— А замужние?
Анюта нервно отреагировала:
— Ну да, а что? И замужние тоже. Они объединились в этакий… кружок по интересам.
— Если боишься сказать, что они там танцуют раздетыми, то не стесняйся, это я уже знаю.
— Да, и это тоже, — обреченно подтвердила Анюта, кажется, где-то в далекой дали вспыхнув, как тополиный пух от спички. — А позволь узнать…
— Откуда знаю? Пролетал мимо… на вертолете. Случайно увидел. Собрались, мантры поют, руками машут. Так в чем состоит главный интерес?
— Стоп. Ты сказал, видел Катеньку?
— Ну.
— Значит… она тоже?! — голос Анюты задрожал. — Аська, мерзавка… Предупреждала ведь ее, чтоб и мысли такой… — Девушка внезапно вспомнила про меня. — Аська — тоже двоюродная сестра, только старшая.
— Так для чего они…
— Новый взгляд на мир. Новое мироощущение. Новая история. Этот голос, что возникает прямо в твоей голове…
— Ты тоже слышала его?!
— Все! Больше ничего не скажу! — Во вдруг накатившем бешенстве Анюта отключилась.
— И тебе до свидания, — сказал я умолкшей трубке.
Интересно, заметит ли, что с вертолета я узнал имя ее сестренки. Вряд ли. А если и заметит?
Корабль взял курс на город, и уже через минуту я входил на стрельбище.
— Привет. Пролетал мимо, решил проведать. Челеста освоилась? С обязанностями справляется? Как ей здесь? Думаю, скоро заберу.
Пропуская, Руслан как-то странно глянул на меня, взгляд убежал в сторону.
Сердце сжало тисками. Ноги едва не перешли на бег. Полы оказались гулкими и отдавали сотрясающими басами. Или это был пульс? Дверная ручка каптерки почти выворотилась с мясом, хотя была не заперта. Дрожавшая Челеста, вся в слезах, забилась в угол дивана как в последнее прибежище. Голова даже не приподнялась посмотреть, кто пришел.
— Челеста?! Что с тобой?!
Неверяще вскинулись красные глаза, и девушка с рыданиями кинулась мне на шею. Пришлось подхватить на руки, чтоб не рухнула на подкосившихся ногах.
В двери осторожно возник Руслан.
— Это не я, — первое, что сказал он. — Сейчас все расскажу. Просто послушай.
И я послушал. С содрогающимся тельцем в руках. С ядом в крови. С жжением в жаждущих действия ногах.
— Я работаю посменно, — быстро говорил Руслан, — то менеджером в автосалоне, то здесь. И Лаврик, мой сменщик, так же.
Я не стал уточнять, имя это, прозвище или фамилия. Успею. Я слушал.
— Знаешь, здесь бывают иногда довольно нескромные игрища…
Я хмуро кивнул. То, что мы видели сверху с Челестой, как раз входило в эту категорию.
— Вчера была Генкина смена…
— Генка — это Лаврик?
— Да, — подтвердил Руслан.
Значит, фамилия. Вместе с именем они намертво отпечатались в мозгу.
— Гена — фанатик пейнтбола. Он принес маркеры, пригласил друзей. Многие пришли с девушками. Придумали игру: девушки одевают защитные костюмы и в дальней части стрельбища бегут по очереди от стенки до стенки, а мы, для большего веселья мешая друг другу, палим по ним краской. Цвет краски у каждого свой. За каждое попадание сраженная девушка целует удачливого стрелка. Челеста, наша всегдашняя зрительница, тоже присутствовала.
— Поясни насчет всегдашней зрительницы, — потребовал я.
— А чей ей еще заниматься? — оправдываясь, вскинулся Руслан. — У нее появилось свое место на скамье под навесом. Сидела, смотрела. И тренировки, и междусобойные соревнования. Я, к примеру, учил ее стрелять из лука… — Он немного смутился. — Лаврик — из своего любимого маркера. Гусейн — из пневматики…
Ох, и оставил же птичку в гадюшнике…
Насколько смог, я взял себя в руки, молча бурля в ожидании продолжения.
— Позавчера мы предложили Челесте турнир в ее честь. — Руслан еще больше смутился, красноватые щеки совсем покраснели. — За поцелуй победителю.
— Она согласилась?!
— По-моему, с радостью. В любом случае не отказалась.
— Откуда знаешь? Кто-то выучил язык или привели толмача?
— Я довольно сносно владею английским, намного лучше нее. В общем, как-то объяснялись.
— Кому достался приз?
Рыжий детина машинально сделал шаг назад.
— Мне.
— Она плачет поэтому тоже?
— Что ты!
— Дальше. По делу.
— Короче, предложили поучаствовать в новой игре, с которой я начал. Дали костюм, и она собрала больше всего попаданий.
Я помрачнел. Руслан виновато отступил еще, почти скрывшись за дверью.
— У нее привычки другие, совсем не для нашего менталитета. Увидев кого-то, она здоровается и норовит поцеловаться со всеми пришедшими, невзирая на пол и присутствие вторых половин. Причем, дважды: когда приходят, а потом когда уходят. Да еще по многу раз. Как поведал Яндекс, это у итальянцев национальное. А нашим парням как реагировать? Гена принял это за приглашение. А утром я застал здесь вот это. — Веснушчатая рука указала на вздрагивавшую в плаче Челесту.
Чтоб не взорваться, я отвел взгляд. На такое нельзя смотреть безучастно.
— Где он сейчас? — выдавило перехваченное горло.
— Только что ушел к остановке на углу.
— Как выглядит? Неважно, Челеста покажет. Мы уходим. Полицию вызывал?
— Нет. Ты же говорил — у нее проблемы.
— Лаврик на это же надеялся?
Рыжий отвернулся.
Еще поговорим. Когда буду в состоянии.
Я обхватил девушку и бережно повел ее к выходу. Взгляд боялся останавливаться на ней, чтоб не сорваться на невозможное — мужские слезы. Еще не хватало. Держаться было все труднее. Необходимо выпустить чувства наружу. Сделать это проще простого: мужчина обязан защищать женщину, а если не получилось, то отомстить. Око за око, один из главных постулатов Завета. Пусть Новый не совсем с этим согласен, но прежний вроде как тоже в силе. Все, кончаю мешать божий дар с яичницей, пора от слов переходить к поступкам.