Мимо них прошёл местный разносчик пиццы. Кажется, Генри. Лила даже не сдвинулась с места.
— Вот так новость. — тихо произнес он.
— Кажется, теперь он не только разносчик пиццы, но и разносчик сплетен. — усмехнулась Лила. Ее длинные волосы были собраны в тугой хвост, что по её мнению делало ее более серьезной в чужих глазах. Она слишком опекалась тем, что думают другие. Кажется, эта работа наложила отпечаток на всю её жизнь.
Сначала Аленя это немного раздражало, но позже он пришел к выводу, что не стоит винить жертву социума в том, что в её голове крепко-накрепко укоренилась идея — о её профессионализме будут судить в первую очередь по внешнему виду, тому, как она смотрит или улыбается, а уж потом по тому, как она работает. Её нужно было спасать, пока она не решила уменьшить себе губы или перманентно носить серые линзы, чтобы казаться ещё серьезнее.
— Ты же говорила, что не хочешь, чтобы нас кто-то видел вместе… пока мы на работе.
— Я передумала. — она провела рукой по его щеке. Улыбка сошла с её лица. Она вспомнила о деле Полански. Лила отстранилась и взяла себя за плечи.
— Ты же говорила, выводы делает специалист, а не машина. Может, не стоит так на нее полагаться? Я вообще не ожидал, что ты так быстро выведешь его на чистую воду. Делаешь успехи.
— Проблема в том, что он слишком часто волновался, а причины волнения могут быть разными. Это необязательно ложь. Он либо тяжело переживает смерть своего друга и этой девушки. Либо…либо…
— Хорош интриговать. — он взял её за плечи, положив свои ладони на её.
— Либо он флегматик и нервничает по любому поводу. Не замечал за ним такого?
— Хм…Не скажу, что он нервный, но настроение у него действительно меняется быстро. Возможно, он до сих пор под впечатлением от аварии. Все-таки не каждый день такое случается.
Рядом с ними внезапно остановился один из охранников изолятора, с которым Даунхем иногда перекидывается парой слов.
— Совет да любовь. — с издевкой произнес он, переводя взгляд с Лилы на Аленя. Не став дожидаться ответа, он отправился по своим делам. Не прошло и минуты, как парень в красной ветровке с эмблемой фирмы «Пицца в каждый дом» снова прошел мимо, но теперь уже с идиотской ухмылкой на лице.
— Я же говорила. Новоиспеченный разносчик сплетен. — прокомментировала Лила, когда он скрылся за поворотом.
— Главное, чтоб не эболы.
— Послушай, я не могу точно сказать, сказал ли Полански правду. Если судить по его реакции, то он не соврал. Но кто знает, вдруг он тайный агент другой страны, который решил выведать какую-то секретную информацию, а вся эта история с девушкой нужна лишь для того, чтобы попасть в это здание.
— Ты это серьезно?
— Я не утверждаю, что все на самом деле так и есть. Но факты говорят сами за себя. На протяжении всего допроса он выдавал признаки волнения. А ты заметил, сколько он выпил воды? Выходит, какое-то противоречие. Чтобы обмануть машину, нужно отвлечь себя от вопросов, например, мысленно декламировать стих или выпить перед проверкой много воды, чтобы во время неё думать только о переполненном мочевом пузыре. Другой вариант включает провоцирование признаков волнения в качестве реакции на вопросы, которые не касаются дела, и сдерживание бурной реакции в ответ на важные вопросы по делу. Ты видел сколько воды он выпил до и во время допроса? Весь графин! А реакция у него почти на все вопросы одинаковая. Я не могу точно сказать, что он не лгал. Требуется повторная проверка с предварительной беседой.
Снова смотреть на чужие страдания? Он и так был сыт этим по горло. Даже если Полански окажется искусным притворщиком, ему не хочется присутствовать на допросе. Слишком много драмы. Для таких ситуаций всегда найдётся любитель чужих душещипательных историй — Безил Фоу.
Даунхем подозревал, что, скорее всего, подопытный говорил правду, но внезапно ему пришла в голову мысль — им только на руку признать первый допрос безрезультатным. Полански будет не в восторге, но когда он поймет суть махинации, то будет все руками только за. По крайней мере, он был в этом уверен.
За спиной снова послышались шаги. Безусловно это было Фоу со своей знаменитой шаркающей походкой. Услышав последние слова Лилы, он скорчил гримасу, то ли от того, что они обсуждали дело без него, то ли потому что ему так же, как и его напарнику претила идея повторного присутствия на допросе. Единственное, что радовало — это не всходило в его обязанности.
— Так, так, так… — произнёс он с видом отца, словившего своих сорванцов на горячем. — Разве я не должен быть в курсе дела? Мы же одна команда. Или я что-то пропустил…голубки?
Лила и Алень переглянулись.
— Ты-то откуда знаешь? Мы же только сейчас решили не скрывать отношения. — удивилась Лила.
Фоу поднял правую руку, готовясь загибать пальцы.
— Во-первых, я встретил по пути разносчика пиццы. Во-вторых, у меня глаз-алмаз. Я же видел, как ты на него смотрела.
— Но я не смотрела!
— Эт ты так думаешь. — самодовольно ответил Фоу. — Ну а в-третьих, он на тебя смотрел.
— Было дело. — пожал плечами Даунхем.
— Да ладно-о-о… — девушка деловито поставила руки на бедра. — Признайся, что тебе просто донес разносчик пиццы и на этом все.
Целый месяц Лила упорно делала вид, что она не из тех, кто заводит романы на работе, и на тебе, приходит этот рыжебородый увалень и утверждает, что её давно уже раскололи и без пресловутого детектора лжи. Это уже тянуло на сомнение в её профессионализме! Похоже, противостояние между детективами и полиграфологами никогда не закончится.
Фоу открыл было рот, чтобы запротестовать, но Даунхем внезапно сорвался с места и побежал по коридору. Остальные последовали за ним.
Когда дверь распахнулась, все облегчённо вздохнули. Полански никуда не исчез. Глупо было беспокоиться на это счёт. Даже если у него и были такие мысли, он не дурак, и прекрасно понимает, что не сможет покинуть отделение в наручниках.
— Куда ты рванул?
Томас сидел спиной к полиграфу с опущенной вниз головой. Возможно, он не хотел, чтобы кто-то увидел, как он плачет. Когда они вбежали в кабинет, он даже не вздрогнул. Часть датчиков были сняты. Оостальные свисали со стола и скрывались за его спиной. На экране ноутбука слабо подрагивала одна из линий.
Фоу положил руку ему на плечо и изогнулся, чтоб заглянуть в лицо. Он слегка толкнул его и Томас чуть не повалился на пол. Даунхем успел взять его под руки.
Глаза Томаса были слегка приоткрыты и расфокусированы. Внезапно зрачки вздрогнули и остановились на лице Даунхема.
— Я не хотел. — прошептал он.
Фоу поднял его левую руку. Из запястья струйкой сочилась кровь. Пока их не было, под стул натекла небольшая лужица, в которой теперь валялся канцелярский нож.
— Нужно чем-то перевязать! — закричал он, как если бы ему нужно было перекрикивать толпу. Только теперь они заметили лужу крови под его с стулом.
— Пока принесут бинт, он может умереть от потери крови. Перевяжи пиджаком. — Лила подбежала к Безилу и принялась снимать с него пиджак. Фоу напряг плечи, чтобы помешать этому. Это был его любимый вельветовый пиджак, подаренный мамой на день рожденья. Его вещи постоянно портятся раньше отведенного им срока, поэтому мать решила попытаться направить его на пусть истинный, и взяла с него слово, что в свой следующий день рожденья он встретит её в этом же пиджаке, опрятном, без пятен и прорех.
— Только не пиджак! — он кинул его в кресло Лилы и снял с себя рубашку, пока Даунхем зажимал рану пальцами. Лила вызвала скорую. Рубашка тоже была подарком матери, но она ничего не говорила на счёт её целости и сохранности, поэтому уже на 3 день носки он поставил на ней кровавые несмываемые пятна с чужим ДНК.
Он намотал рубашку на руку, и она тут же окрасилась в красный. Фоу похлопал Томаса по щекам. Тот снова очнулся и удивленно уставился на детектива.
— Послушай. — чеканил Фоу, будто пытаясь убедить маленького ребенка в том, что он нет смысла плакать из-за отобранных конфет. Он сейчас сбегает за новыми, и все будет хорошо. — Лила признает первый допрос недействительным. Это даст нам время, чтобы найти девушку. Её могло и не существовать. Ты понимаешь, что, возможно, в этот раз ничего и не произошло. Если ты поможешь нам в расследовании, родственники твоего друга могут никогда и не узнать, что его задавил ты.
Лила и Алень переглянулись. Они не подписывались покрывать преступника. Фоу даже не обсудил с ними эту идею.
— Что…что я должен делать… — еле слышно спросил Томас.
— Первое — помочь нам в расследовании. Второе и самое главное — больше не пытаться убить себя. Согласен? Смотри, все остальные согласны. Ведь так? — произнес он елейным голосом и посмотрел на своих брата и сестру по несчастью.
Те стали активно поддакивать и кивать, наконец поняв, что серьезный разговор на эту тему им ещё предстоит, но уже в отсутствие Томаса.
— Согласен. — выдохнул он и окончательно потерял сознание.
[1] Глабель — место между бровями.
Глава № 5
Томас Полански:
По паспорту: бельгиец; имеет украинские и американские корни;
Рост: 193 см;
Цвет волос: брюнет;
Цвет глаз: серо-зеленый;
Отличительные черты во внешности: красное родимое пятно на правом виске в форме полумесяца;
По специальности: программист;
Судимость: не было;
Другие данные: