Когда они перешли реку и вернулись обратно, он спешился, но не успел сделать и нескольких шагов, как она молниеносно развернулась, услышав его шаги сквозь рокот воды, и выхватила нож.
Она настроена не против него лично, понял он. Любой подозрительный звук может насторожить ее.
— Здесь нет врагов. Только я. — Он поднял руки в примирительном жесте.
Она не опустила нож. Теплота, с которой она обращалась к собаке, на него не распространялась. Пес тем временем подбежал к нему, уперся лапами ему в грудь и, не обращая внимания на попытки Джона оттолкнуть его, принялся обнюхивать с головы до ног.
— Что он делает?
— Запоминает ваш запах.
Он шагнул было к ней, но пес преградил ему путь, зарычал, и шерсть на его загривке поднялась дыбом.
— Что вам нужно? — спросила она. Четырежды перейдя реку, она насквозь промокла ниже пояса, и теперь только стеганый дублет маскировал ее пол.
Он воздел руки, борясь с раздражением.
— Не поцелуй. Честное слово. — Он же ясно сказал, что не потащит ее в постель. Или она поняла, что тело неважно его слушается? — Отзовите своего пса и опустите нож.
Она убрала оружие в ножны. Потом взглянула на пони, который покорно стоял позади него, и ее глаза блеснули.
— Вы верхом на Норвежце? Хорошая лошадь, быстрая.
Ее тон смягчился, как и во время разговора с собакой.
— Вы занимаетесь лошадьми?
— Да. — Она подошла к пони и потрепала его по шее. Пес побежал за ней и сел ровно на середине разделявшего их расстояния.
Людям было невозможно пробить брешь в ее броне, однако четвероногим существам это, кажется, удалось.
— Вы хорошо ладите с животными.
Она бросила на него неприязненный взгляд.
— Я нахожу, что они добрее людей.
Странное заявление.
— Никогда не думал, что животные способны выражать какие-то чувства.
— Они, по крайней мере, не убивают себе подобных.
Он не стал напоминать ей о ее собственном желании убить Вилли Сторвика.
— Для этого какие-нибудь овцы должны поссориться. Но разве они умеют? — с улыбкой спросил он, склоняясь к ней.
Пес вскочил на лапы, зарычал.
— Смельчак, сидеть, — приказала она, придерживая его за ошейник, и тот, завиляв хвостом, сел.
Джон с опаской посмотрел на зверя. Поникшие уши придавали тому обманчиво ленивый вид. Но только что он был готов кинуться убивать, если бы хозяйка ему приказала.
— Он так и рвется на вашу защиту, — заметил Джон.
— И будет защищать меня до последнего, — подтвердила Кейт, пересекаясь с ним взглядом. С ним она говорила и без намека на нежность, совсем не так, как с животными.
Он поднял брови.
— Обычно ищеек держат англичане. — Чтобы через горы и реки выслеживать приграничных рейдеров.
— Только не этого. — Как и его брат, Кейт не была склонна к многословию.
— Где вы его раздобыли?
Черты ее лица смягчились, словно она хотела улыбнуться, но в последний момент передумала.
— Па украл его. — Воспоминание, по-видимому, было для нее приятным.
Джон понимающе кивнул. На границе воровство не считалось бесчестным занятием.
— Он выслеживал Па, но сорвался с поводка и потерял своего хозяина. А когда нашел Па, то так обрадовался, что уселся рядом и вилял хвостом, а Па его гладил.
Она явно питала к зверю самые нежные чувства.
— Мне он хвостом не машет.
— Не знает, насколько мне безопасно быть с вами рядом.
Правильнее было бы сказать, я не знаю, насколько мне безопасно быть с вами рядом.
— Скажите ему… — Их глаза встретились. Если он сумеет понравиться псу, то может быть и хозяйка проникнется к нему доверием. — Скажите, что вы в безопасности.
Она сглотнула, перевела взгляд на пса. Дыхание ее участилось, но она молчала.
— Так что вы ему скажете? — Он старался говорить мягко, чтобы она не подумала, будто он на нее давит.
Кейт не поднимала глаз.
— Я скажу, что вы… — Она пристально взглянула на Джона, подбирая выражение. — Я скажу, что вы друг.
Глядя в отражение ее глаз, ему внезапно захотелось стать достойным этого имени.
— Так и есть.
— Друг, — твердо сказала она и через плечо попросила: — Дайте ему руку.
Он протянул ладонь, и Смельчак принялся ее обнюхивать.
— Друг, — повторила она, пока пес тыкался носом в его пальцы. — Джон. — Она улыбнулась. — Все. Больше он не будет рычать на вас.
Джон надеялся, что и она тоже.
— Давно вы его тренируете?
— Три года.
Если только собака способна смягчить выражение ее глаз, значит он будет говорить о собаке.
— Он был с вами в ночь, когда убили вашего отца?
Радость, тронувшая было ее лицо, бесследно исчезла.
Болван. Спроси о чем-нибудь другом.
— А что лошади? Давно вы занимаетесь лошадьми? — Снизойдет ли она до ответа?
Она подавила грусть.