— Я была у папы, — ответила я.
Мама опустила глаза и строгим тоном спросила:
— Он сам тебя к себе позвал? Всё — таки решился пообщаться с дочерью.
— Нет, мама, он мне не звонил. Я случайно обнаружила его в больнице, когда навещала своего коллегу.
— Интересно, какая хворь его одолела?
— Папе не долго осталось жить. У него запущенное онкологическое заболевание, о котором он узнал ещё при жизни с тобой.
Мама с удивлением посмотрела на меня и поинтересовалась:
— Почему же он не сказал мне об этом?
— Прости, мам, что говорю тебе это. Он хотел дожить свой век с Раисой Андреевной и умереть у неё на руках.
Мама заплакала:
— Какой же он трус! Почему не ушёл к ней в молодости? Возможно, и я ещё смогла бы с кем-нибудь создать другую семью! Теперь я никому не нужна, и Раисе он достался ненадолго. Где он сейчас?
— Дома у Раисы Андреевны. От него уже одна тень осталась. Тебе не хочется с ним попрощаться и простить его.
— Не знаю, — резко произнесла она и ушла в другую комнату.
До утра она из неё не выходила. Утром встала с опухшими глазами, собралась и пошла на работу. Немного погодя позвонила Раиса Андреевна, она плакала.
— Жанночка, крепись, — сдавленным голосом произнесла она, — папа умер, приезжай.
Всё оборвалось у меня внутри. Я опустилась на диван, и какое-то время сидела в ступоре. Потом стала рыдать от горя, бессилия, потери родного человека. Я так любила своего отца.
Когда я приехала к Раисе Андреевне, там уже был Дмитрий. Он активно занимался организацией похорон. Увидев меня, спросил:
— Ты кто такая?
— Дочь Сергея Фёдоровича.
— Смелая деваха, я запомнил тебя. Ты у Маринки находилась, когда я свой товар забирал.
Подошла Раиса Андреевна.
— Жанна, отец дал добро на приход твоей мамы. Жаль, что не успел пообщаться с ней. Если она хочет, пусть приходит на похороны.
Вечером я отправилась домой. Когда мама пришла с работы, то по моему заплаканному виду догадалась, что папы больше нет. Села рядышком и «заскулила» тонким голоском, как раненная собака.
— Пойдёшь на похороны?
— Пойду. Жаль, что не успела с ним попрощаться. Я хотела рассказать ему перед смертью о том, что тебя родила Раиса. Пусть бы он почувствовал вас с ней единой семьёй. Но ему уже не суждено узнать правду.
— Не переживай. Кто знает, как он перенёс бы это известие в его состоянии.
Мама ушла в комнату, вернулась и протянула мне пачку денег.
— Передай Раисе, ей сейчас нелегко, и понадобится много денег. Похороны в Москве обходятся дорого.
Папу похоронили. На кладбище мои матери стояли рядом и одинаково оплакивали его.
Спустя несколько дней после похорон, мама попросила у меня телефон Раисы Андреевны и тут же позвонила ей.
— Раиса, давай съездим втроём с Жанной на кладбище, посетим могилу Сергея. Мне необходимо тебе что-то там сказать.
Они договорились о дне поездки туда. Я уже догадалась, о чём мама собралась рассказать Раисе Андреевне.
— Ты хочешь поведать ей, что меня родила она? — спросила я.
— Да.
— Не боишься, что она может обратиться в суд? Не спрашиваешь, хочу ли я этого.
— В суд она не подаст. А ты, я думаю, не будешь возражать. Пойми, ведь век человека не долог. Не хочу, чтобы и она не успела узнать, что ты на самом деле её дочь. Мне необходимо снять грех со своей души. Когда я тебя забирала из роддома, думала, что спасаю тебя от сиротства, а оно видишь, как получилось? Раиса одумалась и вернулась в роддом за тобой, а ей сообщили, что ты умерла. Ведь она всю жизнь, наверное, винила себя в смерти своего ребёнка и оплакивала его, как тихо оплакиваю я смерть своей девочки.
В назначенный день мы встретились с Раисой Андреевной у ворот кладбища. Долго искали могилу отца. Когда нашли, положили на неё живые цветы, постояли немного, и Раиса спросила, обращаясь к моей матери:
— Ты решилась рассказать мне, что Жанна моя дочь?
Мама посмотрела на меня, посчитав, что я рассказала ей правду.
— Жанна здесь не причём, — спокойно произнесла Раиса Андреевна, заметив её взгляд, — я хорошо рассмотрела её, когда она навещала отца у меня в квартире. У нас слишком много одинакового. Посмотри на форму наших ушей, таких ни у кого нет. Только у нас с ней. Пальцы рук одинаково кривые.
Мама перебила её:
— Не надо больше никаких сравнений. Я действительно решила рассказать правду о рождении Жанны у могилы её отца. Я собиралась это сделать при его жизни, узнав об его болезни за день до смерти, но не успела. Рая, не заставляй меня оправдываться. Забирая Жанну из роддома, я считала, что спасаю её от сиротства. Я же не знала, что ты передумала отказываться от дочери, и за ней возвращалась. Поверь, мне было нелегко решиться взять на воспитание дочь соперницы. Тогда я уговорила себя, что ребёнок при живом отце не должен оставаться круглой сиротой. Да она и любила его больше, чем меня, словно чувствовала, кто из родителей ей родной.
Раиса подошла ко мне, обняла за плечи и спросила:
— Ну, и как мы теперь будем тебя делить?
— Можете поперёк, можете вдоль, — грустно отшутилась я. — Главное — не ссорьтесь. Я вас обеих буду любить, к обеим буду ходить в гости и приглашать в гости к себе. Годится?
— Годится, — поочередно произнесли мои матери.
— Слышишь, Сергей, — произнесла Раиса, глядя на могилу, — я нашла свою девочку. Жанна — наша с тобой дочка.
Мы отправились в обратный путь.
— Мама, ты забыла положить на могилу отца цветы, произнесла я, заметив их в её руке.
— Я положила часть цветов, — ответила она. — Это цветы для другого человечка. Давайте свернём сюда.
Мы пошли за ней. Она подвела нас к маленькой могилке. На ней лежали искусственные цветы и игрушки.
— Здесь похоронена моя дочь, — тихо произнесла мама. — Моим родителям разрешили забрать её из роддома и похоронить.
— Ты столько лет оплакиваешь её одна? — спросила Раиса.
— Одна, — горестно ответила мама. — Я со всеми своими бедами справлялась в одиночку. Растила дочь Сергея, но сам он мне не принадлежал, потому что любил другую женщину. Потеряла собственную дочь, но сказать мужу о своём горе не могла. Так и жила в аду. Даже вдовой его стала не я.
Домой мы возвращались молча. С этого дня я решила жить в своей квартире и предоставить возможность моим матерям каждой у себя дома наедине с собой оплакивать смерть отца. Мне тоже хотелось остаться одной и дать волю своим слезам, которые в любой момент были готовы потоком вырваться наружу. Моя душа сжалась от горя в комочек и страдала. Я чувствовала этот комочек где-то за грудиной рядом с сердцем.
Приехав к себе домой, я приняла душ и бухнулась в постель, чувствуя себя совершенно разбитой и несчастной. Часа через два я заснула и даже видела какой-то сон, но звонок домофона разбудил меня. Я посмотрела на часы, было двенадцать часов ночи.
— Кто это может быть в такое время? — с тревогой подумала я, но вставать не стала.
Звонок повторился более настойчиво. Я нехотя поднялась, сняла трубку и произнесла:
— Слушаю вас.
— Жанна, — услышала я голос Олега, — открой, пожалуйста.