав испуганно открыл рот, глянул вниз — под ним раскинулось квадратное пространство часовни. В пятки будто вонзили раскалённые иглы, а сердце трепеталось птицей в клетке. Он изумлённо глянул на Ариэля — тот приложил ладонь к его устам и отнял руку, теперь Мирослав сам, боз всякой помощи, парил под сводами капеллы.
Ариэль сделал знак. Мирослав послушно последовал за ним — оказалось управлять своим телом в полёте вовсе не сложно.
Они бесшумно снизились к железной двери. Ариэль потянул за бронзовое кольцо, и они проникли внутрь тёмного помещения.
— Где мы? — шёпотом спросил Мирослав, едва оправившийся от полёта. Его всего трясло от возбуждения.
— Мы — в коронационной палате. Здесь находятся королевские регалии. Тише. Слышите шаги?
Действительно, отдалённо послышались стук кованых сапог и звяканье доспехов. Акустика зала донесла, что вошедший был не один. Рядом с ним едва виднелся в полутьме кто-то казавшийся невесомым, шелестело лишь его одеяние.
— Кто это? Король?
— Да, это сам король. Точнее — император Карл IV, — зашептал еле слышно на ухо Ариэль.
— А помню. Именно он перестраивал Прагу. А за ним… Видите, светится фигура.
— Конечно. Это князь Вацлав, святой мученик, погибший от руки брата. Он представитель небесных сил. Тсс…
Ариэль вслушивался. Фигура в плаще, стоя на коленях, о чём-то спрашивала вошедших и те отвечали.
Она склонила перед ними голову.
Несмотря на акустику зала — за едва открытой дверью почти не было слышно разговора. Лишь обрывки слов долетали сюда.
И вот император Карл громко сказал:
— Здесь мы не одни. Посему наш час настал, и мы уходим. Помни, о чём мы говорили.
Фигурка в плаще приподнялась и пошла к выходу.
Ариэль дал знак. Они с Мирославом вышли из помещения и пошли по залу.
Там уже никого не было, и статуя святого Вацлава была на своём месте.
Они вышли в чёрно-зелёный сонный мир к загадочным звёздам.
— Смотри, вот она! — крикнул Мирослав. Вдали, на улице, казавшейся в ночной темноте необыкновенно широкой, маячила фигурка в плаще.
— Догоним!
Ариэль не успел ничего сказать в ответ, как они уже бежали к углу собора, за которым скрылась фигурка в плаще.
Они увидели её на аллее, и Ариэль вдруг крикнул:
— Да это же госпожа! Моя госпожа!
На крик фигурка остановилась и обернулась. Капюшон соскользнул с головы, волнами расплескались отросшие волосы. У Мирослава в который раз за эту ночь замерло сердце — это была Виола.
Глава 8. Граф Черни
— У, надоели эти дожди, — раздражённо произнёс Фридрих Майнер. Он отряхнул зонт, и капли расплескались по полу коридора.
Полицейский Ковач услужливо захлопнул дверь за комиссаром дверь, скрыв серую пелену дождя.
— Такого августа давно на памяти не было, господин комиссар, — промолвил Ковач. — Моя тёща уверяет, что скоро мы превратимся в лягушек.
Майнер что-то мрачно буркнул в ответ и передал зонт Ковачу.
— Отнеси в мой кабинет.
— Слушаюсь, господин комиссар, — произнёс Ковач и замялся. — Там…
Майнер подозрительно глянул на него.
— Что произошло? Снова какая-то катастрофа?
— Шеф, в вашем кабинете ждёт необычный клиент.