— Ленар, я должна тебе кое в чем признаться, — перетаптываясь с ноги на ногу нервозно заявила Ирма, и из ее уст эти слова всегда являлись дурным знаком. — Я не умею вести себя перед камерой. У меня нет актерского таланта, и вообще у меня боязнь сцены.
— А ты не могла раньше об этом предупредить?
— А что бы это поменяло?
— Это поменяло бы нам оператора на менее боязливого.
— Ленар, я серьезно. Я не хочу позориться перед огромной аудиторией.
— Это я не хочу позориться перед огромной аудиторией, — раздраженно прошипел Ленар. — Мне совсем скоро предстоит жить с этой аудиторией, а к тому моменту, когда ты закроешь контракт, почти вся твоя аудитория помрет от старости, и твой позор отправится на свалку истории!
— Можно мне просто не светиться перед камерой?
— В уставе про камеру ничего не написано, — вмешалась Вильма, что-то ковыряя своим лакированным ногтем в переборке. — Технически никто не может тебе приказать обязательно давать интервью. А по факту ты здесь самая зеленая, и едва ли интервью с тобой вообще кого-то заинтересует.
— Звучит немного обидно, — вполголоса проговорила Ирма после небольшой паузы. — Но все равно спасибо. Кажется, у меня небольшая гора свалилась с плеч.
Короткий звуковой сигнал и расцветший зеленью индикатор оповестили об окончании процедуры шлюзования, и двери распахнулись. Мужчина в строгом сером костюме был окружен тремя объемными сумками, как минимум одна из которых содержала профессиональное оборудование. Хорошая осанка, стройная фигура и широкие плечи выдавали в нем человека, который не пропускал физкультуру по утрам, но неудобная обувь, свежая стрижка и здоровый цвет лица говорили, что его работа лишь косвенным путем связана с космосом. Он плохо вписывался в антураж и гораздо лучше ассоциировался с бельмом на глазу, чем с долгожданным гостем, которому приготовили радушный прием. Скорее всего ему новая обстановка была столь же непривычна, сколь и он новой обстановке, из-за чего его оставалось только пожалеть, но его лицо не выдало никаких признаков дискомфорта, а лишь расплылось в улыбке и бодро произнесло:
— Здравствуйте-здравствуйте!
— Знакомьтесь, — шагнул Ленар в шлюзовую камеру и обменялся с пришельцем рукопожатиями. — Петре Гика, корреспондент Кольцевой телерадиовещательной компании. Петре, я капитан Ленар Велиев, а это весь состав экипажа буксира Ноль-Девять. Слева направо, — начал он обводить вытянутой рукой своих подчиненных, — Радэк Коваль и Эмиль Кравчик — обслуживающие техники, виновные в том, что этот корабль до сих пор не начал разваливаться на части.
— Чисто технически он постоянно разваливается на части, — встрял Эмиль, приветственно помахав ладонью. — В нем много деформационных элементов, так что с физической точки зрения в нем движущихся частей чуть ли не в десять раз больше, чем не движущихся, и иногда это приводит к тому, что некоторые болты сами выворачиваются.
— Чтоб я больше не слышал от тебя такого при посторонних корреспондентах, — пригрозил Ленар пальцем и продолжил. — Это Вильма Буткевичуте, наш штурман и по совместительству самая длинноволосая женщина во всем межзвездном пространстве, — при взгляде на нее у Петре невольно дернулось лицо в какой-то плохо скрываемой эмоции. — А это Ирма Волчек, наш оператор, и по совместительству самая безволосая женщина во всем межзвездном пространстве.
Ирма смущенно почесала щетку, покрывающую ее почти обнаженный череп.
— Очень приятно наконец-то взойти на борт, — произнес Петре ровным тоном и хорошо тренированной дикцией, — Простите за всю эту суету, но, насколько мне известно, изначально меня хотели отправить на совсем другой буксир. Судя по всему, они передумали в последний момент, — виновато развел он руками.
— Кстати, насчет суеты, — схватил Ленар две сумки из-под его ног и наткнулся на возражение, — Давайте я вам помогу.
— Нет-нет, эту сумку я лучше понесу сам, — настоял Петре и взял у Ленара одну из сумок. — По моим сведениям там дорогостоящее оборудование, и за его целостность я отвечаю своей головой.
— Ваше право, — он обернулся к своему экипажу, все так же стоящему статуями у шлюзовой камеры, и скомандовал. — Все, минутка перерыва окончена. Все марш по своим постам. Чем раньше мы вернемся к изначальному плану полета, тем лучше. А я пока помогу Петре обустроиться.
— Петре, мы ненадолго, — произнесла Вильма на прощание, когда остальные начали с неохотой расходиться. — Только облетим Нептун и сможем с вами пообщаться.
— Рад это слышать, — бросил Петре ей вдогонку. — Насколько я помню, именно для этого я здесь.
Пока Ленар помогал гостю внести на борт его сумки с личными вещами, он почувствовал, как буксиру стало еще тяжелее передвигаться сквозь космическое пространство. Он вспомнил себя семидесятилетней давности, когда он вносил сопоставимое количество вещей на свой первый межзвездный буксир, и едва ли не половина этих вещей в итоге оказалась переоцененной и выброшенной или забытой где-то в глубинах шкафчика. Из недр челнока вынырнул пилот и поинтересовался, все ли у Петре в порядке. Петре ответил утвердительно и попрощался, после чего шлюзы захлопнулись, и челнок с глухим грохотом стыковочных зажимов отвалился от состава. Корреспондент все еще держал на лице учтивую улыбку. Какими бы впечатлениями он не наполнился от прибытия на буксир, бежать ему было уже некуда. Теперь он почти на год был заперт в герметичной коробке в изоляции от цивилизованного мира, но Ленар предпочел иную формулировку его незавидному положению:
— Ну и долгую же командировку вам организовали!
— Согласно моим сведениям с вашей она не идет ни в какое сравнение, — ловко парировал он. — Давайте, я все же возьму и вторую сумку.
— Держите, — протянул ему Ленар одну из сумок. — Как грузоперевозчик скажу, что если три сумки плохо делятся на двух человек, добровольное желание одного из них взять две сумки является законом.
— По-моему это весьма удобный закон.
— Нам туда, — указал Ленар направление, и они неспешно пошли к трапу на верхние палубы.
— Меня проинструктировали о порядках на межзвездных судах, — пропыхтел Петре, борясь с грузом, — но я человек бывалый, и мне уже случалось попадать в неприятные ситуации, поэтому я должен услышать лично от вас, что мне делать, чтобы избежать разного рода неприятных недоразумений.
— Тоже, что и во всех остальных приличных местах. Относитесь ко всем с уважением, и к вам отнесутся так же.
— На мой взгляд это весьма размытая рекомендация. Я ожидал, что вы мне перескажете ваш сложный «кодекс поведения».
— Он слишком сложный, чтобы я вам его начал пересказывать прямо на бегу, — дойдя до трапа, Ленар повесил сумку себе на предплечье и начал взбираться на первую палубу. — Вы сказали, что вас изначально хотели направить на другой буксир.
— Да, но, как видите, планы изменились. Вероятно, ваш экипаж представляет гораздо больший интерес.
— И чем же мы заслужили такой интерес?
Ленар помог гостю загрузить на первую палубу остальные две сумки.
— В вашем экипаже, насколько я знаю, имеется очень большой разброс в опыте, — поднялся Петре по ступенькам и поправил на себе помявшийся пиджак. — Мне сказали, что вы почти завершили вашу семидесятилетнюю службу, и в то же время под вашим началом служит человек, который провел всего четыре рейса. Думаю, нельзя упускать возможность взять интервью у человека, чьи первые впечатления еще свежи, а межзвездные перелеты еще не превратились в рутину.
— Три рейса, — поправил Ленар, и они продолжили свое шествие по кораблю, — Это Ирма, и она будет очень рада такому интересу к ее впечатлениям.
— Вы уж простите, все готовилось впопыхах, и меня проинформировали лишь в общих чертах. Оказалось, что буксир с грузом в семьдесят миллионов тонн на прицепе не может подождать одного человека.
— Обычно у нас с этим строго, а в Солнечной системе такой плотный трафик, что, боюсь, любая грузовая задержка тут идет отдельной статьей в уголовном кодексе.
— Не мне оценивать местную транспортную обстановку. Сказать по правде, других систем я еще не видел.
Двери распахнулись, и они вошли в комнату отдыха. У Петре разбежались глаза, когда ему взору открылась крестообразное помещение, посреди которого располагалось две скамьи и два столика, а стены были усеяны нишами со шторками из плотной ткани и встроенными шкафчиками.
— Не похоже на привычные вам гостиницы, не так ли?
— Не похоже, — согласился он, не зная, куда ему деваться с порога. — Но я не могу сказать, что чем-то сильно удивлен или разочарован… А почему тут так много спальных мест?
— Этот корабль рассчитан на небольшую группу пассажиров. Чаще всего это сопроводители, контролирующие условия перевозки для особых типов груза. Иногда это попутчики, которым «очень надо», и у которых есть деньги на услуги пассажирской перевозки. Эти уже встречаются гораздо реже. А вот сотрудника СМИ мы вообще перевозим в первый раз, — он обвел рукой помещение. — Выбирайте место рядом с любым из незапертых шкафчиков.
— Думаю, я не буду привередничать, — махнул корреспондент рукой, и его сумки приземлились рядом с ближайшим спальным местом, сбоку от которого зияла щель открытого шкафчика. — Что насчет моего права перемещения по кораблю?
— На мостик и в машинное отделение в рабочее время вам проход закрыт. В нерабочее время — только в сопровождении, — положил Ленар третью сумку рядом с остальными. — Некоторые технические помещения заперты, поэтому туда вы все равно не попадете без посторонней помощи. В шлюзы без разрешения кого-либо из экипажа заходить запрещено по соображениям безопасности. Доступ на склад только в сопровождении. По остальным частям корабля вы можете свободно передвигаться, ничего сверхсекретного или опасного для здоровья вы там не найдете, если не станете пытаться вскрыть облицовочные панели.
— Постараюсь не быть таким дураком.
— И еще… — вдруг вспомнил Ленар об одной важной вещи, которую в последние дни часто прокручивал у себя в голове, — У меня раньше никогда не было необходимости кому-либо такое говорить, но на этом корабле мы серьезно относимся к совместным приемам пищи. Вы можете к нам присоединиться, никто против вашего общества не будет, но во время еды не должно быть никаких камер и никаких интервью.
— Ничего сложного, — покривил лицом Петре. — Спасибо, что предупредили. Меньше всего мне хотелось бы с кем-то ссориться в замкнутом пространстве.
— И еще одна вещь, — чуть не забыл Ленар. — Через два дня мы все ложимся в криостаз, так что у вас мало времени на сбор материала. Однако, в точке разворота экипаж обычно выходит из криостаза примерно на неделю. Если хотите, можем и вас разбудить, но предупреждаю, что однажды выйдя из криостаза повторно ложиться в него вы не захотите.
— Да, я слышал про то, что новичкам сложно отходить от заморозки. Но я все же предпочту делать свою работу, а не лежать в холодильнике мертвым грузом.
— Вы уже почти заговорили, как космический дальнобойщик, — проговорила довольная улыбка на капитанском лице. — Думаю, мы с вами найдем общий язык.
— Скажите, а правильно ли я понимаю, что в данный момент этот буксир, — обвел он указательным пальцем абстрактную фигуру на потолке, — совершает гравитационный маневр вокруг Нептуна?
— Совершенно верно.
— Тогда почему капитан не на мостике?
— А вот это вам, наверняка, понравится, — присел Ленар на скамью и сплел пальцы в замок. — Вильма готовится стать капитаном. Я решил, что ей будет полезно уже сейчас начать привыкать быть старшей на мостике. Как только мы прибудем на Фриксус, ей останется лишь сдать теоретический тест на профессиональную пригодность, и после этого она сможет занять мое место.
— Так это же потрясающе! — лицо Петре взорвалось эмоциями, и он уселся на избранную спальную полку. — Кажется, я начинаю понимать, почему планы вдруг так резко изменились!
— А какие именно цели преследует ваша компания? — последовал вопрос, приправленный легким прищуром. — Почему вдруг кому-то пришло в голову снять целый документальный фильм о межзвездных грузоперевозках.
— Не о грузоперевозках, а о грузоперевозчиках! — поправил Петре. — Насколько мне известно, Ось хочет вдохновить молодое поколение на работу в межзвездном пространстве, чтобы обеспечить приток свежей крови и, возможно, снизить продолжительность стандартного долговременного контракта до шестидесяти восьми лет.
— Какая щедрость, — прозвучал яд в его интонации. — Но вы правы, работа в межзвездном пространстве становится все менее популярной.
— Тут дело не только в популярности, но еще и в высоких требованиях. К дальним перелетам не подпускают кого попало, а лишь тех, кто соответствует высоким физическим и психологическим стандартам.