— Привет, — девушка не смогла сдержать улыбки, эта внезапная сцена ревности ее позабавила.
— И тебе привет, — Андрей отпил кофе Игорька и скривился. — Гадость какая. Потрудись объяснить, что привело тебя в эту забегаловку.
— Не что, а кто — Игорек.
— Это и есть тот хваленый красавчик?
— Он симпатичный, согласись.
— Не знаю, тебе видней, — Андрей потер ссадину на щеке. — А если он и есть убийца? Тебе не пришло в голову, что встречаться с ним наедине может быть опасным? По твоей версии, с которой я по-прежнему не согласен, преступник — один из сотрудников фирмы, их всего пять, так что вероятность того, что этот хмырь прирезал Любу, — двадцать процентов. Не так мало. Слава Богу, что в округе всего два кафе, и я быстро вас нашел.
Он не стал рассказывать о том, что почувствовал, когда Паша сказал о свидании Вали с возможным убийцей. У него в голове закружились картинки одна страшнее другой. Андрей даже пожалел, что ни в чем пока не уличенный Игорь так быстро смылся. Хотелось выплеснуть на него агрессию, вспыхнувшую то ли из-за того, что девушка, на которую он имел далеко идущие планы, подвергалась совершенно неоправданной опасности, то ли из-за того, что она как ни в чем ни бывало сидела в кафе в полупрозрачной блузке и смотрела русалочьими глазами на кого-то другого.
— Пошли отсюда, — Андрей взял ее за руку, вытащил из кафе и чуть ли не силой впихнул в машину.
— У тебя две машины? — удивилась Валя, оглядывая потертые сиденья и пыльную дыру в месте, где полагалось быть магнитоле.
— Потом объясню, — хрипло прошептал он и впился в ее губы. Девушка отпрянула, но он ладонью обхватил ее затылок и прижал к себе, запустив пальцы в густые волосы. Его поцелуй был страстным и требовательным, он будто устанавливал права на девушку, а Валя находилась в смятении от собственных чувств. Раньше ее никогда не целовали, и она не подозревала, что прикосновение чужих губ может вызвать такую бурю эмоций. Она ощущала ускоряющееся биение сердца, удары отдавались в висках, в тонкой венке на шее, в животе. Валя попыталась выскользнуть из объятий Андрея, но второй рукой мужчина обвил ее талию и привлек к себе, поглаживая спину. Почувствовав, что девушка дрожит, он отстранился, и Валя сама обвила его шею и притянула к себе. Она покусывала его губы и нежно ласкала их языком, гладила колючий ершик волос на его голове и твердые широкие плечи, чувствуя ответную реакцию и наслаждаясь своей властью. Его руки пробрались к ней под блузку и обжигали прохладную кожу прикосновениями. Валя сама не поняла, как оказалась у него на коленях, когда громкий стук отвлек их от поцелуя. Согбенная старушка стучала клюкой в окно машины.
— Средь бела дня! — возмутилась она. — Постыдились бы!
Валя юркнула на пассажирское кресло, а Андрей завел машину и отъехал от бабульки на безопасное расстояние.
— Поедем ко мне, — обманчиво спокойно предложил он. Валя покачала головой, лихорадочно застегивая пуговки на блузке. Когда только он успел? — Я слишком тороплю события, согласен. Когда я увидел, как вы с тем парнем держитесь за ручки, то еле сдержался. Так хотелось ему по морде заехать. Ты мне очень нравишься, Валя. И я не хочу тебя упустить из-за какого-то смазливого хлыща, — Андрей окинул взглядом горящие щеки девушки, взлохмаченные волосы, яркие от поцелуев губы… — Поехали, ты ведь тоже этого хочешь.
— Я не знаю, чего хочу, — Валя пыталась привести в порядок чувства и мысли, но ее мозг словно расплавился от поцелуев.
— Как ты можешь этого не знать, если все очевидно?
— Понимаешь, есть один мужчина…
— У тебя есть парень? — Андрей внимательно на нее посмотрел. — Ты хоть не замужем?
— Нет. Он не то чтобы мой парень, — запутанно пояснила Валя, застегнув все пуговки и пытаясь успокоиться. — Но он — моя вторая половинка.
— Так где же она, половинка твоя? Я вижу одну, вполне себе целую личность, полностью укомплектованную, — он покосился на ее грудь и снова потянулся к девушке.
— Ты не понимаешь, — рассердилась Валя и отпихнула его. — Я знаю, я чувствую, что была создана для него, а он для меня. Мне только надо его встретить.
— Стоп, то есть у тебя есть половинка, но вас забыли представить друг другу? — озадаченно уточнил он.
— Типа того, — хмуро ответила Валя. — Он мне снится. Правда, я так и не видела его лица, и не знаю его имени…
Андрей посмотрел на девушку, а потом аккуратно заправил спутанную серебристую прядь за ушко и вкрадчиво спросил:
— И у тебя не было других мужчин, кроме этого призрака из снов?
— Нет, — прямо ответила Валя и посмотрела ему в глаза. Андрей, к своему удивлению, почувствовал, что заливается краской как девчонка.
— Странно, что тебя это смущает, — заметила девушка.
— Ну да, было бы понятнее, если бы ты смутилась.
— Почему?
— Ну как же… Это немного странно…
— Что странного в том, что я девственница? — не поняла Валя. — Я молодая незамужняя девушка. Это нормально. Ненормально, если бы я спала с каждым встречным поперечным.
— Я не каждый…
— Я о тебе почти ничего не знаю.
Андрей усмехнулся, самообладание вернулось к нему.
— Вообще-то я не люблю о себе рассказывать. Но после секса становлюсь разговорчивым.
— Если это была попытка соблазнения, то тебе еще есть над чем работать.
— Я учту. Хотя обычно мне не приходится прилагать усилий.
Валя с иронией посмотрела на него. Ее губы, яркие после поцелуев, изогнулись в легкой улыбке, глаза мерцали, волосы разметались по плечам. Она выглядела такой манящей, что Андрей потянулся к ней словно завороженный. Девушка открыла дверь машины и выскользнула на улицу.
— Все равно мы будем вместе! — крикнул ей вслед Андрей. — У меня предчувствие!
До мужчины донесся легкий смех. Он оперся локтями на руль и смотрел вслед Вале, пока ее тонкий силуэт не исчез в тени аллеи.
Андрею нравились красивые, веселые девушки, которых объединяло еще одно качество, о котором он раньше даже не задумывался — доступность. Обычно он не беспокоился о том, как заманить их в постель, потому что это было само собой разумеющимся. И слова о невинности Вали для него прозвучали как гром среди ясного неба. Как такое вообще возможно? Она — само воплощение женственности, нежности, чувственности. Андрей знал, что секс с ней будет потрясающим, сумасшедшим, при одной мысли о ее губах, отвечающих на его поцелуи, у него крышу сносило. А еще эти ее сверхъестественные таланты. Конечно, Андрей не принимал их всерьез, его даже немного злило то, что такой обычно разумный Павел внимательно выслушивает дурацкие сны и прогнозы. Но это добавляло Вале шарма. В конце концов, женщина и не должна быть прагматичной и рациональной. Валя была словно прекрасная принцесса из волшебной сказки. И, конечно, как и полагается порядочной принцессе, оказалась невинной.
Андрей застонал и опустил голову на руль.
— Ох и влип ты, приятель, — пробормотал он себе.
Часть 9
Павел листал содержимое скрытой папки «111», найденной детективом на его ноутбуке, и сгорал от стыда. Люба все знала. Вся его дешевая пустая интрижка с Лесей выглядела еще пошлее в письмах с уточнениями места и времени встречи и непристойными обещаниями. Теперь Паша был уверен, если бы Люба не забеременела, она бы с ним развелась. Он тогда уговаривал себя, что у них обычный кризис отношений, списывал плохое настроение жены на гормональную перестройку организма, старался поддержать семейные ритуалы — вроде похода в ресторан на годовщину свадьбы и цветов на восьмое марта, не особенно участвуя в них душой. Сейчас он понимал, почему всегда такая уверенная в своей красоте Люба стала вдруг требовать комплиментов, замыкаться из-за неудачных шуток, когда он звал ее бегемотиком или тыковкой, поглаживая беременный живот. Из-за этого и ее маниакальное стремление вернуться в прежнюю форму после родов, когда она не вылезала из бассейна, пока не проплывала без остановки несколько километров. Как больно, наверное, ей было смотреть на фотографии соперницы, услужливо сохраненные программкой Жеки в скрытой папке, разглядывать стройное загорелое тело, изгибы которого подчеркивало нарочито сексуальное черное белье, чувственно приоткрытые ярко-алые губы, и думать, что ее муж считает эту женщину более привлекательной. Возможно, независимое жюри экспертов по женской красоте на самом деле отдало бы пальму первенства Лесе: и ноги длиннее, и грудь больше, да и разница в возрасте в десять лет была не в пользу Любы. Но Павел смотрел на фотографии женщины, оставшейся в далеком прошлом, и не понимал, как мог целовать эти вечно напомаженные губы. Наверняка именно след от помады, оставшийся для него незамеченным, дал Любе повод заподозрить интрижку.
— Мы с Любой долго были вместе, она знала меня и в горе, и в радости, видела больным, разбитым, отчаявшимся. Конечно, она гордилась моими успехами, но воспринимала их как должное, а Леся… С ней я был королем, мной восхищались, исполняли любую прихоть, потакали капризам. Понимаешь? — Павел жалобно посмотрел на Валю. — Я не любил ее, и никогда бы не оставил из-за нее Любу.
— Ты не должен передо мной оправдываться. Я в таких делах не советчик, — Валя сидела на облюбованном ею стуле у окна кабинета и старалась не смотреть Павлу в глаза. — Мне бы самой кто чего посоветовал… Вот скажи, бывает так, что два человека созданы друг для друга, предназначены судьбой, и в то же время один из них испытывает сильные чувства к третьему?
— Я же говорю, не испытывал я к Лесе ничего, — рассердился Паша. — Самоутверждение и похоть. Какой же я козел, — он обхватил голову руками. — А она все это время знала. Как ей, наверное, было трудно сдерживаться. Пусть бы высказала все, пусть бы даже побила меня… Ты не знаешь Любу, она всегда говорила то, что думает.
— Да я уже догадалась. Она поссорилась со Львом Семеновичем, — пояснила Валя. — Плюнула в чайник, а потом наорала на директора.
— И ты думаешь, что Лев…
— Не знаю, — Валя погладила пальцем прожилки золотых лепестков ирисов, распустившихся на витражном окне кабинета. — Андрей недавно мне рассказал об одном убийстве, где мотивом был куст крыжовника, посаженный не на том месте… Узнать бы, что вывело Любу из себя. Не чай же, в самом деле. Ладно, я спать, завтра рано на работу.
Павел страдальчески посмотрел на закрывающиеся за девушкой двери. Ему нужно было, чтобы кто-то сказал «дело житейское», «если Люба осталась с тобой, значит, она тебя простила» или что-то вроде этого, но Валя не стала облегчать ему муки совести, и сейчас он остро осознавал, что его любимая женщина страдала из-за него.
Он вспомнил, как они с Любой впервые поехали в Турцию. Они так ждали эту поездку — море, солнце, свежие впечатления, возможность наконец-то выспаться и отдохнуть. Первые несколько дней Паша блаженствовал на пляже, потягивая бесплатные коктейли, но потом то, о чем он так мечтал, стало его раздражать. После купания приходилось мыться в холодном пресном душе на берегу, иначе кожу щипало от соли, потом мазаться кремом для загара во избежание страшных ожогов, с которыми так часто возвращаются домой белокожие северяне, и тело становилось липким, и песчинки лезли во все места… Турецкое гостеприимство превратилось в навязчивость, от местной пищи случилось расстройство желудка, в довершение всего на рафтинге он получил веслом в глаз от неуклюжей пожилой немки, оказавшейся с ними в одной лодке, и остаток отпуска проходил с огромным фингалом. И только когда он, вернувшись домой, распечатал фотографии, то осознал, как глупо было тратить время на нытье и недовольство. Он смотрел на алеющий закат, фиолетовые росчерки облаков, лохматые тени пальм, на море, такое разное — то цвета неправдоподобно яркой бирюзы, спокойное, словно вода в ванне, то бушующее и прекрасное, с неукротимыми гребнями волн… Ему так захотелось вернуться назад и по-настоящему насладиться отдыхом…
Похожие чувства он испытывал к Любе. Иногда он забывал, как любит ее — яркую, искреннюю, жизнерадостную, как мечтал всегда быть с ней рядом, и видел только обратную сторону ее личности. Ему хотелось приглушить краски и звук, как в телевизоре, чтобы жена не была такой излишне правдивой в своих высказываниях и научилась хоть какой-то дипломатии, чтобы оставила его в покое наедине с компьютерной игрушкой, а не тормошила и заставляла воплощать в жизнь очередной проект, чтобы другие женщины кокетничали с ним, а не отходили в сторону при приближении его красавицы жены, по сравнению с которой они внезапно становились выцветшими и блеклыми. Сейчас он бы все отдал за то, чтобы повернуть время вспять. Он должен был каждый день говорить, как сильно любит ее.
Паша посмотрел на экран, на котором зазывно распростерлась полуобнаженная Леся, и с треском закрыл ноутбук.
***
Валя повернула голову и без удивления увидела вместо руки крыло. Коричневые перья топорщились от ветра. Мощный взмах, еще один, и она расправила широкие крылья, скользя в потоке воздуха, вспарывая тонкую дымку облаков. Валя летела над бескрайней зеленой чащей, рассекаемой синей лентой реки. Ее цель впереди — ее мужчина. До него оставалось еще несколько километров, но она чувствовала, как душа начинает наполняться солнечным светом. Огромная орлица полетела быстрее. Зоркие глаза увидели силуэт у реки, из груди вырвался нетерпеливый клекот. Орлиная тень упала на мужчину, и тот задрал голову, приложив руку козырьком к глазам. Сейчас, совсем скоро она увидит его. Сердце в нетерпении забилось сильнее, от избытка ощущений распирало грудь, тело наполнялось знакомым теплом.
Валя вдруг почувствовала, как что-то неумолимо изменилось. Она увидела слабые голые руки вместо сильных крыльев, взмахнула ими в тщетной попытке полета, но земля закружилась, приближаясь все быстрее, ветер засвистел в ушах. Река вдруг изменила направление, закручиваясь в голубые петли, складываясь в слова. «Найди меня», — успела прочитать девушка перед тем, как проснуться…
Она долго лежала без сна, всматриваясь в тени на потолке, сплетающиеся в таинственные узоры. Сны, в которых она бежала, летела, ползла за ускользающей целью, она видела с тех пор, как ее тело созрело. Первый такой сон приснился ей восемь лет назад. Тогда она бежала босиком по зеленой траве за солнечным зайчиком. Сначала бег ее был стремительным, и она почти поймала теплый блик, но трава становилась все выше, ноги заплетались, дыхание сбилось, и солнечный зайчик ускользнул, небо вдруг затянуло тучами и пронзило вспышкой молнии. «Найди меня» — то ли услышала, то ли почувствовала она и проснулась. Постель оказалась мокрой от крови.
Валя знала, что такой день скоро настанет, и не испугалась. Скорее, обрадовалась. Пришла новая пора. Она созревает.
С тех пор она часто видела сны, в которых превращалась в преследователя. Ее целью были бабочки, ласточки, остроухие зайцы и седые волки, оставляющие глубокие следы на снегу, стремительная рыба в морской пучине, тонконогий олень с ветвистыми рогами… И однажды, лет в шестнадцать, ее добыча приняла образ мужчины. Валя чувствовала, что должна найти его во что бы то ни стало. Но пока что у нее не было ни одной зацепки: ни имени, ни внешности.