— Плохо. Врачи стараются, но…
Не люблю слез. Пришлось дружески обнять и погладить ладонью по локтю.
За этим ревниво наблюдала Челеста.
— Все образуется, — сказал я, отстраняясь от Анюты под испепеляющим взглядом сбоку. — Что произошло?
— Наезд. Скрылись, гады. Следователь сказал, что машину через час нашли разбитой.
— Хозяин объявился?
— А как же. А у следствия на руках сразу появилось заявление об угоне. Все концы в воду.
— Обычно так и делается. Если следователь не дурак…
— А если дурак? А если купленный дурак?
Тоже бывает. И не так редко, как хотелось бы.
— Фамилию следователя знаешь?
— Зачем тебе?
— На всякий случай. И как маму зовут.
— Рышкина Антонида Потаповна.
Анюта хотела продолжить, уже открыла рот… и закрыла..
— А ты пришел… — она напряглась, — насчет Альфалиэля?
Пришлось кивнуть:
— Расскажешь?
— Нет.
— Все так серьезно?
— Все так неприятно.
— Даже не намекнешь?
— Нет. И насчет следователя… Олег, не суйся ты в это дело. Запись с камеры наблюдения каким-то образом потерлась. В полиции на мои вопросы только глаза отводят. Важная шишка за рулем сидела. Боюсь, скоро угрозы начнутся, чтоб вообще заткнулась.
— Так кто ведет дело?
— Думаешь, если впряжешься — расскажу на бартер?
— Дура, — грубо оборвал я. — Или я узнаю от тебя фамилию следователя, или развернусь и уйду. Мимо твоего сознания как-то незаметно прошмыгнул толстый факт: мы больше не говорим об Альфалиэле. Мы говорим о твоей маме.
Анюта вздохнула. Пухлые формы колыхнулись, создав единую вязкую волну, сбоку донесся завистливый вздох Челесты.
— Садиков, — выдала, наконец, пышка, почерствевшая от переживаний. — Сергей Алексеевич. Подполковник юстиции.
— Данные хозяина машины знаешь?
— Нет. И не хочу.
— А найти на него управу хочешь?
В глазах девушки пронеслась молния, и громыхнул гром.
— Очень. Но мне такое не по зубам.
Несколько мгновений мы молчали. Я вспомнил о необходимом:
— У тебя запасного телефона нет?
— Только один.
— Жаль.
Анютины глазки с вопросом уставились мне в лицо, в них явственно пронеслись картинки погони и моего отчаянного удирания. Она догадалась:
— Проблемы со связью? Могу временно дать трубку матери. — Голос потускнел. — Ей пока не понадобится.
— И свой адрес, пожалуйста.
Через минуту Анюта ушла, провожаемая взглядом моей худышки, и мы тоже отбыли.
В корабле хмурая Челеста чертила что-то пальчиком по постели. Она молчала, мне тоже было не до светских бесед.
Наша летающая карета уже летела над примыкавшими к Запрядью полями. Немало времени понадобилось, чтоб выследить нужный грузовик. Мы долго следовали за ним, пока тот не выехал на безлюдный сельский проселок. Обогнав, я вышел из кустов с автоматом наперевес. Через минуту грохочущий агрегат поравнялся со мной.
— Олег?!
— Здорово. Как здоровье Кирилла Кирилловича?
Игореха поник.
Глава 4
— Все знаешь, да? — констатировал он с грустью, изучая грязные носки сапог. — Так получилось. Я только начал расспрашивать, что да как… Кириллыч меня за жабры, и вопрос ребром: я либо с ним, либо труп. Но я выцарапал гарантию, что тебе ничего не грозит. Взамен обещал разузнать про документы и глаз не спускать.
— Это Кирилл Кириллович сливал тебе информацию о следствии по моему делу?
— А кто же? Мало того, он и девчушку из ниоткуда добыл, и словечко о тебе в прокуратуре замолвил. Только документы ему отдать — и будешь как сыр в яйцах кататься. Вот такой консенсус.
— А если не отдать?
— Тогда из-под земли достанет.
— А с неба?
Сослуживец принял сказанное за шутку. Его голова тяжело опустилась на руки, лежавшие на руле. Затем он глухо осведомился:
— Могу чем-то помочь? Если, конечно, примешь от меня помощь. После всего.
— Приму, — кивнул я. — Сможешь узнать домашний адрес следователя по Рышкиной Антониде Потаповне? Подполковник юстиции Сергей Алексеевич Садиков. Еще нужно все про хозяина машины, которая сбила женщину. И все по Задольскому. Что узнаешь, скинь по новому номеру. — Игореха записал продиктованные цифры. — Надеюсь, об этом докладывать не будешь?
Он оскорблено стиснул зубы. Но промолчал. И правильно. Слова теперь ничего не стоят, а если предаст второй раз, я могу оказаться резвее Кирилла Кирилловича.
— Еще два вопроса. Первое. Ты говорил, что о землянке знают всего несколько человек. Двое деревенских летом притащили туда упиравшегося парня. Увидели что занято, ушли в лес. Хочу знать об этом все: кого, за что, что с ним сделали и почему.
Игореха сумрачно кивнул. Я продолжил:
— И второе. Что-нибудь слышал о полувоенном учебном центре? Отсюда на север, километров сорок-пятьдесят. Живут в лесу как партизаны.