Я поблагодарила Марию Мироновну за информацию и помчалась домой.
— На этот раз я не буду ничего скрывать от Антона, Веры и Олега, — решила я и сняла трубку домашнего телефона.
— Да! — ответила Вера.
Поприветствовав её, я попросила позвать Антона. Он тут же ответил.
— Антон, мне удалось узнать, что экспертиза по иску на двести восемьдесят миллионов оказалась липовой. Поддельными оказались и документы, подтверждающие стоимость и приобретение этих картин на аукционах.
— Да ты что?! — с восторгом прокричал он. — Это замечательная новость!
— Думаю, что твоя мать должна поставить Зверева старшего в известность об этом, — намекнула я. — Надеюсь, что они без всяких судебных тяжб заплатят хозяевам второго и первого этажей суммы по их искам. Общая сумма по ним составляет шестьдесят четыре тысячи рублей.
— Да я сам заплачу эти деньги! — сказал он на радостях. — Завтра же поеду навестить пожилых хозяев квартир, попросить их забрать заявления и под расписку отдам им деньги. Непонятно, почему мать не расплатилась с ними сразу? Сейчас позвоню матери, обрадую новостью о поддельных документах.
Примерно через час Елена Николаевна сама перезвонила мне.
— Жанна, ты помоги мне связаться с тем человеком, который может предоставить доказательства того, что документы по иску на двести восемьдесят миллионов рублей поддельные, — попросила она. — Хочу решить вопрос со Зверевым по этому липовому иску до суда.
— Я не могу этого сделать быстро. Мне приходится общаться с ним через знакомую. Завтра я схожу к ней. Если это будет возможно, я вам сообщу. Прошу пока со Зверевым не говорить о поддельных документах, чтобы всё не испортить. Ведь мне не известен замысел того человека, который всё это раскопал.
— Хорошо, — ответила Елена Николаевна, — я буду ждать твоего звонка.
На следующий день после работы я опять пошла к Марии Мироновне. Она как раз шла откуда-то домой.
— Ты ко мне, девонька?
— К вам.
— Ну, пошли. Чайку попьём, пообщаемся.
Мы зашли в квартиру, разделись. Она поставила чайник.
— Мария Мироновна, вы не могли бы дать телефон того человека, который доказал, что документы по иску в двести восемьдесят миллионов поддельные?
— А тебе он зачем?
— Уж очень не хочется ехать в суд. Хочу попросить его пообщаться с матерью Антона Вольского. Надо, чтобы информация о подделке документов стала известна до суда. Тогда бы мать Антона, хозяин фирмы, хозяйка квартиры, в которой мы жили с ребятами, и хозяева затопленных квартир прекратили судебные тяжбы. А сам Антон завтра же поехал бы в тот город возмещать ущерб хозяевам второго и первого этажей, взять с них расписку о получении денег и попросить их забрать свои заявления из суда.
— Твоё пожелание я ему уже передала. Завтра позвоню тебе и сообщу, что ему удалось сделать. А ты, девочка, никогда никому о нас не рассказывай и не проси о встрече с посторонними людьми. Поняла?
— Поняла.
— Вот и сейчас ты поторопилась всё рассказать. А я забыла тебя предупредить, чтобы ты молчала. Не навредила бы ты себе!
Засвистел чайник. Мария Мироновна принесла сладости, разлила по чашкам чай и поставила на стол. Начался спокойный длительный вечер её воспоминаний. Я сидела, пила чай и слушала. А бабуля, словно возвращалась в свою молодость, рассказывала медленно, с чувством. Казалось, что она молодела на глазах, и заново проживала всё, о чём говорила.
Глава 23
С самого утра я сидела на работе, как на иголка. Мария Мироновна обещала сообщить мне вечером о решении её знакомого по поводу предоставления доказательств в суд о подделке документов. Наконец-то рабочий день подошёл к концу. Не заходя, как обычно, в магазины, я сразу помчалась домой. Быстренько перекусила и села в кресло напротив домашнего телефона. Я не сводила с него глаз. Несколько раз поднимала трубку и проверяла, работает он или нет. Но он упорно молчал. Прошло ещё полчаса, я услышала звук мобильного телефона. Это была Елена Николаевна, которая тоже не находила себе места в ожидании моего звонка.
— Жанна, прости, — сказала она, — ты не звонишь, и я начала волноваться, не случилось ли что с тобой.
— Что-то раньше она не волновалась обо мне, когда меня со своим шефом под суд подставляла! — подумала я.
— Жанна, ты слышишь меня? — громко крикнула она, не дождавшись моего ответа.
— Слышу. Всё нормально, сижу, жду звонка. Если мне позвонят, я сразу свяжусь с вами или Антоном.
— А что, могут не позвонить?
— Всякое, может быть, — ответила я, желая поиграть на нервах своей обидчицы.
— Может, ты сама попробуешь позвонить тому, от которого ждёшь звонка.
— Это исключено, — как можно значимее произнесла я, — ему звонить нельзя. Ждите, возможно, он ещё выйдет на связь.
Сама я с бабушкой по телефону связаться не могла. Свой номер телефона она мне не давала, а звонила всегда только на мой домашний телефон. На нём её номер не определялся.
Наконец в двадцать два часа она мне позвонила и сказала, что её знакомый посодействовал тому, что доказательства о подделке документов уже попали к судье. Мать Антона может обратиться в суд хоть завтра. Я поблагодарила Марию Мироновну и попрощалась с ней. Было уже поздно, но я рискнула дозвониться Антону и передать ему полученную информацию.
— Спасибо Жанна. Я сейчас поговорю с матерью и, скорее всего, завтра вместе с ней рванём в этот злополучный город.
На следующий день поздно вечером он позвонил и рассказал мне, что они там были, всё уладили, суда не будет.
Следующий рабочий день я опять сидела, как на иголках. Ждала вечера. Мне хотелось сообщить Маринке о том, что они с Дмитрием спокойно могут жениться, потому что дело полностью закрыто, и ему больше нечего бояться. Потом я должна была порадовать Олега этим известием. И позвонить маме Рае, чтобы она не волновалась за меня. Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, я бросилась в магазин, купила нужных продуктов и понеслась домой. У самого подъезда зазвонил мой мобильник. Это была Маринка.
— Привет подруга, — радостным голосом пропела она.
— Привет.
— Радуйся, отец Дмитрия в суде всё уладил, дело будет закрыто и суда не будет!
Я аж задохнулась от такой наглости.
— Ничего себе, — подумала я, — отец Дмитрия, видите ли, всё уладил!
— Что, онемела от радости?
— И не говори, вот спасибо отцу Дмитрия!
— Скоро идём в ЗАГС подавать заявление, — торжественно сообщила Маринка.
— Я очень рада за вас. Пока.
Было обидно, что один сюрприз у меня не получился. Краса, как называла мою подругу Мария Мироновна, меня опередила.
Зашла в квартиру, разделась, разложила продукты, приняла душ и села в кресло, чтобы звонить и радовать своего любимого. Только взяла трубку телефона в руку, как в прихожей раздался звонок. Я встала и пошла к двери. Посмотрела в глазок, а на площадке стоит Олег с букетом белых роз.
— Его радовать придётся в своей квартире, — подумала я, открывая дверь.
Он вошёл и прямо с порога с хитреньким выражением лица стал оттеснять меня к дивану. Мне пришлось бухнуться на него.
— Та-а-к! — протянул он, положив мне на колени цветы. — Теперь ты от меня не отвертишься! Судов больше не будет! Годовщина со дня смерти твоего отца наступит раньше, чем подойдёт срок регистрации брака, если мы с тобой подадим заявление завтра. Я узнавал. — Быстро говори: «Да!».
— Да, — сказала я.
— То-то же, — уже спокойно произнёс он, надевая мне на палец кольцо, которое я когда-то вернула ему.
— Тебе Антон сказал, что суда не будет? — спросила я Олега.
— Да, — ответил он. — Антон сказал, что они с матерью всё уладили с долгом, и суд отпал сам по себе.
— Молодцы, — с иронией произнесла я, — а то я так переживала, что меня засудят!
И тут мне позвонила Раиса.
— Жанночка, ты уже знаешь, что суда не будет?