Она задала еще несколько вопросов, пока не начала подбираться к сути. Полански выглядел спокойным. Только блестящий от пота лоб выдавал его волнение.
— Вы когда-нибудь превышали скорость?
— Да. — Томас сдвинул брови. Странно, он не побоялся заявить в полицию о том, что переехал человека, но теперь переживает из-за превышения скорости.
— Я превышаю скорость, но только когда еду по таким участкам, как та пустошь, где вы меня застали.
— Вам же нравятся машины, Томас?
— Нет.
По лицу Лилы промелькнула тень замешательства. Все это время Даунхем не сводил с неё глаз, поэтому он уловил эту перемену. Он на цыпочках перешел на другой конец комнаты и стал за Лилой. Она разрешила им присутствовать на допросе, но сидеть молча в сторонке, чтобы она могла сосредоточиться на работе.
Пара линий на экране дергались слишком сильно. Он поверхностно разбирался в работе полиграфа, но, по его догадкам, резкие, заметные подергивания значили, что подопытный не спокоен.
Опрос явно отклонился от заготовленного списка вопросов Лилы. Она нахмурилась.
— До того как вы якобы сбили девушку, вам нравились машины? — сымпровизировала она.
— Нет. — мрачно повторил мужчина.
Линии стали подрагивать ещё сильнее. Что-то явно наклевывалось. Теперь главное не упустить нащупанную нить, чтобы клубок мог и дальше разматываться.
Лила на мгновение коснулась лба, видимо, размышляя, что бы это могло значить.
— Вы пережили какое-то неприятное событие, связанное с машинами? До сегодняшнего инцидента.
Полански молчал. Лиле даже показалось, что он задержал дыхание. Он нервно сглотнул. Когда его голос зазвучал, он стал приглушенным, как если бы ему не хватало сил говорить:
— Да. Моего друга детства сбила машина. — тихо ответил он, и вдруг с нескрываемым раздражением бросил, — Не думал, что тут будут настолько копаться в моем прошлом. Я думал, вы просто спросите о том, сбил ли я девушку и на этом все.
Даунхем не разделял восторга своей девушки по поводу этой работы. Каждое присутствие на такой беседе все больше убеждало его — он не хочет узнавать неприятные подробности прошлого подсудимого. Ему не хочется видеть в их глазах отчаяние от того, что им приходится выкладывать о себе то, о чем они долгое время пытались забыть.
— Действительно, давайте ближе к делу — внезапно подал голос Фоу. Ему не нравилось, когда люди ходят вокруг до около.
— Ш-ш-ш… — шикнула Лила и быстро отодвинула от себя листок с вопросами. Импровизация — её конек. Наконец она произнесла. — Это вы сбили…своего друга?
Томас удивленно вскинул брови и приоткрыл рот.
— Да как вы…что вы себе… — выдавил он. Его ноздри начали вздыматься. Он тяжело задышал. И без показаний полиграфа было ясно, что его нервная система переживает не лучший день в своей жизни. Он принялся потирать внутреннюю сторону ладони, пытаясь справиться с волнением, но тут же перестал, вероятно, догадавшись, что этот успокоительный жест только выдает его состояние.
— Да. — прошептал он и закрыл лицо руками.
Теперь Лила была довольна. Алень знал, что в такие мгновения она что есть силы пытается скрыть торжествующую улыбку. Интересно, испытывает ли она к своим подопытным кроликам хоть каплю жалости?
В это совпадение трудно было поверить. Похоронить два человека под колесами своей машины за одну жизнь? А ведь ему на вид не больше 27.
На вопрос о том, задавил ли он его преднамеренно, Томас молча замотал головой. Он залпом высушил стакан и стукнул им о столешницу так, что даже невозмутимая Лила вздрогнула.
— Соберитесь Томас. Осталось немного. После сегодняшнего инцидента вы сразу же сообщили в полицию и скорую помощь, потому что думали, что девушка еще может быть жива, и хотели смягчить себе наказание?
— Нет. — его голос дрожал.
После вопроса о друге на все вопросы он отвечал шепотом, уставившись в пол, словно вокруг никого не было, и он просто болтал со своим надоедливым альтерэго.
— Вы… — Лила сглотнула. Детективы переглянулись. Если даже ей стало не по себе, их ждет еще более не приятная правда.
— Вы…сделали это, потому что чувствуете себя виноватым в смерти друга? Потому что никому не рассказали об этом и не понесли наказание?
Мужчина замер. Его глаза снова расширились и стали стеклянными, словно он внезапно превратился в лакированную статую. С ресниц скатилась слезинка. Он шмыгнул носом. Казалось, он забыл, как дышать.
Ловушка захлопнулась.
Лила выглядела встревоженной. Впервые в жизни Даунхем увидел, что она действительно переживает за испытуемого. Она больше не пыталась скрыть свои эмоции.
Мужчина молчал.
— Вы поняли вопрос? — осторожно спросила она.
— Да. И да, я сделал это из-за чувства вины. Никому не признался в том, что это я сбил Вилма. Он просто выбежал на дорогу, как и та девушка. Я был далеко от дома, поэтому вероятность того, что я собью именно его, была одна на миллион. Но все же это случилось. Я проклят. Теперь я точно знаю. Я так и не понес наказание… — он вытащил из коробки несколько салфеток и громко высморкался. — Я бы сразу сдался с поличным и отсидел, сколько требуется…Но об этом узнали бы его родители, его брат, с которым я провожу вечер каждой пятницы. Хороший малый. Я бы не вынес их взгляда. Уж лучше умереть.
— Нет, Томас, не лучше. Вы несете свое наказание с момента той аварии. Вы страдаете, я вижу это. Иногда это страшнее тюрьмы.
Все без исключения ощущали себя зрителями душещипательной драмы. Фоу испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, сейчас весь в слезах, сморкающийся в салфетку, Томас вызывал у него только жалость. С другой же, он виновен и должен заплатить по счетам за свою невнимательность на дороге. Он не мог просто закрыть глаза на эти вынужденные признания. Впрочем, как и Даунхем.
Полиграфолог задала ещё несколько вопросов. Теперь линии на мониторе дергались слишком интенсивно. Подопытный и не думал успокаиваться: он смиренно сидел в ожидании других компрометирующих вопросов.
Лила громко вздохнула, тем самым оповещая присутствующихо том, что допрос подходит к концу.
И последняя пара вопросов, Томас. — сказала она уставшим голосом. — Вы действительно сегодня сбили девушку черной Део Ланос на шоссе 365 между городом Темплхарт и ближайшей деревней?
— Да — сразу ответил мужчина. Он ждал этого вопроса с того момента, как ему прицепили датчики к телу.
— Это случилось, потому что вы не успели вовремя затормозить?
— Да.
Глава № 4
Все были в растерянности. Пока они пытались разобраться в текущем деле, вскрылось еще одно, которое ещё лет 5 назад свернули из-за нехватки улик. В первую очередь, полного отсутствия свидетелей. Теперь же было очевидно — Томас Полански виновен в непреднамеренном убийстве двух человек — Велма Химера и девушки с пока неустановленной личностью. Даже без детектора лжи было видно, что он раскаивается. Он был похож на заложника ужасных событий. На его месте мог оказаться кто угодно, но не повезло именно ему.
Лила опасалась, что после таких откровений, он попытается сбежать. Сначала было одно преступление, а теперь на него повесили и второе. О вновь открытом деле Велма Химера обязательно известили бы его родственников — мать и брата. Именно этого Томас боялся больше всего. По крайней мере, после допроса с полиграфом казалось, что все обстоит именно так.
Лила произнесла сакраментальное «допрос окончен» и на его запястьях тут же сомкнулись наручники. Она быстрым шагом вышла из кабинета, бросив, что ей нужно обдумать результаты допроса, а делать это лучше всего за чашкой кофе. Даунхем сразу учуял что-то неладное. Он встречался с ней не больше месяца, но этого времени хватило, чтобы уяснить — Лила не пьет кофе. Только зеленый чай.
Подождав минуту, чтобы не вызвать никаких подозрений, Даунхем последовал за ней. Он нашел её у кофейного аппарата. Тем не менее, в её бумажном стаканчике плескалась зеленоватая жидкость.
Лила ходила из сторону, уставившись в пол, периодически отдергивая край пиджака, как если бы он был ей мал. Она явно что-то обдумывала.
Он опёрся о боковую стенку кофейного аппарата и молча ждал, пока она наконец его заметит. Когда Алень начал чувствовать, что засыпает, она очнулась. Как выяснилось позже, это случилось, только потому что в стакане перестал хлюпать чай.
— Ты меня напугал. — встрепенулась она.
— Я стою тут уже минут 5 и делаю все возможное, чтобы не напугать тебя. Что-то не так?
Между её бровями, в глабеле[1], снова появилась знаменитая морщинка. В это раз она была особенно огромна. Ему даже стало немного не по себе.
— Да. Результаты полиграфа очень неоднозначны. Их можно растолковать по-разному. В такие моменты я начинаю жалеть, что решила заниматься таким делом. Я имею в виду допросами на полиграфе. Алень, его дальнейшая судьба напрямую зависит от того, каким будет мое заключение о правдивости его показаний.
— Ты? Жалеешь? Никогда бы не подумал. — он подошел ближе и взял её за плечи. Он выглядел таким беспечным, несмотря на свой римским профиль и крайне серьезное выражение лица в моменты задумчивости. Ей нравилось, как он улыбался. Когда ему казалось, что она встревожена, и он пытался её успокоить, то улыбался так, как улыбается сонный офисный работник субботним утром.
— Я не буду целовать тебя у всех на виду. Не беспокойся. Всего лишь дружеское объятие.
Он попытался её обнять, но она извернулась и её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его.
— Лила…
Она поцеловала его в губы. По его телу разлилась приятная теплота.