— Я знаю этот голос, — вдруг сказала Гермиона. — Я его точно где-то слышала. Ещё бы вспомнить, где…
Затем они освидетельствовали браслет в Отделе Тайн. Теперь он принадлежал Люциусу официально, на законных основаниях. Гермиона только диву далась, когда Малфой предъявил список инвентаризации родовых реликвий с печатью и подписью Слизерина. И покраснела, когда пришлось предъявлять закованную руку.
«Теперь я тоже родовая реликвия», — с досадой думала она.
***
Обед Малфой заказал в маленьком уютном ресторане «Фея Фортуна». Они устроились на открытой веранде у поющего фонтана. Стены и шпалеры медленно переливались то жёлтым, то индиго, то пурпуром, и Гермиона вертелась по сторонам, пока не закружилась голова.
Люциус быстро расправился с ростбифом и кофе. Пока ведьма приканчивала свой кресс-салат и земляничный чай, мужчина откинулся на спинку стула, ослабил жёсткий галстук и расстегнул пиджак.
— Подытожим. Лорда Флеминга могли убить из-за наследства — родственники. Возможно, кому-то ещё понадобилось его место в парламенте.
— А может, его убили из-за новых законов… или старых, — отозвалась ведьма. — Политические оппоненты.
— Следствие зашло в тупик, — вздохнул Люциус и принялся набивать трубку.
Гермиона изо всех сил пыталась сдержать смех, но эта фраза в сочетании с вишнёвым чубуком в руках мага так напомнила знаменитого сыщика, что она от души расхохоталась.
— О-о-о-о, мистер Малфой… Вам только скрипки и не хватает!
Малфой выпустил из ноздрей дым и вопросительно поднял одну бровь.
— Это из маггловской литературы, — пояснила ведьма, — у Конан Дойля был такой персонаж, сыщик Шерлок Холмс. Гениальный сыщик! Он курил трубку и играл на скрипке. Холмс и Уотсон вместе расследовали всякие преступления.
— Надеюсь, эта Уотсон была красивой женщиной?
— О, нет! — засмеялась Гермиона. — Уотсон — мужчина. Они просто хорошие друзья. Хотя некоторые поклонники считают иначе. И даже пишут истории, где Уотсон любит Холмса или наоборот. Такие истории фанфики называются…
— Какая мерзость, — поморщился Люциус. — Помнится, покойный Лестрейндж-старший предлагал мне книгу этого сквиба… как его, Доуль? Мне хватило прочесть название первого рассказа, чтобы отказаться от подобного чтения. Как сейчас помню — «Ужас расселины голубого Джона». Благодарю покорно. Это не по моей части.
Гермиона хохотала и вытирала слёзы. Пришлось доставать зеркальце и палочку, чтобы вытереть растёкшуюся тушь.
Малфой чувствовал, как сильно бьётся его сердце и недоумевал: неужто от её звонкого смеха?
Глава 6. Гермиона и Люциус идут по следу
Визит домой вернул Гермиону к жестокой реальности.
Рон лежал на диване, измученный и бледный. Рядом на столике темнели в бутылочках целебные зелья.
— Гермиона! Где же ты была? Я так волновался.
Горло сдавило от стыда и страха. Слова давались с трудом.
— Рон, милый. Мне так жаль… Я только сегодня узнала… Как ты?
— Где ты была?
Она сглотнула.
— Мне пришлось провести ночь у мистера Малфоя. По… работе… Видишь ли, лорд Флеминг оставил нам наследство, мы теперь оба — один пэр, представляешь?
— Гермиона, послушай… для всего этого не надо ночевать у бывшего Пожирателя!
— Ох, Рон… Мне придётся какое-то время… — Гермиона показала запястье, которое обвивала золотая змея.
— Откуда это у тебя?
— Видишь ли, я узнала, что этот браслет проклят… я хотела тебя спасти… это вещь мистера Малфоя.
Люциус слушал их перебранку из кухни, прислонившись высоким лбом к холодному окну. Ощущение было, будто грабят фамильный сейф, а он ничего не может сделать.
«Рон, милый…» Так давно его самого называли милым. Много лет назад юная Нарцисса, начиная каждое письмо к нему, выводила пером: «Милый Люциус…»
Разве не может она называть его милым? В конце концов, она — его собственность. Приложение.
Гермиона охнула: змея сдавила руку, вынуждая подняться.
В этот момент из камина шагнул Гарри, отряхивая сажу с волос.
— Рон, вам не мешало бы почистить дымоход…
Гермиона бросилась обнимать друга, пытаясь игнорировать браслет.
— Гарри!
— Гермиона! Мы так переживали! Мы даже дали объявление в «Пророк»… Только ты исчезла с этим эльфом, вломились двое. В масках! Представляешь? Я сразу про пожирателей вспомнил. Они быстрее оказались… Рону вот досталось…
— Гарри… Рон… авроры знают, что в нашем с лордом Флемингом… покойным лордом Флемингом кабинете всё перевёрнуто вверх дном?
Гарри нахмурился.
— Мы с Деннисом утром там всё осмотрели на предмет проклятых вещей… Когда уходили, было чисто!.. Значит, кто-то знал ваш пароль к кабинету?
— Но о нём знали только я и Флеминг! Разве что кто-то подслушал…
Люциус вышел из кухни, с интересом разглядывая присутствующих.
— А что это вы здесь делаете? — удивился Гарри.
— Гарри… — голос Гермионы дрожал. — Мы теперь партнёры в Парламенте. Мы работаем вместе. И мне придётся какое-то время жить в Малфой-мэноре… Браслет был проклят, и мистер Малфой… единственный, кто может… найти заклинание, которое поможет его снять. Я не могу быть далеко от владельца браслета…
— Быть может, и мне стоит перебраться в Малфой-мэнор? — с вызовом спросил Рон.
Он приподнялся, чтобы встать, но тут же скривился от боли и со стоном рухнул обратно.
Гермиона потерянно молчала. Гарри переводил взгляд с подруги на Малфоя, а затем на Рона. Тишина царапала нервы когтистой лапой.
Волшебница готова была провалиться сквозь землю или придушить Малфоя, лишь бы это молчание так не давило.
— Странно, почему эти дурацкие часы замолчали?.. Мало того, что вечно орали, так ещё и тикали на весь дом.
Она открыла боковую крышку и вынула нечто круглое, застрявшее между шестерёнками.
— Рон, милый… Когда ты с ними сражался, ты запомнил, во что они были одеты?
— Ещё бы! Обычные чёрные пальто… знаешь, такие рединготы, — он бросил неприязненный взгляд на Люциуса, — с серебряными пуговицами.
— Вот такими?
На её ладони блестела большая круглая пуговица с выгравированным анкхом — египетским крестом.
— Знаешь, да. Точно. Один из них, длинный такой, когда Круцио накладывал, палочкой взмахивал, и на обшлаге эти пуговицы очень видно было… Видимо, когда сражались, от моего заклятия в часы срикошетила… Гермиона, останься!
— Рон… я буду писать тебе каждый день.
Люциус шагнул вперёд.