— Фиат витэ! — донесся до него голос Дамблдора, и мир прекратил существование.
Нет, он не утратил сознания: он полностью осознавал себя, мыслил и воспринимал свое существование, но и только. Он даже не мог бы назвать это тьмой, поскольку не видел ничего. Казалось, он забыл о самой способности зрения, как будто ее у него никогда и не было. Он ничего не слышал, даже тишины. И даже ход времени им воспринимался как нечто сугубо умозрительное и не имеющее к нему никакого отношения. Это было пространством чистой мысли, лишенной всей атрибутики физического мира, рафинированной до уровня голой логической структуры безо всяких оттенков чувственного восприятия. «Я умер?», — возникла мысль в том, что Гарри все еще воспринимал своей личностью. Мысль, которую он когда-то счел бы пугающей, не будила никаких чувств и не рождала никаких ассоциаций. «Я не знаю», — сформулировал он ответ спустя неопределенный период безвременья. «Я подожду», — родилась следующая мысль.
Однако долго ждать ему не пришлось. Поток ощущений рванулся в его тело, как морская вода, сокрушившая шаткую плотину, и казался ярче и острее, чем когда бы то ни было. Гарри вскочил на ноги и нос к носу столкнулся с Дамблдором, весь облик которого выражал отчаяние. Проследив за его взглядом, Гарри увидел, как вслед за ним с каменного пола поднимается Гермиона, держа в руке плащ-невидимку. Взглянув в лицо директору, она виновато опустила глаза, но промолчала.
— Мисс Грейнджер, — проговорил наконец директор, — вы даже не представляете, что вы только что сделали. Вы...
Альбус Дамблдор махнул рукой и умолк, опустив голову.
— Профессор, — произнес Гарри, — я знал об этом. Гермиона просто беспокоилась обо мне, поэтому мы решили, что она будет рядом.
Старый чародей обессиленно опустился на массивный кусок мрамора, некогда бывший частью храмового потолка. Он молчал, и это было хуже всего. Чувство вины — одно из самых неприятных состояний, которые Гарри доводилось переживать, и сейчас оно затопило его с головой. Что они с Гермионой только что натворили?
— Теперь у нас почти не осталось ресурсов в предстоящей схватке, — не поднимая голову, ответил Дамблдор на невысказанный вопрос Гарри. — И я не знаю, хватит ли нам...
— Хватит, если я найду способ возобновления запасов, — послышался уверенный голос со стороны входа.
Его обладателя в темноте разглядеть было почти невозможно, тем более, что перед глазами Гарри по-прежнему плавали цветные пятна, но голос... Гарри готов был поклясться, что где-то уже слышал его, и прищурился, пытаясь разглядеть новоприбывшего.
— Ты уже здесь, старый друг? — поднял голову Дамблдор. — Позаботься о них. А нам пора возвращаться в Хогвартс.
— Но директор, — начала было Гермиона, — неужели вы хотите нас тут...
— Простите меня, ребята, — повернулся к ним чародей, поднимая палочку. — Для вас это будет лучше всего.
— Постойте! — испуганно воскликнул Гарри, отпрянув назад. Он наконец-то понял, чей голос слышал. Но было уже поздно.
— Обливиэйт! — произнес Дамблдор.
А потом была только клубящаяся мгла, неясный блуждающий свет и эхо голосов вокруг.
Глава 2. Пробуждение
Он ждал в безвременьи, и оно не кончалось. Он мог бы сказать, что это длилось долго, но совершенно не ощущал хода времени. Иногда без видимых причин его сознание или подсознание рождало мысли, и он переживал их, как будто со стороны. Одна из мыслей была вопросом «существую ли я?», и он не сразу вспомнил, что такое «я». Когда же все-таки вспомнил, то пришел к выводу, что он, должно быть, не существует, и его это ничуть не обеспокоило.
Потом пришла боль. Боль не была сильной, но выводила из равновесия: что-то острое упиралось ему в спину. Он удивился: значит у него есть спина? Потом удивился тому, что способен удивляться, и внезапно осознал, что нет, он все же существует и даже имеет имя. Его зовут Гарри, и он лежит на холодной и неровной каменной поверхности.
Гарри открыл глаза и сквозь разрушенный потолок Храма Творения увидел небо, по которому ветер гнал кучерявые облака, освещенные рассветным солнцем. Что с ним произошло? Он помнил, как стоял рядом с каменным алтарем вместе с Гермионой, когда их накрыло волной странной магии Дамблдора, и потом... Потом было безвременье, полное отсутствие чувств и мысли, возникающие из ниоткуда.
Он попытался встать, и все тело пронзила боль. С трудом Гарри повернулся на бок, и только тут осознал, что на нем нет ни клочка одежды. Альбус Дамблдор оставил его в Храме Творения. Одного. Голого. Все еще не осознав произошедшего, он поднял взгляд и увидел, что рядом с ним лежит что-то темное и массивное, очертаниями схожее с человеком. Гарри протянул руку, чтобы коснуться его пальцами, но тут же отдернул ее. Это был голем — один из виденных им на алтаре, и он, Гарри, лежал рядом с ним. Но где другие два? Быть может, магия Дамблдора пробудила их, и теперь они рыщут по Храму, готовые расправиться с непрошенным гостями? Директор сказал, что они почти неуязвимы, и значит сразить их будет много сложнее, чем тролля, которого запустил в Хогвартс профессор Квиррелл, одержимый Темным Лордом. Даже если бы у него при себе была палочка.
Сзади послышался шорох, и он рывком обернулся, едва не упав от боли, пронзившей все еще непослушное тело. Позади него с алтарной плиты пыталась подняться совершенно голая Гермиона, опираясь на дрожащие руки. Когда она взглянула на него, ее глаза расширились, и она отпрянула:
— Гарри! Почему ты... — И только тут она осознала, что с одеждой у нее дела обстоят ровно так же. Попытавшись прикрыться руками, что ей удалось лишь в небольшой степени, она завопила: — Отвернись сейчас же! Не смотри на меня!
Остолбеневший Гарри поспешно отвернулся, но громким шепотом отозвался:
— Гермиона, тихо! Они могут услышать!
— Кто может услышать? — она сползла с плиты и принялась обшаривать взглядом интерьер храма в надежде отыскать если не одежду, то хотя бы какую-то ее замену. — Что вообще произошло? Я помню, как профессор Дамблдор начал какой-то ритуал, а потом...
— Я помню то же, что и ты. — Гарри спрыгнул на пол, почувствовав, как острый осколок мрамора впился ему в левую стопу, и прихрамывая двинулся к груде нанесенных ветром веток в намерении соорудить себе что-нибудь способное прикрыть наготу.
Осторожно покосившись на Гермиону, он увидел, что она уже занята тем же самым, укрепляя на поясе свежую ветвь дуба при помощи длинных стеблей чего-то похожего на плющ. Его взгляд не остался незамеченным.
— Не смотри! — возмущенно воскликнула Гермиона, махнув в его сторону рукой. — Вот уж не думала, что ты из таких.
— Прости, — поспешно отворачиваясь, отозвался покрасневший Гарри. — Я нечаянно.
Когда он копался в груде ветвей, пытаясь найти хоть что-то сохранившее достаточное количество листьев, послышался звук шагов. Гарри прислушался. Кто-то быстрым и уверенным шагом двигался к ним от входа в Храм, и это определенно не был голем. Может быть, это профессор Дамблдор вернулся за ними? Может, тут произошла катастрофа, и он ходил за помощью? Гарри тихо окликнул Гермиону и застыл, не спуская глаз с темного прохода, по ступеням которого уже скользили первые солнечные лучи, проникшие сквозь пролом в верхней части противоположной стены. Им овладело смутное беспокойство, и оно не было связано с приближавшимся человеком. Что-то неправильное было в том, что он видел, но он никак не мог понять, в чем дело. Задумавшись об этом, он едва не пропустил момент, когда незнакомец показался в проходе.
— Уже очнулись? — послышался насмешливый голос, и его обладатель вышел на свет, прищурившись, когда лучи солнца скользнули по его лицу. — Я принес вам одежду. Едва успел: не думал, что она понадобится двоим.
Гарри остолбенел. Даже Гермиона, на несколько мгновений забыв о стыдливости, во все глаза смотрела на вошедшего, прежде, чем в панике метнулась за бесформенную мраморную глыбу, присыпанную пожелтевшими листьями. Не узнать этого человека было нельзя. Длинная черная мантия, кривая ухмылка, фиолетовый тюрбан на голове... Когда Гарри в последний раз видел профессора Квиринуса Квиррелла, тот со страшными ожогами умирал в подвале Хогвартса рядом с зеркалом Еиналеж, и шансов остаться в живых у него не было.
— В чем дело? Надеюсь, вы не подались в нудисты? — нарушил молчание Квиррелл, подходя ближе и разворачивая сверток, который держал в руках. — Ваша одежда, мисс Грейнджер. А это — ваша, мистер Поттер.
Глядя на Квиррелла, невозможно было сказать, что когда-то он был безвольной оболочкой Темного Лорда. Стоявший перед ними маг лучился силой и здоровьем, в его глазах не было и тени отчаяния загнанного зверя, которая порой мелькала во взгляде того, прежнего преподавателя Защиты от темных искусств. Казалось, он возродился и прожил жизнь заново, исправив все фатальные ошибки себя прежнего. Но как такое может быть?
— Вы же мертвы, — тихо сказал Гарри. — Я помню, как вы умирали!
— Не совсем так, — возразил профессор. — Но позвольте мне объяснить все позже. Здесь не следует долго находиться.
— Нет уж, будьте добры объясниться сейчас, профессор! — воскликнула Гермиона, которая отчаянно пыталась натянуть мантию непривычного покроя, не показываясь при этом из-за своего импровизированного укрытия. — Тот-Кого-Нельзя-Называть...
— Лорд Волдеморт мертв, мисс Грейнджер, — перебил ее Квиррелл. — Однако я уверен, что рано или поздно он снова воплотится, и к этому моменту мы должны быть готовы. И, что важно, вы к этому должны быть готовы, в особенности Мальчик-Который-Выжил — если, конечно, он желает выжить и на этот раз.
— Профессор, что у вас на затылке под тюрбаном? — без обиняков спросил Гарри, проигнорировав колкость. Он уже полностью облачился, и теперь стоял перед Квиррелом, глядя ему в глаза.
На лице Квиррелла снова появилась кривая ухмылка, и он сделал шаг вперед, заставив друзей невольно отступить.
— А вы как думаете, мистер Поттер? — иронично спросил он. — Моя порядком поредевшая шевелюра, очевидно. Этот тюрбан достался мне в награду за то, что я...
— ... Избавили от зомби какого-то африканского принца, — закончил за него Гарри. — Да, я помню. Вот только ни слову в этой истории не верю. Я видел, что скрывается у вас под тканью.
— В самом деле? — поднял бровь Квиррелл и принялся разматывать свой головной убор, беспечно мурлыкая под нос что-то из Вагнера.
Гарри замер, краем глаза отметив, что Гермиона уже полностью оделась и направляется к нему, не отрывая настороженного взгляда от профессора. Квиррелл стащил с головы последние полоски фиолетовой ткани, под которыми оказались аккуратно уложенные черные волосы. Затем профессор картинно развел руки и не спеша повернулся спиной. Волосы на затылке и впрямь начали редеть, но больше ничего экстраординарного там не наблюдалось: обычный затылок обычного человека.
— Теперь вы удовлетворены? — с неприкрытой насмешкой в голосе спросил профессор. — Если у вас больше нет ничего срочного, то прошу вас все же последовать за мной.
— Извините, профессор Квиррелл, но мы лучше подождем возвращения директора, — возразил Гарри. — Я не знаю, каким чудом вы смогли выжить, но после того, что я видел, у меня нет оснований доверять вам... Даже если сейчас вы не под контролем Темного Лорда.
Квиррелл тяжело вздохнул и посмотрел на Гарри с выражением бесконечного терпения на лице. Потом, не говоря ни слова и не обращая ни малейшего внимания на враждебные взгляды Гарри и Гермионы, принялся заново сооружать тюрбан на голове. Только сейчас Гарри обратил внимание, что ткань заметно отличалась от той, которую он запомнил: по краям фиолетовой полосы сверкали вплетения золотой нити, а на внутренней стороне мелькнула вышитая той же золотой нитью надпись, которую он разобрать не успел. Закончив, Квиррелл поднял на них взгляд и будничным тоном сообщил:
— Дамблдор за вами не придет. Он вообще, полагаю, не придет сюда в обозримом будущем. И вы оба не вернетесь в Хогвартс — уж точно не раньше, чем от Волдеморта и его Пожирателей Смерти останутся одни воспоминания. Впрочем, даже тогда для этого не будет особого смысла. Я позабочусь о том, чтобы вам было, где жить и где учиться, я обеспечу вам достойный уровень безопасности, но и только. Вас ждет новая жизнь, и уверяю вас, у нее немало преимуществ перед прежней.
Гермиона, вспыхнув, выбежала вперед, вырвав руку у пытавшегося ее удержать Гарри.
— Да о чем вы говорите?! Мне не просто нужно вернуться в школу, у меня осталась семья, которая меня ждет! Я не знаю, что думал директор...
— Уж поверьте, директор все продумал. А вам, мисс Грейнджер, и вовсе не на что жаловаться: вы по собственной инициативе встряли в эту историю. Идите за мной, а по дороге я все объясню. — Квиррелл, не дожидаясь утвердительного ответа, развернулся и пошел к выходу. — Правда, вряд ли вы будете в восторге от этого объяснения.
Гарри, одарив Квиррелла мрачным взором, двинулся за ним. По дороге он взял за локоть Гермиону и взглядом попросил следовать за профессором. Гермиона, все еще вне себя от возмущения, снова вырвала у него руку и пошла впереди, стараясь поспеть за быстрым шагом Квиррелла. Гарри в недоумении от импульсивного поведения подруги только хмыкнул и поспешил следом. «И что это с ней? Неужто злится, что я ее на секунду голой увидел?» Покачав головой, он решил оставить всякие попытки анализа ее поведения, и переключился на более простой и насущный вопрос.
— Профессор Квиррелл, мы идем за вами, но я все еще жду объяснений. Как вы смогли выжить? Как смогли избавиться от Волдеморта? Почему Дамблдор бросил нас в этих руинах?
Квиррелл издал короткий смешок и замедлил шаг. Обернувшись, он мельком бросил взгляд на Гарри, и выражение его лица последнему понравилось куда меньше, чем сам факт появления старого врага. Встречаться с недоброжелателями Гарри было не впервой: семейство Дурслей сделало все, чтобы это стало для него нормой жизни. Но впервые человек, который, по идее, должен желать ему смерти, смотрел на него с выражением острого сострадания.
— Ну что ж, — наконец произнес профессор и снова замедлил шаг, позволив ребятам нагнать его, — начнем с того, что мне нетрудно было выжить, потому что я никогда и не был при смерти. И одержим Темным Лордом тоже не был. Мистер Поттер, мы с вами никогда раньше не встречались. Человек, которого вы помните под именем Квиринуса Квиррелла... Это был не я.
Нельзя сказать, что Гарри был чрезвычайно удивлен: чего-то подобного он и ожидал. Но одно дело — услышать такое объяснение от директора, которому он всецело доверял, и совсем другое — от вероятного врага, который уже не раз вводил его в заблуждение.
— Вы хотите сказать, что кто-то использовал оборотное зелье, чтобы выдать себя за вас? — недоверчиво спросил Гарри, припомнив свое собственное приключение с перевоплощением в Грегори Гойла.
Квиррелл лишь покачал головой и невесело улыбнулся. В животе у Гарри появилось нехорошее чувство, в горле встал комок. Почему-то возникла уверенность: что бы там ни готовился сказать профессор, пережить это будет нелегко, и Гарри не торопил Квиррелла с ответом. Они прошли сквозь дверной проем, рядом с которым все так же стоял без движения глиняный голем. В ярких лучах утреннего солнца он уже не казался настолько угрожающим, как прошлым вечером, но Гарри все равно постарался отодвинуться в сторону, проходя мимо.
— Мы не знаем доподлинно, кем и когда построен Храм Творения, — продолжил Квиррелл, — но в этом месте мы можем перевоплощать личность человека в голема. И не просто личность. Меняется структура голема, причем на самом глубинном уровне, и он становится копией этого человека, практически неотличимой от оригинала — за исключением ран, увечий и следов перенесенных болезней. Это своего рода способ обрести бессмертие... Если только не забывать, что речь идет о создании копии, а не о переселении душ. В этом, собственно, и состояло исходное назначение големов, насколько мы смогли выяснить. Конечно же, Темный Лорд искал это место, как и многие до него. Впервые за сотни лет Храм был обнаружен в ходе одной из экспедиций, организованных нацистами в период Второй мировой, однако воспользоваться им они не успели, да и не знали, как.