— Ты же видела, меня директор сегодня не стал целовать.
— Дался тебе этот поцелуй! Тебя, что больше некому лобызать?
— Это не просто поцелуи, — объяснила она. — Через них он выражает своё отношение к сотрудникам. Горе тому, кого он не поцелует.
Я расстроилась:
— Значит, если он меня не целует, то мне надо чего-то бояться?
— К тебе он пока присматривается и принюхивается. Когда поймёт, что ты ему не противна, тоже начнёт целовать. А если ты не понравишься директору, он тебя уволит, либо по собственному желанию, либо, как не прошедшую испытательный срок. Тебе, какой установили испытательный срок?
— Два месяца.
— Вот в этот период он и определится, что с тобой дальше делать, целовать или увольнять.
Прошло почти два месяца. Я сидела за своим рабочим столом в кабинете. На стене около меня звякнул телефон. Встав спиной к двери, я сняла трубку.
— Ну, что, целоваться будем? — послышалось за спиной.
Я повернулась, там стоял директор. Ростом он был ниже моего плеча. Я прикрыла трубку рукой и растерянно произнесла:
— Не хочется мне наклоняться.
— Я не гордый, могу встать и на стул.
— Не стоит нам городить баррикады, — невпопад ответила я.
— Ну, как хочешь, — произнёс он и вышел.
Я повесила трубку и окинула взглядом своих коллег. Они сидели с траурными лицами, как на похоронах, и сочувственно смотрели на меня.
Вскоре закончился мой испытательный срок. Меня не уволили. Мало того, мне так же, как и другим, выплачивали дополнительную зарплату в конверте. И общий мой заработок получался в полтора раза больше, чем на прежнем месте работы. Три дня в неделю я продолжала наблюдать лобызания директора с коллективом. Коллеги предупредили меня, что долго он ждать не будет, пора стирать помаду.
Спустя какое-то время, я поняла, почему с моей должности часто увольняются бухгалтера. Я стала страшно раздражительной, так как под ухом постоянно отключался, включался и дребезжал старый холодильник. Над головой орало радио, не давая сосредоточиться на работе. Несколько сотрудниц скандалили, если я его выключала. Они, оказывается, без него не могут работать. Кабинет был тесным, сделать перестановку в нём никто не соглашался. Я подала заявление на увольнение.
— Жаль, — сказала главный бухгалтер и написала: «не возражаю».
Потом виновато спросила:
— Ты же всё равно не позволила бы директору себя целовать, правда?
— Правда, — ответила я.
— Вот поэтому я отпускаю тебя сейчас с лёгким сердцем. Позже мне пришлось бы на тебя давить, конфликтовать с тобой и всё равно увольнять.
Так я снова стала безработной.
Глава 17
Жила я по-прежнему у мамы, лишь изредка приезжала в сою квартиру, проверить, всё ли там в порядке. Всякий раз в почтовом ящике я находила записку от Олега. Он разыскивал меня, писал, что часто ожидает у подъезда и переживает, не случилось ли чего-либо со мной. За всё время работы в Управляющей компании я ни разу не встречалась с ним и не общалась по телефону. Хотелось забыть ту фирму, в которой мы с ним работали, всё и всех, напоминающих мне о ней. Мне было очень жалко Веру, ведь она была беременной, когда её уволили.
— Нашла ли она себе работу?
Я набрала её номер и поздоровалась.
— Жанна, куда ты пропала? — спросила она радостным голосом. — Олег сходит с ума. Думает, что тебя уже нет в живых. Он поскандалил со своим отцом, считая, что он мог быть причастен к твоему исчезновению. Даже в полицию обращался по этому поводу, но там заявления от него не приняли. Сказали, что от твоих родителей такого заявления не было, а значит, и причин тебя искать нет.
— Я у мамы живу.
— А почему не общаешься с Олегом? Ты решила порвать с ним отношения?
— Уже порвала, как видишь. Не хочу, что бы мне что-то напоминало о фирме, на которой мы с ним работали. Ты-то как? Нашла работу?
— Нет. Я её не ищу.
— На какие средства живёшь?
— Муж содержит. Мы с Антоном поженились.
— Как к этому отнеслась его мать?
— Она ничего не знает. Я не захотела, чтобы он говорил ей о нашей женитьбе.
— Как это вы решились на такой серьёзный шаг?
— Когда меня к себе в кабинет пригласила кадровичка и попросила написать заявление, я сказала, что беременна, и писать заявление не буду. Мы с ней в хороших отношениях. Помнишь, это она поведала мне о родителях Антона и Олега? Она поинтересовалась, кто отец ребёнка. Я по дружбе ей сообщила и пошла работать. В конце дня ко мне с бешеными глазами примчался Антон и спросил, правда ли то, что я от него жду ребёнка? Мне пришлось признаться.
— Немедленно увольняйся! — потребовал он. — Я не допущу, чтобы малыш родился не здоровым из-за твоих переживаний!
— Я поступила так, как он потребовал, уволилась. Через два месяца, без всяких торжеств, мы зарегистрировали наш брак.
— А где вы живёте?
— У меня. С матерью своей он поссорился и ушёл из дома. С отчимом у них были всегда холодные отношения.
— Я рада, что у тебя всё хорошо. По делу об отравлении ребят тебя больше не беспокоили?
— Пока нет, — ответила Вера. — Ребята пытались забрать свои заявления, но их им не отдали. Жанна, может, ты перестанешь мучить Олега и позвонишь ему? Или у тебя завёлся кто-то другой?
— Другого нет, и с Олегом продолжать отношения не хочу. Я снова потеряла работу. Сейчас мне не до любви. Мне придётся бегать по собеседованиям, службам занятости и заниматься рассылкой, обновлением резюме на сайтах по поиску работы.
И я рассказала, по какой причине потеряла последнюю работу. Вера была в шоке.
— О таком я ещё не слышала. Интересно, мужья твоих бывших коллег знают о том, что их жён три раза в неделю лобызает какой-то ненормальный мужик?
— Думаю, что нет.
— А зря! Они бы этому директору быстро холку надрали! Забыл бы, как чужих жён трогать.
— Ох, Вера, жена этого директора работает тоже в этой Управляющей компании. Знает о его поцелуйчиках, но ничего не предпринимает. Он же сидел. С ним люди боятся связываться.
— Жанна, я тоже буду подыскивать тебе работу. Если что-нибудь найду, позвоню.
— Хорошо, я сама тебе буду позванивать. Этой симкой я редко пользуюсь, только тогда, когда звоню знакомым со старой работы. Нового номера телефона я тебе не дам. Ты сообщишь его Олегу. А я этого не хочу.
— Ладно, не давай. Но о том, что ты звонила, Олегу расскажу. Пусть успокоится и знает, что ты жива и здорова.
Я всё чаще стала навещать отца. Он таял на глазах и почти не вставал с постели. Душа моя плакала о нём. Мы с Раисой Андреевной понимали, что не долго осталось ему жить среди нас.
— Я хочу рассказать маме о его болезни, — однажды сказала я ей, когда мыла посуду в кухне. — Они прожили вместе много лет. Расстались не врагами. Думаю, что она хотела бы хоть раз пообщаться с ним живым. Им надо простить друг друга.
Раиса Андреевна немного помолчала, а потом произнесла:
— Я поговорю сегодня с Сергеем об этом. Только намёк на то, что надо попрощаться с твоей мамой, расстроит его. Ведь он поймёт, что конец его близок. Давай я сообщу тебе о его решении в следующий твой приход.
Я согласилась. По дороге к маме я решила рассказать ей о болезни отца, не дожидаясь его разрешения. Мама встретила меня и спросила:
— Ну, как поиски работы, увенчались успехом?