— Корпус.
— Ага, понятно. — Это уже подключилась к разговору Самми. — Итак, о чём ты хотел спросить… Когда, почти сто лет назад, произошел Великий Пожар, и были построены эти ваши Корпуса, чтобы эвакуировать туда всех людей, согласились на такую эвакуацию не все. В нашем городе, — тогда он назывался иначе, а сегодня просто The Only City, — часть людей не согласилась на то, чтобы замуровать себя. Они не поверили в то, что на Земле никогда уже нельзя будет жить нормально. И, как видишь, они оказались правы! Их предводителем был местный судья и одновременно пастор Патрик Гернел. Он списался с одним ученым, доктором Парсоном, который утверждал: несколько лет, действительно, на Земле будет трудно, климат резко похолодает, но потом все вернется в норму. И всеобщего загрязнения не будет, из-за которого навсегда стало бы невозможным дышать воздухом и пить воду. Ему не давали высказываться, его затравили другие ученые. Ему никто не верил. Но он все просчитал правильно… Он приехал в наш город, убедил Патрика Гернела, а тот — своих последователей. Что интересно, судья не дал эвакуировать даже тюрьму, куда сам же многих отправил. Тогдашнее государство пыталось принудить этих людей, но в конце концов, — их оставили в покое.
— И они остались жить под небом? — спросил Джон. — Сколько их было?
— Под небом? Так вы это называете? Да. Вместо эвакуации они сделали запасы всего необходимого на десять холодных лет. Последователей Патрика Гернела было десять тысяч. Из трехсоттысячного населения города. Все остальные замуровали себя. Точнее, почти все. А мы выжили. Теперь нас двадцать пять тысяч, не считая детей, и мы стараемся жить нормальной жизнью. Похожим на то, что было до Великого Пожара. Она, конечно, не совсем такая. Ведь больше нигде, кроме нашего города и его окрестностей, люди не живут, как ты говоришь, под небом. Мы не можем делать то, что делали только на крупных заводах, или то, что когда-то привозили из дальних стран. Но мы держимся. И считаем, что нам, по крайней мере, лучше, чем вам в вашем Корпусе! Мы живем в большом мире, а не в большой тюрьме.
— Да, теперь я это вижу! А мне разрешат остаться с вами? — спросил Джон.
— Ну, я думаю, не выгонят… — протянул мистер Барр. — Впрочем, это будет зависеть от судьи. У нас такие решения принимают судьи.
— С этим проблемы не будет, — покачала головой Самми.
— Пойдёшь к Деду? Ну, он тебе не откажет, — усмехнулся Макс. Затем перевел взгляд на Джона. — Только ты запомни, что у нас безусловного дохода нет. У нас, чтобы было, что есть, и вообще на что жить, — ты должен уметь или знать что-то полезное. То, что можно продать…
— Ну, у нас действительно никто никого не кормит просто так. Но я еще не помню, чтобы кто-то умер от голода… Я думаю, Джон что-то умеет делать. Правда? — Самми посмотрела ему в глаза.
— Умею. Я люблю и знаю механику. До сих пор что-то типа хобби у меня было. Меня в Корпусе даже «Архимедом» прозвали. Вот, посмотри. — Джон снял с руки часы и передал ей.
— Хорошая вещь. И что? — Девушка крутила часы в руках. Они были массивные, как для наручных, в блестящем металлическом корпусе, хотя и на пластиковом ремешке. Кроме времени, они показывали даты, — по незнакомому девушке календарю, — и что-то ещё.
— Я их сделал сам. Такоих больше ни у кого нет. — Джон сказал это не без гордости. — Рассчитал механизм, придумал корпус. Затем на 3D-нанопринтере распечатал каждую деталь. И инструмент для сборки тоже. Такой принтер — очень хорошая штука, не знаю, есть ли такие у вас. Можно печатать практически что угодно, из любого материала, только не очень крупные вещи. Можно напечатать деталь, в которой металлические внутренности и керамическая оболочка, и ее не нужно собирать, она печатается полностью. У нас есть один виртуоз, он составил программу, по которой напечатал готовый работающий планшет. Такие часы можно напечатать так, что они сразу будут идти… Но, во-первых, я так программировать не умею, а во-вторых, мне это не интересно, — я люблю механику, а не программирование. Хотя меня за это некоторые считают чудаком… Но я люблю сам собирать механизмы, и люблю разбираться, как они работают. Часов, кстати, у меня несколько. И тоже самодельные, только настольные и настенные. Эх, теперь, видимо, всё это отправят на утилизацию… — Раньше, как ни странно, он об этом не подумал. Своих изобретений было жаль.
— Ну, тогда точно не пропадешь, парень! — хлопнул его по плечу мистер Барр. — У нас для того, кто любит механику, работы всегда хватит… Самми, верни ему игрушку! Пусть покажет Деду, ему точно понравится! А принтеров таких, как ты рассказал, у нас, к сожалению, нет. Но есть многое другое, что тебе понравится.
— Кстати, может, это и не моё дело, но мне кажется, с вашим автомобилем что-то не так… Разве он должен работать с таким звуком?
— Ты смотри, на ходу схватывает! — развел руками Барр. — Конечно, нет. Глушитель надо менять. Но на охоту выбраться — сгодится… И это ещё капот не открывали. Если ты разбираешься в механике, лучше туда не заглядывать… Но до места мы точно доедем.
— А кто такой Дед, о котором вы все говорили? — спросил Джон, снова надевая на запястье часы.
— О! — Самми улыбнулась. — Это — старший судья апелляционного суда нашего города. Действительно старший, — ему сто четыре года. Но он в здравом уме и до сих пор работает. Он — старейший человек в городе, и единственный, кто помнит жизнь до Великого Пожара, хотя и был тогда маленьким ребёнком. У него самый большой авторитет в городе. И к тому же, — Самми улыбнулась еще шире, — он мой прадед! Может, даже хорошо, что мы не можем прямо сотрудничать по работе…
— И где же ты работаешь? — удивился Джон. Действительно, как она могла бы сотрудничать со старым судьёй?
— В городской прокуратуре! Позволь представиться: помощник прокурора Саманта Гернел! Макс Полетто — мой коллега, мистер Барр — заместитель начальника полиции. — Увидев, как у Джона отвисла челюсть, девушка рассмеялась. — Но сегодня мы все не на работе! Мы действительно в выходные поехали на охоту. Думали ехать ещё большей компанией, но ещё двое не смогли… Мы решили всё же не отменять поездку, но ничего не добыли… Только ты обещал об этом никому не рассказывать!
3. Судья
Как ни странно, напряжение между Джоном и другими растаяло. Видимо, они убедились, что от него не нужно ждать опасности. И что он — не дурак и не бездельник, а человек, который может быть полезным их городу, который все они явно любили.
Сам Джон, после первого изумления, понял, что эти люди для него — защита и помощь, а не опасность. Почему-то в их присутствии, даже молчаливого мистера Барра, он чувствовал себя спокойно.
После короткого отдыха они решили ехать дальше. Макс сел за руль, мистер Барр занял место рядом, а Саманта оказалась рядом с Джоном на заднем сиденье. Сквозь шум ветра и неисправного глушителя, она рассказывала о том, что можно было видеть вокруг, — пока это были, в основном, деревья. И расспрашивала о жизни в Корпусе. Правда, Джон мало что интересного мог рассказать, ведь там никогда ничего не происходило и не менялось… Однако одной цели Саманта достигла: Джон стал обращать внимание на окружающее, не как на то, среди чего ему надо было как-то выжить, а как на что-то интересное в новом для него мире. И стресс от того, что размеренная и расписаная до конца, комфортная и беззаботная жизнь так резко изменилась, понемногу начал отпускать. Возможно, благодаря своей работе в прокуратуре, она была хорошим психологом, и Джон был благодарен за то, что она смогла немного успокоить его. Конечно, вместе со своими друзьями.
А еще он не мог понять: просто так решила она взять его под свою опеку? Ему показалось, или Саманта чуть изменила интонацию, как бы выделила эту фразу, когда сказала, что Макс — ее коллега? Случайность? Или эта интонация означала: «А не что-то другое, о чём ты мог подумать»?
Что было совершенно точно, — так это то, что таких людей он никогда раньше не видел. Цельных. Которые что-то представляют из себя… Которые могут к чему-то стремиться, и что-то делать, чтобы этого достичь. И неудивительно, что не видел. К чему можно стремиться в Корпусе? И какие достижения иметь? Все его самодельные часы, понимал Джон, — это игрушки. Это все ничего не стоит. В том мире. А в этом?
С дороги, которая шла между деревьями, автомобиль выехал на другую, более широкую и с твердым покрытием. Джон вспомнил, что оно называлось асфальтом. По крайней мере, он когда-то читал об этом. Правда, в асфальте кое-где были ямы. Мистер Барр увеличил скорость. Навстречу стали попадаться другие автомобили, но более низкие, чем тот, в котором ехали они, и закрытые. Джон понял, что машина мистера Барра была специально предназначена для езды По бездорожью. Да, он когда-то читал и о таких… Автомобилей было немного, но двух одинаковых ни попалось на их пути.
— Мы уже недалеко от города? — спросил он.
— Да, уже недалеко. Город там. За плотиной. — Саманта показала рукой.
Машина подъехала к реке. Дорога сузилась, и мистер Барр сбавил скорость, выехав на плотину; выше нее было большое водное пространство.
— Что это?
— Плотина — это наша электростанция. Гидроэлектростанция, знаешь, что это такое? — Джон кивнул. — Полностью обеспечивает город электричеством; на самом деле, мы даже не используем её возможности полностью. Она была рассчитана на то количество людей, сколько их жило здесь прежде. Теперь станция принадлежит городу, а само электричество для всех бесплатное. Его хватает и на отопление зимой. А сам город — на берегу водохранилища. Мы там еще и рыбу ловим… Ты, наверное, уже понял, что вода у нас чистая. Кто хочет — может посидеть с удочкой. Некоторые говорят, что это — классный способ провести время… Но есть и промысловые суда — ловят сетями…
— А что делают там? — Джон показал рукой.
— Чинят один из агрегатов. Работы идут уже несколько недель.
Джон внимательно посмотрел в ту сторону.
— Если ты работаешь в прокуратуре, а мистер Барр — в полиции, то можете предупредить их. Видишь этот подъемный механизм? Система блоков на нем сделана очень опасно. Тросы могут оборваться, а там, я вижу, люди работают прямо рядом с ними.
— Хорошо, я скажу мистеру Барру, они проверят… У нас сейчас, к сожалению, некому заниматься такими вещами. На самой станции все в порядке, а эти работы выполняет подрядчик. Частная компания. У них бывают несчастные случаи… А откуда ты это знаешь?
— Ну, я просто люблю механику. И вижу, как какой-то механизм работает. И понимаю, где он может сломаться…
— Точно Архимед! — улыбнулась Саманта.
Автомобиль съехал с плотины. Проехал мимо металлической таблички на деревянном столбике, на которой было написано: The Only City.
Вдоль дороги постепенно стали попадаться дома. Некоторые из них были полуразрушенными, некоторые выглядели просто заброшенными, иногда растения затягивали их до крыши, но в некоторых жили люди. Кто-то заезжал на автомобиле с дороги во двор, кто возился возле дома или в саду. И никто не обращал внимания на открытый автомобиль, один из пассажиров которого впитывал в себя впечатления и запоминал каждую деталь.
— Это дома, построенные до катастрофы? — спросил Джон.
— Да. Их очень много, и большинство не заселено. Люди просто бросили их, когда эвакуировались… Некоторые разрушились. Но многие стоят, почти как были. Их отапливают зимой за счет города — чтобы не разрушались от холода. Вообще, каждый желающий может занять пустующий дом бесплатно. Только надо сообщить в мэрию. Но в них, конечно, надо делать ремонт, а это деньги… Но главное, что у нас просто нет в городе столько людей, чтобы занять их.
У Джона было множество вопросов, но он решил, что сейчас неправильно будет расспрашивать обо всём и сразу. А для Саманты и других, которые живут в этом мире, в этом городе, это все — привычно, и не вызывает никакого удивления, вообще никаких эмоций. Девушка, видимо, с удовольствием расспросила бы его о жизни в Корпусе. Ей тоже был интересен другой, незнакомый мир. Но понимала: это не ей предстоит жить там, а ему — здесь. Джону не до ответов на вопросы. И проявила деликатность.
Мимо проносились дома, участки леса, — кто знает, природные или выросшие на месте бывшего жилья, — большие здания почти без окон… Саманта пояснила, что это — фабрики. Чем ближе к центру, тем больше было жилых домов и меньше заброшенных. Автомобилей на улицах тоже становилось больше. Во многих домах на первом этаже были небольшие магазины, — Джон по вывескам и витринам пытался догадаться, что продаётся в каждом из них.
Наконец, автомобиль замедлил ход.
— А что дальше? — спросил Джон.
— Вот здесь живет мистер Барр. — Саманта указала на небольшой двухэтажный домик. — Дело идёт к вечеру. И тебе и не до экскурсий… Я так думаю, переночуешь у него. Он живет с женой вдвоем, сын у него взрослый и живет отдельно, поэтому, есть свободное место. А завтра утром поедем к судье. И можешь не волноваться — Дед тебя в лес не выгонит…
После короткого совещания план был принят. Точнее, оказалось, что мистер Барр и сам собирался поступить именно так. Они с Джоном попрощались с Самантой и Максом, потом мистер Барр загнал автомобиль в узкий дворик — там стоял еще один, большой и закрытый, с четырьмя дверями, и они вошли в дом.
Деревянный лакированный пол, теплых цветов обои, резная деревянная мебель, — было видно, что хозяева подбирали вещи в соответствии со своими вкусами. Даже не побывав в других домах горожан, Джон понял, насколько каждый из них отражает личности тех, кто в них живет. И какой контраст с Корпусом, где у каждого почти одинаковые комнаты, с санузлом и кухонным блоком, и только какие-то мелочи могут, — как его часы, с сожалением подумал он, — отличать жильё одного человека от жилья другого…
Мистер Барр, которого, как выяснилось, звали Джереми, представил Джона своей жене Изабель. Новый для города человек своим появлением затмил даже неудачную охоту (впрочем, мистер Барр придерживался согласованной версии, а Джон не отрицал), — и это, и все другие проблемы были забыты. Смуглая, небольшого роста, подвижная, очень разговорчивая, она, казалась, заполняла разговорами дом вместо молчаливого мужа. И вот уж она не стеснялась — за очень вкусным ужином подробно расспрашивала о жизни в Корпусе. Джереми же изредка вклинивался с вопросами или замечаниями, — сидя в кресле, он курил трубку, и ароматный дым плыл по комнате, — но, судя по его вопросам, не упускал ни одного слова из разговора. Видимо, он был отличным полицейским.
Наконец, он заметил, что Джон устал от разговора. Или от всех событий дня? Одной фразой, сказанной вежливо, но твердо, он положил конец этому почти допросу, и сразу стало понятно, кто главный в этом доме. Джона отвели в комнату, где ещё недавно жил младший член семьи Барр, и он заснул, как только голова его коснулась подушки…
Как ни странно, утром его никто не разбудил. Проснувшись, Джон посмотрел на часы, лежавшие рядом на тумбочке. Было полдесятого утра — к счастью, время в Корпусе измерялось так же, как и под небом, поэтому единственная вещь, которая осталась у Джона из прошлой жизни, оказалась вполне пригодной и здесь. Но из вчерашнего разговора он сделал вывод, что люди в городе просыпаются и начинают работать рано. А Саманта обещала поехать к судье утром.
Полностью зависеть от чужих обещаний было неприятно. В Корпусе Джон хотя бы знал, что ему надлежит делать, а что нет. Здесь, он понимал это, — надо было быть благодарным Саманте и мистеру Барру, но он был полностью зависим от них. Зависеть от людей — это было что-то новое… Разве что от того судьи, который лишил его права проживания и получения безусловного дохода, а фактически изгнал из Корпуса. Спускаясь по лестнице, он думал о том, что должен попасть от одного судьи к другому… И мог только надеяться, что этот второй судья не будет только лишь утверждать решение, вынесенное компьютером…
Хотя вчера Саманта его ни в чем не обманула. Но где же она и Барр?
На этот вопрос ответила Изабель. Она выглянула из кухни и сразу пригласила Джона завтракать. На завтрак, как объяснила она, была яичница с беконом.
— Джереми сказал дать тебе выспаться, — пояснила она. — Срочно поехал на электростанцию. Там два человека погибли — несчастный случай. Саманта тоже там, расследуют причины. Так что к судье поедете позже. Но Джереми просил передать, чтобы ты не волновался. Они об обещании помнят. Но кто же мог предвидеть..?
— Несчастный случай? — Джон закрыл на секунду глаза, то вспоминая. — Не, случайно, на подъемном устройстве разорвался?
Изабель уставилась на него.
— Да! Именно так Джереми и сказал! А ты откуда знаешь?!
— А мы когда там проезжали вчера, я сразу увидел, что там система блоков сделана неправильно, очень опасно. Я еще мисс Гернел сказал об этом, она обещала, что проверят. Видимо, не успели…