— Валентин Георгиевич, — голос рыбьеглазого оставался тихим и ровным, однако, это похоже пугало Мишина ещё больше, — вы с ума сошли? Вы что себе позволяете?
— Казимир Петрович, — полковник разве что не всхлипывал и не утирал нос, — поймите меня правильно. Объект крайне неуравновешен, алкоголизм четвёртой стадии на фоне маниакально-депрессивного психоза. Он мог выкинуть любую глупость. Легче было уступить его требованиям, чем упускать ситуацию из-под контроля. Поймите.
— Ах, вам так было легче? А о чём мне, позвольте спросить, теперь говорить с объектом? Меня от перегара уже тошнит! Какие, скажите на милость, я смогу провести тесты? Нет, я вынужден, я просто обязан, сообщить о ваших художествах вышестоящему руководству!
— Слушай, доцент, — Игорю надоело слушать о себе в третьем лице, да и Мишина, по правде говоря, стало жаль, — оставь «полкана» в покое. Если бы он мне выпивки не купил, я бы такое устроил… Такое… И, между прочим, я не пьянее тебя. Собирался поговорить, так не корчь из себя кисейную барышню. Тошнит его видите ли! Сбегай на очко, вставь два пальца в рот — мигом полегчает.
Нервный Казимир Петрович и его коллеги по распитию чая, уставились на капитана, словно на говорящую макаку. Во взгляде Мишина Красильников заметил благодарность и почувствовал себя ещё увереннее.
— А если тебе сказать нечего, — продолжил он, пусть меня домой отправляют. Я, между прочим, в гости не напрашивался.
Учёный отступил на шаг и подпёр кулаком подбородок. Сейчас он походил на скульптора, оценяющего творение рук своих.
— Поразительный темперамент и способность адаптироваться к незнакомой обстановке. Прирождённый вожак!
— А я вам, что говорил, — вставил приободрившийся полковник, — да не договорись я с ним, он бы точно что-нибудь выкинул.
— Ладно, Мишин, ладно. Займитесь жильём для нашего нового коллеги и идентификационной картой. Естественно, с ограниченным доступом. Будем считать ваш поступок чем-то вроде боевой необходимости.
— Спасибо вам, Казимир Петрович, — сияющий от счастья полковник направился к лифту.
Учёный лишь отмахнулся, сейчас его вниманием завладел Красильников. Коллеги рыбьеглазого, забыв о чае, так же обступили Игоря. Капитан чувствовал себя неуютно. Он невольно посочувствовал девушкам стриптизёршам — им такое приходится терпеть каждый вечер. Хотя нет — если похотливые взгляды всего лишь срывают с танцовщиц у шеста остатки одежды, то глаза учёных червей буквально препарировали Красильникова, рассекая плоть и перебирая внутренности. Игорь собрался уже выдать какую-нибудь гадость, когда подал голос Казимир Петрович:
— Значит, друг мой, вы чувствуете себя вполне трезвым и способным воспринять нашу беседу адекватно?
Капитан ухмыльнулся.
— Тогда будем знакомы, коллега. Я — профессор Каплик — руководитель гененетических исследований. Это, — учёный кивнул на чернявого коротышку, — Шкаев Борис Исаакович — глава биохимиков. И, наконец, доктор биологии, знаменитый путешественник, ведущий специалист по псовым — Кочуев Вячеслав Андреевич, — бритоголовый крепыш протянул Игорю ладонь размером с сапёрную лопатку.
— А теперь к делу, коллеги, к делу. Капитан, не желаете чаю?
«Наглеть, так наглеть!» — решил Красильников и, развалившись на стуле Шкаева улыбнулся:
— Вообще-то, гостей чаем не встречают.
Любезная улыбка мигом исчезла, губы Каплика превратились в едва заметную, бледно-розовую полоску:
— Вы не в гостях, капитан. Вы, в некотором смысле, приняты на работу! Поэтому, извольте соблюдать рабочую дисциплину.
— Во как!
— Да так! Для работников базы существует вечернее кафе. Ваш лимит спиртного будет обозна-чен в идентификационной карте — сверху ни капли. Забудьте, дорогой мой о всенощных пьянках и утреннем похмелье!
— Я в концлагере?
— Вы на государственной службе!
— Успокойся, Казимир, — знаменитый путешественник примиряюще улыбнулся, однако, его улыбка скорее напоминал оскал животных, по коим он являлся ведущим специалистом, — и вы, капитан, не лезьте в бутылку. Давайте поговорим спокойно. Я надеюсь, капитан, вы поймёте всю важность нашей работы и вашу роль в ней.
— Ладно, поговорим, — выбора у Красильникова не оставалось.
— Видите ли, коллега, — Каплик походил на народного трибуна приглашённого в сенат, — мы ведём работу, замороженную пятнадцать лет назад, при развале Советского Союза. Она напрямую связана с обороноспособность страны и решением других, менее глобальных, военных задач. К сожалению, во времена разграбления страны, подобные проблемы мало кого интересовали, а потому мы значительно отстали в этой области от потенциальных противников. Мало того, дерьмократы распродали, а то и попросту растеряли массу уникальной информации. Но, довольно о грустном — времена сменились и наш проект — к счастью ещё сохранившийся — достали из архивов. Кстати, благодаря всё тем же архивам, мы узнали о вас.
В чём заключается проект и какова ваша роль в нём? Что же вполне законный вопрос. Отвечу коротко цель проекта — создание суперсолдата, ваше участие — самое прямое. В 1991-ом году вы стали одним из последних доноров.
— Стоп! Я никогда не был донором!
— А вспомните вашу командировку с майором из особого отдела.
— Лысый козёл! Пока я спал, у меня скачивали кровь!
— Успокойтесь, капитан, ваша кровь никого не интересует. Вы пожертвовали всего лишь несколько стволовых клеток. Поверьте, потеря для вас совершенно незаметная. Попробую объяснить доступно. Опыты по созданию суперсолдат начались ещё в двадцатых годах прошлого столетия. Именно с этой целью основали Абхазский питомник обезьян. Профессор Иванов — автор идеи — делал ставку на приматов. Работа зашла в тупик и профессора по традиции того времени расстреляли в 1932-ом году. Опыты, однако, не прекратились. Мало того, часть молодых, радикально настроенных учёных, отказалась от работы с приматами и сделала ставку на иные формы жизни.
По началу, их идея может показаться полным абсурдом. Приматы — наиболее близки к человеку по физическому и психологическому развитию. Однако, однако, однако. Если вдуматься, генный код человека не особенно отличается от кода большинства млекопитающих. Мало того, человече-ский зародыш проходит все стадии так называемой эволюции — от головастика, до современной формы homo sapiens. И весь путь, позвольте заметить, хранится в генетической памяти. Прошу вас запомнить, что человек за всю жизнь использует всего лишь 1 % вышеназванной памяти. Остальное находится, так сказать, в глубоком сне. Что же произойдёт, если пробудится кое-что из оставшихся 99 %?
— Что же будет?
— Чаще всего, это атавизмы, вроде хвоста, волос по всему телу, недоразвитых жабр и тому подобные уродства. Но мы с вами ни владельцы бродячих цирков и подобные забавные отклонения нас не интересуют. Мы обратимся к наиболее редким случаям пробуждения генной памяти, а именно к заболеваниям крови, известным как ликантропия и вампиризм. Как вам должно быть известно, кровь состоит…
— Профессор, про кровь мне полковник все уши прожужжал. Я всё равно ни черта не понял.
— Поймёте, коллега, со временем всё поймёте. Что же, пропустим раздел с кровью и перейдём непосредственно к результатам работы. Как нам известно, западные учёные делают ставку на вампиризм и добились в работе значительных результатов. Однако, их подопечные имеют ряд слабых сторон, о которых вы со временем узнаете. Наши специалисты всегда работали в области ликантропии и до определённого времени, шли, так сказать, ноздря в ноздрю с потенциальным противником. Сейчас, к сожалению, приходится возвращаться к истокам. Печально, но агентам не удалось обнаружить майора Платонову — тогдашнего руководителя проекта — но остались её записи, дневник и видеосъёмки, а это, коллега, бесценный материал.
Не буду загружать вас научными терминами, постараюсь коротко и доступно ввести в курс дела. В природе — ликантропия — редчайшее заболевание. Человек подверженный ей, имеет способность, при определённых ситуациях, в рекордно короткие сроки изменять как физические, так и психологические параметры собственной личности. Мы предполагаем, что на заре человечества, в эпоху ранних цивилизаций, ликантропия не являлась редкостью. Однако, всё большее отдаление от природы, развитие общественно-политических связей, сделали сию способность уделом немногих счастливчиков, или несчастных — называйте их как хотите. Объект склонный к ликантропии в нормальном состоянии не отличается от обычной человеческой особи. Однако, при обострении болезни, всё изменяется. Не скажу вам, что объект полностью обращается в зверя, но мы можем наблюдать увеличение волосяного покрова, рост зубов и когтей, а так же, почти полную неуязвимость, удивительную способность к регенерации и совершенное отсутствие морально-этических норм, установленных обществом. Ещё один факт, возвращаясь в человеческое обличье, объект, как правило ничего не помнит о своей второй личности. Идеальный воин, не правда ли?
В силу уникальности и постоянного преследования, так называемые оборотни, явление редкое. А вследствие этого, получение природного штамма, вышеназванного существа в конце 60-х, можно считать невероятной удачей. На основе материала, биохимики разработали искусственный вирус и приступили к экспериментам. Человеческий фактор, конечно, оставлял желать лучшего. Преступни-ки, лица без определённого места жительства и ничтожный процент добровольцев. У половины подопытных штамм не прижился. Ещё часть пациентов умерло. Лишь пять процентов из наблюдае-мых объектов заразились ликантропией. Однако, против исследователей восстали сами обстоятельства. Во-первых, заражённые в прошлой жизни отличались излишней агрессией и жестокостью, и обретя способность обращения, они стали неуправляемыми. От большей части инфицированных пришлось избавиться. Во-вторых, специфика местности. Дело в том, что штамм наши учёные получили от китайских коллег В Поднебесной, в силу неведомых обстоятельств, вирус почему-то чаще встречается у женщин. Обращённые, почти всегда ассоциируют себя с лисами. Как подтвердит вам уважаемый Вячеслав Андреевич, среди псовых, лисы наиболее подвержены бешенству почти половина поголовья инфицированы уже при рождении. Во избежании мутаций болезни и последующей эпидемии, уничтожили последних подопытных, и исследования вышли на новую фазу. После долгих дискуссий, решили делать ставку на волков… Ваше слово, господин Кочуев.
Бритоголовый откашлялся:
— Вообще-то, рассматривали два вида — волки и гиеновые собаки. И те, и другие — животные стайные, а следовательно, им присуща дисциплинированность и строгая субординация. Большую роль в выборе сыграл климатический фактор — предпочтение отдали не чужакам из Африки, а серым землякам. К тому же Европа, как никак, родина волков-оборотней. Даже если отмести явно сфабрикованные отцами-инквизиторами дела об оборотничестве, всё равно остаётся небольшой процент заслуживающих внимания фактов. Кроме того, волки хитры, выносливы и целеустремлённы. Волчья стая — идеальный диверсионный отряд, если, конечно, перед ним поставлена определённая цель.
— Спасибо, Вячеслав Андреевич, — перехватил нить разговора Каплик. — Как вы догадываетесь, капитан, основная проблема всё тот же штамм. Более двадцати лет наши агенты отслеживали по всей Европе случаи похожие на ликантропию. Тщетно, либо всплывала грубая фальсификация, либо конкурирующие конторы — вы понимаете о ком я говорю — опережали нас и получали материал в собственное распоряжение. К счастью, не стояла на месте генная инженерия. Место вакцины и прививок заняли передовые технологии. К середине 80-х удалось искусственным путём совместить человеческие и волчьи ДНК. Через некоторое время мы смогли себе позволить искусственное оплодотворение группы самок как одного, так и другого вида.
— Волчиц и женщин, — впервые за время разговора открыл рот Шкаев.
— Спасибо, — Игорю происходящее казалось либо грандиозным надувательством, либо жутким похмельным сном, — я понял.
— Борис Исаакович, — Каплику явно не понравилось вмешательство биохимика, — будьте добры, принесите из архива видеоматериалы под грифом 12/34. Нашему новому коллеге не обязательно вникать в ваши формулы, а вот наглядные примеры окажутся в самый раз.
Если Шкаев и остался недоволен ролью мальчика на побегушках, то умело скрыл раздражение. Выразив кивком согласие, биохимик направился к лифту.
— В ожидании материалов, уважаемый Игорь Владимирович, — пустые водянистые глаза генетика никак не вязались с любезной улыбкой, — я позволю себе закончить изложение фактов. Волчицы нас откровенно разочаровали. Щенки родились здоровыми, они отличались от натуральных сверстников более высокой скоростью развития, крепким здоровьем, а главное фантастическим интеллектом. К сожалению никакой способности к обращению. Подобные существа хороши в служебном собаководстве, но совершенно бесполезны для наших целей. Пошли разговоры о выведении новой породы. Однако, как вы понимаете, в задачи лаборатории не…
— Что произошло с женщинами? — рассказа Каплика, не смотря на абсурдность и неправдоподобие захватил Игоря. Профессор это отметил.
— Похвально, капитан, похвально. Другой бы на вашем месте…
— Так что же случилось с женщинами?
— У большинства произошёл выкидыш. Родившиеся младенцы погибли через неделю. Выжило всего лишь шестеро. Пятеро из них оказались дебилами. И лишь один экземпляр можно было считать более менее удачным. Конечно, он вряд ли покорил бы сердца женщин — внешность неандертальца. Он вряд ли стал бы великим учёным, уровень его развития соответствовал уровню развития не особо талантливого выпускника средней школы. Однако, предмет исследования обладал почти всеми качествами необходимыми нам. Он фантастически быстро рос, к четырём годам жизни, физические параметры мальчика соответствовали параметрам здорового молодого человека 18–25 лет. Необычайная сила, ловкость, целеустремлённость, звериная интуиция, хитрость. И самое главное способность к обращению. К частичному, но всё же обращению. Отцов проекта ожидал триумф… Если бы не одно обстоятельство. Объект не воспринимал никого, кроме майора Платоновой. Ей он был предан на двести процентов.
— Типичная модель поведения псовых, — вмешался Кочуев, — животное, как правило выбирает одного хозяина, точнее сказать вожака, остальных же считает членами стаи и ревностно охраняет своё место рядом с вожаком.
— Благодарю за сноску, Вячеслав Андреевич. Позволите продолжить?
Голова-бильрдный шар ответила кивком.
— В человеческом обличии подопытный вполне контролировал поведение. Но обращаясь зверем… Первый подобный опыт стоил нам жизни четырёх сотрудников. Представьте себе, капитан, спецподразделение, где бойцы выбирают командира по собственному усмотрению. А если он гибнет? Что тогда? Тогда подобный отряд станет опасным не только для врага… Вы меня понимаете?
— Неуправляемая стая бешеных псов.
— Волков, капитана, волков-людей, что ещё страшнее. Потому-то мы недолго почивали на лаврах и продолжили работу ударными темпами. Мы получили стволовые клетки Маугли — так прозвали малчишку-оборотня — и принялись за поиски подходящих доноров среди людей. В их число попали и вы.
— Стоп, профессор, а как насчёт иска по поводу насильного вовлечения в эксперимент?
— Дорогой, Игорь Владимирович, чтобы подать иск, вам нужно выйти отсюда. Чтобы выйти отсюда, вам надо стать членом команды. Становясь членом команды, вы подписываете документ о неразглашении государственной тайны. Подавая иск, вы превращаетесь в государственного преступника. И это только в том случае, если ваш адвокат через минуту разговора не вызовет санитаров.
— А как насчёт средств массовой информации или, скажем конкурирующих контор?