— Извините, леди Фриллиан, но ведь это сны, я не могу им приказывать.
Улыбка Милли была невинной, но в глазах плясали искорки. Как же она любит нервировать женщину, заставляя ее каждый раз сокрушаться, что нынешние девушки слишком легкомысленные и совсем не придерживаются правил этикета.
— Зато вы вполне можете приказать своему языку не болтать о ваших снах! — Женщина окинула подругу осуждающим взглядом и, покачав головой, вышла из нашей комнаты.
Выдохнув, я упала на подушку и уставилась на потолок. Не могу поверить, что все закончилось!
— Милли, — позвала я подругу.
— Что?
— Я и не знала, что ты так можешь. Ну, с этой стеной из камня и земли и с деревом. — Я повернулась на бок и посмотрела на подругу. Она лежала на подушке и глядела вверх, на ее губах играла шаловливая улыбка.
— Я и сама не знала, просто вспомнила все, чему учил отец.
— Мой папа почти все свое время проводил в кабинете или в разъездах. — Я вспомнила образ отца, его глаза, улыбку. Вспомнила, как мы путешествовали все вместе. Прикрыв глаза, я погрузилась в воспоминания. Звездное небо и костер. Мы с мамой греем руки и следим за рыбой на вертеле, а папа ставит вокруг лагеря защитный купол. Как же хорошо с ними: они оба такие счастливые и влюбленные. Папа так бережно гладит маму по руке, и ее глаза светятся любовью, глядя на него. Почему счастливые воспоминания так болезненны? Сжав руки в кулаки, я прогнала непрошеные слезы. Говорят, время лечит — неправда. После смерти отца мама так и не взглянула на другого, хотя многие одаривали ее своим вниманием. Даже виконт приходил свататься. Я бы многое отдала, лишь бы увидеть в ее глазах то счастье и стереть грусть с улыбки.
— Лили, ты меня слышишь?
— Что? Нет, прости, я задумалась.
— О Ронде? — хихикнула подруга, и в ее сторону сразу же полетела маленькая подушка.
— Ты объявляешь мне войну? — Моя подушка вернулась ко мне, ударив мисс Вайлет.
Фамильяр недовольно посмотрел на нас и спрыгнул с моей кровати.
— Прости, — громко прошептала Милли, — я не хотела тебя задеть.
— Вы обе просто ужасны.
— Вот что значит чрезмерная любовь! — поддержал Вайлет мистер Пятнышко, тоже спрыгивая с кровати.
— Детей нужно воспитывать в строгости.
— Полностью с тобой согласен.
— А я буду ваших малышей баловать, — заявила Милли, перебивая лекцию фамильяров. Оба леопардика переглянулись и, смутившись, разошлись в разные концы комнаты. Вайлет устроилась на подоконнике, а Пятнышко — на стуле у стола Милли. В комнате наступила тишина. Несмотря на ночной переполох, все уже давно спали, и меня тоже клонило в сон.
Все утро я не находила себе места в преддверии встречи с Рондом. Меня знобило и кидало в жар, я нервничала и откровенно трусила.
— Может, не идти? — наверно уже в десятый раз спрашивала подругу, надеясь увильнуть от встречи или, наоборот, набраться решимости, чтобы пойти на нее.
— Не иди.
— Ну как же не идти, если он будет ждать?
— Значит, иди.
— Милли, я боюсь.
— Значит, оставайся дома.
Милли недовольно взглянула на меня, отрываясь от своих записей.
— Но он же, возможно, узнал что — то о моей болезни…
— Значит, ты обязана пойти.
— Милли, ты мне совсем не помогаешь!
Перестав вышагивать по комнате, я остановилась возле девушки и топнула ногой.
— Это ты мне совсем не помогаешь! — отбросив ручку, повернулась ко мне подруга. — Я, между прочим, пишу письмо нашему заместителю ректора. Если ты не забыла, в понедельник придет ответ из Совета. Значит, нам нужно подбросить письмо сегодня.
Милли прожигала меня взглядом, и весь мой пыл исчез.
— А может, не надо? — Затея была опасной, да и вторую часть плана мы так и не придумали. Милли решилась довериться судьбе и надеяться на анонимное письмо, написанием которого она и была сейчас занята.
— Вот тут сомнений нет — надо. Не можешь помочь — не мешай.
Подруга вернулась к своему занятию. Ручка быстро порхала по листу, то зачеркивая фразы, то дописывая слова.
— Ты бы лучше подумала, что наденешь на свидание, — пробурчала Милли, чувствуя на себе мой взгляд.
— Это не свидание!
— Уверена?
— Конечно!
— Зря.
Подруга повернулась ко мне и усмехнулась.
— Милли!
Я была возмущена! Быстрей бы ей приглянулся кто — то из парней! Я уж припомню все эти намеки!
— У меня в шкафу висит дымчато — серое платье. Можешь взять, и даже спасибо говорить не нужно.
Я фыркнула, но подошла к шкафу и открыла его.
— Я не ношу серый цвет, он скучный и… Милли, какая красота!
Воздушное, нежное платье в пол с эрстонскими кружевами. Тонкая работа и небывалое мастерство. У меня просто не нашлось слов описать это великолепие.
— Я знала, что тебе понравится, а теперь дай мне дописать письмо. Мне его еще относить в домик магистра, пока ты будешь на свидании с адептом Реймсом.
— Это не свидание.
Мое возражение было уже не таким ярым, я была под впечатлением от платья и просто не могла злиться на подругу. К тому же вдруг это действительно свидание?
— Чтобы закончить этот бессмысленный спор, давай договоримся. Если он подарит тебе цветы, то это свидание, и ты неделю убираешь в нашей комнате. Если нет, то я ошиблась и за порядок отвечать мне. Согласна?
— Договорились.
Цветы от адепта Ронда Реймса — это невозможно, такое точно не случится.
Мистер Пятнышко и мисс Вайлет слаженно вздохнули и вышли из комнаты.
— Что это с ними?
Я задумчиво смотрела вслед фамильярам. С каких пор закончилось их противостояние друг другу? Неужели они объединились против нас?
— Без понятия, мне бы письмо закончить.
— Прости, я больше не стану мешать, — заверила я подругу и, подхватив платье, поспешила в ванную.