А уж в начале лета любители соловьиных трелей сюда целыми толпами валят. Привозят детей, даже довольно маленьких (с другой стороны — почему бы и нет?). Ночи тёплые, во многих беседках есть безопасный очаг, в некоторых даже печечки такие миниатюрные сделаны. И тепло, и светло, и мясо поджарить на углях можно, и чай к сладостям вскипятить. А самое главное — не надо вовремя ложиться спать! Чем не приключение для ребёнка?
Закат все встречают обычно на берегу реки, одной большой и шумной компанией — оттуда солнце видно много лучше, чем из глубины рощи. А, надо сказать, закаты у нас просто шикарные: растекаются вширь на пол-неба, щедро позлащая облака, и лес, и реку, и самих зрителей. По мере того, как солнечный диск спускается всё ниже, свет постепенно становится из золотого красным, а облака загораются пожаром — от ярко-алого, через оранжевый до мрачного багрово-чёрного. Небо потихоньку темнеет, с него робко выглядывают первые звёзды, меняется ветер и с водной глади отчётливо тянет прохладой. Последние солнечные лучи отчаянно цепляются за самую подкладку облаков, не желая покидать рощу, луг и речку одних, во мраке ночи. Пока солнце медленно, но неумолимо удаляется за горизонт, чтобы позже порадовать нас новым рассветом, зрители жгут костёр (или костры, потому что народу порой собирается просто тьма-тьмущая). Причём разводят огонь обязательно в строго установленном месте! Это не прихоть какая-то, не подумайте. Соловьи, как вы должны, конечно, знать, часто гнездятся непосредственно на земле. Сами гнёзда очень маленькие и пернатые владельцы их прекрасно маскируют. Поэтому невнимательному человеку наступить на выводок птенцов — плёвое дело. И, естественно, малыши после такого обращения выжить просто не в состоянии. А какой заповедник будет поощрять подобное поведение? Вот и я думаю что никакой…
Вдоволь полюбовавшись закатом и проводив солнце в нескончаемый путь к новому рассвету, посетители расходятся мелкими группами по быстро темнеющему лесу, опять же — строго! — по узким тропинкам. Внучата вредного дедка бдительно следят за соблюдением этого правила, законно срубая гонорар за сопровождение посетителей, то есть заботятся чтобы дорогие гости невзначай не заплутали в ночи и, упаси боги, не передавили всю живую местную достопримечательность разом. В это время суток соловьи только пощёлкивают, распеваются, хотя и их репетиции совсем, совсем не скучно послушать. Если же вы хотите насладиться настоящим, большим концертом, то вам нужно набраться терпения и немного подождать. Солисты и хор должны морально и физически подготовиться: распеться, прорепетировать, чтобы, так сказать, не ударить в грязь лицом (или клювом). Поэтому все слушатели берут с собой корзинки с едой — 'люблю повеселиться, особенно поесть', как доверительно сообщает порой мой мелкий братец, — для вящего скрашивания неизбежных тягот и скуки в процессе ожидания выступления пернатых гениев. Здесь, пожалуй, следует отметить, что музыкальные инструменты в роще не приветствуются, воспроизводящие музыку кристаллы строго запрещены, но записывать соловьиные трели — на те же кристаллы — отнюдь не возбраняется. По возможности соблюдая тишину — ещё одно обязательное условие, иначе испуганные певцы могут вас вообще ничем не порадовать — люди терпеливо ждут ночи. Всем давным-давно известно, что именно тогда соловьи закатывают свои самые лучшие, самые грандиозные, порою просто умопомрачительные концерты.
И вот, сначала вступают солисты. Они свистят и щёлкают, аукаясь и соревнуясь друг с другом. Потом постепенно к ним присоединяются менее смелые, неопытные певцы, их хор становится всё больше и больше (иногда вы можете услышать свист и трели прямо у себя под ухом), всё громче и громче звучат рулады, всё выше и выше взмывает песня. Темнота густеет, звёзды становятся ближе и ярче, будто склоняются к вам, внимая происходящему, а ночь плотно наполняется звуками. Сперва постепенно, помаленьку, поодиночке, потом спонтанно, взрывом, как внезапно подхватившись, принимается петь основной состав соловьиного ансамбля. И вот тогда происходит чудо. Все звуки тёплой летней ночи: вздохи лёгкого ветерка, чуть шуршащего листвой, дружное победное стрекотание кузнечиков, издалека доносящаяся тихая мелодия журчащей воды, сливаются воедино с этим пением. Сюда же прибавляется ровный гул огня и резкий, громкий треск поленьев в костре, почти неслышное шипение гаснущих искр, мерное дыхание слушателей, шёпот сияющих звёзд, стук вашего сердца, и, кажется, весь огромный мир — включая вас! — на какой-то момент стал единым, чудесным образом ожившим существом. И в этот удивительный миг он поёт о невероятной радости, охватившей его, и счастье земного бытия. По-моему вот это и называется — священные песнопения…
Нет, вы не подумайте, я слышала в столице знаменитый на весь белый свет Сводный хор нашего Главного Храма, слышала не раз и не два. В конце концов, надо же повышать себе культурный уровень. Да, этот коллектив многократно приглашали для услаждения слуха августейших персон, в том числе и в соседние державы. Да, поют они великолепно, невероятно гармонично и по-настоящему восхитительно, более того — чудесно! Да, слушатели плачут (сама видела!!). Но вот положа руку на сердце — не тот у них эффект, определённо не тот!!!
Террик наш имеет не бог весть какие высокие стены, шибко грозным укреплением не является, но всё-таки в городе есть одни большие ворота, которые постоянно пропускают караваны обозов, и одни малые, для народа попроще или вовсе пешего. Разделение тут, конечно, очень и очень условное: куда человеку надо, туда он и пойдёт (или поедет) и будет либо терпеливо ждать вместе со всеми рядом стоящими, либо пытаться проскочить побыстрее, в зависимости от характера и уровня спешки. Само собой разумеется, что дворяне вообще идут вне очереди, но безжалостно расталкивать конём баб с корзинками, рискуя покалечить их детей, нормальный человек, по-моему, не станет, независимо от своего социального статуса. Почему я про них вспомнила: мне были нужны именно малые ворота. От них вполне приличная дорога бежит по полям и лугам мимо соседских угодий, и только ближе к границам наших территорий начинается лес.
Разумеется, нам принадлежит не только этот лесной массив. У нас немало арендаторов, обрабатывающих пашни и пасущих скот, кое-кто из них разводит кроликов, фазанов или перепёлок, имеются маслодельня и сыроварня, фруктовые сады и теплицы, даже пасека есть своя. Но это всё, если можно так выразиться, находится с другой стороны замка. То есть, выезжая из города, вы всего этого богатства увидеть не сможете. Зато увидите очень красивые лесные и речные пейзажи, в том числе водяную мельницу, комплекс рыбных прудов и, уже под конец пути, небольшую придорожную гостиницу, всю увитую пёстрым плющом, с исключительно красочным палисадником. Это жена хозяина, госпожа Летина, старается. У неё просто талант из самых дешёвых цветов составить яркую, гармоничную композицию. Её супруг утверждает, что и готовит его Летти по тому же принципу: прямо-таки из ничего творит исключительно вкусные вещи. Потому и бизнес у них идёт очень хорошо — отличная еда за скромную цену как магнитом притягивает постояльцев. Со своей стороны могу вас авторитетно заверить: таких пирожков с грибами вы и в столице не попробуете! И вообще, на мой взгляд, все грибные блюда удаются госпоже Летине как никому другому. Так что настоятельно рекомендую — не проезжайте мимо.
Дальше идёт широкий деревянный мост, прозванный в народе русалочьим, через который вам обязательно придётся проехать. Легенда гласит, что в незапамятные времена где-то в этих краях жила-была крестьянская девушка. Конечно, неописуемая красавица. (Иначе и быть не может, легенда всё-таки!) И случилось так, что однажды, солнечным весенним днём, встретила она пригожего кузнеца из соседней деревни и они полюбили друг друга с первого взгляда. Как положено у всех порядочных людей, кузнец красавицу просватал и весёлая, хмельная свадьба разгулялась на оба-два села единовременно. Всеобщий праздник безжалостно прервал проезжий лорд. Он собственноручно убил несчастного кузнеца, а красавицу невесту пленил и силой повёз в свой замок. По пути девушке удалось выскользнуть из рук подлого похитителя, добраться до реки и броситься в её хладные воды. Теперь несчастная стала русалкой, дабы вечно оплакивать своего безвременно почившего возлюбленного.
Поскольку случилась эта история ещё во времена оны, плачет бедняжка уже много столетий. Оттого у этой речки именно здесь, в нижнем течении, настолько топкие берега. Более того, если в ясный, солнечный день вы встанете ровно на середину моста и посмотрите в воду, то при случае сможете увидеть мелькнувший на глубине полупрозрачный женский лик. Это русалка ждёт, не придёт ли к реке её обидчик, тогда она набросится на него и утопит.
Надо сказать, что такие же, или подобные этой, истории мне случалось слышать не только в нашей провинции. Скажу даже больше — чрезвычайно сходные по сюжету трагические сказки составляют красочно оформленный, весьма солидный, почти полупудовый двухтомник народных легенд и повествований, записанных известными иностранными братьями-этнографами Кримм. (Читала я как-то эти сказочки, так там через раз кого-то убивают, в каждой жутко заколдовывают или хотя бы магически калечат, народный позитив называется, хоть целителя душ вызывай.)
Короче, я хочу сказать, что в целом за репутацию своего рода я вполне спокойна. Да и вам волноваться не советую, никого наша русалка покамест в воду не утянула. Так что пользуйтесь мостом без опаски, тем более другого пути как через реку тут всё равно не существует. Поскольку речка-капризуля здесь резко уходит влево от вас, пересекая дорогу, чтобы, поплутав некоторое время то туда, то сюда, вновь ринуться вам под ноги, пробежать мимо нашего замка — занырнув при этом под очередной мост, только уже каменный — сделать ещё пару петель, и проскочив насквозь ближайший рыбацкий городок, наконец, влиться в море.
Да, мы самые окраинные дворяне в провинции, да, живём на краю земли, но мне это ужасно нравится. Мы богачи: у нас есть лес, река и море одновременно! И пусть бабушка ворчит об унизительно мизерном размере моего приданого, сколько хочет!!! Наш замок стоит на вершине, ну, не горы, но скального утёса. Днём, под жаркими лучами летнего солнца, его серые стены выглядят почти нарядными. Тени играют в нишах и галереях, в трубах весело поёт ветер, сияют радугой витражи, а черепичная крыша горит на солнце. Ночью серебристый свет луны делает Торриш-Холл изрядно похожим на таинственный дом, то бишь — замок, с привидениями. То есть, можно сказать, что современной моде мы в принципе соответствуем. Ну, по крайней мере, хотя бы очень стараемся! Собственно, самих привидений я у нас пока ещё ни разу не встречала, но думаю, это поправимо. Если скооперироваться с братом, вполне реально организовать себе парочку-другую призраков — для комплекта и атмосферы. Основной проблемой в этом важном вопросе у нас является отсутствие подходящих кандидатур на чрезвычайно почётную и ответственную роль домашних духов. Нет их пока, к сожалению. Но мы не отчаиваемся. Главное — искать и не сдаваться! А до безвременной кончины мы с братишкой кого угодно доведём. Если не верите — спросите у бабушки, по этому вопросу она у нас непререкаемый авторитет!
Осенью, с приходом затяжных, холодных дождей камень стен сильно темнеет, цвет его становится довольно мрачным, почти траурным, но яркие краски осенней листвы в нашем саду, заалевший старый плющ, обвивающий башни, или свежевыпавший белый снег сильно разбавляют неблагоприятное впечатление, значительно украшая Торриш-Холл. Зимой же толстая снежная шапка надёжно укрывает черепичную крышу, а со всех карнизов и балконов, тоже густо облепленных снегом, целыми гирляндами свисают длинные сосульки, к праздникам Новогодья превращая замок в нарядный, сахарный, узорчатый пряник.
Да и сам по себе он смотрится очень величественно, словно, составляя одно целое со скалой, абсолютно самостоятельно вырос из земли, гордо поднявшись, как говорится в старой сказке, 'выше леса стоячего, ниже облака ходячего'. Волей богов именно в этом месте, пронзив колоссальную материнскую плиту, ввысь вознёсся высокий, массивный гранитный шпиль, лишь слегка не достигнув вышеупомянутых облаков. На его вершине теперь очень выгодно расположена наша Дозорная башня. Вокруг шпиля вьётся длинная сторожевая галерея, к нему же лепится караульное помещение для дозорных. Поскольку материалом для всех строений Торриш-Холла служил всё тот же местный гранит, сразу так и не разберёшь, где целиком рукотворные постройки, а где люди приспособили под свои нужды уже имеющиеся природные образования. Этим обстоятельством чрезвычайно бурно, шумно и многословно восхищался тот самый молодой мастер живописи, который, к счастью, наотрез отказался делать из меня вундеркинда. Он весьма поэтично сравнивал наш замок со спящим богатырским, волшебным сном великим воином Арктуром, который должен пробудиться лишь в час суровой невзгоды, грозящей всему миру, дабы уберечь всё сущее от грядущей напасти. И если вы когда-нибудь увидите Торриш-Холл, вы, несомненно, с ним согласитесь! Гармонично сплетаясь своими стенами с выпирающими из горной породы гранитными массивами, образуя на них смотровые башни, а под ними — заградительные укрепления с бастионами и контрфорсами, замок неявно, но неустанно контролирует свою территорию, как лесной орлан или снежный буревестник — бессменный часовой нашего побережья.
От самых стен Торриш-Холла до края скального обрыва широким плащом стелется буйная зелень дикого разнотравья — а это добрых полчаса езды! — внизу вечно пенится белый прибой, а за ним простирается, блистающая на солнце, безбрежная морская гладь. И этот бесконечный, мерный, умиротворяющий шум волн! Боги милосердные, как же мне его не хватало там, в столице!!!
Неладное почудилось мне ещё на мосту через реку, откуда к нашему замку ведёт прямая брусчатая дорога. Назвать причину охватившей меня тревоги я бы не смогла и под угрозой немедленного уничтожения, но ощущение типа 'что-то тут не так' по мере приближения к воротам всё усиливалось и возрастало. Остановив коня, я на всякий случай внимательно осмотрела наше родовое гнездо: вроде всё в порядке. Флаг реет, мост опущен, решётка поднята, в ворота проезжают телеги, стража бдит как положено. Самая мирная и привычная картина. Наверное.
Ближе к воротам стало ясно: неладное мне не почудилось. Отнюдь не почудилось. Люди смурные. Стража мрачна. Говорить со мной явно не хотят ни те, ни эти. Им, видите ли, не приказано объяснять почему среди лета крестьян вырвали из хат и полей для ремонта рва и предзамковых укреплений (да и как объяснишь подобный идиотизм, скажешь что барин спятил?). Нет, как говорит мой братишка 'это реальный бред', ведь сейчас лето — страда — пора горячая. Не косьба, так прополка, тот же сбор урожая, да мало ли что ещё. Крестьянам сейчас спать некогда, а отчим ров рыть надумал! Да кому он нужен, этот ров?! На наше государство в последний раз нападали полсотни лет назад. И то это было на далёком юге — как известно, кочевники границ не разбирают. А тут, на севере, было бы с кем воевать: ближайший вероятный противник находится в тысячах и тысячах морских миль отсюда — через Ледяное море (по которому умные не попрутся, а попрутся так пожалеют). Со всеми граничащими державами мир у нас, и последние двадцать лет абсолютно никаких поползновений к агрессии от соседей не наблюдается. Да даже если бы и наблюдалось — до нас ещё добраться надо. Через всю страну.
Действительно, наш Хоркан недаром считается одной из самых безопасных провинций в королевстве: извне на нас за всю писаную историю никто никогда не нападал. А также не нападает и вряд ли нападёт хоть когда-нибудь, ибо попросту некому — жизнь без соседей имеет вполне определённые плюсы, согласитесь. Разве что пираты внезапно активизировались. Но опять же — главные морские пути на юге, пираты там же. У нас не тот климат чтобы круглогодично промышлять морским разбоем. Конечно, на Шумящих островах — на которых, как вы наверняка помните, расположена самая северная точка королевства, — климат ещё хуже, там вообще море замерзнуть может всё целиком (аж жуть берёт, как подумаешь). Но и к нам с морскими течениями ледяные глыбы приносит частенько. Обычно это случается ранней весной, но кочующие льдины своенравны, как красивые женщины: могут нагло заявиться и зимой, и в холодные дни осени. С Подзимков начиная рыбаки только скопом в море уходят: чтоб, если крушение, вытащить потерпевших сразу же. Да что я вам объясняю, всем известно, что мореходство по северным водам — это невероятно опасное дело. Десять минут купания за бортом, особенно в наши морозы, и всё — человека можно сразу в саван заворачивать и кидать обратно. Нужно отметить, что пиратам почему-то такие условия работы не слишком нравятся, хотя иногда находятся и любители экзотики, не буду врать. Короче, странно всё это как-то, вот что я хочу сказать.
Двор замка напоминал, как это ни банально, разворошенный муравейник, особенно если вместо сосновых иголок и тонких веточек вообразить солому и брёвна. Набежавший народ мельтешил как осенний гнус, то рассредоточиваясь, то создавая плотную деловито-хмурую толпу. Боги милосердные! Откуда отчим взял столько людей? И зачем, самое главное (к чему такая спешка, нас что прямо завтра атакуют)?! В полном недоумении, безуспешно выглядывая знакомые лица, я с трудом добралась до конюшни через весь этот внезапный бардак. Однако расспросить, что происходит, снова было не у кого. Вообще! Коня у меня принять выбежал какой-то мелкий, кривоногий, плюгавый типчик; никогда его раньше не видела, а если бы видела, точно б запомнила. Морда как у разбойника, но мало ли у кого какая морда. Вон у начальника нашего гарнизона настолько выразительная вывеска, что в темноте прохожие сами кошелёк отдают, а мужик он очень хороший, женат счастливо, четверо детей. Кстати, где это он? И мой пёс меня не встречает…
— А где Бус?
— Чего госпожа спросить изволит?
— Пёс мой где?
— Не могу знать, госпожа. Я тут недавно совсем.
Два раза странно. Кто такой Бус знает каждая замковая крыса — он их ловит при случае не хуже кота. Наша повариха за это ему всегда сохраняет косточку посочнее — погрызть на сон грядущий ('для сну', как она выражается). И меня уговаривает не ложиться с пустым животом, утверждая что два-три пирожка в постели, съеденные пополам с супругом, делают её ночи значительно спокойней и приятнее. Не могу ничего сказать про ночи, но платья нашей поварихи неизменно становятся слишком узкими и их приходится часто перешивать, а её талия (не говоря уже про всё остальное) скоро перестанет проходить в двери чёрного хода. И придётся ей бегать в кухню через парадные залы, а это долгий путь я вам скажу…
Но если серьёзно, как так могло случиться, что пёс меня не встретил? У него же прямо нюх на моё присутствие! Мама ещё шутит, что с тех пор как я его спасла, у нас с ним установилось мистическое родство душ, как в старинной легенде. Ну, вы наверняка её и сами помните! Только там был кот, он потом превратился в юного принца, а спасшая его девушка стала принцессой потому что вышла за него замуж. Распространённая легенда, её рассказывают и в соседних странах, и, говорят, даже за морем есть своя версия этой сказки. Разумеется, со счастливым концом, опасным началом и кучей разного волшебства посередине. Правда, в моей жизни всё было куда как прозаичнее, без всяких там волшебств и чудес.
Меня, как и всех прочих барышень, достигших тринадцати лет, учили ездить верхом. Успешно освоив процесс восхождения на седло, я страшно возгордилась и потребовала немедленно обучить меня скакать галопом. Всем присутствующим — кроме меня, конечно, — было совершенно ясно, что сперва лучше научиться ездить шагом, а потом уже рысью. Дальше следуют быстрая рысь и собственно столь необходимый мне галоп. Но даже при такой последовательности начинающему жокею достаточно трудно ни разу не упасть! Также было очевидно, что с ребёнком (то есть со мной) придётся действовать хитростью, чтобы полностью исключить дурную инициативу, ибо на галопе очень легко слететь с коня и свернуть себе шею, и не важно падаешь ты на булыжник замкового двора или, например, на луговую траву.
Итак, мне твёрдо обещали галоп в режиме 'вот прям щас' (это тоже выражение моего дюже придумчивого братца, но вы и сами догадались, да?), но предупредили что сначала последует разминка, как и положено на любой серьёзной тренировке. Я ведь тоже считаю что у нас настоящая, серьёзная тренировка? Будучи уже знакома с темой тренировок с папиной лёгкой руки (и категорически против экспертного мнения бабушки), я согласно закивала головой и со своей стороны горячо заверила преподавателя, что буду максимально старательно выполнять все положенные упражнения. Меня прокатили шагом по двору, похвалили, и сказали что теперь мы продолжим тренировку на траве. Только место поровнее найдём. С этой целью меня вывезли за ворота и велели ехать (пока только шагом!!!) вперёд по дороге. Я и поехала, к нашей речке. А там с моста кто-то сбросил мешок с выводком полуторамесячных щенят. Я до сих пор не могу спокойно вспоминать это зрелище, поэтому буду предельно краткой: Бус выплыл, а все остальные — утонули.
Истерику, которая со мной случилась по этому поводу, мама до сих пор видит в кошмарах. Достаточно сказать что из города, экстренным телепортом, вызвали дежурного целителя, потому что успокаиваться я отказывалась наотрез, а оторвать меня от единственного выжившего щенка было абсолютно невозможно ещё недели две. Так совершенно беспородный Бус остался жить у меня в комнате, занятия верховой ездой затормозились почти что на год, а папа приказал всем арендаторам в обязательном порядке (и под угрозой целой серии крупных штрафов) заклинать неплеменную домашнюю живность на гарантированное отсутствие потомства.
Глава третья. Домашний бардак и непонятные безобразия.
Свою поклажу — две чересседельные сумки и небольшой заплечный мешок с минимумом необходимых вещей — я дотащила до покоев сама, так и не встретив по дороге никого из знакомой прислуги. Вообще-то это очень, очень странно: родители всегда старались содержать как можно менее раздутый штат, отчего всех слуг в замке я знала просто наперечёт. Абсолютно всех, я нисколько не преувеличиваю! Папа, кстати, всегда говорил, что если он, как замковладелец, не будет знать каждого воина в своём гарнизоне, что он хочет и чем он дышит, то грош цена ему самому — и как боевику, и как хозяину, и как командиру. Твои боевые соратники должны быть твоей родной семьёй, а ты, дворянин, раз уж судьба поставила тебя на ступеньку выше, просто обязан быть им защитой и опорой. А челядь у нас, на севере, в принципе ничем от гарнизона не отличается. И доверяют слугам, в общем-то, ничуть не меньше, и в случае атаки тех же пиратов они, насколько сумеют, традиционно станут помогать в обороне. У нас в Хоркане так принято, поймите.
Разумеется, в других странах могут быть совсем иные порядки. Бабушка мне об этом рассказывала довольно часто, особенно после того как, возмущённая до самой глубины души, обнаруживала меня весело играющей в 'совершенно неподходящей для юной леди компании грубых простолюдинов'. Вот как раз в качестве разумного основания для своих претензий или выдвигаемых требований она и приводила — порою весьма радикальные, надо сказать — иноземные идеи для разрешения проблемы взаимодействия личностей, относящихся к разным социальным уровням. К счастью, папа самым решительным образом на корню пресекал любые бабушкины поползновения ограничить мои контакты с прислугой убогим ассортиментом сухих и манерных этикетно-дежурных фраз. И мама всегда считала что нормальные, человеческие отношения с челядью ничем не грозят репутации истинной дворянки, чем вызывала целые штормы, грозы и бури бабушкиного праведного негодования.
То есть я хочу сказать что раньше, идя по замку, я дружески общалась со всеми, кто мне только ни встречался. Здоровалась, спрашивала о детях, самочувствии, родне, делах и всяком прочем. И, разумеется, мне отвечали! А теперь вот даже не знаю, кого о помощи попросить. Домой, называется, приехала!!! Вы, конечно, можете назвать это паранойей, но я очень, очень не люблю доверять чужим людям свои вещи. Если кому-то вдруг покажется странным, что нежеланная помощь неизвестно от кого меня банально нервирует даже в стенах родного замка, напоминаю: в двух моих сумках лежат деньги, причём в нормальном таком количестве. Ну, по меркам прислуги, конечно же. А в мешке за плечами болтаются весьма и весьма дорогие амулеты, пара книжек для мелкого (тоже совсем не дешёвых, кстати), да и маме в подарок из столицы я прихватила несколько интересных, довольно-таки редко встречающихся камушков (не бриллианты, разумеется, но всё-таки!).
Это я всё рассказываю к тому, что какой-то тощий, длинноносый, хитроглазый хмырь, зачем-то без дела болтавшийся в холле, настырно порывался взять понести хоть что-нибудь, даже предпринял попытку нагло выдрать мои вещи из моих же рук, но я решительно отвергла его помощь. И, между прочим, пусть спасибо скажет, что по длинному носу не прилетело, ибо нефиг чужое лапать! В конце концов, не поломаюсь, сама донесу. Тем более — не дальний свет.
В отсутствие пса моя спальня показалась мне неожиданно огромной и неприятно пустой. Мда. За последние несколько лет, прожитых вместе с собакой, как-то я отвыкла от ощущения прямо-таки неизмеримого простора окружающего пространства. Массивный, шумный, лохматый Бус сразу же занимал собой добрую половину любой комнаты или залы. А если забирался на постель — то практически всю её целиком. Пока не подвинешь — толком не ляжешь. Более того, мне ещё порой приходилось с ним воевать за одеяло и подушку! Ну, тот, кто хоть раз пытался вытащить собственные вещи — не важно, какие именно — из-под вольготно разлёгшейся на них крупной, довольной жизнью, собаки, меня поймёт легко и быстро. Остальным объясняю — это тяжёлый, предельно неблагодарный труд!!!
Кстати, некоторые, абсолютно непросвещённые личности — особенно часто ими оказывались гостьи моей бабушки, — издалека даже принимали Бусика за модных нынче миниатюрных лошадок пони. Вот тоже ерунду придумали! Хотя теперь в домах кого только декоративного не держат: и змей, и ящериц, и крыс, и кур, и свиней, и пауков, и даже, представьте себе, тараканов!!! На этом фоне лошадь в дом протащить — вовсе плёвое дело! Действительно, ну, просто вдумайтесь: любой паршивенький пони — по крайней мере, на мой взгляд, — куда симпатичнее, например, даже очень, очень привлекательного и весьма редкого паука. Особенно если вышеупомянутое насекомое какого-нибудь исключительно противно-волосатого вида и размером примерно с вашу подушку. Да, теперь у людей и такое дома заводится! И не такое тоже — типа, современные веяния, смелые решения и всё тому подобное. Ну, что бы ни говорила там шибко модно-передовая часть человечества, а пауки, крысы и тараканы в доме — это перебор! Пусть даже и сидят они круглосуточно по своим клеткам, и в кухню — ни ногой, ни лапой.
В остальном же дома всё осталось как раньше: на полках стоят мои любимые книги, на окнах — лёгкие светлые занавески (категорически не люблю тяжёлых штор, раздражают они меня). На столе привычно громоздилась целая гора спелых яблок: я их трескаю как белка семечки, так что прислуга сразу приносит целую корзинку, чтобы не бегать в кухню каждые полчаса. У нас в подвалах давным-давно выделено отдельное, специально зачарованное, помещение для хранения именно этих фруктов. Ну, чтобы хозяйская дочка внезапно не загнулась от острого авитаминоза. Стоит отметить, что замковый сад — а у нас, в Торриш-Холле, есть и сад, и парк, и огороды, и даже большой пруд с толстыми, неповоротливыми карпами — моих потребностей в яблоках отнюдь не покрывает. Так что в своё время папа заботливо приказал арендаторам разбить несколько сугубо яблоневых садов — как он выразился, 'с заделом на будущее'. Кто ж знал, что это будущее… Ну, в общем, вы поняли — о грустном не будем, от слова совсем!
Облегчённо скинув с плеча чересседельные сумки (можно подумать, что там у меня не учебники с одеждой, а булыжники грудами лежат — холерно тяжёлые!) и тут же, освободившейся рукой, машинально цапнув яблоко, я зорко оглядела свои комнаты на предмет наличия живых людей. Надо же и мне узнать, что за странная фигня в нашем замке происходит! Горничной моей почему-то тут не нашлось, зато по комнатам болталась какая-то наглая, грязная, оборванная девка. Тоже довольно примечательный экземпляр, надо сказать. На лбу её, конечно, не написано что это дешёвая подзаборная шлюха, но так было бы куда практичнее, да и для самой потаскухи лучше. Потому как без соответствующей надписи я бы, например, сказала, что девку эту с позором вышвырнули из весёлого квартала за перманентно грязную морду лица, неизлечимый алкоголизм и явную, непреходящую вороватость. Неприятная личность, мягко говоря (так, это яблоко я спрячу, и чуток попозже сама продезинфицирую, а остальные просто прикажу тщательно перемыть, а то мало ли что)…
— Ты кто и почему здесь находишься?
— Я ваша новая горничная.
— Старую позови, пожалуйста.
— Никак не могу, госпожа, уволена она.
— Почему?
— Не могу знать, госпожа.
Если она и может этого не знать, то я догадываюсь отчего уволили мою Миду: она уже один раз пожаловалась что 'барин проходу не даёт'. То есть горничная отчима честно отшила, вот он её и уволил, сволочь подлючая. Значит, приму обратно, я уже совершеннолетняя. (Ну, это, конечно, если она согласится вернуться.) Или пусть хоть посоветует кого-нибудь малёк поприличнее этой потасканной алкоголички.
— Так, тебя в моих покоях не будет. Выйди вон и не смей сюда больше заходить.
Вы не подумайте, обычно я не груба с прислугой: ни мама, ни папа этого никогда не приветствовали. Да и бабушка тоже грубость совсем не жаловала как вещь, в принципе не подходящую для дворянки любого возраста. Но поймите меня правильно, в доме должны работать нормальные люди, а не болтаться какая-то ободранная шелупонь!
С неожиданным удовольствием прослушав звук захлопнувшейся двери, я в недоумении и замешательстве потёрла лоб. Вот кто её сюда взял вообще и что творится в этом мире, а? Сколько себя помню, наша экономка всегда очень, очень строго подходила к найму горничных. А управляющий — как он мог такую личность просмотреть?! И кто из прежних клиентов пожелал дать этой подержанной шалаве рекомендации нужного уровня? Вот ни за что не поверю, что без рекомендательных писем можно получить работу горничной! Это настолько обычная практика, что она давно воспринимается как устоявшаяся традиция: у соискательницы должно иметься письменное подтверждение, мол, данная женщина ничего не сворует, будет хорошо работать и, что совсем немаловажно, мало болтать. Если подтверждения нет, никто её кандидатуру даже рассматривать не станет! Нет, я, правда, ничего не понимаю. Каким боком эта мерзкая девка смогла сюда проскочить?! Она даже выглядит как обычная грязная уличная побирушка. В столице, кстати, её же коллеги-бродяги в центр бы ни за что не пропустили. Чтобы профессию не позорила. Там на паперти приличные люди сидят! Мда, просто так после этой 'дамы' я не уйду. Нельзя. Вдруг она уже что-нибудь спёрла!
На то чтобы проверить всё ценное, что мне пришло на ум, ушло некоторое время. Убедившись, что вроде бы ничего из вещей пока ещё не пропало, переложила честно заработанные гроши в любимый заплечный мешок — на всякий случай — и заперла дверь, закрепив эффект комплексным заклинанием. Не панацея, конечно же, но лучше я не сделаю, не научили пока. Изловив первого попавшегося на пути лакея (ещё одно новое лицо!), и выяснив что мама, то бишь леди Арлина, с утра изволит пребывать в библиотеке, побежала туда — здороваться и дарить привезённые камушки.
Сегодня явно день открытий! Исключительно неприятных открытий!!! Это я прочувствовала, полностью и целиком, сразу как только увидела свою маму. Когда я уезжала, мама ещё была моложавой и румяной, часто улыбалась, вполне могла пошутить, а в последнее время даже смеялась иногда. А теперь передо мной была старая, полуседая женщина с горькими складками у рта и пустыми глазами на сером лице. Всё что осталось от моей прежней мамочки — это привычно гордая осанка, которая, увы, теперь её не украшала, а воспринималась как какой-то жуткий обломок кораблекрушения.
Ну, вы же понимаете, что я хочу сказать?! Мне лично сразу вспомнились мачты полуразрушенных кораблей, которых временами выбрасывает штормом на наш берег. Искалеченные, обломанные, в обрывках парусов, уже абсолютно бесполезные, чудом уцелевшие на беспомощном, безнадёжно проигравшем сражение со стихией судне, но по привычке сохраняющие стройность и вертикальное положение. И самое страшное — им уже никогда не стать прежними!
Замерев на пороге, я стояла ошарашенная, в ужасе пытаясь сообразить, что нужно сделать с человеком, чтобы меньше чем за год он настолько изменился?!
— Я преступно мало занималась вашим воспитанием, дочь моя. Хочу наверстать упущенное немедленно. Прочитайте эту книгу, она прекрасно подходит для молодых леди, — без приветствия мама протянула мне открытый том.
— Мам, что произошло? — едва взглянув на страницу, я заложила её пальцем.
— Всё в порядке, дорогая.
— Ты не в порядке, я же вижу! И Бус пропал, и откуда у нас новые слуги самого отвратного вида взялись? И с каких пор мы стали 'выкать'?
— Ваш слог, дорогая, следует исправить. Прочитайте эту книгу, она даст вам представление о том, как должно поступать девушке из приличной семьи, — двигаясь как манекен, мама проплыла к соседним полкам и начала шуроваться там, явно собираясь взять ещё один фолиант. — Вы в курсе, что бабушка уехала лечиться на воды? Её не будет два ближайших месяца, так что вам следует ей написать.
Мама сунула мне в руки новую книгу, выхватив ту, что дала ранее, и напоказ сделала в ней закладку, загнув уголок страницы. Как говорит мой брат, 'убиться веником'. Нам не разрешалось портить книги. Нас даже за фамильные портреты так не ругали как за сокровища научной мысли и родной литературы! Хотя бы потому что портреты были давно и надёжно зачарованы от детских шалостей.
Посудите сами, вот, будучи ребёнком — поди, попробуй удержаться и не пририсовать клыки, уши или рожки какому-нибудь особенно гнусному дядьке с бородой! А потом оказывается, что это старое полотно работы жутко известного художника и в наши дни стоит просто неимоверных денег. Поэтому всё твоё творчество удаляют одним щелчком пальцев. А самое обидное, что ты при этом ещё и остаёшься без мороженого!!!
Пока я размышляла, как поётся в модной нынче песенке 'к чему б такие перемены', мама попыталась засунуть книгу с закладкой мне в сумку. Я отошла от ступора и завершила процесс. И надо сказать, вовремя. Шаги отчима приглушил ковёр, но всё равно их было слышно, ибо тот шёл быстро. Да что там быстро, почти бежал. Так, значит отчим. И не один. Фактически вместе с ним в двери влетел лендлорд Хоркана, достопочтенный Вирташ тан Кершан. Интересно, что должно было произойти, чтобы сам высокородный барон и наместник нашей провинции в одном лице соизволили заглянуть в наше скромное и тихое жилище? Я его раньше видела только издалека, ибо ходил сей государственный муж в плотном окружении стражи, общался с такими дворянами как мы, что называется, 'через губу', показательно искривив при этом породистую морду лица. Типа он весь такой великий-превеликий, а мы тут так, под ногами валяемся. Без 'подарка', кстати, к нему подходить не рекомендовалось. Шибко занятой человек.
Вблизи барон производил куда менее величественное впечатление (нельзя же с таким солидным лишним весом нестись как заполошная курица, тут не только имидж может пострадать). Лысина многоуважаемого лендлорда могла поспорить ярким, насыщенным цветом с букетом алых роз, традиционно украшающих нашу большую гостиную. Отчим, как всегда, был строен и элегантен, но выражение его глаз мне не понравилось совершенно.