Значит, окружающий свет не отравлен после катастрофы так, что человек, попав в него, сразу умрет в муках? По крайней мере, так ему всегда говорили.
От облегчения у Джона подкосились ноги, и он сел прямо на землю. Почувствовав под собой что-то мягкое, он решил посмотреть на тот мир, в котором теперь пять лет ему предстоит жить.
Он открыл глаза и, прежде всего, посмотрел вверх.
Небо. Оно было ярко-голубое, а не грязновато-зеленое, как сквозь стекло. И огромное. На нем было несколько белых облаков, по одним из которых, очевидно, прямо сейчас скрывалось солнце.
Джон опустил глаза и обнаружил, что сидит на ярко-зеленой мягкой траве. Сидит, прислонившись спиной к серой металлической стене, очевидно, внешнему ограждению Корпуса, по верху которой была протянута колючая проволока. Он не имел никакого желания выяснять, пропущен ли по этой проволоке ток.
В нескольких сотнях шагов стеной стояли деревья. Там начинался лес.
Это выглядело не просто красиво. Это выглядело волшебно.
Это выглядело так, как ему, — им всем, — рассказывали о временах до катастрофы. А может, даже до того, как на планете появился человек.
Если он хотел выжить, Джону надо было идти куда-то туда.
Оставаться у ограды Корпуса не было никакого смысла. Его здесь никто больше не накормит, и ничего, необходимого для жизни, ему не даст. Надо идти подальше отсюда — это все, что крутилось сейчас в голове. И, может быть, он придумает, что делать дальше. Если успеет. Джон вспомнил, как ему рассказывали, что когда-то в лесах жили хищные звери, которые могли запросто съесть человека. Если сохранился лес, то, может, и такие звери в нём водятся?
Скоро он об этом узнает. У него все равно нет другого выбора. Джон встал и оглянулся вокруг. Не увидев никого, он заметил свободное пространство между деревьями. Там как будто начинался коридор между ними. Потоптавшись минуту на месте, Джон пошел туда.
2. Встреча
Джон вошел в лес. Густая трава приятно пружинила под ногами. После первого потрясения он начал различать звуки. Вот шелест деревьев над головой, — и неудивительно, лицо овевает легкий ветерок. Вот резкий звук — ага, это кричит на ветке какая-то птица. Он никогда такого не видел, не слышал, не ощущал. И волшебного запаха хвои не чувствовал тоже. Здесь хотелось дышать полной грудью. У Джона никогда не было такого ощущения в Корпусе.
Почему это так? Он сам не понимал этого, да у него и не было времени задумываться над этим. Он впитывал впечатления от окружающего мира. Мира, в котором он никогда не был за двадцать шесть лет жизни.
Коридор в лесу явно куда-то вел. Джон решил идти по нему дальше. Куда-то да выведет… Кто его сделал, когда и зачем? Свободное от деревьев пространство было покрыто густой травой.
Джон последний раз посмотрел назад. За стеной с колючей проволокой, наверное, в нескольких сотнях метров, высился Корпус. Только теперь, увидев его мрачные серые стены снаружи, Джон понял, каких он колоссальных размеров. Огромный город в одном здании, в котором люди живут, всю жизнь не выходя наружу, и там же умирают. Несколько минут поизучав его взглядом, Джон решительно повернулся и зашагал вперед.
Дорога. Это была именно дорога, хотя и покрытая травой. Слишком широкая и слишком аккуратная для тропы, которую протоптали звери. Дорога, за которой, вероятно, кто-то следил, чтобы ее не поглотил лес. Кто и зачем? Жителям Корпуса это было точно не нужно.
Джон бросил взгляд на левое запястье. Там все еще красовались часы — единственная, кроме одежды, вещь, которая осталась с ним. Получалось, что шагает он по этой дороге почти два часа.
Где-то справа было слышно журчание воды, и Джон понял, что хочет пить. Неудивительно, ведь довольно жарко, и идет он долго. Хотя и не быстро, оглядываясь вокруг, разглядывая деревья, кусты, траву и птиц. Он сошел с дороги, и за деревьями увидел небольшой ручеёк. Присев рядом, сначала погрузил в воду руки. Вода была холодная, но не вызвала раздражения кожи, и не имела резкого запаха.
Джон лег на живот и, задержав дыхание, начал пить.
Нет, он не умер сразу. Ему не обожгло пищевод. Его не начало тошнить. Эту воду можно было пить, хотя она и отличалась по вкусу от той, почти дистиллированной, которая шла из крана в санузле его комнаты в Корпусе.
Сполоснув еще и лицо, — кожа с него не слезла, глаза не перестали видеть, их даже не стало жечь, — Джон встал, потом присел и задумался.
Первая его мысль была: значит, все, что нам рассказывают, — что эвакуироваться в Корпус и другие подобные Корпуса нашим предкам пришлось, потому что после катастрофы воздух стал непригодным для дыхания, вода — для питья, а климат — для существования, — значит… все это была ложь?! Получается, во внешнем мире можно жить?! Можно дышать воздухом, можно пить воду прямо из ручья в лесу, и сам лес никуда не делся. Так почему же люди живут именно так? Почему не выйдут оттуда, чтобы дышать полной грудью?
Неужели, пусть и огромный, Корпус — лучше, чем целый мир вокруг?! Мир, размер которого Джон пока не мог осознать.
Но эту мысль пришлось отложить. Прежде всего, нужно решить, что делать дальше.
Здесь была вода. Можно было остаться в этом месте на какое-то время. Но это не поможет найти пищу, а Джон не знал, где ее искать, и даже, какие из растений вокруг — съедобные, а какие нет. Он вспомнил, что читал: даже до катастрофы некоторые растения в лесу были ядовиты. Те красивые красные ягодки — их можно есть или нет? Он не знал. Делать это методом проб и ошибок было нельзя, но и другого способа он не видел. Есть ли в этом лесу опасные животные? И как быть с крышей над головой?
Единственное, что утешало: принятые в Корпусе законы были по-своему гуманными. Даже за проступок, — тем более, за такой, в результате которого никто не погиб (а наоборот, подумал Джон с кривой улыбкой), — человека бы не послали на верную смерть. Итак, прожить эти пять лет за пределами Корпуса как-то можно. По крайней мере, так считали все, включая судью. Судья, изгнавший Джона, считал, что именно он выжить здесь сможет.
Джон иногда читал книги, написанные людьми в разные века до катастрофы. И представлял себе, как они жили тогда. Похоже, ему теперь придется последовать примеру Робинзона. Но даже Робинзон не оказался на своем острове только с шортами, футболкой и наручными часами. И без всякого опыта жизни в этом мире.
Он решил запомнить место, где была вода. Дорога в этом месте делала два поворота — один он уже прошел, другой оставался впереди. И еще почти напротив росло дерево с раздвоенным стволом. Он пройдет дальше, а если не найдет там ничего, вернется пока сюда, чтобы не умереть, хотя бы, от жажды.
Джон начал выбираться обратно на дорогу. И вдруг поймал себя на том, что на фоне шума деревьев слышит еще какой-то звук. Это был негромкий низкий рёв. Зверь? Но зверь, как и человек, дышит легкими, рассудил Джон, его рычание должно прерываться, когда нужно вдохнуть. А этот звук был ровный. И он приближался.
Как только Джон вышел на дорогу, источник шума появилось из-за поворота. Джон узнал его по картинкам о жизни до катастрофы.
Это был автомобиль. Небольшой, открытый, с прорезями вместо боковых дверей. Явно не новый и потрепанный.
И в нем сидели три человека. Да, это были живые люди!
Человек в зелено-пятнистой куртке и такой же кепке за рулем. Усы опускались ниже его рта, черные с проседью, Джон понял, что он не первой молодости. За водителем сидел молодой парень в такой же куртке и светло-зеленой панаме. А рядом с водителем — девушка в легкой коричневой куртке и шляпе с полями, из-под которых виднелись рыжеватые волосы.
И все они были вооружены. То, что видел Джон в руках парня и девушки, не могло быть ничем иным, как винтовками. А рядом с водителем винтовка стояла в специальном устройстве, чтобы, понял Джон, ее можно было быстро схватить.
Девушка что-то сказала водителю, и автомобиль остановился возле Джона.
— Привет! — Крикнула она. На хорошем английском, но с легким акцентом; так не говорили в Корпусе. — Ты кто? И откуда?
— Добрый день! Я… — Но закончить Джону не дал парень на заднем сиденье.
— Ты что, не видишь, Самми? Он точно из Большой Серой Зоны. — Девушка, которую звали Самми, положила свое оружие на колени, а он держал наготове, хотя ствол на Джона не наводил. Тот был благодарен и за это, и не думал его в чём-то винить. — Тебя выгнали оттуда, верно?
— Да. На пять лет…
— Ой-ой-ой… — Парень покачал головой. — Ну, не бросать же тебя здесь…
— Да нам его сама судьба послала, Макс! — Самми широко улыбнулась.
— Как это? — Впервые открыл рот водитель.
— Мы теперь спасаем душу живую, не так ли? Теперь у нас будет оправдание — мы не с неудачной охоты возвращаемся, мы её прервали, когда обнаружили того, кто нуждается в помощи! — Она перевела взгляд на Джона. — Ты же никому не расскажешь?
— Обещаю! — ответил Джон убежденно. — А кому я могу рассказать?
— Садись сюда — Самми выпрыгнула на дорогу, откинула спинку своего сиденья и указала на заднее, рядом с Максом. — Мы тебе многое расскажем. Понравится тебе или нет — решишь сам… Но в месте, немного лучше этого. Как тебя зовут?
— Джон Дерри.
— Хорошо, Джон, поехали отсюда. Как еще сюда не сбежались волки со всей округи… Чего мы стоим, мистер Барр? — Обернулась она к водителю.
Тот нажал на педаль, двигатель зарычал громче, автомобиль развернулся почти на месте, — мистер Барр искусно выкрутил руль, — и понёсся в противоположную сторону.
Машину бросало и раскачивало на неровностях, двигатель ревел, а поскольку ехал мистер Барр отнюдь не медленно, — по крайней мере, так казалось Джону, — к этому добавлялся свист ветра в ушах. Разговаривать было почти невозможно. Да ему и не хотелось.
Почему-то, глядя на эту троицу, Джон сразу подумал, что он находится в надежных руках. Напряжение отпустило. По крайней мере, отступили те опасности, о которых думалось еще десять минут назад, — умереть от голода или от нападения дикого зверя…
Как ни странно, мелькнула мысль на краю сознания. Нас всегда учили, что убивать — это дикость, что заниматься охотой прежде, до катастрофы, когда в мире оставались животные, могли только варвары. Такие, которым и человека убить — ничего не стоило. А тут и неудачная охота, кажется, — исключение, а не правило. И сами охотники — доброжелательные и симпатичные люди (особенно Самми). Да еще и с чувством юмора… Не похоже, по крайней мере, чтобы они хотели сделать ему что-то плохое.
Если невозможно разговаривать, это не значило, что нельзя смотреть вокруг. Наблюдать за мистером Барром, который управлял автомобилем, и запоминать, что именно он делает, и что происходит с машиной. Краем глаза смотреть на Макса, который поставил свою винтовку на специальную подставку, но, в свою очередь, следил за Джоном, который заметил у того на поясе ещё и пистолет в кобуре. И, конечно, за Самми, хотя, что она делала, увидеть сзади было невозможно. Было видно только ее шею, плечи и волосы, выбивающиеся из-под шляпы. Но и на это смотреть было приятно. Даже когда ехали уже более часа.
Самми то сказала водителю, — она явно верховодила в этой компании. Тот снизил скорость и свернул с дороги. Проехав между деревьями, автомобиль остановился на поляне. Посреди нее стоял стол под навесом, сделанный из дерева, и несколько скамеек. Место явно было обустроено для отдыха.
— Привал! — объявила Самми. — Наш гость, наверное, проголодался. — Она посмотрела на Джона. — Да и нам не помешает. Садитесь!
Все заняли свои места за квадратным столиком; Джон умудрился оказаться напротив Самми. А она начала выкладывать на стол сэндвичи, и выставила то, в чём Джон узнал термос. Судя по запаху, в нем был кофе.
— А куда же, всё-таки, мы едем? — спросил Джон.
— В город. — На вопрос ответил мистер Барр, ответил так, будто бы это было что-то, понятное даже последнем дураку. — Надо же тебя как-то устроить, хотя бы на первые дни…
— А что это за город? И вообще, кто там живет? И кто вы? О, как вкусно!
— Конечно, вкусно. Потому что это — натуральная говядина, а не то, искусственное, что вы там едите в вашей Большой Серой Зоне. Или как вы её называете? — спросил Макс.