Кроме того, ещё на первом курсе, когда мы только познакомились с моей соседкой — Канька учится на целительском — та злобно выдрала из моих рук плохонький любовный романчик, купленный на распродаже в каком-то ларьке, и всунула книжку по психологии. В романчике, довольно живым языком, повествовалось об исключительно красивом, умном, храбром, обаятельном, авантюристичном, но очень-очень бедном искателе приключений, который на протяжении всех страниц романа ищет свою любовь (то бишь деньги!). Получается это у него вполне уверенно, поскольку ему помогают богатые, красивые и знатные дамы. С каждой из них у нашего авантюриста образовывается нежное взаимопонимание (это если в вежливо-завуалированной форме). По ходу дела он выручает их из всяческих бед и несчастий, как-то: вернуть драгоценности, крайне неосмотрительно подаренные любовнику, или, например, спасти похищенную сестру. Влезает в интриги сильных мира сего, с трудом спасается, заводит самых разных друзей и врагов и вообще живёт полноценной, активной жизнью; иначе и писать о нём было бы совсем не интересно, наверное. А в конце, как и полагается, случается хэппи-энд со свадьбой по любви и всеобщей радостью. Это если конспективно. Ничего такая книженция, под слабую головную боль за развлечение сойдёт. То есть, я хочу сказать, что данное литературное произведение уместно тогда, когда думать головой уже совсем не получается, но заснуть ты пока ещё никак не можешь.
Так вот, кратко ознакомившись с содержанием сего печатного опуса, моя соседка впала в ярость и начала меня срочно образовательно воспитывать, то есть максимально быстро повышать мой интеллектуальный уровень. Потому что, как она пояснила, практиковаться на снятии стрессовых состояний ей некогда, учёба не ждёт (и вообще она будущий педиатр, а не психотерапевт!). А если я собираюсь ломать себе жизнь, свято уверовав в дикую идею, что все кобелистые мужики только и ждут момента, чтобы нежно влюбиться в подходящих леди, то, как будущий медик, она просто обязана снять с себя ответственность за мой идиотизм.
Сказала она тогда ещё много чего: и что от таких мужиков надо держаться подальше, а после общения с ними тщательно мыть руки, и что любой двуногий кобель — это рассадник венерических заболеваний, почище старой портовой проститутки. Также меня подробно просветили насчёт научной классификации двуногих самцов, сделав упор на давным-давно доказанный факт, что романтической жилкой обладает хорошо если один из десяти тысяч ловеласов. Ещё Канька кричала, что все кобели одинаковы, и дуры те девки которые думают что гулящие мужики нарабатывают обширный опыт а постельных делах. Схемы обольщения они удобные нарабатывают, и разнообразные заболевания коллекционируют, а как любовники они в подавляющем большинстве весьма и весьма посредственны.
Когда она чуток успокоилась (к тому моменту я уже осилила — правда, большей частью по диагонали — почти половину психологического талмуда), я максимально осторожно спросила Каню о причинах столь мощного эмоционального взрыва. Оказалось, что им как раз читали лекцию по теме взаимоотношения полов с применением самых современных методов — путём иллюзий и внушения заставляли прожить кусочек жизни пациента. Это, говорят, очень помогает в будущей работе. Что-то там есть такое в медицинской этике (или практике?), связанное с понятием 'раненного целителя' и абсолютно искренним сочувствием пациенту, то есть обретением с оным душевного взаимопонимания. Желательно полного.
Короче, чувствую я, взаимопонимание там действительно обрели. Все, абсолютно — и слушатели, и преподаватель. И было оно гарантированно полным и совершенно всеобъемлющим. То есть ни кусочка лишнего снаружи не осталось.
Содержание Канькиной высоконаучной талмудины я тут пересказывать не буду совсем, даже конспективно, но общее резюме я усвоила твёрдо: кобель он кобель и есть, ему важно количество окученных дам, по достижении постельного результата чувства вышеозначенных его не интересуют в принципе. А хоть какую порядочность к подобному типу даже гвоздями не приколотишь. То бишь, если у барончика и есть любовь, то её предмет он ежедневно умилённо обозревает в зеркале, удаляя отросшую за ночь щетину.
Поэтому первым делом, конечно, в качестве причины сватовства напрашивалась финансовая подоплёка такого решения. Если долго и старательно тратить деньги (не важно, куда), то даже самое большое состояние станет маленьким. Или вовсе исчезнет. Но тогда совершенно очевидной кандидатурой в невесты становлюсь вовсе не я, а дочка ближайшего баронского соседа. Кстати, тоже баронесса, а не просто дворянка без всякого титулования! Это, конечно, очень важно. Даже исключительно важно, но, как дюже интеллигентно выражается порой наш юный наследник, 'ша, слушайте сюда дальше'!
Мало того, что соседская дочка уже имеет равнозначный баронский титул, так по законодательству — раз владения будущих супругов граничат — существует реальная возможность последующего объединения земель и, следовательно, повышения прямых потомков обоих родов на социальной лестнице до титула, к примеру, графа. Последнее, разумеется, самопроизвольно не случится. От слова вообще. И самим молодожёнам, и особенно их родителям придётся изрядно потрудиться (и потратиться!), чтобы эта потенциальная возможность хоть одной ногой перешла в реальную плоскость, но оцените сам факт!!! У вас, разумеется, может быть собственное, совершенно иное мнение, но я лично знаю нескольких чрезвычайно активных, шибко благороднорождённых матерей, ради одной такой возможности готовых абсолютно самостоятельно, без всякой посторонней помощи, перегрызть глотки двум-трём десяткам ближайших родственников. И отсутствие природных клыков их совсем не остановит, не думайте!
Помимо всего вышеперечисленного, помянутая барышня ещё и обладает просто умопомрачительной кучей материальных ценностей в приданом. При этом она — пока — единственная наследница всего состояния, земель и собственно титула! Правда, девочка ещё слишком маленькая для замужества, ей, как мне помнится, никак не больше тринадцати, ну, может, четырнадцати лет, но родителям с такими деньгами и связями при желании не слишком сложно договориться и с храмом, и с судьями, и вообще с кем угодно (пожалуй, кроме богов).
Более того, в нашем распрекрасном стольном граде, в том самом режиме 'вот прям щас', пребывают сразу две персоны младых, ядрёных дочери купеческих — на выданье, разумеется, — от размера содержания которых у всех нежных светских дам поголовно сводит жуткой судорогой челюсти и пальцы (сама видела — интересное зрелище!). В плане материального обеспечения абсолютно любой баронессе до них — как отсюда до столицы на карачках. Ещё раз повторяю: абсолютно любой!! Да, что там какие-то жалкие баронессы, далеко не каждая герцогиня способна принести в дом супруга столько бабла за один заход!!! Папаши, естественно, стараются купить своим девочкам женихов познатнее, при этом, повторюсь, в приданом у вышеупомянутых барышень значатся настолько круглые суммы, что воротить нос даже очень титулованным дворянам невероятно трудно. Хотя они и стараются.
Вторым чином, разумеется, идёт моя родословная. Она, конечно, очень длинная, куда длиннее, чем у баронета тан Кершан. Но жениться ради родословной может какой-нибудь купец, безродный выскочка, мошенник, нувориш, ну, в крайнем случае, отважный офицер, недавно получивший дворянство за свершённые во славу отчизны военные подвиги, но никак не политическая фигура относительно высокого положения. Тем более сын наместника провинции, ё-моё! Кроме того, припоминаются мне, курировавшиеся лично бабушкой, безмерно скучные уроки геральдики, на которых мы с братом проходили добрый десяток дворянских семей с корнями абсолютно невероятной, прямо-таки немыслимо-безумной длинны (и в подавляющем большинстве своём — настолько же пустыми кошельками). Может быть, в них не случилось вовремя родиться невестам, не знаю, не знаю.
Третья очередь, по моему скромному разумению, могла бы принадлежать моим способностям, если бы в них было хоть что-нибудь исключительное. Но боевых магов моего уровня силы и подготовки всегда и всюду оценивали, что называется, на 'медячок за пучок'. Да, как боевик я весьма перспективна, но эти перспективы ещё нужно реализовать! Точно так же как целители годами оттачивают мастерство максимально точно и аккуратно оперировать магическими потоками, так и боевые маги упражняются в молниеносном формировании нужных заклинаний, учат тактику и стратегию, укрепляют тело, получают опыт, в конце концов. Только после окончания обучения можно будет говорить насколько хорошим боевиком я смогу стать.
Нет, не стала, а именно стать, в будущем времени! Наш куратор все эти годы не устаёт нам ежедневно твердить, что боевой маг сдаёт свои экзамены всю свою сознательную жизнь. Каждый бой — это очередная проверка: насколько основательно боец усвоил теорию, как старательно тренировался и всё такое прочее. При этом он частенько добавляет, что до пенсии доживает хорошо если половина боевиков. Так что самый главный наш экзамен — жизнь, и уж если мы будем плохо учиться, она с нас спросит по максимуму. Хоть и наградит аналогично — с большим запасом. А весь наш жизненный путь будет состоять из непрерывного сражения с собственными глупостью, ленью и страхом, а также неустанного самосовершенствования в режиме 'каждый божий день' — вплоть до гробовой доски.
Да, конечно, можно вспомнить, что мои отважные, благородные, доблестные предки долгие столетия преданно служили короне, некоторые даже были особо доверенными лицами нескольких наших правителей, но, как однажды экспрессивно возопил мой брат, 'они же давно уже все поумирали'! Чем мне сейчас поможет данный факт? Кроме вышеупомянутых и — что греха таить — весьма расплывчатых перспектив, а также относительно большого резерва у меня за душой пока действительно ничего стоящего просто нет. Ну, это если не считать помянутую душу. А вот если учесть, что некоторый процент несчастных случаев со смертельным финалом происходит и во время учёбы, скажем, на практике — тому же упырю, например, бывает почему-то очень трудно доступно объяснить, что его пришли убивать в сугубо мирных, академических целях — то может и не быть вообще, невзирая на всяких там предков, кем бы они ни являлись.
Более того, если уж продолжать логически мыслить именно в этом направлении, то я лично знакома с двумя дамами (проживающими, кстати сказать, через две двери от моей комнаты в общаге), у которых этот самый резерв в разы больше. Обе дворянки и не замужем. При этом одна обучается на артефактора, а вторая лекарь. В плане замужества это существенно лучше чем боевик. То есть боевичка. Особенно с мужской точки зрения: обе они не норовят умотать в самый неподходящий момент бесы знает куда, не таскают в дом всякую пакость в виде костей-шкур-черепов лично добытых монстров и вообще значительно покладистей характером. А если перейти на уровень академических слухов, то на подготовительном отделении у нас, бают, имеется девушка, резерв которой вообще зашкаливает далеко за все известные в общемировой практике величины (при этом, говорят, если эта барышня сумеет сохранить темп учёбы, получит степень магистра непосредственно в день окончания МАГУ, прямо вместе с дипломом). Гений, одним словом.
Вы не подумайте, я не желала несчастным леди зла, то есть мне бы хотелось, чтобы мерзкий барончик навсегда отказался от идеи на мне жениться. Более того, я бы с удовольствием подсунула его какой-нибудь гадкой, подлой, корыстной стервозине! (Желательно ещё косой, хромой и горбатой!!) А девчонки пусть живут спокойно. Они хорошие!!! Просто я хочу сказать что никаких логических предпосылок баронскому поступку я не только не находила, а даже и предположить не могла где их можно начать искать!
Безусловно, было бы приятно польстить себе и решить что моя неземная красота сразила жениха наповал с одного-единственного взгляда, но первое же встречное зеркало безжалостно развеяло бы эту иллюзию. Худощавая фигура и не слишком-то правильное лицо при соответствующей обработке могли бы дать вполне приемлемый результат, признаю, но заниматься своей внешностью мне было некогда и откровенно лениво. До лекций я спала здоровым, крепким сном, пробуждаясь в самый последний момент — нередко с громкими стонами истинной мученицы и записной страдалицы — чтобы, наскоро вычистив зубы и плеснув водой в лицо, умчаться в столовую, а оттуда сразу на занятия. После учёбы я предпочитала что угодно: полигон, библиотеку, поход на природу, прогулку по городу, лишь бы не тратить время на наведение хрупкого лоска, коий лоск всё равно смотрелся бы дико в сочетании с видавшими виды кожаной курткой, плотными штанами и сапогами до колен.
Это на других факультетах девушки абсолютно безнаказанно ходят разряженными в пух и прах (ну, кроме медиков — там есть свои, профессиональные, хирурго-гигиенические заморочки). А нас могут в любой момент внезапно припахать на задержание удравшего из участка мелкого воришки, внеплановое конвоирование толпы бродяг, срочное усмирение драчливых алкоголиков или отлов стайки беспризорных мальчишек. А при случае и на досмотр девиц нетяжёлого поведения можно нарваться, ибо абсолютно все боевики — поголовно! — каждую секунду своей жизни обязаны быть готовы реальным делом поддержать законность и порядок в родном государстве. 'Двумя руками и хотя бы одной ногой', как однажды весьма удачно сформулировал мой сообразительный мелкий братец. Сие законодательное безобразие, хоть и не столь образно, но зато весьма и весьма категорично, красивым каллиграфическим шрифтом прописано в Своде правил Академии. И городская стража прекрасно эти правила знает, так что никакие наши возражения ими не принимаются никогда, ни в каком виде, ни по какому поводу. Надо — значит, надо!!!
Следует чётко понимать, что откосить от выполнения своих непосредственных обязанностей можно только ценой отчисления из Академии: с давних пор каждому студенту любого факультета, сразу же после успешного поступления в МАГУ, вживляют индивидуальный информационно-опознающий кристалл. Он одновременно служит пропуском в библиотеку (или общежитие), меткой для опознания у помянутых стражей правопорядка, больничным листом и зачётной книжкой. А уже по окончании всех учебных мытарств кристалл извлекается, переделывается (а чаще — просто заменяется) и становится именным, выполняя ещё и роль удостоверения личности, предъявляемого работодателю диплома, плюс — впоследствии, разумеется, — тот же самый артефакт включает любые другие официальные документы на присуждение учёных степеней, премий, званий и иже с ними. Или наоборот — порицаний, штрафов и тюремных сроков. Так что вся информация о карьере данного конкретного мага — начиная от того сколько раз он пропустил занятия (или насколько интенсивно болел за время учёбы) до того где он был такого-то числа такого-то месяца текущего или любого другого года — становится вполне доступна для официально уполномоченных к получению оной лиц и персон. Потому что любые перемещения магов — абсолютно всех, не только боевиков — через те же порталы, к примеру, обязательно отслеживаются и записываются. Таков закон. В истории были зафиксированы случаи, когда волшебников, причём высокопоставленных, удачно подставляли под следствие. Со всеми отсюда вытекающими проблемами. И вообще, наше шибко мудрое правительство считает всех одарённых — поголовно — достаточно опасными людьми чтобы организовать целую систему тотального контроля, путём использования как раз таких вот меток.
Да, очень мерзко и даже подло, но, следует признать, большей частью всё-таки удобно. Работа у нас такая что личные вещи или официальные документы в любой момент могут быть потеряны, сожраны или сожжены — в зависимости от специфики трудовой деятельности. Поэтому боевикам по окончании учёбы кристалл вживляется не в середину лба, как принято у теоретиков или артефакторов, а в грудину. Это никакая не прихоть, не подумайте — место диктуется сугубо утилитарными соображениями: если тебе, например, откусят руку или ногу (что на практике случается не так чтобы и редко), то артефакт подаст сигнал бедствия, поисковая партия быстро найдёт всё уцелевшее и, вполне возможно, лекари успешно восстановят отгрызенное и поставят результат обратно в строй. Причём сигнал подаётся как автоматически, с ориентацией на критически важные жизненные показатели, так и с инициативы его владельца (то есть пока от тебя ещё не успели ничего существенного откусить). Я, например, считаю, это очень удобным! Тут главное — вовремя подсуетиться. (Само собой, потеря головы в том же случае отгрызания — штука фатальная, но и тогда поисковая партия обнаружит твои останки в максимально сжатые сроки, даже в желудке — бывшего голодного, а теперь уже сытого, — монстра.)
Все именные кристаллы сведены в единую, чрезвычайно сложную информационную систему, в отличие от упрощённых студенческих моделей, более похожих на обычные маячки с неким подобием записной книжки. Последние входят лишь в информационную систему Академии, каковая и позволяет городской страже с помощью специальных амулетов молниеносно обнаруживать несчастных студентов-боевиков в любой точке нашей славной столицы. Зато оная система может, в том числе, позвать на помощь всех близко находящихся коллег в режиме SOS. Разумеется, от помянутых коллег ожидается максимально быстрая и положительная реакция на сей призыв. Да, вы совершенно правы, это такая своеобразная предварительная профессионально-психологическая подготовка — не выдерживающие жёстких требований студенты отчисляются абсолютно безжалостно. Хочу заметить, на мой взгляд, эта практика совершенно оправданна! Если вы дадите себе труд немного поразмыслить на сей счёт, то, несомненно, полностью со мной согласитесь: человек, бросивший товарища в критической ситуации ненадёжен, не важно, студент он там или нет. То есть, я пытаюсь сказать, что пока мы учимся — самое время проверять нашу способность оперативно приходить на помощь попавшим в беду. Потом такие проверки будут куда более затратными в плане человеческих ресурсов и материального ущерба. И надо отметить, администрация Академии полностью со мной солидарна.
Ещё в самый первый день наш декан в традиционной приветственной речи особо подчеркнул, что никакой пощады лентяям, симулянтам и отказникам небыло никогда и быть не может в принципе. С нынешнего дня слово 'прогул' бесследно исчезает из нашего лексикона, все пьянки-праздники — крупным оптом — переносятся на период каникул, родители-тёти-бабушки грустно болеют в одиночестве, похмелье любой степени тяжести объявляется несущественным препятствием для несения службы. Конечно, если у нас вообще получится напиться до состояния бодуна. Потому что алкоголю на территории Академии не место, ну, за исключением медицинского спирта в местной больничке, разумеется. Он, то бишь декан, лично проследит за нашей перманентной трезвостью и, если вдруг, то обеспечит целому курсу полное отсутствие даже минуты свободного времени на весь период обучения. Как паллиатив. (Также само собой понимается, что студентам МАГУ никакие заболевания не положены по статусу: любое недомогание молниеносно излечивается в больничном корпусе и веским поводом для пропуска занятий служить не может в принципе и вообще.) После вышеописанной неимоверно вдохновляющей, чрезвычайно яркой начальственной речи состоялся индивидуальный деканский инструктаж для старост и их помощников со всего потока. А непосредственно по завершению сего замечательного события у помянутых личностей внезапно открылись просто нечеловеческие таланты по обнаружению у сокурсников заначек спиртного в любой таре, составе, форме и концентрации. Так что о культурном — а особенно некультурном! — отдыхе на весь период учёбы нам, к сожалению, пришлось коллективно позабыть.
Более того, надо вам знать, что боевой факультет могут централизованно — и совершенно неожиданно — сдёрнуть на патрулирование столичных улиц или внеплановые практические занятия по уничтожению какого-нибудь особенно редкого и мерзостного умертвия. В связи с чем, кстати, оставлять оружие и артефакты — например, в общаге, — мы разучились абсолютно все, непосредственно после самого первого, великодушно устроенного нам деканом, учебно-познавательного сюрприза. Можно сказать, что наш достойный куратор, в режиме нон-стоп (не побоюсь этого ино- и просто странного слова), прямо-таки с остервенением выискивает для своей любимой группы самых поганых и наиболее зловредных монстров из числа соответствующих нашему уровню подготовки. Для вящей тренировки, разумеется. Причём значительная часть из вышеупомянутых чудовищ — наверняка принципиально, от повышенной гадостности характера, — так и норовит обустроить себе логово на каком-нибудь старом кладбище, в давно заброшенном склепе, свить гнездо в самой глубине гнилого болота, обжиться в бездонных недрах коллектора столичной канализации, ну, или в любом другом, настолько же мерзком, отвратительно грязном и умопомрачительно зловонном, месте! О внешнем облике учащихся после этих, воистину незабываемых, практикумов я, пожалуй, скромно умолчу…
Помимо этого, как иногда выражается наш деканствующий куратор, 'совсем отдельного удовольствия', всех боевиков могут срочно собрать чохом и совершенно безжалостно затащить в академическую больничку — показать 'очень интересные' ранения или травмы. Дабы мы мудро учились на чужом горьком опыте и никогда не повторяли действия наблюдаемых 'адиётов, таки заработавших себе эти жуткие болячки'. Впечатлений, поверьте, подобные медико-просветительские визиты оставляют много. Иногда хватает на целую неделю кошмаров, хотя порой обходится банальным обмороком или вообще — хоровым визгом. В смысле, как повезёт. В общем и целом, медицина сама по себе, как я уже успела понять из личного опыта, забирает жутко много нервов, перманентно забирает, я бы сказала. Даже если объект учебного обозрения покамест жив и слегка шевелится. Всё равно эффект от увиденного, ну, очень негативный: 'никак не развидеть' называется! Хуже было нам, пожалуй, только на кафедре общей некромантии, когда обозреваемое шевелится не слегка и уже совсем, сиречь окончательно, мёртвое. А видели бы вы наших прекрасных дам после первого, почти торжественного, посещения столичного морга! Нет, оригинальным цветом лица отличались все студенты нашей группы, посетившей сие почтенное заведение в тот злосчастный день, но вашей покорной служанке хотя бы не пришлось в срочном порядке застирывать подол нарядной юбки или горько сожалеть о безвозвратно загубленном кружевном жабо.
Ну, в общем, очевидно, что настолько бурная общественно-полезная деятельность чрезвычайно пагубно сказывается на состоянии дамских туалетов (а также макияжа и особенно маникюра!), в связи с чем даже те наши сокурсницы, что поначалу старались хоть как-то соответствовать требованиям современной моды, совершенно перестали напрягаться и одеваются дёшево и удобно. Иначе денег не напасёшься тряпки покупать.
В принципе, существовал ещё один, очень плохой вариант развития событий, по которому барону вовсе не нужна была я в качестве невестки. Нет, я ничего не путаю. Судите сами: мою маму они уже фактически устранили, бабушка (поскольку она с материнской стороны) никак не может претендовать на наследство, я, выйдя замуж, тоже утрачиваю первенство в праве наследования, поскольку свою часть — приданое — уже получила. То есть из живых и, что называется, реально возможных наследников Торриш-Холла остаётся только мой младший брат, несовершеннолетний мальчишка, не имеющий никакой возможности себя защитить (что бы он там себе про это ни думал!). И если сейчас меня выдадут замуж, а позже с братом что-нибудь случится, то наследовать замок и всё остальное будет мама, а после её смерти — отчим или их общие дети, если, конечно, они успеют появиться на свет. Очень страшная причина и верить в неё мне совсем не хотелось.
Но, с другой стороны, у меня же больше ничего нет! Имеется в виду — нет ничего такого, что могло бы понадобиться барону и его сыночку. Не бог весть что, вы скажете (и будете совершенно правы!). Но, может быть, с их точки зрения, суть именно то, что нужно? Потому что как иначе объяснить их участие в делах отчима я не знаю и не понимаю. Не такая уж он большая шишка чтобы барон, наместник провинции, лично(!) им занимался. Хотя, возможно, отчим может предложить ему что-то ещё помимо моих денег?!
Поймите меня правильно, я не нагнетаю панику. Именно участие лендлорда Хоркана и делало вышеописанную схему жизнеспособной. Ведь если бы отчим был вынужден действовать сугубо в одиночку, то задача устранить всех наследников и не попасться при этом самому (а как иначе пользоваться нечестно добытой собственностью?) оказалась бы практически невыполнимой. Но барон, как наместник всей нашей провинции, является в то же время Верховным судьёй Хоркана, и, соответственно, имеет гораздо более широкие возможности, чем обычный дворянин, особенно в плане воздействия на органы следствия и правосудия. Так что вполне может статься, отчим захотел получить Торриш-Холл в собственное безраздельное пользование. Не для этого ли ему так нужен барон тан Кершан?
Глава шестая. Туда и в гости — по одной дороге.
Табун я отыскала не сразу: от глубоких нервных переживаний моя голова всегда плоховато соображает, так что пришлось немного поездить туда-сюда. Ещё сложнее оказалось утихомирить мою собаку, впавшую в буйное блаженство от долгожданной встречи с горячо обожаемой хозяйкой. Мда. В отличие от неистовствовавшего Буса, я была предельно далека от восторга. Пёс похудел, длинная шерсть свалялась в колтуны и потеряла всякий лоск, в хвост набились разноразмерные репьи, а на правом ухе я даже нашла здоровенного, жирного клеща! Свирепо выговорив ближайшему из табунщиков (ещё один новенький, кто бы сомневался!), тут же отослала его в замок, сказать, что заночую у нашей лекарки — типа, хочу поболтать с подругой. И я вправду очень часто так делала! В действительности же мне требовалось самое банальное алиби: ну, должен же кто-то ответственно засвидетельствовать что я тихо-мирно спала в мягкой постели, а не спасала свою судьбу назло всем врагам и подлому лорду отчиму. На всякий случай.
Конечно, оставался шанс что отчим успел запугать лекарку, дать ей много денег, или того хуже — напоить её тем же зельем что и мою маму, но это мне казалось крайне маловероятным. По рождению Ритана была обычной деревенской девушкой (или как принято говорить в научной среде — волшебником-самородком), с небольшим, но устойчивым магическим даром. Закончила она не столичный университет, а Севарское Магическое Училище, дававшее образование на уровне первых трёх курсов МАГУ, то бишь не обладала достаточно глубокими знаниями чтобы распознавать редкие зелья или заклинания. (Увы мне, а особенно маме!) Более того, в замке она на моей памяти ни разу не появлялась, так что никакого интереса для отчима — по моему слабому разумению, — не представляла. Даже несмотря на стервозно-пробивную, упорную натуру.
Нет, этот момент не стоит недооценивать! Вы только представьте себя на месте несовершеннолетней девочки из глухой деревни, не умеющей ни читать, ни писать, которая вопреки пожеланиям всех родных отправилась в Севар (то бишь к бесу на рога по представлениям деревенских обывателей), чтобы реализовать свою мечту и стать профессиональной целительницей. Ритка не особо распространялась о том, как она несколько лет подряд мыкалась по чужому городу, одна, без гроша в кармане.
Нет-нет, не стоит ожидать от меня каких-нибудь сенсационных фактов. От слова совсем: я никогда специально Ритку не расспрашивала. Сама понимаю, что воспоминания отнюдь не из области приятных. Так что о проблемах, неосмотрительно вставших между будущей лекаркой и её образованием, имею только предположительное представление. Единственное, что можно сказать абсолютно точно — в училище нет подготовительного отделения как такового, соответственно, грамоте Ритана училась где-то вне его стен. А неграмотных туда не принимают по определению, как бы силён ни был дар (не потому ли по деревням у нас вечно не хватает целителей?). Редких везунчиков, от рождения обладающих действительно уникальными, выдающимися способностями к магии оттуда направляют сразу к нам, в МАГУ. Как ту гениальную девочку с подготовительного, с феноменальным резервом. Но такое чудо свершается в лучшем случае раз в десять-пятнадцать лет. А то и гораздо реже. Все остальные идут на общих основаниях.
Мы подружились с Ританкой уже после того как она получила диплом. В то время папа, наконец, выбил из удельной администрации деньги на ставку нашей лекарки (кстати, слухи о том, что вышибал он их вкупе с чьими-то зубами — полный бред!). Таким образом, новоиспечённая целительница и свободное рабочее место удачно совместились друг с другом.
Наша личная встреча произошла, естественно, в лесу. Я как раз моталась верхами по арендаторам со всякими разными бумажками (папа считал что мне полезно разбираться в бухгалтерии и договорах, бабушка была резко против), когда на тропку вышла Ритана с мелкоформатным стогом лечебных трав за плечами. Мне сразу стало интересно, чем это тут без меня человек занимается, и мы разговорились. По результату беседы я помогла лекарке найти дорогу домой, а то Ританка здорово заплутала, собирая травы летней ночью. А лекарка в благодарность напоила меня совершенно восхитительным травяным чаем собственного сочинения.
С тех пор мы часто встречались: и ей, и мне не хватало общения с себе подобными. И если я к этому привыкла с детства, то Ритке приходилось дуже тяжко. Это раньше она была обыкновенной девчонкой, а потом одной из многих учащихся. Теперь она лекарка, то бишь уже куда больше чем простая деревенская баба, но всё ещё существенно меньше чем дворянка. То есть попала она промеж двух социальных уровней, как зерно в жернова. Но Ритка выдержит, не девка — кремень!
Многие говорят, что сословные различия ставят между членами нашего прекрасного общества непреодолимые барьеры. Я в это не верю. Нет таких барьеров, которые человек не смог бы преодолеть при наличии желания или соответствующего стимула. Более того, если два человека имеют нормальные мозги и не имеют осознанного намерения злостно выпендриваться, то и общаться они могут вполне продуктивно и даже взаимоприятно. Взять вот нас с Ританой. Несмотря на различия в происхождении, образовании и воспитании, мы, в целом, прекрасно поладили. Единственный камень преткновения между нами двумя состоял в том, что, как всякая деревенская девушка, наша лекарка была твёрдо убеждена в несомненной пользе замужества как такового. Ну, это в городе мужчина логично становится банальным живым приложением к мягкой мебели, предметом роскоши, если хотите. А в деревне, попробуй, обойдись без крепких мужских рук! Так что я не знала, каким образом сейчас гарантированно привлечь её на свою сторону, не раскрывая при этом всех своих мыслей и опасений.
Поймите меня правильно, Ритана — замечательный человек, глубоко порядочный и очень принципиальный, но если я расскажу ей всё как есть, она в первую очередь помчится в замок: осматривать мою мать, ругаться с отчимом и поднимать бучу по поводу и без. Такой уж у неё характер. Допустив подобное развитие событий, я стану жертвой собственной глупости (а в придачу к этому крепко подставлю Борго). Хотя лгать подруге тоже не хотелось. От слова совсем. Ведь когда-нибудь она обязательно всё узнает, и вранья мне — абсолютно точно! — не простит.
Вот так, занятая размышлениями что именно и как сказать Ритане, чтобы не навредить ни маме, ни себе, а лучше — вообще никому, я и топала по тропинке, ведя Тайфуна в поводу. Бус вольготно сновал туда-сюда, суя любопытный нос в каждую нору, обследуя кусты и изредка помечая деревья. Собственно, идти было не так чтобы близко, но и не очень уж далеко. Лекарка наша жила на отшибе, в роще между двумя самыми большими посёлками и замком, почитай, на полдороге от каждого. То есть, грубо говоря, примерно в центре не совсем правильного треугольника. Очень удобно и для неё, и для пациентов. Тут тебе и лес под боком, где растёт большинство необходимых ингредиентов для лекарств, и жизненно необходимая для плодотворной работы тишина, и совсем рядом с хаткой бьёт родничок чистейшей ключевой воды, и живёшь спокойно, без непрерывного потока гостей.
Сперва-то Ританка, ничтоже сумняшеся, обосновалась в посёлке. Соответственно, там к ней ежевечерне толпой прибегали девки-бабы "на погадать". Ну, как же — раз учёная, значит, ведьма! И никакие объяснения — а потом и скандалы! — их отвадить так и не смогли. Ещё бы — такое развлечение приехало! Парни тоже не отставали, хотя, в отличие от женщин, их волновал классический мужской вопрос "кто будет первым". Но вот замуж Ритку никто не звал, более того — даже не собирался. Не будет же лекарка в поле работать или, например, обихаживать скотину, правда? Тогда кому она нужна как жена?! Правильно, никому! Вот покувыркаться с ней в кустах — это пожалуйста, за милую душу…
Короче, Ритана съехала в эту хатку. Несколько веков назад тут был охотничий домик кого-то из моих предков. Потом предок умер, дом был позабыт, позаброшен, и как следствие — развалился, оставив после себя относительно крепкий каменный фундамент и, нелепо торчащий из подлеска, щербатый кусок стены с дверным проёмом. Теперь же уникально ущербная стенка давно разобрана, а на месте барской забавы, не без помощи мастера Тобиаса "с чады и домочадцы", стала хатка лекарки. Непосредственно к ней примыкает сарайчик, одновременно выполняющий почётную роль курятника, маленького сеновала и скромной обители двух наглых белых коз, постоянно пытающихся на корню изничтожить крошечный Риткин огородик. Также там любят посидеть, поразмыслить три приблудившихся к домику кота. Другой скотины Ритана, действительно, не завела: что свиньи, что коровы требуют много времени и сил, не для лекарки они, определённо. Так и живёт одна, без мужа.
Зато меня сватает самым регулярнейшим образом! Ну как — сватает. Убеждает что замужество — самое главное событие в жизни женщины и основная цель её (то есть женщины) существования. Я, в свою очередь, упорно уверяю Ритану что на мужиках свет клином не сошёлся, любовь штука сложная, а без любви выходить замуж просто глупо. Порой у нас такие философские баталии выходят, хоть сама садись, книжку пиши! Чтобы материал не пропал. Не скажу, чтоб вдруг устала с Риткой спорить, но вот именно сейчас мне бы очень хотелось избежать всех этих брачно-умозрительных бесед. Теоретически Ритана вполне могла решить (исключительно из самых лучших побуждений!), что баронет — это моя судьба. Богатый, знатный, молодой, образованный, с магическим талантом. И наехать со своим извечным "выходи замуж, а то так в девках и просидишь всю жизнь".
Не спешите обвинять её в непроходимой глупости! Это самая настоящая крестьянская практичность: любовь — штука непрочная, чего на неё надеяться. Есть много простых, понятных и непреходящих вещей. Например, титул. Мне пришлось столкнуться с этой точкой зрения ещё год назад, когда Ритка упорно меня уговаривала нашего кафедрального декана окрутить, с изумлением узнав, что он до сих пор неженат (её главным аргументом было: "графиней будешь!"). Поначалу я даже обиделась. Но потом поразмыслила и поняла подоплёку ошибочности собственных рассуждений.
Видите ли, то, что баронет кобель и дурак, для Ританки — суть мелочи жизни. Что-то типа переломанного носа, наверное. То есть, конечно, некрасиво, но в целом не страшно: здоровью не вредит, жить не мешает. В деревнях к кобелистости вообще относятся довольно спокойно, иногда она даже приветствуется (в зависимости от культуры региона, само собой). Это мне Ритка сама рассказала. И напела; кстати, у неё неплохой голос. Кажется, мы тогда дегустировали её новую наливку. Если я правильно помню, из чёрной рябины. А может, из красной (потому что шла она за красной смородиной, то есть за наливкой из красной смородины). Но песенка мне в любом случае очень понравилась! Забавная такая песенка, про то как жёны надоевших своих мужей продавали на базаре. Весь текст я не запомнила, но общее содержание меня до глубины души поразило своим неизбывным прагматизмом: главным критерием мужской привлекательности объявлялась полезность ("йще сгодыться"). В результате ожесточённых торгов никаких покупателей не нашлось только на запойного алкоголика и патологического лентяя! А все остальные огрехи — неверность, физическое уродство, маленький рост, старость — мужчинам легко прощались. Кроме того, с точки зрения лекарки в пользу моего замужества имелся один прямо-таки убийственный аргумент: так решил мой отчим. ("Ну, положено же — по слову отца. В деревне все так делают! И мать моя по отцовскому сговору замуж выходила, и бабушка…")
Единственным существенным недостатком барончика Ритана смогла бы признать лишь записное мотовство. Однако хоть сколько-нибудь твёрдых гарантий и на это у меня, увы, не имелось. Короче, хотела бы я так повести разговор, чтобы обойти стороной столь некстати возникшие подводные камни. Иначе наша лекарка мне все мозги проест, профессионально, вплоть до копчика. По дороге к Риткиной хатке я старательно подбирала аргументы в пользу своей позиции. На всякий случай. К счастью, они мне не понадобились.
Лекарка собралась в деревню — за ней примчался хлопчик, у матушки которого начались схватки. Мать его я прекрасно знала, эта милейшая женщина, ещё будучи подростком, часто приносила на нашу кухню лесные грибы и ягоды. Теперь важную функцию снабжения замка съедобными дикоросами взяли на себя её старший сын и две средние дочери. Разумеется, я передала и ей, и её будущему ребёнку мои самые наилучшие пожелания, а потом пошла в дом, здороваться с Риткой. Та заполошно металась по помещению, сгребая в корзинку травки, склянки, тряпки и прочий лекарский инвентарь абсолютно непонятного для меня предназначения. Толком мы с ней даже обняться не успели: Ритана предполагала тяжёлые, сложные роды, а мальчишку, как водится, послали за лекаркой с изрядным опозданием, так что нужно было поспешить.
Нет, эта деревенская логика меня буквально убивает: может, ещё обойдётся. Ну да, конечно, проблема внезапно рассосётся сама собой, не придётся деньги платить. А то, что женщина мучается, умереть может — нееет, подождём ещё чуток. Вот когда уже точно без лекарки помрёт, тогда пацана и отправим!!!
Короче, всё, что успела подруга — это впустить меня в дом и стребовать клятвенное обещание дождаться и не уезжать на праздник, не поболтав как следует. В свою очередь, я лишь сподобилась получить заверения, что Ритана вернётся сразу как только управится. Запирая за подругой дверь, я облегчённо выдохнула: как бы я ни уважала Ритку, дискуссию о замужестве, при её брачном фанатизме и неуёмном темпераменте, я бы сейчас наверняка не вынесла. Разревелась и сдала всех и вся.
Что интересно, замка в Риткиной хатке никогда не имелось. Преодолеть систему охранных заклятий и заговорённый засов всё равно никто из деревенских не мог. Хотя мальчишки по дури иногда пытались. После чего порой неделями ходили с горбатой спиной и кривыми руками, пока их родители собирали хабар для лекарки, чтоб та не сильно ругалась за хулиганство.
Поначалу основным эффектом несостоявшейся попытки взлома была ярко-красная, жутко перекошенная, местами сморщенная, мерзкая рожа с выпирающими изо рта клыками, но деревенские парни не сочли наказание сколько-нибудь серьёзным и с превеликим удовольствием пугали своим обликом прохожих на ближайшем тракте — хозяйственно подбирая всё, что, убегая, бросали особо впечатлительные путники, — пока не вмешался отец. К тому моменту уже по всему Хоркану целыми косяками ходили слухи о невиданных доселе безмерно жутких, кровожадных, могучих чудовищах, огромными стаями (или стадами?) поселившихся в наших тёмных лесах. Монстры по воле молвы обзаводились когтями, хвостами, рогами, копытами и шкурой, которую не возьмёт даже самый острый меч. Причём наличие и копыт, и когтей одновременно ни слушателей, ни рассказчиков ничуть не смущало! Просто делало описываемых монстров ещё страшнее и опаснее. Из глаз они исторгали свет, из ноздрей — пар. (Искры из-под хвоста в комплект почему-то не входили.) Порой им случалось летать и похищать невинных младенцев, порой — поедать живьём неосторожных путников. А иногда, видимо, под настроение, они выскакивали на свет божий из-под земли, дабы увести в полон девицу-другую, ибо состояли в прямом родстве с самим Великим Полозом. Более того — это именно он, коварный, злобный змей, и наслал на людей эту напасть с целью извести весь род человеческий и стереть с лица земли даже память о нём.
Короче, сплетни плодились, множились и разлетались по миру, как горячие пирожки с капустой и яйцом на Большой осенней ярмарке. Как водится, абсолютно все рассказчики перевирали ранее услышанное самым что ни на есть безбожным образом, до полусмерти пугая неграмотных деревенских баб, безоговорочно мотивируя купцов переплачивать за охрану караванов, а одиноких, пеших и конных, путников — кардинально менять привычные маршруты. Мда. Как говорится в старых хрониках, "здесь сила слова возбуяла". Да так, что сбор со всех наших мостов и гостиниц начал ощутимо падать. Разумеется, отец "шутку юмора" не понял и прекратил разыгравшееся безобразие как сумел. Шутников он велел нещадно драть кнутом, а их семьи весьма ощутимо наказал деньгами. Лекарке же было сделано строгое внушение, принесшее довольно своеобразные плоды. Теперь любой дурак, покусившийся на её имущество, обзаводился огромным, чрезвычайно болезненным горбом, а его руки оказывались неестественно вывернуты в локтях и запястьях. Таким образом, чтобы даже есть ими было совершенно невозможно. Этого уже крестьянская душа не выдерживала. Охотники за Риткиным барахлишком перевелись мгновенно — как по волшебству.
Для меня засов преградой не являлся, как и для других магов, но грабить друг друга в магическом сообществе, знаете ли, как-то не принято. Нас не так много, чтобы портить отношения даже с отдельно взятым коллегой. Тем более, что можно ценного найти у обычной деревенской лекарки?! Но это всё была лирика, так сказать, философское отступление от темы…
Ритана убежала, сопровождаемая пацанёнком, тащившем корзину с её вещами. Ждать её раньше завтрашнего, причём очень позднего, утра смысла попросту не имело: ей теперь всю ночь не спать. Я же скинула куртку на стул, поплотнее задёрнула занавеску на окошке и соорудила обманку на постели из одеяла и обеих подушек. На случай если кому-нибудь шибко подозрительному придёт в голову приказать проследить. Бояться разоблачения этой примитивной уловки, по-моему, совершенно не стоило. До табуна я добралась как раз к моменту коллективного обеда. О нём красноречиво говорил большой, старый, пёстрый платок, постеленный вместо скатерти, на котором в живописном беспорядке вольготно располагались: добрый шмат густо обсыпанного тмином сала, здоровенная коврига чёрного хлеба в компании целой россыпи чесночных головок, несколько деревянных, изрядно обгрызенных, ложек, тряпка, нож и щербатая глиняная кружка. Пара горшков, прикрытых чистыми рушниками, и расписной квасник несли караульную службу под ближайшим кустом. Рядом вихрастый подпасок сосредоточенно ссыпал травки в кипящий котелок, стоящий на углях костра — заваривал чай. Так что нервы тратить мне было действительно незачем.
Поскольку никаких авралов нигде и ни с кем не случилось, мужики сперва спокойно поедят. Спешить-то некуда! Потом настанет время распивать холодный, ядрёный квас или горячий, ароматный травяной чай, с обязательным обсуждением всех моих очевидных достоинств и вопиющих недостатков. Обстоятельным и неторопливым. Ну, как же, барскую дочку первый раз увидели! А уж после того как всё будет решено и обговорено, придёт пора неспешно собираться в путь. Пока табунщик доберётся до замка, пока барин выделит время для беседы, пока пастух всё расскажет, получит инструкции и вернётся назад — естественно, предусмотрительно не забыв плотно поужинать на замковой кухне — уже гарантированно стемнеет. Стучать они не осмелятся: побоятся, что иначе я выйду, и мало им не покажется. А через щёлку в занавеске будет слишком сложно разобраться — лежит там внутри человек или нет. Куртку мою, конечно, придётся оставить, что называется, для вящей убедительности, но лето наступило, авось, не замёрзну. Собаку я изобразила лохматой Риткиной шубой, найденной в одном из сундуков (тоже в темноте не угадаешь — он или не он). Искать вороного коня по лесным полянам, ночью, чтобы проверить тут я или нет — вовсе гиблое дело. Тем более что увести его я могла, ну, просто куда угодно: волков рядом с нашим замком давным-давно никто в глаза не видел, а мой Тайфун вполне может за себя постоять.
Возможно, вы подумаете, что чрезмерная конспирация — это не наш выбор, но в этой связи хочу вам напомнить, что опаивание женщин — даже законных жён! — всякими нехорошими алхимическими составами тянет на уголовное преступление, а если человек уже совершил одно противоправное действие, то второе ему совершить много легче. Я совсем не хотела знакомиться со способностями моего отчима в плане противоправных дел на собственном опыте. Потому что подозревала, что он окажется "очень сильно печальным опытом", как уныло определил мой братишка после одного, в своём роде незабываемого, урока алхимии. Кроме того, была абсолютно уверена, что узнай барон о моём отсутствии в домике лекарки — и меня начнут чрезвычайно активно искать. В том числе и в Террике.
Таким образом, вместо того, чтобы восторженно слушать соловьиный концерт или просто безмятежно наслаждаться тишиной и покоем прекрасного летнего вечера, я устало тряслась в седле и размышляла на довольно мрачные темы лично-семейного характера, попутно решая очень сложную задачу: как добраться до города и вернуться обратно в максимально короткие сроки. При этом — обязательно! — не привлечь к своей персоне излишнего внимания, а также сохранить лошадь не просто здоровой, но и побеспокоиться о том, чтобы конь не выглядел вымотанным и уставшим. Во избежание всяких разных вопросов вкупе с совершенно ненужными подозрениями.
Мой Тайфун, конечно, имеет в дальних предках роскошных призовых скакунов, но, невзирая на прекрасную наследственность, он — живое существо, и, как у любого живого существа, у него есть вполне определённый предел выносливости. А поездка из города домой, а потом снова в город плюс опять назад в родовое гнездо, явно находилась далеко за гранью его сил и возможностей. Да, за неполных пять часов спокойной, медленной рыси конь не слишком устал, но отдохнуть после этого он нисколько не успел, а мне предстояло снова махнуть в город, решить там все свои проблемы и вернуться обратно. В общем и целом выходит аж пятнадцать часов верхом, пусть и без малого. Математика — наука точная, чтоб её, холерную, бесы забрали. Это вам не просто так, как иногда значительно изрекает братишка. Совсем не просто! Как бы нам всем тут замертво не свалиться, ехать шагом ведь не получится: желательно поспеть домой к завтраку или, в крайнем случае, к полудню — некоторое время на приготовление к празднеству тоже необходимо.
Наиболее трудной, сложно решаемой задачей представлялось мне обеспечение отсутствия любых подозрений у лорда отчима. Слишком уж долго мотаться в седле придётся, столько за один раз я в жизни никогда не проезжала. Можно смело сказать — буду ставить личный рекорд! Мда. А ведь мне так же надо будет где-то хоть как-то отдохнуть, ибо на балу я должна выглядеть цветущей и довольной жизнью именинницей, а не заморенной, полудохлой клячей.
Возможно, тут вы вспомните, что в моей сумке имелось два отличных амулета, маминой работы, вполне применимых в текущей ситуации — от усталости и лечебный. Использовав оба, я была бы в полном порядке, но закавыка состояла в том, что нас-то уже стало существенно больше. То есть двумя амулетами, рассчитанными на одного человека, требовалось взбодрить-вылечить и человека, и коня (а в идеале ещё и собаку!). Это, разумеется, было в принципе невозможно. Я хочу сказать — невозможно в плане энергоёмкости, а отнюдь не конструктивных особенностей артефакта. Мамочка у меня предусмотрительная — хоть иногда, как показала практика, её предусмотрительность не срабатывает — поэтому все лечилки мне сделала универсальные, годные и на людей, и на животных (вы не подумайте, не каждый магистр так сумеет!). Само собой подразумевалось что я могла в случае нужды заново зарядить амулеты и использовать их несколько раз подряд. Профессионально сделанные артефакты тем и отличаются — их можно подзаряжать и использовать практически неограниченное количество раз. Проблема заключалась в том, что любому такому артефакту нужно довольно значительное время — как правило, несколько часов — для полноценного восстановления, чтобы полученная извне магическая энергия правильно распределилась и начала должным образом циркулировать по силовым каналам. Отсутствие этого времени создаёт определённые сложности в использовании амулета, а главное — весьма существенно снижает эффективность его работы. К счастью, как вы помните, я получила кое-что за практику, и, уповая на грядущую ярмарку, вполне могла позволить себе прикупить самое необходимое в городе.
Светиться в знакомых лавках я бы, разумеется, не рискнула. Там, где мы с мамой обычно пасёмся, работают вполне компетентные специалисты, этого не отнимешь, но меня обязательно вспомнят — без шансов. А это нам сейчас, безусловно, совсем не нужно и, несомненно, может оказаться довольно опасно. Надеяться на маскирующую магию, как часто описывается в популярной приключенческой литературе, тут не стоит. Это у героя в книжке ничем не пробиваемая личина получается с пол-плевка, а в жизни вы такого чуда увидеть не сможете — гарантированно. Даже если мне удастся, поднатужившись, навести на себя пресловутую комплексную иллюзию: то есть склепать одну личину, колдуя при этом как можно проще и экономичнее, прибавить вторую, помощнее уже созданной, и умостить последнюю сверху, эдаким бутербродом, совсем не факт что этот хитрый финт ушами мне поможет. Подобная стратегия, к вашему сведению, всего лишь позволяет гарантированно избежать автоматического опознавания системой слежения на входе. Помянутые системы, в целом, однотипны, стоят практически в каждой торговой точке, даже самой маленькой, разница лишь в том насколько мощные чары применяются при их создании. Что примечательно: никаких сложных проблем они по сути не решают, из-за чего непосредственно в торговом помещении могут быть ещё более совершенные охранные средства установлены. Как правило — уже комплексного характера. А если лавка с дорогим товаром — типа коллекционных вин или старинных книг, к примеру, — то тех комплексных средств будет несколько видов, да и обыкновенными, живыми охранниками купец отнюдь не побрезгует. В столице крупные торговые дома, имеющие по нескольку магазинов — без всякого там антиквариата или драгметаллов внутри, к слову сказать — даже дипломированных магов зачастую нанимают. Именно бытовиков, со специализацией на иллюзиях. Так что лучше не рисковать, честно вам говорю. У нашего знакомого мастера артефактора в Террике фокус с комплексной личиной гарантированно бы не прошёл, я точно знаю. И в большом ювелирном магазине, расположенном по соседству, тоже, кстати. Ну, я же говорю — профессионалы, а не какие-нибудь идиоты.